Монастырь. Четвертый акт.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Монастырь. Четвертый акт. (старая орфография)

Храм. В глубине - алтарь. Направо, в тени, загражденная трибуна, где Дон Балтазар исполняет свою епитимию. Налево - кафедра. Около двери, на стене, огромное распятие. Дон Милициан в алтаре кончает служить обедню и поет Ite Missa est и направляется к ризнице. Монахи отвечают Alleluia.

(Настоятель медленно поднимается на кафедру. Верующие занимают глубину церкви. Монахи сгруппировались около скамьи причастников в три ряда)

Настоятель (делает крестное знамение). Во имя Отца... и Сына...

(На трибуне слышится сильный шум и Дон Балтазар - растерянный - появляется за решеткой)

Дон Балтазар (на загражденной трибуне). Я убил моего отца! Я убил моего отца! И меня заперли сюда, как животное, в клетку, чтобы заглушить крики и покаянные вопли моей дикой души.

(Дон Марк бросается к подножию распятия, он остается там в продолжение всей сцены)

Дон Балтазар (толпе). Я - монах Балтазар. Мое преступление, как огненная гроза, грызет, сжигает и разрушает душу мою. Я тот монах Балтазар, который обрушивался на вас во время исповеди за ваши ошибки и ваши пороки, тогда как сам он, под власяницей, таил и готовил свое осуждение и ад.

Настоятель. Этот человек сумасшедший! Не слушайте его.

Дон Балтазар. Мой отец был добродетельный человек, он был снисходителен к моей злобе; я убил его, как убивают собаку, однажды вечером, когда я был пьян.

Настоятель. Не слушайте! Не слушайте! Во имя Бога живого, не слушайте!

Дон Балтазар. Невинный был осужден и убит вместо меня. Он молил Бога и просил пощады. Он целовал распятие. Я был там, присутствовал, холодный и невозмутимый, при этом мучении. Одно движение, одно слово, одна только сказанная фраза, - и меч не засверкал бы, но я не произнес этого слова, я стиснул его зубами, я проглотил его.

(указывая монахам на Дон Балтазара). Насильно вырвите его оттуда, с трибуны.

Дон Балтазар. Я запер дверь. Никто не может войти.

Настоятель (Дон Балтазару). Я выгоняю тебя из монастыря, ты уже больше не монах, ты уже не священник.

Дон Балтазар. Я прошу Бога простить меня за оскорбление славы Его; я был бешеным животным, которое врывается в храм, как волк, чтобы лакать кровь из святой чаши. Мое тело сокрушено муками совести; я чувствую, как языки смерти касаются души моей и обжигают ее; мои глаза, мой рот, моя грудь - свалочное место для греха; долго я молчал и затыкал свои ноздри от моего собственного зловония. Я обращал в прах своим молчанием воистину искупляющее и живое раскаяние, но с нынешняго дня я хочу кричать о нем днем и ночью в порыве такого буйного рвения, что все мое существо освободится - наконец - от узды.

Настоятель. Никогда! Никогда! Твое преступление отныне неискупимо.

Дон Балтазар. Я взываю к Тебе, Боже мой, Боже мой! Ты вернул душу доброму разбойнику, Ты вознес ее в лоно чистейших райских огней. Я прихожу к Тебе, Господь мой, Иисус Христос, Бог страдающий и прощающий на Голгофе, Бог страха и тоски человеческой! Боже мой! Боже мой! Боже мой!

Дон Балтазар. Из белых монастырских стен я делал покров для моей скорби в течение десяти лет. Я знал мстительную власяницу, пост и страдание, и распятие плоти. Господь Иисус Бог мой! Я столько страдал! Но ничто до сего дня не насытило моего несокрушимого огненного желания предать себя, которым ныне охвачена моя душа. Господь Иисус Бог мой! Если бы я мог любить Тебя так сильно, как я ненавижу себя! Если бы я мог опустошить и очистить сердце мое всеми огнями, которые бороздят небо и поглощают миры! Если бы я мог...

Настоятель. Слишком поздно! Слишком поздно!

Дон Балтазар. Я монах Балтазар, владелец Аргоны и Риспэр, этими двумя кровожадными руками я убил; смотрите на них, эти руки свирепее пасти; верховные судьи в судилище не осмелились заподозрить несмываемую кровь, пропитавшую эти руки, которые я с таким упорством мыл; но сегодня все вы, которые узнали это, идите рассказывать и кричать об этом гражданам, идите объявить об этом...

Дон Балтазар. Я хочу всенародно. на площади принять красную католическую смерть, как тот, кто некогда занял мое нечистое место и принял на себя мой позор и покрылся им в глазах всего мира.

Настоятель (монахам, которые уже поднялись на верх). Сломайте двери. Выбросьте его из монастыря живым или мертвым.

Дон Балтазар. Я куст черных грехов: все его святотатственные шипы направлены на меня, как черные когти. Святая ряса, которая защищает мои плечи - ложь; я покрыт его, но проказа на теле моем испускает зловоние; я среди людей - источник зла; я не достоин более того, чтобы их уста произносили мое имя; я сам себя обрекаю на изгнание из мира; я хочу, чтобы мне плевали в лицо, - чтобы мне отрезали эти руки, которые убили, - чтобы сорвали с меня эту опозоренную белую рясу, - чтобы призвали и натравили на меня чернь. Я отдаю себя кулакам и камням, которыми с яростью изобьют меня и изранят мое чело. Я прошу, чтобы растоптали мое тело, обремененное моей непростительной виной и чтобы после моей страстной муки, останки мои были брошены на все четыре стороны.

(Монахи выломали дверь и схватили Дон Балтазара. Сильное смятение. Вдруг настоятель обращается к толпе)

(Храм медленно пустеет. Монахи, которые всходили на трибуну, приводят Дон Балтазара и бросают его на колени перед настоятелем посередине церкви. Настоятель подходит к нему)

Настоятель. О, монах Балтазар, ты глумился над Иисусом Христом, Который требует молчаливого раскаяния; своею буйностью ты нарушил святое правило и смысл монастырского устава. Смиренная жизнь отцвела в твоем мозгу; ты слеп и глух, подобно куску железа, так как ты не видел, в каком душевном разгуле ты ввергнул себя в ад.

Дон Балтазар. Боже мой! Боже мойи настоятель. Зачем ты пришел к нам тогда? Почему ты избрал эту святую обитель? Почему? Благодаря тебе одному, все мы погибаем. Все мы привязаны к твоей судьбе. Ужасный безумец! Кто вложил тебе в душу эти чудовищные покаяния, которые ты изрыгал здесь? Кто зажег тебя столь пагубным огнем? И какое новое последнее злодеяние ты совершил?

Настоятель. Кровь, которою ты залил своего отца, покрывает теперь красным пятном стены нашего монастыря. Ты - животное, устроившее среди нас свое логово, чтобы загрязнить наши стены.

Настоятель. Слушай: я предназначал тебя после моего отхода к Иисусу Христу на небо, быть тем, который пошел бы по моему пути и взял бы на себя мою долю борьбы, молитвы и великих испытаний. Бог открыл мне глаза и это мне послужит в назидание. Перед моими глазами Он разбил, как щепку, гордый и белый корабль, каким ты мне казался, корабль, нагруженный миррой и святым ладаном. Буря твоего изступления свеяла с твоего чела елей, которым помазаны наши головы священников. Ты навозная куча греха и безчестия, брошенных вместе, на углу грязного перекрестка; твоя кровь, твоя жизнь, твоя душа принадлежат Сатане; пусть он возьмет их. Все его. Но пусть знает мир, как эти благочестивые и смиренные и тихия стены далеко отбросили твою гниль.

Настоятель. Теперь я более уверен в том, что ты осужден, чем если бы видел тебя преданным огню. Никогда воспоминание о твоем яростном преступлении не прекратит этих криков; никогда пламенная молитва не снизойдет к твоему ужасу. Ты - последний мертвец, ты - последняя душа, для которой никогда не будут служить обедни с усердием и верой. И этот посох,

который ты мечтал держать в мужественной руке для борьбы... Вот! Вот!..

Твое тело почувствует всю его строгость и суровость,ты узнаешь его не как блестящий скипетр, а как презренную палку.

Дон Балтазар. Бейте! Бейте! Бейте, отец мой.

Настоятель. Нечестивец! Нечестивец! Нечестивец!

Феодул. Разбойник! Отцеубийца! Святотатец!

(Он толкает его ногой и тот падает лицом на землю)

Настоятель. Нет! Нет! Поднимите его и вытолксайте его вон, подальше от наших стен и от нашей ограды.

(Монахи поднимают Балтазара и гонят его к двери церкви, которую с сильным грохотом захлопывают за ним)

Настоятель. И пусть его судьба теперь будет отделена от нашей, пусть его преступление падет на него тяжелее ножа палача.

(Долгое молчание. Наконец Фома подходит к настоятелю. В этот момент все монахи, за исключением Идезбальда и Дон Маpка, окружают Фому)

Фома (пристально глядит на настоятеля). Отец мой!

будьте по крайней мере тем, которому небо позволит отстаивать этот монастырь в жестокия времена, которые теперь наступают.

Дон Марк для него - ужас, мир - мука и низость, а братья его - оскорбление и поношение. Господи, помоги ему с Твоими ангелами в его кровавой кончине.

Сборник товарищества "Знание" за 1908 год.

Книга двадцать первая

Автор:	Верхарн Э., год: 1900
Категория:	Пьеса