Накануне Мартинова дня.
Часть I.
Глава X. Мисс Роза Дарлинг.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Накануне Мартинова дня. Часть I. Глава X. Мисс Роза Дарлинг. (старая орфография)

X. Мисс Роза Дарлинг.

Всем известен многолюдный приморский городок, что стоит по ту сторону пролива, Бельпорт на-море; а потому вы, вероятно, знаете, что его учебные заведения, как хорошия, так и дурные или посредственные, весьма многочисленны. Но то из них, в которое вы сейчас войдете, именно содержимое M-me le Nino, я попрошу вас не смешивать с прочими, каковы бы ни были их достоинства. Небольшое заведение M-me le Nino, при комплекте и весьма значительной плате, стояло высоко над прочими; оно исключительно предназначалось для девиц из хороших фамилий; ни одной воспитанницы не принимали здесь без несомненной рекомендации. Быть-может, это была единственная французская школа, которой заботливые родители могли вверить свою дочь, не безпокоясь за все относительно школьного общества: каковы бы ни были подруги её по уму и обращению, все оне были безспорно хороших фамилий.

В тот самый день, когда мистрис Дарлинг отправлялась в Анвик-Галл для посещения овдовевшей дочери, воспитанницы M-me le Nino собрались в просторной классной. Занятия на сегодня кончились, и девицы порядком скучали. Оне ненавидели пятницы. По этим дням не бывало ни танцования, ни рисования, ни прогулок, ничего, кроме трудного, непрерывного ученья наизусть, письма и упражнений.

Загляните в старший класс на девиц от шестнадцати до двадцатилетняго возраста, вот оне сидят на скамье у классного стола. Те, что в середине, откинулись назад, за ними с обеих сторон сидят другия, подавшись вперед, а две крайния девушки повернулись боком, облокотясь на стол, так что все вместе образуют полукруг. Оне болтают по-английски, что противно правилам заведения; но наставницы утомлены долгим, жарким днем и не обращают на них внимания. Подходило время экзаменов, а в течение этого периода сильно увеличивалась работа, как воспитанниц, так и наставниц.

Всмотритесь хорошенько в трех средних девиц: до остальных нам будет мало дела, но с этими таки на-порядках. К тому же оне и заметны: две из них красавицы, хотя красота их не одинакова. Одна точно Геба: веселые голубые глаза, поразительно сложена, и целый ливень золотых локонов; это младшая дочь мистрис Дарлинг, Роза. Другая, Аделина де-Кастелла, имя и личико хоть сейчас в исторический роман. Она пленительно-грациозна, у нея темнокарие глаза, темнорусые волосы, а черты лица превосходят все лики когда-либо изваянные из мрамора. Третья, Мери Карр, степенная с виду, словно уже хозяйка дома; её здравый смысл всегда как бы сдерживает порывы мисс Розы Дарлинг, потому что Роза была самою ветреною из всех девиц когда-либо оживлявших строгую и почтенную школу M-me le Nino: ветрена, своенравна, кокетка, беззаботна и тщеславна как пава.

Будь Роза поскромнее, поменьше увлекайся она, мистрис Дарлинг не держала бы её в школе так долго, потому что Розе уже восьмнадцать лет. Она ужасно возмущалась этим, и пожалуй, еще вопрос, благоразумно ли делала мать, поступая таким образом. Мистрис Дарлинг, желая позолотить пилюлю, позволяла Розе много выезжать, и M-me le Nino подчинялась этому распоряжению, как она имела обыкновение делать, когда девушки входили в возраст; но Роза выезжала чаще всех своих предшественниц, прославившихся в этом отношении. В городе проживало много друзей её матери, но за Розой ухаживали ради её самой, потому что она всем чрезвычайно нравилась. Она то и дело попадала в затруднения различного рода; в школе же веда себя самовольно и сознавала это.

Одним из главных свойств характера мисс Розы Дарлинг была частая влюбчивость. Почти всякий выезд, она, возвращаясь, дарила завистливых подруг разказом о каком-нибудь новом кавалере, осаждавшем её сердце, тем более, что половина удовольствия в этих проделках заключалась именно в хвастовстве перед подругами. Последняя фантазия этого рода засела в ней дольше обыкновенного. Новым искателем явился джентльмен, которого она только раз и видела, не то в церкви, не то на прогулке. Роза не знала его имени, но он был очень хорош собой, и она бредила им. Школа звала его её fiancé, что также не мало нравилось Розе. В этот вечер Роза находилась в состоянии близком к взрыву, потому что одна из девиц, мисс Каролина Девис, которую (только-что брали к себе близкие знакомые, разказала, что она видела этого джентльмена на возвратном пути к M-me le Nino.

- Вот что значит до сих пор засидеться в школе! Стоило бы мамашу проучить за это. Ужь молчите, Мери Карр! Захочу, так и о мамаше буду говорить. Где это вы видели его, Линочка Девис?

- На Большой улице. Он бродил там. Тетенька ему поклонилась.

- Я уверена, что это он меня поджидал! Ужь эти мне противные пятницы! Хоть бы скарлатина что ли заразила эту школу, тогда, может-быть, M-me le Nino отпускала бы нас каждый день! Ваша тетенька, Девис, должно-быть, знакома с ним, если поклонилась: вы спросили, как его зовут?

- Нет, забыла.

- Экой глупыш какой! Если я через день-другой не узнаю, так просто с ума сойду. Он ведь....

- Тсс! шепнула Каролина Девис: - смотрите, как Француженки навострили ушки! Оне пойдут нажалуются, что мы по-английски говорим. Сегодня поступила новенькая воспитанница, прибавила она вслух, призвав на помощь все свое знание французского языка.

- Не воспитанница, возразила Аделина де-Кастелла,-- она прежде была воспитанницей, а теперь приехала погостить здесь, пока мать её будет в Англии. Оне недавно путешествовали по Италии.

- Кто она? спросила Роза: - как её фамилия?

- Элеонора Сеймур. Её мат жена капитана Сеймура, дочь лорда Лофтуса, продолжала Аделина, в совершенстве говорившая по-английски и понимавшая иерархии британских званий не хуже самой Англичанки,-- Элеонора Сеймур самая красивая девушка из всех известных мне; но, кажется, ей не долго быть Элеонорой Сеймур, потому что она помолвлена с мистером Мальборо.

- Кто это мистер Мальборо? опять спросила Роза.

- Я его не знаю, сказала Аделина,-- он, кажется, очень богат и живет в Бедьпорте.

- Le souper, mesdemoiselles, кликнула M-lle Henriette, главная надзирательница.

Я вовсе не рада представлять вам, читатели, столько лиц и как бы возбуждать множество интересов; но временное пребывание Элеоноры Сеймур в шкоде повело к последствиям весьма неприятным для Розы, и вам приходится выслушать об этом, иначе вы никогда хорошо не поймете характера Розы, хотя бы я исписала целые страницы. События, порожденные этим пребыванием, и конечный результат их более помогли Розе взяться за ум чем могли бы сделать целые десять лет увещаний. По этой причине надо будет поговорить о Элеоноре Сеймурь и кой-о-чем касающемся её. Впрочем, это не более как эпизод романа.

Как уже сказано Аделиною де-Кастелла, мать Элеоноры была женою капитана Сеймура и дочерью лорда Лофтуса. Будучи всем этим, мистрис Сеймур поднимала голову выше (и это дозволялось ей) чем кто-либо из посетителей англо-французских морских ванн, и гордилась своею "кровью". Случается подчас, что там, где преобладает эта "кровь", прочее потребное для существования весьма скудно; именно так было и с мистрис Сеймур. Она была так бедна, что едва сводила концы с концами: помогала ей аристократическая родня её, уплачивая тяжкие школьные счеты за Элеонору, и таким образом она еще кое-как держалась. Муж её, капитан Сеймур, много лет тому назад умерший, имел еще более сильные связи, но был так же беден. Лорд Лофтус до конца дней своих не простил дочери замужства с неимущим юным офицером, а дабы доказать ей ровность своего характера, вычеркнул даже имя её из своего завещания. Теперь она стала высокою, увядшею леди, с ястребиным носом и надменными серыми глазами.

Когда Элеонора вышла из школы,-- настолько усовершенствованною молодою особой, насколько вырабатывало их пресловутое заведение M-me de Nino,-- она посетила своих аристократических родственников с той и с другой стороны и затем вместе с матерью отправилась в Италию и иные страны. Весной она вернулась, пространствовав два года, а теперь поселилась на старом пепелище. Кумушка разказывала (а ужь если желаете видеть кумушек во всей красоте, посетите здешния ванны), что Элеоноре никогда не представится случая переменить фамилии Сеймур: люди с весом, по всей вероятности, не станут искать её руки при её обстановке, а выйдти за кого иного не могла позволить мистрис Сеймур. Борьба скоро завязалась. Однажды в Бельпорт заехал, по дороге в Париж, красивый молодой человек, по имени Джордж Мальборо. Мистрис Сеймур познакомилась с ним в доме одного из своих друзей, а хотя она преклонилась (в поэтическом смысле) пред его личными достоинствами, но в последствии, наедине с Элеонорой, надменно вздернула свой нос и отозвалась о нем презрительно. В самом деле "какой-нибудь зажиточный разночинец из Англии!" небрежно проговорила она; она ненавидела разночинцев, особенно разбогатевших, потому что они как-то склонны забывать о той бездне, что лежит между ними и аристократией. Старик Мальборо, отец мистера Джорджа начал свою карьеру с должности писца или лакея - ужь наверно-то она не знала, да и что нужды - а все подвигался, пока не стал хозяином значительного торгового дела и владельцем большого состояния. У него не то железные заводы, не то, угольные копи, а может-быть и бумагопрядильни, что-то такое на севере; ну, а Джордж этот, старший сын, так и воспитан, чтобы тоже стать кузнецом, если дело в железе. Она желала, чтоб Элеонора, в случае новой встречи, держалась от него как можно подальше: он что-то охотно заговаривает с нею.

А бедной Элеоноре Сеймур было так тяжело послушаться. Мистер Джордж Мальборо, вместо того чтоб ехать в Париж, остался в городе и постоянно встречался с Элеонорой. Она же, бедняжка, не унаследовала исключительных воззрений своей матери; как ни трудилась мистрис Сеймур, никак не когда вбить их в её голову, а вот Элеоноре стала нравиться эта встреча не менее самого мистера Мальборо. То была старая песня - они друг в друга влюбились.

Когда эта весть была сообщена мистрис Сеймурь, она подняла свои надменные веки на Джорджа Мальборо и выразила мысль, что наступает конец миру. Может-быть, ей и не открыли бы этого так скоро, еслиб она не собиралась отправиться в Англию на довольно продолжительную побывку к старшей сестре, на которую возлагала большие надежды, причем, в отсутствии её, Элеонора должна была гостить у M-me de Nino. Мистер Мальборо, до сих пор еще ни разу не принятый в доме мистрис Сеймур, воспользовался этим случаем, чтобы попросить аудиенции в один из вечеров, когда, провожая мать и дочь от гавани, он шел возле Элеоноры. Изобразив свое удивление легким жестом и движением опущенных ресниц, леди провела его в гостиную, а Элеонора спаслась бегством на верх.

в гневе, хотя и спокойном. Вслед за тем она услыхала шаги мистера Мальборо, которого провожали из дому. Неужели ему отказано? Элеонора полагала, что так.

Колокольчик на этот раз зазвонил резко; потребовали Элеонору. Сходя вниз, она дрожала с головы до ног.

- Элеонора! начала мать наистрожайшим голосом: - ты знала об его искательстве?

Элеонора не могла отрицать. От испуга, в волнении, она залилась слезами.

- Какой позор ободрять искания кузнеца! Оказывается-то ведь железо: сам сознался без зазрения совести. Разумеется, как же не плакать! Подумай, что это за народец! ведь кузнецы: что же, ты их считаешь достойными союза с вами? Отец его был не что иное как рабочий и сам сделался тем, что есть, работая своими руками, а сын даже и не покраснел, говоря это мне! Не говорю уже, что я всегда надеялась - да простятся мне эти замыслы и планы в твою пользу - видеть тебя женой Джона Сеймура.

- Его женой! всхлипнула Элеонора.-- О, мама, Джон Сеймур ничтожество.

- Ничтожество! отозвалась негодующая леди. - Лорд Джон Сеймур ничтожество!

- Но я не люблю его, матушка!

- Ух! проворчала мистрис Сеймур: - слушай. Я не приняла предложений этого мистера Мальборо, во и не отвергла их. Надо сознаться, он, кажется, довольно щедр и довольно богат; ужь и не знаю чего только не насулил: но эти низкородные людишки часто мотают. Итак, если ты решилась оставить свое звание, положение и все блага, которые дают цену жизни, и вступит в семью, у которой нет даже шлема над гербом, то ужь так и поступай. Мистер Мальборо весьма обязательно уверил меня, что твое счастие заключается в нем.

Ах, что нужды до презрительного тона, когда сладостное ощущение восторга разлилось в сердце Элеоноры!

- Не отвечай пока, строго продолжила мистрис Сеймур,-- решение в твоей воле; во не хочу, чтобы ты его высказала второпях. Даю тебе ночь на размышление о выгодах, которыми ты наслаждаешься при своем безупречном происхождении; подумай хорошенько прежде чем решишься запятнать его. Завтра можешь объявить мне ответ.

Вам нечего спрашивать, каков был ответ Элеоноры. Таким образом, вступая гостьей к M-me de Nino, она уже была помолвлена, и помолвка её была уже известна свету.

Мисс Сеймур желала, чтобы с ней обращались как с воспитанницей. Она даже просила позволения посещать классы, шутливо говоря M-me de Nino, что это освежит в ней забытое. Поэтому она заняла место в классной. Роза Дарлинг увидала бледную девушку с темными волосами, милым личиком, и безпощадно раскритиковала ее, как и всех, кто заявлял претензию на красоту. Другая воспитанница, по имени Эмма Моубрей, угрюмая, завистливая девушка, которую никто не любил, сделала несколько злых намеков насчет Элеоноры. Конечно, мисс Сеймур представляла совершенную противоположность некоторым из временных подруг своею красиво-убранною прической, волнистым кисейным платьем и нежными руками. Школьницы, говоря вообще, не заботятся о своей внешности в школе; у всех, в виде правила без исключения, красные руки. Так и воспитанницы M-me de Nino не были исключением. Роза была тщеславна и потому всегда хорошо одета; Аделина де-Кастелла тоже хорошо одевалась, но Эмма Моубрей и прочия - нет. У Эммы даже и руки были краснее и жестче чем у самых беззаботных школьниц. Аделинины были изящны от природы, а Роза так много заботилась о своих, что в зимния ночи надевала перчатки с какою-то таинственною помадой внутри. В этот день Роза мало сблизилась с Элеонорой. Она, то-есть Роза, была приглашена куда-то к вечернему чаю и вернулась в раздражении, потому что ни одним глазком не видала своего fiancé. Событие это было разказано Элеоноре Сеймур, которая, разумеется, сочувствовала ей, имея собственного обожателя.

Следующий день был воскресный. В десять часов Француженок повели к обедне; Англичанки собирались в церковь, как обыкновенно, без четверти в одиннадцать. Роза еще задолго оделась и ждала; по воскресным утрам она становилась еще нетерпеливее. Роза была в трауре, и это становилось для нея источником тайной досады, потому что цветные платья нравились ей больше темных.

- И вы точно также скучали бы, еслибы вас, как меня, кто-нибудь ожидал в церкви, возразила Роза в ответ на замечание об её тревожном нетерпении, сделанное мисс Сеймур Эммою Моубрей.

- Ожидал в церкви? ответила Элеонора, глядя на Роэу и не понимая.

- Она разумеет своего обожателя, мисс Сеймур, сказала Эмма Моубрей.

- Да, конечно; и не стесняюсь призванием, вскрикнула Роза с пылающим лицом,-- я знаю, что он любит меня; он все время, пока в церкви, глаз с меня не сводит, и каждый взгляд его дышет любовью.

ли, не любит, а без этой поддержки плохой бы он был обожатель.

- Прошлый четверг, кричала Роза, не замечая намека,-- он улыбнулся мне и шлдяпу снял, когда воспитанницы поровнялись с ним на улице.

- А маленькая Дюваль говорит, что видела, как вы первая кивнули ему головой! заметила одна воспитанница.

- Анета Дюваль ничтожная сплетница, больше ничего. Я ей уши надеру, пусть только придет от обедни. Дело в том, мисс Сеймур, прибавила Роза, обращаясь к подошедшей к нам чужой,-- что здешния девицы все мне завидуют, а Эмма Моубрей вдвое против другах. Это самый божественный молодой человек изо всех на свете. Поглядели бы вы, что у него за глаза, что за темь волос!

- С рыжинкой, с рыжинкой, вставила Эмма Моубрей.

несмотря на суетность и порывы признаний.

- Вы в трауре, мисс Дарлинг?

- Да, по муже моей старшей сестры, мистере Карльтоне Сент-Джон. Но, видите, я уже успела заказать себе новую беленькую наколку, хоть он умер только недели три тому назад: пускай себе мамаша там разведывает, я сказала модистке, чтоб она не расписывала в счете, какая наколка, белая или черная. Ох, Господа, да где же это M-lle Clarisse?

Наконец появилась M-lle Clarisse, наставница, которая водила воспитанниц в церковь (а также брала и книгу, спрятав ее под мышкой, чтобы потихоньку читать себе во время проповеди, из которой уши Француженки не разбирала на слова). Когда шкода разместилась на церковной галлерее, немногия, бывшия в секрете Розы, с любопытством глядела вниз, потому что вышеупомянутый джентльмен входил уже в средний придел, сопровождая леди с маленькою девочкой.

- Вон он! шепнула Роза Элеоноре, возле которой сидела, а голос её звучал вспышкой восторга любви, а щека заалела румянцем: - внизу-то пробирается к скамейке. Вот: крошку-то подсаживает. Видите?

- Это он. Тот, кем дразнят меня девицы, мой fiancé, как оне говорят, и надеюсь, будущий муж мой. Что он любит меня - и сомнения нет.

Леонора ничего не ответила. Она покраснела не меньше Розы; но Роза была слишком занята другим, чтобы заметить это. Джентльмег, в самом деле очень красивый молодой человек, смотрел на галлерею, а светлая улыбка привета для одной из них засияла на его лице. Роза естественно приняла ее на свой счет.

- Видели? шептала она вправо и влево. - Эмма Моубрей, кто сегодня первый начал?

Проповедь началась. По окончании её, Роза рванулась с лавки, остальные последовали за ней, нарушая порядок, в каком шкоды должны были следовать одна за другой, и не внимая M-lle Clarisse. Но в прошлое воскресевье Роза опоздала взглянуть на него: он вышел из церкви. На этот раз оказалось, что она слишком поспешила, потому что он еще не выходил, а M-lle Clarisse, ужасно разсердясь на воспитанниц, быстрыми шагами повела их домой.

- Если только мущина способен быть верным и нелживым, так он-то

- Вы еще не завладели им, крикнула Эмма Моубрей.

- Ба! Разве не видали вы взгляда и улыбки, которыми он подарил меня? Ведь вы видели, мисс Сеймур? А я не думаю, чтобы вы были против меня, как эти все. В этой улыбке была истинная любовь, или ужь я никогда не видывала любви. Гадкая эта M-lle Clarisse за то, что так скоро тащила вас! Желала бы я, чтобы ноги её паралич разбил! Он.... Куда это пошла мисс Сеймур? вскрикнула Роза, потому что Леонора вышла из уборной, не сняв своего верхняго платья.

- Я слышала, как она сказала, что приглашена к обеду у мистрис Мальборо, ответила Мери Карр.

- Вот тебе раз! ужь к обеду звонят. Эй вы, дескать, живее! Удивляюсь, как это еще не зазвонили, когда мы были на половине дороги к дому!

Тогда оне должны были держаться чинно: при ней не могло быть ни невнимательности, ни глазенья по сторонам, как бы ни была восхитительна мужская половина собрания, ни ранних выходов, ни поздней стоянки в свое удовольствие. Обожателя Розы не было, и Роза егозила на своем месте; но только что началась служба, виденные ими поутру леди и маленькая девочка появились в приделе, а за ними последовал и он, рядом с Леонорой Сеймур. Девицы при M-me de Nino не смели наклоняться вперед, чтобы взглянуть на Розу. Им виден был только один кончик её изящного носика - и пребледненький.

- Какова проворная! Какова лукавая негодница! сорвалось с языка у Розы Дарлинг, когда оне вернулись домой.-- Вот вы, девушки, называли меня отчаянною, а поглядите-ка на эту безстыдную Элеонору Сеймур! Она ни разу не видала его до этого утра: я его в первый раз показала ей в церкви; и вот ужь ей надо идти да знакомиться с ним таким наглым образом! Клянусь жизнью, я выдам ее M-me de Nino! Такая девушка опозорит всю школу! Еслибы наши друзья знали, что мы находимся в её обществе, они бы удалили....

Гневные слова Розы прервало появление самой M-me de Nino, вотедшей отдать несколько приказаний наставницам, потому что сама она в этот вечер куда-то выезжала. Роза, будучи слишком раздражена чтобы взвесить свои слова и возможные их последствия, подошла к Madame и что-то сказала ей смущенною скороговоркой. M-me de Nino, осанистая, темноглазая, очень добрая женщина, кончила свои распоряжения и обратилась к Розе, бывшей её любимою ученицей:

- Что вы говорите, M-me de Nino? Видела ли я джентльмена что в церкви стоял с мисс Сеймур? Да; весьма располагающий к себе молодой человек. Я сегодня разговаривала с ним, когда они заходили за нею.

- Вы его знаете, Madame? проговорила она задыхаясь: - кто же он?

- Молодой мистер Мальборо. M-lle Элеонора помолвлена с ним.

M-me de Nino вышла из комнаты, а девицы сидели чуть дыша от удивления, едва смея украдкой бросать взгляд на бледные, словно окамевевшия черты Розы Дарлинг.