Под осенней звездой.
Глава IV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Под осенней звездой. Глава IV. (старая орфография)

IV.

Была суббота, когда мы пришли в усадьбу священника. После долгих колебаний Гриндхюсен согласился взять меня в помощники. Я закупил провизии, купил себе рабочий костюм и стоял теперь в блузе и высоких сапогах. Я был свободен, никто меня не знал. Я выучился ходит большими тяжелыми шагами, а что касается до пролетарской внешноcти, то как мое лицо, так и руки уже раньше этим отличались. Нам разрешили жить в усадьбе, а харчи мы могли себе готовить в пивоварне.

И вот мы начали рыть.

Я хорошо делал свое дело, и Гриндхюсен был мною доволен.

- Вот увидишь, из тебя еще выйдет работник хоть куда, - сказал он.

образовались вследствие непрерывного добродушного смеха. Он извинился перед нами и сказал, что с курами нет никакого сладу и что оне постоянно забираются в сад, а погому он попросил бы нас сперва поправить немного забор в некоторых местах.

Гриндхюсен ответил, что, конечно, этой беде можно помочь.

Мы отправились в сад и начали чинить забор. В то время, как мы работали, к нам подошла молоденькая девушка и стала смотреть на нашу работу. Мы поклонились ей, и она показалась мне прекрасной. Потом к нам подошел также мальчик-подросток; он смотрел на нас и задавал нам множество вопросов. Это были наверное брат и сестра, Работалось так легко, пока эти молодые существа стояли и смотрели на нас,

Но вот наступил вечер. Гриндхюсен ушел к себе домой, а я остался в усадьбе. Я ночевал на чердаке.

На другой день было воскресенье. Я не посмел надеть свое городское платье, так как боялся показаться слишком нарядным, но я вычистил свой рабочий костюм и пробродил по усадьбе все это тихое воскресное утро. Я болтал с работниками и, по их примеру, шутил с работницами. Когда в церкви зазвонили, я послал к господам за молитвенником, и сын священика вынес мне его. Самый большой из работников дал мне надеть свою куртку, но она все-таки оказалась мала для меня. Однако, когда я снял блузу и жилет, она кое-как влезла на меня, и я отправился в

Мой внутренний покой, который я вырабатывал на острове, не стоил многого, как это оказалось. Когда загудел орган, мое спокойствие вдруг исчезло, и я чуть не разрыдался. "Чего нюни распустил, ведь это только неврастения!" - крикнул я на себя внутренно. Я уселся в сторонке и старался по возможности скрыть свое волнение. Но я был рад, когда наконец служба окончилась.

После того, как я сварил себе мясо и пообедал, я получил приглашение итти в кухню пить кофе. В го время, как я сидел там, пришла молодая барышня, которая накануне смотрела на нашу работу в саду. Я встал и поклонился ей, и она ответила. Она была такая хорошенькая, потому что была очень молода, и у нея были прелестные руки. Когда я уходил, я забылся и сказал:

- Благодарю вас тысячу раз за вашу любезность, прелестное создание!

Она в изумлении посмотрела на меня, сдвинула брови, и понемногу все её лицо зарделось. Потом, пожав плечами, она вышла из кухни. Она была такая молоденькая.

Очень недовольный собой, я пробрался в лес и скрылся там от людских глаз. "Ах, ты, идиот, и помолчать, не умеешь! Их, ты дуралей этакий!" - ругал я себя.

Дом священника стоял на пригорке, а на самой вершине горы находилось плоское место, поросшее расчищенным лесом. Мне вдруг пришла в голову мысль, что колодец следовало бы вырыть на горе, а оттуда пронести воду в дом. Я осматриваю возвышенность и прихожу к заключению, что уклон достаточно велик. На обратном пути я считаю шаги и насчитываю двести пятьдесят футов.

А впрочем, что мне за дело до колодца? Да и не стоит снова впадать в ошибку и подвергаться унижениям!