Под осенней звездой.
Глава XI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Под осенней звездой. Глава XI. (старая орфография)

XI.

Но вот водопровод был готов, краны привинчены; вода лила с силой. Гриндхюсену удалось добыть необходимые инструменты в другом месте, так что мы могли закончить мелкую работу. А когда мы дня через два засыпали все канавы, то работа наша в усадьбе священника была совершенно закончена. Священник остался нами доволен. Он предложил даже вывесить на красном столбе объявление о том, что мы мастера в водопроводном деле. Но так как была уже поздняя осень, и почва могла замерзнуть когда угодно, то это не могло нам принести никакой пользы. Вместо этого мы попросили его вспомнить о нас весною.

Мы переселились в соседний двор, где нанялись копать картофель. Предварительно мы обещали, в случае надобности, снова возвратиться в усадьбу священника.

На новом месте было много народу, и нам было там хорошо и весело. Но работы едва было на одну неделю, а потом мы снова были свободны.

Однажды вечером к нам пришел священник и предложил мне место работника у себя в усадьбе. Предложение было соблазнительное, и я задумался над ним немного, но кончил тем, что отказался. Я предпочитал бродить кругом и быть свободным, исполнять случайную работу, спать под открытым небом и делать, что мне вздумается. Я встретился на картофельном поле с человеком, с которым я хотел войти в компанию, когда я разстанусь с Гриндхюсеном. Этот новый человек был во многих отношениях моим единомышленником и, судя по тому, что я видел и слышал, он должен был быть также хорошим работником. Его звали Ларс Фалькбергет, но он назвал себя Фалькенбергом.

Молодой Эрик был нашим руководителем при уборке картофеля, а кроме того, он объезжал молодых лошадей. Это был красивый двадцатилетний юноша, стройный и хорошо развитой для своих лет и с благородной внешностью помещичьяго сына. Наверное между ним и фрекен Елизаветой было что-нибудь, потому что она однажды пришла к нам в поле и долго разговаривала с ним. Уже уходя, она бросила и мне несколько слов о том, что Олин начала понемногу свыкаться с водопроводом.

- А вы сами?-- спросил я.

Она из вежливости ответила и на это, но я хорошо видел, что она не хотела разговаривать со мной.

Она была так прелестно одета. На ней было новое светлое платье, которое так хорошо шло к её голубым глазам...

На следующий день с Эриком случилось несчастье. Лошадь понесла, он упал, его потащило по земле и он сильно расшибся о забор. Он был очень помят и харкал кровью даже через несколько часов, когда уже пришел в себя. Фалькенберг должен был заменить его.

Я притворился, что огорчен этим несчастьем, и был мрачен и молчалив, но я вовсе не был огорчен. Конечно, я не питал никаких надежд относительно фрёкен Елизаветы; но тот, кто стоял мне поперек дороги, теперь убрался.

Вечером я пошел на кладбище и уселся там. "Что, если бы теперь пришла фрёкен Елизавета!" - думал я. Прошло четверть часа, и она пришла. Я быстро поднялся и притворился, что хочу уходить, но потом, как бы опомнившись, я остался. Но тут самообладание покинуло меня, я почуствовал себя таким растерянным, потому что она была так близко, и я стал говорить что-то:

- Эрик - подумайте, с ним случилось такое несчастье вчера.

- Я это знаю, - ответила она.

- Его понесла лошадь.

- Да. Но почему ты говоришь со мной о нем?

- Я думал... Нет, я не то хотел сказать. Но он, конечно, поправится, и все будет хорошо.

-- Да, да, конечно.

Пауза.

Мне показалось, что она передразнивает меня. Вдруг она сказала с улыбкой:

- Какой ты странный. Зачем ты приходишь сюда и сидишь здесь по вечерам?

- Это обратилось у меня в привычку. Я коротаю время перед сном.

- Так ты не боишься?

Её насмешка уколола меня, я снова почувствовал почву под ногами и ответил ей:

- Я только того и хочу, чтобы снова выучиться содрогаться.

- Содрогаться? Ты это прочел в какой-нибудь сказке?

- Не знаю. Может быть, мне попалась в руки какая-нибудь книжка.

Пауза.

- Почему ты не хочешь быть у нас работником?

- Я не годился бы для этого. Я теперь собираюсь вступить в компанию с одним человеком, мы пойдем с ним бродить.

- Куда вы пойдете?

- Не знаю. Куда глаза глядят. Мы - странники.

Пауза.

- Жаль, - сказала она.-- Я хочу сказать, что лучше бы ты этого не делал... Ах, да, что ты говорил про Эрика? Я собственно для этого и пришла.

- Он болен, опасно болен, но...

-- Что говорить доктор, он поправится?

- Ну, спокойной ночи.

Счастлив, кто богат и молод, и красив, и знаменит, и учен... Вон она идет...

Никто не крикнул - "это мой!"