Под осенней звездой.
Глава XIV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Под осенней звездой. Глава XIV. (старая орфография)

XIV.

Фалькенберг разсчитал верно: в соседней усадьбе не хотели отставать от других, фортепиано необходимо было настроить. Барышни не было дома, но фортепиано можно было настроить во время её отсутствия - это будет для нея приятным сюрпризом. Она так давно жаловалась на разстроенное фортепиано, на котором стало невозможно играть.

Я опять был предоставлен самому себе, а Фалькенберг вошел в дом. Когда стемнело, ему дали свечи, и он продолжал настраивать. Он ужинал в комнатах, а после ужина он вышел ко мне и потребовал трубку.

- Какую трубку?

- Дурак. Кулак!

Я не совсем охотно передал ему мою необыкновенную трубку, которую я недавно окончил: ноготь был вделан, кольцо надето, и длинный стержень прикреплен.

- Не давай слишком нагреваться ногтю.-- шепнул я ему, - а то он, пожалуй, отвалится.

Фалькенберг закурил трубку, затянулся и вошел в дом. Но он позаботился и обо мне и потребовал, чтобы меня в кухне накормили и дали мне кофе

Я улегся спать на сеновале.

Ночью меня разбудил Фалькенберг, который звал меня, стоя посреди сеновала. Была полная луна, и небо было ясно, и я хорошо видел лицо своего товарища.

- Что случилось?

- Бери свою трубку!

- Трубку?

- Я ее больше ни за какие деньги не возьму. Посмотри-ка, ведь ноготь-то отваливается!

Я взял трубку и увидал, что ноготь покоробился. Фалькенберг сказал:

- Он точно грозил мне при лунном свете. А тут я еще вспомнил, откуда этот ноготь.

Счастливый Фалькенберг...

На следующее утро, когда мы собирались уходить, возвратилась домой барышня. Вскоре мы услыхали, как она бренчала какой-то вальс на фортепиано. Немного спустя она вышла к нам и сказала:

- Да, теперь совсем, другое дело! Большое вам спасибо!

- Вы довольны, фрёкен? - спросил настройщик.

- Еще бы! Теперь у фортепиано совсем другой тон.

- Не укажите ли вы, фрёкен, куда мне теперь итти?

- Идите в Эвербё к Фалькенбергам.

- К кому?

Тут Фалькенберг уселся преспокойно на ступеньке крыльца и стал выспрашивать у барышни всю подоготную о Фалькенбергах из Эвербё.-- Вот так штука. Он никак не ожидал, что встретить здесь своих родственников и как бы попадет домой! Безконечно вам благодарен, фрёкен. Вы оказали мне великую услугу!

И вот мы опять отправились в путь, я потащил мешки.

Когда мы вошли в лес, то мы сели, чтобы обдумать положение дел. Благоразумно ли Фалькенбергу, состоящему в чине настройщика, итти к капитану в Эвербё и рекомендоваться родственником? Я сильно сомневался в этом и заразил своим сомнением и Фалькенберга.

- Нет ли у тебя с собой каких-нибудь бумаг с твоим именем? Какого нибудь свидетельства?

- Да, но какого черта мне в этих бумагах! Ведь там только стоит, что я порядочный рабочий.

Мы стали обсуждать, нельзя ли немного подделать свидетельство; или, может быть, лучше написать новое? Можно было бы написать что-нибудь в роде того, что такой-то настройщик, Божьей милостью... а имя могло быть Леопольд вместо Ларса. Кто мог нам помешал написать это?

- Ты можешь взять на себя написать это свидетельство?-- спросил Фалькенберг.

- Да, это я могу.

Но тут мое несчастное куцое воображение сыграло со мной скверную штуку и испортило все дело. Настройщик ничего из себя не представлял, я предпочитал техника, гения, который совершил великия дела... у него была фабрика.

- Фабриканту не надо никаких свидетельств, - прервал меня Фалькенберг и не хотел меня больше слушать.-- Нет, из этого ничего не выйдет.

Печальные и удрученные, мы пошли дальше и дошли до столба.

- Так ты не пойдешь туда?-- спросил я.

- Иди сам, - ответил Фалькенберг с раздражением.-- Вот, бери свое тряпье!

Но едва мы прошли мимо столба, как Фалькеиберг замедлил шаги и пробормотал:

- Досадно все-таки, что из этого ничего не выйдет. Такой хороший случай.

- Мне кажется, что ты просто мог бы зайти к ним в гости. Ничего нет невозможного, что ты действительно приходишься им родственником.

-- Жалко, что я не узнал, нет ли у него племянника в Америке.

- А ты, в случае надобности, разве сумел бы поговорить по-английски?

- Молчи!-- сказал Фалькенберг. - Заткни свою глотку! Не понимаю, чего ты тут ходишь и хвастаешь.

Он был очень нервен и зол и снова зашагал вперед. Но вдруг он остановился и сказал:

- Решено. Дай мне твою трубку. Я ее не буду закуривать.

И мы повернули и пошли в гору. Фалькенберг опять заважничал, размахивал трубкой и разсуждал относительно положения усадьбы. Мне стало немного досадно, что он шел таким барином, а я тащил мешки, и я сказал:

- Так ты опять настройщик, что ли?

- Мне кажется, что я доказал, что могу настраивать фортепиано, - ответил он коротко.-- Чего

- Но представь себе, что барыня понимает в этом кое-что? И что она потом попробует фортепиано?

Фалькенберг молчал, я видел, что он задумался. Мало-по-малу его спина согнулась и голова опустилась.