Под осенней звездой.
Глава XXVIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Под осенней звездой. Глава XXVIII. (старая орфография)

XXVIII.

В избе за столом сидела и шила молоденькая девушка конфирмационного возраста. Больше в избе никого не было. На мою просьбу пронести здесь ночь она ответила с величайшим доверием, что, конечно, я могу остаться у них, но что она спросит; и она ушла за перегородку в маленькую каморку. Я крикнул ей вслед, что удовольствуюсь разрешением только посидеть у печки в ожидании разсвета.

Через минуту девушка возвратилась в сопровождении своей матери, которая на ходу застегивала пуговицы и крючки на своем платье.

- Добрый вечер. Оне не могут, - сказала она, - предложить мне хорошого помещения для ночлега, но она охотно уступает мне каморку.

- А где же вы сами будете спать?

- О, скоро утро наступит. А девочка должна еще сидеть и шит.

- Что она шьет? платье?

- Нет, только лиф к юбке. Она хочет надеть его завтра в церковь, но она ни за что не хотела, чтобы я помогала ей.

Я вытащил свою машину и сказал, смеясь, что для такой штуки сшить одним лифом меньше или больше ровно ничего не стоит. Вот я вам покажу!

- Уж не портной ли вы?

- Нет. Я просто продаю швейные машины.

Я вынимаю руководство и читаю, как надо обращаться с машиной. Девочка внимательно слушает. Она еще совсем дитя; её тонкие пальчики совсем посинели от материи, которая красит. Эти синие пальчики кажутся такими жалкими, что я вынимаю вино, и мы все пьем его. Потом мы беремся за шитье: Я читаю руководство, а девочка вертит колесо машины. Она находит, что дело идет великолепно, и глаза её сверкают от радости.

- Сколько ей лет?

- Шестнадцать, Она недавно конфирмовалась.

- Как ее зовут?

- Ольга.

Мат стоит и смотрит на работу, и у нея тоже является желание повертеть колесо, но каждый раз, когда она дотрогивается до колеса, Ольга говорит:-- Осторожнее, мама, а то испортишь!-- Когда мы стали наматывать нитки, мать взяла на мгновение в руки челнок, и Ольга опять испугалась, что она его испортит.

Мать берет кофейник и заваривает кофе, в избе становится тепло и уютно; эти одинокия женщины спокойны и доверчивы. Ольга смеется, котда я говорю что-нибудь забавное по поводу машины. Я обратил внимание на то, что ни мать, ни дочь не спрашивают, сколько стоит машина, хотя она и продавалась, - она так недоступна для них. Но оне обе наслаждаются, глядя на работу машины!

- Ольге стоило бы завести машину, - говорю я;-- она умеет обращаться с нею.

Мать отвечает, что этого еще придется подождать, сперва Ольга должна послужить некоторое время.

- Так она пойдет в услужение?

Мать говорит, что она надеется на это. Её другия две дочери уже служат, и им живется хорошо, слава Богу. Завтра Ольга увидит их в церкви.

На одной стене висит маленькое зеркальце с надтреснутым стеклом, на другой стене прибиты гвоздиками грошевые картинки, изображающия солдат верхом на лошадях и принцев в парадном платье. Я замечаю, что одна картинка старая и измятая, и изображает императрицу Евгению; я догадываюсь, что она приобретена уже давно, и спрашиваю, откуда она?

- Не помню. Да, муж ее принес когда-то.

- Откуда, из деревни?

- Право, не знаю. Не из поместья ли, где муж служил в молодости. Это было лет тридцать тому назад.

Я составил в голове маленький план, а потому я говорю:

- Эта картинка стоит больших денег.

Так как женщина думает, что я смеюсь над ней, то я начинаю подробно осматривать картинку и объявляю ей еще раз очень уверенно, что эта картинка не из дешевых.

Женщина вовсе уж не так глупа, она только говорит:-- Вот как, вы это находите? Эта картинка висит с тех пор, как выстроили избу. Она собственно принадлежит Ольге, - Ольга с малых лет называла картинку своею.

Я принимаю таинственный вид и разспрашиваю подробнее:

- А где же это поместье?

- Поместье в соседней деревне. В двух милях отсюда. Там живет ленеман...

Кофе готово, и мы с Ольгой делаем маленький перерыв в работе, - нам осталось только пришить крючки. Я прошу показать мне блузу, с которой она наденет лиф, но оказывается, что настоящей блузы нет, а ее должен заменить простой вязанный платок. Однако, меня успокаивают тем, что поверх всего Ольга наденет старую кофту, которую ей дала сестра, и эта кофта скроет все недочеты.

Ольга садится и пришивает крючки, и вскоре это дело сделано. Но теперь я замечаю, что она совсем засыпает и не в состоянии больше бороться со сном, и я принимаю начальнический тон и приказываю ей немедленно ложиться спать. Мать считает своей обязанностью сидеть со мной для компании, хотя я усердно прошу ее также пойти отдохнуть.

И Ольга подходит ко мне, благодарит и протягивает руку. Я пользуюсь этим и толкаю ее в каморку.

- А теперь и вы также уходите, - говорю я матери.-- Я все равно с вами разговаривать больше не буду, я очень устал.