Под осенней звездой.
Глава XXXIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Под осенней звездой. Глава XXXIII. (старая орфография)

XXXIII.

И вот я снова среди городского шума, толкотни, газет, людей; так как я был вдали от всего этого несколько месяцев, то я не испытываю неприятного чувства. В один день я надеваю на себя городское платье и отправляюсь к фрёкен Елизавете. Она остановилась у своих родственников.

Не посчастливится ли мне увидать другую? Я волнуюсь, как мальчишка. Я чувствую себя так неловко в перчатках, что снимаю их; но, поднявшись на лестницу, я вижу, что мои руки не подходят к моему платью, и я снова натягиваю перчатки. Я звоню.

- Фрёкен Елизавета? Да, подождите немного, пожалуйста.

Выходить фрёкен Елизавета.

- Здравствуйте. Вам меня надо? Ах, да ведь это вы!

- У меня посылка от вашей матери. Пожалуйста.

Она разрывает немного пакет и смотрит.

- Нет, какова мама! Бинокль! А мы уже побывали в театре... А я не узнала вас сперва.

- Вот как. Но ведь мы виделись в последний раз не так давно.

- Правда, но... Послушайте, вам наверное хочется спросить про другую особу? Ха-ха-ха!

- Да, - сказал я.

- Её здесь нет. Я одна остановилась у своих родственников. А она остановилась в "Виктории".

- Да? Но собственно, поручение у меня было к вам, - сказал я, стараясь овладеть собой.

- Подождите немного. Мне как раз надо в город, и мы пойдем вместе.

Фрёкен Елизавета надевает пальто и шляпу, кричит в одну дверь: "прощайте пока!" и уходит со мной. Мы берем коляску и едем в одно скромное кафе. Фрёкен Елизавета находит, что в кафе вообще очень весело, но это кафе не веселое.

- Быть может, вы хотите куда-нибудь в другое место?

- Да, в "Гранд".

Я немножко боюсь, что там мне будет не совсем-то спокойно. Меня долго не было в городе, и мне прийдется здороваться со знакомыми. Но барышня требует "Гранд". Она имела практику в продолжение только нескольких дней и стала очень уверенной. Однако раньше она мне больше нравилась.

Мы едем в "Гранд". Дело идет к вечеру. Фрёкен Елизавета садится в самом ярком свете и сама сияет от удовольствия. Подают вино.

- Однако, каким вы стали нарядным, - говорит она и смеется.

- Конечно. Но по правде сказать, та блуза... Сказать то, что я думаю?

- Пожалуйста.

- Блуза вам шла больше.

Чтобы провалиться этому городскому платью! Я сидел, как на угольях, и все мои мысли были заняты совсем другим, а не этой болтовней.

- Вы долго останетесь в городе?-- спрашиваю я.

- Пока Лависа останется, мы должны справиться с нашими покупками. К сожалению, это будет недолго...

Потом она опять смеется и спрашивает:

- Понравилось ли вам у нас в деревне?

- Да, это было хорошее время.

- Вы скоро опять приедете? Ха-ха-ха!

Она сидела и смеялась надо мной. Она хотела показать, что видела меня насквозь, что сейчас же угадала, что я только играл роль у них в деревне.

- Не попросить ли папу, чтобы он вывесил весною объявление на столбе, что вы исполняете всевозможные водопроводные работы?

Она зажмурила глаза и звонко захохотала.

Я вне себя от волнения и страдаю от этих шуток, хотя оне так добродушны. Я осматриваюсь по сторонам, чтобы немного овладеть собой. То тут, то тамь приподнимается шляпа, и я отвечаю; все кажется мне таким далеким и странным. Моя хорошенькая дама привлекает внимание публики на нас.

- Так, значит, вы знаете всех этих людей, раз вы с ними раскланиваетесь?

- Да, некоторых... Вы весело проводите время в городе?

- Великолепно! У меня есть два двоюродных брата, а у них есть товарищи.

- Бедный молодой Эрик там в деревне!-- говорю я в шутку.

- Ах, бросьте вы вашего молодого Эрика! Нет, тут есть один - его зовут Вевер. Но теперь мы с ним в ссоре.

- Вы думаете? Это однако довольно серьезно. Вы знаете, я немножко разсчитываю, что он придет сюда.

- Тогда покажите его мне.

- Мне пришло в голову, когда мы с вами ехали сюда, что мы могли бы заставить его ревновать.

- Что же, попробуем.

- Да, но... Вы должны были бы быть немного помоложе. Я хотела сказать...

Я стараюсь улыбнуться:

- О, мы это отлично устроим. Не презирайте нас, стариков, мы можем быть прямо великолепны! Дайте мне только сесть к вам на диван, чтобы он не увидал моей лысины.

Ах, как трудно перешагнуть черту, разделяющую молодость от старости, с достоинством и красиво. Появляется неуверенность, суетливость, вражда к молодежи, зависть...

- Послушайте, фрёкен, - умоляю я ее исцелить мое сердце, - не пойдете ли вы к телефону и не вызовите ли вы сюда фру Фалькенбергь?

Она на минуту задумывается.

- Хорошо, сделаем это, - говорит она, сжалясь надо мной.

Мы идем к телефону, звоним в гостинницу "Виктория" и вызываем фру Фалькенберг.

- Это ты, Лависа? Если бы ты знала с кем я здесь... ты можешь притти сюда? Вот хорошо! Мы в "Гранде"... Этого я не могу сказать... Конечно, это мужчина, но теперь он господин, больше я ничего не скажу... Так ты придешь?... Ну, вот уж ты и раздумала? К родным? Конечно, делай, как хочешь, но... Да, да, он стоит возле меня... Что это ты вдруг заторопилась? Ну, ну, прощай в таком случае.

Фрёкен Елизавета дала отбой и сказала коротко:

- Она идет к родным.

Мы возвращаемся в зал и садимся. Нам подают еще вина, я стараюсь быть веселым и предлагаю шампанского. Да, благодарю. Вдруг фрёкен Елизавета говорит мне:

- Вот Бевер. Как это кстати, что у нас шампанское.

Все мои мысли заняты другим. Я должен ухаживать за барышней ради другого, но я говорю одно, а думаю совсем о другом. Я не в состоянии выбросит из головы разговор по телефону: она, конечно, догадалась, что я ждал ее. Но в чем я провинился? Почему мне так внезапно отказали в Эвербё и взяли на место меня Фалькенберга? Капитан, конечно, не всегда был со своей женой в идеально-прекрасных отношениях, но, быть может, он увидал во мне опасного человека и хотел спасти свою жену от такого смешного падения. А она стыдилась меня, стыдилась, что я служил у них в усадьбе, что я был её кучером и два раза ел вместе с ней. И она стыдилась моего почтенного возраста...

- Нет, из этого ничего не выходит, - говорит фрёкен Елизавета.

Я прилагаю все старания к тому, чтобы заставить себя говорить всякия глупости, и она начинает улыбаться. Я пью много и становлюсь остроумнее. Наконец, барышня, повидимому, проникается уверенностью, что я стараюсь ухаживать за ней ради самого себя. Она начинает поглядывать на меня.

- Послушайте, будьте так добры, я хочу поговорит о фру Фалькенберг.

продолжать и будем казаться такими же заинтересованными друг другом.

Значить, она не думала, что я ухаживаю за ней ради самого себя. В конце-концов я слишком стар, слишком неинтересен.

- Но ведь фру Фалькенберг для вас недоступна,-- возобновляет она разговор.-- Это безнадежно.

- Да, она для меня недоступна. И вы также для меня недоступны.

- Это вы говорите также ради фру Фалькенберг?

- Нет, ради вас самих.

Пауза.

- Знаете, ведь я была влюблена в вас? Да, да там дома.

- Это становится интересно, - говорю я и передвигаюсь на диване.-- Теперь мы доканаем Бевера.

- Да, вы подумайте только: я ходила по вечерам на кладбище, чтобы встречаться там с вами. Но вы, глупый человек, ничего не понимали.

- Теперь вы говорите, наверное, ради Бевера, - говорю я.

- Нет, уверяю вас, что это истинная правда. А раз я пришла к вам в поле. А вовсе не к вашему молодому Эрику, как вы думали.

- Так это было ко мне!-- говорю я и делаюсь грустным.

- Вам это кажется странным? Но вы должны же понимать, что и в деревне надо в кого-нибудь влюбляться.

- Фру Фалькенберг говорит то же самое?

- Фру Фалькенберг - нет, она говорит, что ни в кого не хочет влюбляться, она хочет только играть на фортепиано или что-то в этом роде. Я говорила только про себя. Нет, но знаете ли вы, что я раз сделала? Уж не знаю, право, говорить ли? сказать?...

- Пожалуйста.

- Ведь я собственно в сравнении с вами маленькая девочка, так что это ничего... Это было у нас, вы спали на чердаке, - и вот однажды я пробралась туда и привела в порядок вашу постель.

- Так это вы сделали!-- удивляюсь я искренно и выхожу из своей роли.

Но молодая девушка была еще очень неопытна, она покраснела, делая свое маленькое признание, и старалась смеяться, чтобы скрыть свое смущение.

Я хочу вывести ее из затруднения и говорю:

- Нет. Но ведь она и старше меня. Уж не думаете ли вы, что мы ровесницы?

- Да. А впрочем, я не знаю. Ведь фру Фалькенберг замужем, она ничего не говорила. Поговорите лучше со мной... А помните вы, как мы раз пошли вместе в лавку? Я шла все тише и тише, чтобы вы догнали меня...

- Как это было мило с вашей стороны. А теперь я доставлю вам удовольствие в знак благодарности.

Я встаю, подхожу к молодому Беверу и предлагаю ему выпить стакан вина за нашим столом. Он идет за мной; фрёкен Елизавета густо краснеет. Затем я завязываю разговор, и когда я вижу, что молодые люди разговорились, я вдруг вспоминаю, что у меня есть неотложное дело и что я к своему искреннему сожалению должен их покинуть. Вы, фрёкен Елизавета, совсем очаровали меня, но я знаю, что вы для меня недоступны...