Редактор Линге.
Глава II.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Редактор Линге. Глава II. (старая орфография)

II.

У вдовы Илэн был маленький дом на Хегдехангене. Она жила с сыном и двумя дочерьми на деньги, которые зарабатывала главным образом рукоделием. Кроме того, у нея еще была маленькая пенсия. Фру Илэн была очень ловкая и экономная женщина: она умела как-то обходиться своими маленькими средствами и с утра до вечера была весела и довольна. Ей посчастливилось найти солидного квартиранта для угловой комнаты, платившого всегда во время и, кроме того, вообще, очень симпатичного.

Слава Богу, теперь самая серьезная забота была сложена с плеч. Вначале, когда дети были еще малы, а сын учился, бывало иногда очень трудне, но теперь все это прошло: Фредрик был кандидатом, а обе дочери уже конфирмовались.

Вдова Илэн торопливо входила и выходила, убирала, вытирала пыль, готовила обед и пользовалась каждой свободной минуткой, чтобы сделать несколько стежков в своей вышивке.

Сегодня она была непривычно-безпокойна,-- она знала, что Фредрик после экзаменов делает первую попытку заработать что-нибудь,-- как-то все это пойдет?

Если Фредрик будет работать на самого себя, весь дом воспрянет духом; она не могла не видеть, что в её квартире все понемножку начинало принимать довольно плачевный вид: драпировки на старых дверях, разваливающияся печи и постели. Но со временем все это поправится.

А Фредрик ужасно долго не возвращается. Около 11-ти часов он вышел с Бондезеном и до сих пор не вернулся, обед весь пережарился. Было шесть часов: квартирант пришел к ним в комнаты и болтал, по обыкновению, с её дочерьми. Фру Илэн сама просила его, чтобы он бывал у них. На этот счет у нея были свои соображения. В то время, как он сидел у них, она экономила на освещении и отоплении, кроме того, это было приятно для девушек, которых он мог многому научить. А потом... вся эта история с велосипедом, который он подарил Шарлотте. Да, действительно, трудно себе представить лучшого квартиранта: она сделает все возможное, чтобы удержать его.

Дочери сидели за работой; работали оне очень прилежно. Шарлотта - высокого роста; у нея рыжеватые волосы и полный бюст; кожа на лице удивительно прозрачна, с маленькими розовыми пятнами, мягкая и приятная, как бархат. Она составила себе имя в спортемэнских кружках, благодаря знакомству с Андреем Бондезен; кроме того, она прекрасно ездила на велосипеде. Сестра Софи была на два года старше её, но менее развита и, вообще, мало заметна. Про нее в городе рассказывали такую историю:

Как-то раз, в темный вечер, какой-то господин ходил взад и вперед перед музеем скульптуры, с твердым намерением проводить какую-нибудь даму домой. Этот господин был никто иной, как Олэ Бреде, Лепорелло, но он поднял воротник, так что никто не мог его узнать. Он встречает даму, кланяется, дама отвечает.

- Может ли он ее проводить?

- Да, это он может.

Дама ведет его через улицы и переулки к одной подруге, у которой как раз в это время были гости.

- Я живу здесь,-- говорит дама,-- но только нужно подняться очень осторожно.

В третьем этаже они останавливаются, входная дверь открыта, и они входят. Вдруг дама отворяет дверь в комнаты, широко распахивает ее и толкает перед собой господина. Комната ярко освещена и полна гостей. Дама указывает на бедного человека, стоящого с сапогами в руках и смущенно разглядывающого общество. Она говорит:

- Этот господин пристал ко мне на улице.

Этого было достаточно,-- подруги её все разом закричали:

- Боже, неужели этот человек приставал к тебе? - Когда оне немного угомонились, оне увидели, кто перед ними стоит, и одна за другой смущенно произнесли имя Лепорелло.

Тогда господин увидел, что ему ничего лучшого не остается, как исчезнуть, и он исчез.

Дама, с которой он так попался, была Софи Илэн.

Вот с какими людьми имел дело Линге, этот легкомысленный редактор. Как он теперь выпутается из этой истории? Вероятно, будет молчать!

На другой день этот случай был скромно приведен под заглавием: "Храбрая молодая дама".-- "Это был удивительно хороший поступок,-- говорили "Новости",-- поступок, достойный подражания. Хорошо было бы, если б он повлиял, как следует, на наших дам".

Эта маленькая, симпатичная заметка произвела больше впечатления в семье Илэна, чем все вместе взятые легкомысленные аргументы Андрея Бондезена; с этого дня ему больше не запрещалось приносить "Новости".

Обе сестры прилежно шьют; мать входит и выходит, а Хойбро сидит и наблюдаеть за ними.

Это - тридцатилетний мужчина, у него черные, как уголь, волосы и борода, но глаза голубые, и эти глаза смотрят как-то особенно задумчиво. Порой, в разсеянности, он поднимает то одно, то другое могучее плечо. У него внушительный вид, и благодаря его темному лицу, он кажется иностранцем. Лео Хойбро обыкновенно - очень тих и скромен. Он изредка говорит лишь самое необходимое, а потом опять смотрит в свою книгу и начинает о чем-то размышлять. Но если он сердился, его речь и глаза горели, и он обнаруживал удивительно глубокую силу. Этот человек был уже двенадцать лет студентом и занимал у своих друзей по кроне, когда удавалос. Вот уже пять месяцев, как он жил у Илэнов.

- Дамы очень прилежно работают,-- сказал он.

- О да, нужно же кончать.

- А что это такое будет, можно узнать?

- Ковер. Красиво, не правда ли? Он будет на выставке. А когда он будет готов, желание каждой из нас, конечно, если оно будет не слишком дорогим, будет исполнено. Мама обещалась. Шарлотта хотела получить короткое, гладкое платье для спорта.

- А фрёкен Софи?

- Квитанцию сберегательной кассы на десять крон,-- отвечала Софи.

Хойбро опять углубился в свою книгу.

- Синее платье для спорта,-- начинает опять Шарлотта.

Хойбро смотрит на нее.

- Что вы говорите?

- Ах, ничего! Наконец-то у меня будет новое платье для катанья.

Хойбро что-то бормочет о том, что спорт черезчур захватил ее. Для нея, собственно говоря, скоро не будет совсем существовать других людей, кроме тех, которые на чем-нибудь ездят.

- Вот как? Да, ведь, теперь такое время - эмансипация!

- А каков идеал молодой девушки господина Хойбро? Не хочет ли он им рассказать об этом? Вероятно, это дама, которая умеет ходить пешком, только пешком?

Нет, это не совсем так, он этого не сказал бы. Но вот он был как-то учителем в одном доме, о котором он часто вспоминал позже.

Это было в деревне. Там не было ни теплых купаний, ни пыли улицы Карла Иоганна, ни разодетых мопсов, но в молодых женщинах было много огня, силы и искренняго смеха с утра до вечера. Им, может быть, пришлось бы плохо, если б их начали экзаменовать по каким-нибудь научным предметам; он почти уверен, что оне ничего не знают о периодах обращения земли и о фазисах луны,-- но, Боже мой, какие у них пылкия сердца, сколько блеска в их глазах!

И как мало сведущи оне были в искусстве спорта, бедняжки!

Как-то вечером мать рассказала дочерям, что у нея было кольцо с камнем, но она его потеряла; голубой камень, только, Бог знает, был ли этот камень настоящий,-- кольцо это было подарком. Тогда Болета, старшая дочь, сказала: "Если б у тебя было теперь кольцо, мама, ты бы мне его отдала?" Но прежде, чем мать успела ответить, Тора нежно прильнула к ней и сказала: "Нет, я получила бы его!"

И, представьте себе, обе сестры вдруг начали спорить и чуть не подрались из-за того, кто бы из них получил кольцо, если б оно не пропало. И это случилось не потому, что одна завидовала другой, а просто - каждая хотела стоять ближе к сердцу матери.

- Боже мой, вам нужно было бы самой это видеть. Это не поддается передаче, но это было так трогательно. Наконец, мать говорит обеим: "Послушайте, дети, какие вы глупые! Зачем Болета и Тора ссорятся?"

"Мы ссоримся?" - воскликнули обе, вскочили и обнялись.

И взрослые дети в шутку начали бороться и покатились на землю. Нет, оне не сердились, а весело смеялись.

После этого наступила пауза. Игла Софи ходит очень быстро, но вдруг она ее воткнула, швырнула работу на стол и сказала:

- Какие глупые деревенския девочки! - и затем Софи выходит.

Наступает опять пауза.

- Ведь вы же сами подарили мне велосипед,-- говорит задумчиво Шарлотта.

- Ах, так разве я теперь жалею об этом? Если б у вас не было велосипеда, я опять подарил бы вам его, если б вы этого хотели! Верьте мне, вы - совсем другое дело! В вас я не нахожу ничего дурного. Если б вы только знали, как я радуюсь, когда вижу, как вы ездите здесь, здесь по комнате. Мне все равно, где бы вы ни были...

- Тише! Нет, Хойбро!

Софи снова вошла в комнату.

Хойбро уставился в свою книгу. Безпокойные мысли мучили его. Неужели он огорчил Шарлотту? Именно ее он менее всего хотел бы огорчить. И он не успел даже попросить у нея прощения. Постоянно всплывала опять эта несчастная история с велосипедом, стоившая ему столько безпокойных часов. Да, это правда, он подарил ей велосипед и из-за этого был принужден совершить некрасивый поступок. Какъто, в одно прекрасное утро, он пообещал ей велосипед,-- она засияла от этого, она была счастлива. Должен же он был после этого сдержать свое обещание? У него самого не было на это средств, и откуда было ему взять столько дегег? Коротко и ясно: ему пришлось занять эти деньги; он получил их в банке, в котором служил, на имя некоторых известных лиц; короче говоря,-- на подставные имена. Но никто не открыл его проделки, никто не поймал его на этом; поручительства были приняты, бумаги спрятаны и деньги выданы. С тех пор он платил и платил аккуратно, каждый месяц. Слава Богу, теперь оставалось немножко больше половины; он и в будущем так же аккуратно будет выплачивать. И он будет делать это с радостью, потому что он всего только раз видел, как глаза Шарлотты просияли от счастья, и это было тогда, когда он подарил ей велосипед. Никто, никто ни о чем не догадывается.

- Как долго не идет Фредрик! - говорит Софи.

- Фредрик обещал нам билеты в театр, если ему повезет сегодня,-- объявляет Шарлотта.

Хойбро заложил рукой книгу и взглянул на них.

- Вот как? Теперь понятно, почему наши барышни нетерпеливы сегодня. Ха-ха!

- Нет, вовсе не потому. Фу! Как вы можете так говорить!

- Нет, нет, немножко и потому. Да почему бы и нет?

- А вы не бываете в театре?

- Нет.

- Нет? Вы не ходите в театр? - спрашивает также и Софи.

- Нет, я не хожу.

- Главным образом потому, что это меня не интересует, мне это кажется самой скучной глупостью. Мне так надоедает это ребячество, что я готов встать посреди партера и кричать от неудовольствия!

На этот раз Софи уже больше не возмущается.

Нужно иметь снисхождение к необразованному человеку.

- Да, правда, я очень бедный,-- говорит он и улыбается.

Наконец, в прихожей раздаются шаги, и входят Фредрик и Бондезен. Они выпили по стаканчику вина и были возбуждены; они внесли с собой прекрасное настроение.

- Поздравьте нас! - крикнул тотчас же Бондезен.

- Нет, правда, все хорошо прошло?

- Говорю вам, милые дамы, это обозначает, что рукопись будет напечатана. Это так принято. За это ручаюсь я - Андрей Бондезен!

В это время вошла фру Илэн, и посыпались вопросы и ответы. Они благодарят, они не хотят есть, в честь такого дня они пообедали в "Гранде" - ведь нельзя же было поступить иначе.

Они принесли с собой бутылочку,-- нужно выпить за успех.

И Бондезен тащит бутылку, оставшуюся в кармане пальто.

- Что вы читаете? - спросил Бондезен. - Как, политическую экономию?

- Да, ничего особенного,-- отвечает тихо Хойбро.

- Вы, вероятно, много читаете?

- Нет, нельзя сказать; я читаю не особенно много.

"Новостей" вы не читаете? Я не понимаю, как можно не читать этой газеты? А знаете что? Те, которые уверяют, будто они никогда не читают "Новостей", как я слышал, читают их на самом деле больше всех; да, если не ошибаюсь, я узнал это из самой газеты. Нет, я сейчас говорю не о вас, сохрани Бог! За ваше здоровъе! Нет, здесь не вы имеетесь в виду. Но скажите, пожалуйста, что вы имеете против "Новостей?"

- Я, собственно говоря, ровно ничего не имею против "Новостей" - пусть оне считаются чем угодно. Я просто не читаю их, я потерял интерес к ним; мне кажется, что это очень смешной листок!

- Ну, вот, как вам это нравится! Что же, по вашему, это не руководящая газета? И она не имеет никакого влияния! Видели ли вы когда-нибудь, чтоб Линге хотя на шаг отступил от своих убеждений?

- Этого вы не знали, но нужно же знать, прежде чем говорить! Извините меня!

- Вы сегодня ездили на велосипеде, фрёкэн,-- спросил он. - Нет? Но вы ведь и вчера не ездили? Нужно быть усерднее. С вашими прекрасными данными нельзя распускаться. Знаете что? Либлин должен играть каждый день по два часа, чтоб не потерять техники. Вот так и со спортом. Нужно каждый день упражняться. За твое здоровъе, Илэн, старый друг! Тебе было бы тоже полезно поездить немножко на велосипеде. Впрочем, ты сегодня доказал, что способен и на кое-что другое. Ну, выпьемте стаканчик за успех Илэна, за его талант! Поздравляю!

Он подсел ближе к Шарлотте и начал говорить ей тихим голосом: она должна побольше выходить из дому, а то, чего доброго, и она примется за политическую экономию. А когда Шарлотта рассказала ему, что получит новое синее платье, он пришел в восторг и говорил, что уж мысленно видит ее в нем. Хорошо было бы, если б он имел честь сопровождать ее в этот день. Он просил ее об этом; она обещалась. Наконец, они начали говорить совсем шопотом, а остальные разговаривали громко. Было одиннадцать часов, когда Бондезен поднялся, чтобы итти домой. В дверях он обернулся и сказал:

- Ты должен сторожить теперь свою статью, Илэн. Ты можешь найти ее в газете завтра, или в иной день; может быть, она уже отправлена в типографию.