Бенони.
Глава III.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бенони. Глава III. (старая орфография)

III.

Сирилундский владелец, торговец Макк хотел - делал человеку добро, хотел - зло; у него были на то средства. И душа у него была не то черная, не то белая. Он походил на своего брата, Макка Розенгорского, тем, что мог сделать все, что угодно; но иногда и превосходил его в том, чего не следовало делать.

И вот, Макк послал за Бенони,-- чтобы сейчас же явился в Сирилунд.

Бенони пошел с посланным; а это был не кто-нибудь, но один из лавочных молодцов Макка.

Боясь теперь всего на свете, Бенони уныло спросил:-- Что ему нужно от меня? Каков он с виду, сердит?

- Не сумею тебе сказать, что ему от тебя нужно,-- ответил молодец.

- Ну, пойду уж с Богом! - мрачно заключил Бенони.

Очутившись перед дверями Макковой конторы, он почувствовал себя еще более приниженным и жалким, и так долго стоял там, откашливаясь и оправляясь, что Макк услыхал и вдруг сам распахнул дверь.

- Ну, входи,-- сказал Макк. И никто бы не догадался по его лицу, хочет он поднять или уничтожить Бенони.

- Ты дурно поступил,-- заговорил опять Макк.

- Да,-- отозвался Венони.

- Но и другие поступали не лучше,-- продолжал Макк и зашагал по комнате. Потом остановился и стал глядеть в окно. Наконец, повернулся и спросил:-- Ты в последнее время зашиб деньгу?

- Да,-- оказал Бенони.

- Что же ты думаешь предпринять?

- Не знаю. Мне ничего не нужно.

- Тебе следует заняться скупкой и разделкой сельдей,-- сказал Макк.-- За ними нынче не далеко ходить,-- у самых дверей своих найдешь. Скупай и соли, насколько капиталу хватит, а потом отправишь на юг. Боченки и соль возьмешь, коли хочешь, у меня.

Бенони не сразу заговорил, и Макк спросил напрямик:-- Ну, завтра же за дело?

- Как прикажете,-- ответил Бенони.

Макк снова подошел к окну и остановился там спиной к Бенони; верно, обдумывал что-то. Голова этот Макк! Бенони успел придти в себя и тоже начал думать.В делах Макк сущий дьявол, и душа у него, пожалуй, скорее черная, чем белая. Бенони знал, что Макку принадлежит хозяйская доля в большом неводе, захватившем сельдь против дома Бенони. Вот ему и хочется сбыть товар, расторговаться! Время было уже позднее, и сельди угрожала рыбья ржа - "от". А заодно поубавится у Макка и огромный запас боченков и соли.

Сообразив все это, Бенони и прибавил:-- Дело за ценой,-- само собой.

- Я хочу тебе помочь,-- ответил Макк, оборачиваясь.-- Пора тебе стать опять на ноги. Ты наглупил, но и другие вели себя не умнее, и довольно уж наказывать тебя.

"А ведь он правду говорит", подумал Бенони и сразу размяк:-- Спасибо вам за это.

А Макк заговорил тоном воротилы:-- Я думаю еще послать письмецо нашему доброму соседу пастору. Я ведь крестный отец Розы и хочу замолвить словечко ей и её отцу. Ну, да тебе нечего знать об этом. Велик ли у тебя капитал?

- Ты понимаешь,-- сказал Макк,-- что для меня твои далеры не играют особой роли. Надеюсь, ты это понимаешь в точности. Так не из-за них я хлопочу, а просто хочу поставить тебя опять на ноги.

- Честь и спасибо вам за это.

- Ты говоришь - цена... Об этом потолкуем завтра. Встретимся на тоне.

Макк кивнул в знак того, что разговор кончен, но, когда Бенони был уже в дверях, крикнул:-- Слушай! Раз уж я заговорил о письме,-- так вот оно. Заодно завернешь на почту; тогда оно завтра же пойдет...

Бенони занялся скупкой сельдей. Нанял людей, которые зябрили, солили и укладывали сельдь в боченки. Уж если Сирилундский Макк вернул ему доверие, так у кого-ж бы хватило спеси сторониться Бенони? И он под конец начал ощущать в своей могучей груди частичку прежнего довольства и благополучия.

А Макку он отнюдь не дал себя провести. После первого же маленького ободрения Бенони стал прежним расторопным и сметливым малым; он не весь свой капитал всадил в сельдей. Нет, хватит и половины! - разсудил он. Тем более, что письмо Макка пастору Барфоду было уже послано, и Макк не мог вернуть его назад.

Бенони скупал и солил сельдей и понемножку становился опять человеком. Он заметил, что и люди начали первые кланяться ему, когда он приходил или уходил с места работы, и даже обращаться к нему на "вы",-- он ведь стал скупщиком.

Положим, может статься, ему не повезет; небось, и сам Макк не сразу нажился. Но теперь Макк плавал широко и посылал в Берген два больших грузовых парохода с сельдями. Бенони же скромненько нанял у него одну из небольших парусных яхт, на которой в конце весны и отплыл на юг всего с двумя матросами. Он заходил и в большие, и малые местечки и продавал свои запасы боченками. Для первого раза могло быть и хуже,-- он нажил малую толику и отложил деньжонок. Домой он вернулся около Иванова дня.

И случилось так, что пасторская Роза опять встала на его пути; он встретил ее у церкви. Роза была верхом и прихожане глядели во все глаза на такое диво. Бенони тихо, униженно снял перед ней шляпу; ему кивнули в ответ. На лице её не мелькнуло ни малейшей тени, и она отъехала шагом. Ветер развевал за её спиной длинный вуаль, словно сизый дымок. Она была похожа на видение.

И на этот раз Бенони пошел домой из церкви через лес и болото. "Я ничтожнее многих тварей на свете", думал он, "но, пожалуй, эта важная барышня прослышала, что я опять стал на ноги и пошел в гору. Не то, с чего бы ей кивать мне."

В конце лета Макк предложил Бенони отправиться в Берген на его шкуне с грузом трески. Бенони ни разу еще не бывал в Бергене, но когда-нибудь да надо было начать, и, если находили туда дорогу другие, найдет и он.

- Я вижу, у тебя легкая рука в делах,-- сказал ему Макк.

- И руки, и ноги вы мне вернули,-- ответил Бенони как раз кстати, приписывая всю честь Макку

Да, это был не малый шаг вперед - стать шкипером "Фунтуса", как называлась шкуна. Бенони стоял теперь по меньшей мере на ряду с учителями приходских школ, а так как был вдобавок человеком денежным, то ни в чем не уступал и мелким торговцам крайних шкер.

Вернулся он домой с "Фунтусом" незадолго до Рождества. Все обошлось хорошо, и шкуна вернулась битком набитой разными товарами, которые Макк распорядился таким способом доставить из Бергена, чтобы выгадать на провозе.

Сходя на берег и отвечая на поклоны народа на пристани, Бенони чувствовал себя на манер адмирала. Макк принял его ласково и с почтением, угостил в собственной горнице. Бенони в первый раз попал туда. Там были картины на стенах, позолоченная мебель, которая переходила по наследству из рода в род, а на потолке люстра с сотней подвесок из чистого хрусталя. Потом они отправились в контору, где Бенони сдал все счеты, и Макк поблагодарил его.

Теперь Бенони поднялся, пожалуй, повыше прежнего, и люди с самим Макком во главе начали понемножку величать его Гартвигсеном. Даже в те дни, когда он состоял королевским почтальоном и понятым, ни для одной живой души он не был Гартвигсеном, а теперь вот стал. Бенони даже обзавелся занавесками на окна; ну, это он, впрочем, зазнался, за что его строго и осудили в доме кистера. Кроме того, он привез из Бергена несколько тонких белых рубах, которые стал надевать по воскресеньям в церковь.

На святках Бенони был приглашен к Макку. Макк теперь жил бобылем; дочь его Эдварда вышла замуж за финского барона и больше не посещала родного дома. Всем в доме заправляла ключница,-- мастерица своего дела и большая охотница до гостей.

Гостей собралось много, в том числе пасторская Роза. Увидав ее, Бенони униженно шмыгнул наискосок к самой стенке.

А Макк сказал:-- Это фрёкен Барфод. Ты ее знаешь. Она не из злопамятных.

- Крестный говорит, что ты не виноват, Бенони,-- сказала Роза прямо и просто.-- Вы подвыпили ради праздника, и кто-то другой сболтнул. Тогда дело другое.

- Нечего больше и толковать об этом,-- решил Макк и отечески отвел Розу.

На душе у Бенони отлегло, прояснилось. Опять Макк помог ему; обелил его. И Бенони даже так взыграл духом, что подошел и поздоровался с ленеманом. За столом он вел себя, пожалуй, и не совсем по-господски, но за всем примечал и кое-чему научился-таки в тот вечер. Ключница Макка сидела рядом с ним и угощала его.

Из разговора за столом он узнал, что пасторская Роза опять уезжает ненадолго. Он украдкой взглянул на нее. Да, вот что значит быть из благородного звания! Именно это и ничего больше. А то наживайся на селедках, сколько хочешь, вешай занавески на окна,-- коли не рожден быть барином, так и останешься тем же Бенони. Роза была уж не молоденькая, но Господь Бог наделил ее чудесными светло-русыми волосами, и она так красиво, звучно смеялась своим сочным ртом. Ни у кого не было и такой пышной груди, как у нея. "Нет, полно быть дураком, нечего больше заглядываться на нее",-- решил Бенони.

- Сельдь уже показалась во фьордах,-- оказал ему потихоньку Макк и показал эстафету.-- Зайди завтра пораньше в контору.

Бенони предпочел бы теперь пожить дома, на почетном положении шкипера "Фунтуса". Но все-таки зашел к Макку на другое утро.

- Я хочу предложить тебе одно дельце,-- сказал Макк. - Я уступлю тебе свой большой невод за наличные, и ты можешь вести дело на свой страх. Как сказано, сельдь уже во фьордах.

Бенони не был неблагодарным и вспомнил, какую помощь оказал ему Макк еще накануне вечером. Но большой невод был уже не первой свежести, и он проговорил только:-- Не по плечу мне это.

- Как раз по плечу,-- возразил Макк.-- У тебя легкая рука, и ты сам работник. Я - дело другое; мне для всего нужно нанимать людей, и невода мне некому поручить.

- Я бы лучше поехал с неводом от вас,-- сказал Бенони,

Макк отрицательно покачал головой. - Я тебе уступлю его задешево с лодками и всем комплектом, с парой водноподзорных трубок в придачу. Прямо задаром.

- Я подумаю,-- сказал Бенони, удрученный.

Думал он думал, а кончил тем, что купил невод. Другого Макка не было, и поди-ка, обойдись без его милостей! Бенони набрал артель и отправился с большим неводом во фьорды.

Теперь оставалось только положиться на милость Божью.

дороже выходило. На душе у Бенони делалось все пасмурнее. Большую часть капитала он убил на старый невод, который ничего пока не приносил, а только подгнивал с каждым днем все больше. Дорогонько же обошлось ему покровительство Макка! Как-то вечером Бенони и сказал своей артели:

- Нечего тут больше делать. Уйдем отсюда ночью.

Они отчалили втихомолку, гребли и шли на парусах. Ночь была сырая, холодная; они держались берегов. Забрезжило утро. Бенони уже собирался бросить руль и улечься с горя спать, как вдруг услыхал какой-то отдаленный шум с моря. Он посмотрел внимательно на восток, посмотрел на темный запад - никаких признаков бури. "Что же это за странное гуденье?" - подумал Бенони. Он остался на руле и продолжал править вдоль берега, оставляя море в стороне. Разсветало; день вставал туманный. Странный шум как будто приближался. Бенони вдруг приподнялся и стал высматривать. Высмотреть, собственно, он немного высмотрел, но догадался теперь, по долетавшему издалека птичьему крику, что такое неслось им навстречу. В ту же минуту он разбудил артель и велел приниматься за дело.

С моря шла сельдь.

Шумная масса китов, тысячеголосый крик птиц гнали ее во фьорд.

птиц.

- "Не надо бы нам уходить с места", мрачно подумал Бенони.

Теперь ничего другого не оставалось, как, ловя ветер, плыть обратно в глубину фьорда, чтобы захватить хоть остатки пира.

Совсем разсвело. Мимо с шумом проплывали отдельные отставшие киты. Но вдруг Бенони увидал большую тучу птиц, летевшую назад с фьорда им навстречу; сельдь повернула, описывая большую дугу, и киты продолжали ее гнать. Бенони находился у входа в одну из бухт, когда что-то заставило сельдь разбиться на два косяка; поднялась кутерьма. Пожалуй, это запоздавшие киты встретили главный косяк и врезались в него. Сельди сверкали, как мириады звезд, вокруг лодок Бенони. Нечего было и думать выметывать невод при этой массе китов. Бенони просто задыхался от волнения. Вдруг он заметил, что вся бухта словно кипит и над ней стоит белая туча птиц,-- бухта была битком набита сельдями! Бенони бросил несколько отрывистых приказаний и сам с быстротой молнии действовал то тут, то там. Невод выбросили и перегородили им всю бухту, от одного берега до другого; сельдь выпирало на самую сушу. Тут большой невод сделал свое.

"А, пожалуй, все-таки хорошо, что мы ушли с того места", думал он.

Бенони послал двух людей к Макку в Сирилунд с письменным сообщением о своей удаче. Он описал и качество улова, представлявшого хорошую смесь, и глубину бухты, позволявшую не бояться дурного привкуса от дна. В общем он видел в событии как бы перст Божий: сельдь повернула в самом фьорде, повалила и словно сама заперла себя прямо на его глазах... "Что касается величины улова, то не осмелюсь выставить число: Единый, ведущий счет звездам на небе, знает его. Но оно весьма огромно. С почтением Бенони Гартвигсен,-- собственное имя".

Макк и тут, как всегда, оказался для него добрым другом, разослал от себя нарочных и на восток, и на запад, чтобы добыть Бенони покупателей. И во фьорд начали ежедневно приходить и парусные суда, и пароходы, бросая якорь перед тоней Бенони. Приходили и рыбачьи лодки из его родного селения запастись наживкой для ловли трески у Лофотенских островов. С этими покупателями Бенони не торговался, за ничто отмеривал им рыбы, сколько нужно.

То-то жизнь закипела в тихой бухте! Появились торговцы, евреи с часами, канатные плясуны и девушки легкого поведения из городов; ярмарка да и только! На пустынных берегах вырос целый городок из ларей, палаток и сараев. И у всех в руках поблескивали, словно сельдяная чешуя, монеты...