Бенони.
Глава IV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бенони. Глава IV. (старая орфография)

IV.

Макк сам заговорил с Бенони весною:-- Вот что я скажу тебе, любезный Гартвигсен: тебе надо бы жениться.

Бенони, услыхав это, с униженным видом ответил:-- Никто за меня не пойдет.

- Но тебе, разумеется, надо жениться по своему званию и состоянию, а не на ком попало,-- невозмутимо продолжал Макк.-- Я знаю одну барышню... Но не будем пока говорить об этом. А скажи мне, Гартвигсен, много ли ты потерпел убытку на своих делах со мной?

- Убытку?

- Да, ведь согласись сам, странно выходит: казалось бы, ты мог скопить кое-что, но ты ничего не отдаешь мне на сбережение.

- Не Бог весть сколько у меня и накоплено.

- Значит, ты держишь капитал в сундуке? Диковинно. Твои предки отдавали деньги на сбережение моим, и тебе бы следовало придти ко мне. Я это ни к чему другому не клоню, а говорю только, как у нас сложился обычай.

Бенони не сразу ответил:-- В том-то и дело, что старики запугали меня.

- Вот как? Верно, наговорили тебе про банкротства после войны? Мой отец был крупный торговец, и он не был банкротом. Я тоже не из мелких торговцев и тоже не банкрот. Надеюсь на Господа Бога!

- Я и то подумывалъпридти к вам с моими крохами,-- сказал Бенони.

Макк опять повернул к окну и задумался, по своему обыкновению, стоя спиной к Бенони. Потом заговорил:-- Здешний народ идет ко мне, как к отцу. Отдают мне на сбережение свои денежки, пока не понадобятся опять. И я выдаю им росписки за своей подписью: Сирилунд, такого-то числа, Фердинанд Макк. Потом, много-ли, мало-ли спустя, они приходят опять и спрашивают свои деньги,-- вот, дескать, росписки. Ладно, говорю, и отсчитываю денежки,-- извольте получить! "Да тут больше", говорят они. А это проценты, отвечаю я.

- Да, проценты,-- невольно повторил Бенони.

- Разумеется, проценты. Я пускаю деньги в оборот и наживаю,-- продолжал Макк и повернулся от окна.-- Что до тебя, Гартвигсен,-- твоя сумма будет покрупнее, и тебе я выдал бы не простую росписку, а настоящее обязательство, закладную. Я это ни к чему другому не клоню, а только так у меня заведено. С капиталистами нельзя обходиться, как с мелюзгой. Им нужно обезпечение. Твоя сумма, верно, не из таких! чтобы я мог взять да выложить тебе ее из кармана, когда угодно; поэтому ты получишь закладную на усадьбу Сирилунд со всеми угодьями и на торговые суда мои.

- Вы смеетесь! - воскликнул Бенони, ошеломленный. Затем поспешил загладить свою неучтивость:-- Я хочу сказать, что не след вам говорить так. Это уж чистая несообразность.

Бенони с детства наслышался о богатстве Макка и великолепии Сирилунда. Одно торговое дело Макка, его амбары и мельница, винный склад, пароходная пристань, пекарня и кузница - стоили куда дороже всей мошны Бенони; а если еще прибавить к этому усадьбу и землю со всеми угодьями - птичьими островками, морошковыми болотами, площадками для сушки рыбы и, наконец, шкуну и две яхты?!

К пущему замешательству Бенони, Макк мягко и снисходительно ответил:-- Я говорю только, что так у меня заведено. И ты мог бы быть спокойным за свой капитал. Но не будем больше говорить об этом.

Бенони пробормотал: - Позвольте мне немножко подумать. Не запугай меня так старики... Но ежели вы... За охотой дело не станет.

- Не будем больше говорить об этом. Знаешь ты, о чем я думал сейчас у окна? О своей крестнице, фрёкен Розе Барфод. Она пришла мне на ум... Ты когда-нибудь думал о ней, Гартвигсен? Чудной народ эта молодежь! Она уехала на юг после Рождества и хотела пробыть там с год, а теперь вдруг вернулась. Как будто что ее потянуло назад. Ну прощай, Гартвигсен! Подумай, коли хочешь, насчет денег... А то - воля твоя...

И Бенони думал, да день за днем оттягивал сделку с Макком.-- "Время терпит", верно, думал в свою очередь Макк, этот скользкий угорь в торговых делах; "пусть его соберется с мыслями", видно, разсуждал он и не посылал за Бенони.

какие навязывал ему Макк; откуда бы они у него взялись? Хо-хо! Бенони не даром слыл в свое время ловкачом.

Он разоделся в две куртки и в праздничную рубаху и пошел общественным лесом через кряж. Направился он прямехонько к пасторскому двору, а сам заранее высчитал, что пастор теперь в отлучке.

Он зашел на кухню и прикинулся, будто ему надо переправиться на ту сторону пролива - так нельзя-ли занять у пастора лодку?

- Пастор уехал,-- ответили девушки.

- А пасторша или фрёкен Роза дома? Вы только скажите, что, мол, Гартвигсен кланяется...

Лодку ему дали. Но ни пасторша, ни Роза не вышли с ним поздороваться и пригласить в комнаты.

"Видно, не выгорит дело", подумал Бенони. Переправился через пролив, побродил по лесу, переправился обратно и опять зашел на пасторскую кухню поблагодарить за лодку.

То же самое; господа не показались.

"Не выгорело-таки", думал Бенони на обратном пути домой. Он был во многом настоящий кремень, но перед господами робел и сдавался. "Что же мне теперь делать?", думал он дальше насчет Розы. "Жениться по моему званию и состоянию, или жениться на одной из прежних своих товарок и опуститься?"

Дома он захлопотался,-- нанял четверых плотников строить большой сарай для всего неводного комплекта. Но на душе у него было не радостно, и недовольство его все росло; он стал подозрительным; ему чудилось, что люди опять готовы называть его Бенони вместо Гартвигсена.

Чем он заслужил такое посрамление?

Однажды Макк сказал ему:-- Ты строишь большой сарай, а это совсем лишнее. Я бы всегда уступил тебе помещение для невода задаром, как прежде. Зато тебе надо бы сделать пристройку к дому. Если ты вздумаешь жениться по своему состоянию, тебе не мешает иметь пару лишних горниц. Дамы это любят.

Они поговорили еще насчет этого, и Бенони вдруг озарило, что теперь-то как раз ему и следовало бы показать Макку свое доверие, сходить домой за деньгами. По дороге он опять все взвесил: раз Макк ставит такой огромный залог, чего же ему бояться за свои деньжонки? Напротив, оне сделают его как бы тайным компаньоном Макка, совладельцем Сирилунда. О, эти денежки! При удаче оне могут вывести бедняка в люди!

Он принес свое богатство в мешке; там было много серебра. Бенони уж не хотел скупиться; раз Макк считал его капиталистом, нельзя было ударить в грязь лицом. Поэтому он выгребал из своего сундука, пока не нагреб кругленькой суммы в пять тысяч специй-далеров.

- Господи твоя воля! - сказал Макк, чтобы польстить ему.

- Уж не обезсудьте за плохой кошель. Получше то у меня не нашлось,-- заметил Бенони, разбухая от самодовольства.

Макк не захотел поощрять его дальше. - Но сколько тут серебра,-- сказал он.-- А ведь бумажки теперь аль пари.

- Ка-ак?

- Аль пари. Считаются совсем за серебро. Ты ведь знаешь. Ну, да серебро все-таки лучше.

- Я полагал, все мои деньги одинаково хороши - что серебро, что бумажки,-- сказал Бенони, немножко задетый.

сметались в мешок. Наконец, пересчитали и бумажки, и Макк торжественно приступил к делу - написал длинное долговое обязательство.

- Хорошенько спрячь эту бумажку,-- многозначительно посоветовал он Бенони...

И вот, дошло до того, что пасторская Роза не только явилась в гости в Сирилунд, но прямо стала заглядываться на Бенони, смотреть на него так ласково и пристально, словно он серьезно занимал её мысли. Однажды она пришла к нему на берег и сказала:

- Хотелось взглянуть на твой новый сарай.

- Ну, чего вам на него глядеть; не стоит,-- ответил Бенони в первую минуту радостного замешательства. Потом, оправясь немножко, прибавил:-- Я вот хочу еще сделать пристройку к дому.

- Вот как! Большую?

- Я было думал пристроить горницу да спальную каморку,-- осторожно ответил Бенони.

- Совершенно правильно,-- ласково сказала фрёкен Роза.-- Так ты, верно, задумал жениться?

- Это... как дело повернется.

- Конечно, я не знаю, какова она будет, твоя суженая, но на твоем месте я бы выстроила спальную попросторнее, посветлее.

- Да,-- сказал Бенони,-- по-вашему, так надо?

- Да.

Когда Роза собиралась уходить, Бенони набрался храбрости и сказал:-- Уж не погнушайтесь, придите посмотреть, когда будет готово.

И Бенони принялся строить горницу и большую спальню, да перехватил малость и выстроил спальню почти одной величины с горницей. Когда Роза пришла взглянуть, Бенони струсил, как заяц: а вдруг ей это неладным покажется? Но она опять преласково сказала, что как раз так все себе и представляла.

Вот тут-то бы ему и закинуть ей словечко, но он ничего не сказал. А вечером пошел и попросил Макка поговорить за него,-- если Макк вообще полагает, что дело может сладиться.

Макк передал его просьбу коротко и ясно, улыбнулся им обоим и вышел из комнаты.

Они остались одни.

- Вот, что я скажу тебе, Бенони: не думаю, чтобы из этого вышло что-нибудь хорошее для тебя,-- прямо заявила Роза.-- Я долго была невестой одного человека там, на юге; недаром я так часто уезжала из дому.

- Так вы, пожалуй... вы, верно, и выйдете за него замуж?

- Нет, этого не будет. Никогда не бывать этому...

Роза подумала, медленно смыкая и размыкая ресницы.-- Пожалуй, можно попробовать, Бенони. Крестный полагает, что мне следует согласиться; но я должна тебе сказать,-- усмехнулась она,-- что ты не первая моя любовь.

- Нет, нет, куда мне! Да я и не гонюсь за этим,-- установил Бенони свою точку зрения.

И они поладили...

Следующия недели было много разговоров об этом необычайном происшествии; пожалуй, это был перст Божий, но все-таки нельзя было не подивиться. Зато в доме кистера высказались напрямик: "Перст Божий? Сельдь всему причиной. Не разбогатей Бенони так страшно на селедках, не видать бы ему Розы!"

У кистера был ведь сын, которому пасторская Роза пришлась бы куда больше под пару.