Бенони.
Глава XII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бенони. Глава XII. (старая орфография)

XII.

Молодой Аренцен предпринял далекий путь. Встав спозаранку, он около полудня добрался уже до середины общественного леса, по дороге в соседний приход. Шел он пешком; была суббота; погода стояла мягкая.

Что так всколыхнуло ученого человека? По какой причине молодой Аренцен, этот избалованный шалопай, столь не любивший себя безпокоить, вдруг взял на себя такой труд? Бог его знает! Сам-то молодой Аренцен, впрочем, говорил себе, что имеет в виду деловые интересы. Разве не посещал он по воскресеньям свою приходскую церковь ради обновления знакомств? Ну вот, а завтра, по той же причине, пойдет в соседнюю. У молодого Аренцена было на уме утверждать закон и право не в одном своем приходе. Но ведь до весны не на что было расчитывать,-- все мужчины на Лофотенах, и все рыбацкия селенья без денег. Из-за чего же он хлопотал сегодня?

Молодой Аренцен сбил снег с пня и устроил себе сиденье. Потом закусил из походной сумки и здорово хлебнул из бутылочки. Хлебнул он и еще, и еще, пока не опорожнил бутылки; тогда он швырнул ее далеко в снег. "Вот котомка-то и полегче стала - без бутылки", подумал молодой Аренцен. О пустой бутылке он не жалел,-- у него была в запасе полная.

А как славно, как тихо в лесу и в поле в такой вот зимний день! Совсем не скучно побывать тут разок; напротив, даже преинтересно,-- именно разок.

Чу! Молодой Аренцен поднял голову и стал вглядываться,-- ему послышались шаги. Да, навстречу идет кто-то... Вот так удача! Роза!

Они поздоровались, оба пораженные встречей.

- Ты к нам? - спросил он.

- Да. А ты к нам?

- Я в своих интересах... Мне нужно завести знакомства в разных приходах.

Роза тоже сочла нужным объясниться: - А я в Сирилунд. Я еще не гостила там в нынешнем году.

Но по мере того, как первое удивление от неожиданной встречи проходило, каждому становилось все досаднее, что вздумалось пуститься в путь как раз сегодня. И как это они не могли удержаться подольше! Ну, да Розе-то еще было не так неловко: всем известно, что она еще со времен Эдварды, когда сама ходила в коротеньких платьицах, то и дело гостила в Сирилунде. А вот молодому Аренцену было ужасно обидно... Ну что бы ему переждать денек - хоть до завтра! Однако, он был не таковский, чтобы не выпутаться.

- Я собственно расчитывал, что ты уйдешь из дому как раз сегодня,-- сказал он.

- Да?

- Потому и пошел. Я нарочно все приноравливался - попасть к вам в церковь, когда тебя не будет.

Прозрела она или нет его уловку, но разсмеялась и поблагодарила.

- Я смекнул, что тебе не любо... Вот и хотелось угодить тебе разок.

- Что-то ты уж больно серьезен стал,-- подозрительно сказала она. - По-твоему, это красиво, что ты норовишь придти к нам, когда меня нет дома?

Но и старому притворщику становилось уже не по себе под личиной серьезности.-- Если ты принимаешь это так, то я лучше поверну и пойду с тобой,-- объявил он.

Они прошли рядом несколько шагов...

- Нет,-- сказала она,-- тогда уж лучше поверну я. У меня ведь нет там никаких деловых интересов.

И они опять повернули и направились в приход Розы.

Они шли и перебрасывались словами, ни в чем не прекословя друг другу. Но вот, молодой Аренцен стал ослабевать от добрых глотков из бутылки.

- Ступай себе... У меня что-то попало в сапог,-- сказал он, отставая.

Роза прошла немножко и приостановилась. Он догнал ее легкими шагами, как заправский танцор, и отпустил какую-то шуточку насчет хромоногих. Потом вдруг сразу накинулся на нее с вопросом: продолжает ли она состоять в невестах почтаря Бенони?

- Ты же знаешь, что это блажь?

Она как будто собиралась огрызнуться, но почему-то прикусила язык, напустив на себя вид благонравной барышни. - Гы,-- только промолвила она. В глубине души она, пожалуй, была согласна с ним

Они усердно шагали дальше. Вот и два часа, вот и три; на скалах становилось свежо; на небе начали поблескивать звезды. Молодой Аренцен опять понемножку заводил разговор. По правде сказать, он опять ослабел; на беду он зарядился с утра,-- теперь оставалось только продолжать подкрепляться. Пьяницей он не был, а кутнуть был не прочь и полагал, что в дороге не худо выпит... Вот и четыре часа; дорога пошла под гору; в лесу становилось теплее; земля чернела...

- Пожалуй, что и блажь,-- молвила вдруг Роза.

Ему пришлось хорошенько подумать, чтобы припомнить, о чем он говорил давеча и с чем она теперь согласилась.-- Ну да, блажь, отозвался он.-- Разве он тебе пара? Блажь.

- Но не тебе это говорить,-- горячо возразила она.-- И очень скверно с твоей стороны говорить так!

- Ну, и не буду... И, чорт побери тоже - тащиться такую даль с непривычки! Теперь что-то такое стряслось с подтяжками... Ты подожди меня впереди.

Она продолжала идти. Когда он догнал ее, прямо над их головами взошел месяц. Вечер выдался чудесный.

- А вот и месяц,-- сказал молодой Аренцен, снова подбодрившийся и готовый завести тары-бары. Вдруг, он протянул руку вперед, остановился и сказал:-- Слушай, буря тишины! - и опять затараторил с легким сердцем: - Да, подумай только,-- полный месяц! Так и пялит на тебя глаза. А тебе, пожалуй, неловко, когда на тебя так глядят?

- Почему это?

- Да как-же,-- бывшая невеста почтаря Бенони.

Она не ответила. Нет, с чего это она стала такой благовоспитанной и не наговорит ему каких-нибудь резкостей? А ведь молодой Аренцен сказал: бывшая невеста. Как будто это дело уже прошлое.

- Борре эккед {Добрый день!},-- услыхали они чей-то голос.

- Ибмель адде {Дай Бог!},-- разсеянно откликнулась Роза.

Это был лопарь Гильберт; он шел в Сирилунд.

- Кланяйся от нас! - сказал молодой Аренцен.

И Гильберт поклонился,-- нечего сказать! Пришел в один дом, в другой, в третий и везде болтал то же самое:-- Ну, видно, у Бенони с пасторской Розой ничего не выйдет.

О, лопарь Гильберт мастерски разнес новость этого лунного вечера!

"И надо же было этому Гильберту попасться мне навстречу как раз сегодня? Удивительно!" - задумалась Роза.

раз от души посмеялась, слушая веселую болтовню молодого Аренцена.

- Верно, ваша матушка теперь очень довольна?-- спросила она,

- Ах, она мне покоя не дает своими заботами, уверяю вас.

Пасторша улыбнулась и постаралась извинить бедную женщину,-- она ведь мать.

- Представьте, она навязывает мне по две пары рукавиц!

- Бедняжка? Да, не будь я так живуч, не сдобровать бы мне!

Тут пасторша разсмеялась от души. Какой этот законник веселый малый!

Пастор с пасторшей ушли на покой, а молодой Аренцен с Розой просидели еще долго. Они отлично поладили, и молодой Аренцен стал куда серьезнее. Роза еще никогда не слыхала, чтобы он говорил так дельно и связно. В сущности, оба считали, что все-таки они пара, а эта выдумка насчет Бенони просто блажь. Старая четырнадцатилетняя привычка брала свое, и ничто не могло быть естественнее. Молодой Аренцен, не стесняясь, говорил о будущем. Разумеется, они заживут хорошо; заведется у них и голубятня, и сарай для рыболовных снастей, хе-хе! Гостившие дома в Пасху рыбаки, видно, уже оповестили на Лофотенах о его приезде: он уже успел получить от своих односельчан несколько писем с просьбами о помощи.

- Подумай! Не могли даже потерпеть пока вернутся домой,-- боялись, что противник перетянет меня на свою сторону. Хе-хе!

- В самом деле - что тебе с ним делать?-- ответил молодой Аренцен, придавая её словам совсем иной смысл.-- Попросту бросить!

Роза покачала головой.-- Нельзя. То-есть, конечно, мне придется покончить с ним так или иначе, но... Надо написать ему.

- Ни-ни! Совсем не нужно.

- Еще на-днях я опять получила от него письмо. Постой, я сейчас покажу тебе. Я еще не ответила; и это будет так трудно...

- Оно немножко чудно написано,-- сказала она, как бы извиняясь перед молодым Аренценом, и развернула письмо. Роза была серьезна и даже грустна,-- Да, впрочем, тут дело не в словах и не в буквах,-- прибавила она.

- А в чем же?

- В смысле,-- отрезала она, чтобы предупредить всякия насмешки.

Но письмо Бенони было написано так ходульно... О, как трудно было не посмеяться над этим курьезным посланием! Он писал, что, по-правде сказать, ему больно неохота браться за перо, но прежде всего он должен сказать, что здоров. Затем, он был так опечален её молчанием со Свеном Дозорным; от двух её строк ему хватило бы радости на всю зиму, но верно она была не в таких обстоятельствах, чтобы написать. Что же касается груза, то он все закупил по мере сил и разсудка, и всегда соблюдал интересы Макка, но многие скупщики взвинчивали цены... "Должен также сообщить тебе, что приобрел у одного здешняго хозяина две пары голубков для нашей голубятни к весне. Два белых и два сизых. Из этого видишь, что ты всегда и вечно у меня в мыслях, и что я верен тебе по гроб. Возлюбленная Роза, ежели тебе вздумается написать мне разок, то не забудь проставить имя шкуны Фунтус, а то здесь много шкун и судов по всему морю. А как я буду благодарить тебя и благословлять и спрячу, как цветок, у себя на груди. Из новостей могу тебе сообщить, что нам дали отличного пастора; он посещает и нас всех на судах и рыбаков в самых бедных лодчонках. А мы ведь тут день-деньской на море в смертельной опасности. Каждую минуту можем ожидать призыва. Так, в прошлую среду, после обеда, перевернулась одна лодка с Гельгеланда, и один из команды Андреас Гельгесен утоп. Других сняли с киля, но они потеряли все свое добро и снасти. Закончу на этот раз свое нижайшее послание и попрошу тебя прислать мне ласковый ответ, так как люблю тебя, как могу и умею. Но, когда ты избрала меня в спутники своей жизни, то не за мою знатность или ученость, а за мое бедное сердце. Еще одну вещь я хотел скрыть от тебя и не говорить раньше, чем вернусь домой, но теперь раздумался и лучше сообщу, что я уже писал два раза Макку и получил два ответа, и мы с ним уже порешили, так что я купил музыку, на которой ты играешь, и розовый швейный столик из маленькой горницы. Я перевезу их в наш дом и это будет тебе маленькая память от меня, когда я вернусь. Будь здорова и напиши скорей. Твой Б. Гартвигсен,-- мое имя; имя шкуны Фунтус".

- Ну, я этого не нахожу,-- заметила Роза. Но ей было очень неловко, и она сейчас же спрятала письмо в карман.

- "Из новостей могу тебе сообщить, что нам дали отличного пастора",-- пробормотал он, косясь на Розу.

- Ах, зачем я показала тебе! - вырвалось у нея с досадою.

Она, сердитая, сконфуженная, принялась прибирать что-то, а он не мог удержаться, чтобы еще разок не поддразнить ее:-- Как бишь его звали, того гельгеландца, который Андреас Гельгесен, кажется? Смотри, не забудь!

Роза ответила из глубины комнаты:-- Ты не смотришь на то, сколько он сделал для меня. Теперь вдобавок еще купил клавесин и рабочий столик мадам Макк.

- Да, теперь тебе уж не видать их!

- Я не к тому говорю, что мне их не видать, а к тому, что он купил их, вошел в такие расходы. Нет, это ужасно гадко с моей стороны... я готова плакать.

Розу взорвало.-- Что ты сказал? Неужто у тебя и сердца нет? Нет, теперь уж я напишу ему непременно; сейчас же пойду наверх и напишу заодно. Пусть хоть получит от меня письмецо за все добро, которого он желал мне.

- А я захвачу с собой письмо завтра утром,-- сказал молодой Аренцен.