Бенони.
Глава XXIV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бенони. Глава XXIV. (старая орфография)

XXIV.

Наконец-то Свен Дозорный с Эллен Горничной поженились и поселились в той же каморке, где лежал и все не помирал Фредрик Менза. В самом деле, Эллен так любила своего милого, что не раз громко выражала желание поскорее развязаться со своей службой в горницах. Но ей приходилось еще некоторое время помогать новой горничной. И каждый раз, собираясь идти в господский дом, она крепко прижималась к мужу, как верная жена.

Пришла и пора обычной рубки в общественном лесу. Бенони вышел из дому и направился туда, где хозяйничали дровосеки. Ему хотелось удостовериться в том, что они не переходят его новой межи и не рубят в перелеске на горах. Да и не прочь он был показать себя хозяином такого обширного участка.

Но люди рубили только крупные деревья; очень им нужно было тратить время на какие-то прутики Бенони! Ему и не выпало случая повеличаться, говоря: вот где межа; лес по сю сторону мой. Люди только мельком взглядывали на него,-- а, это Бенони,-- и опять уходили в свою работу. О, как они, видно, презирали его за покупку этих гор,-- он это чувствовал.

Бенони совсем притих и смиренно ходил от одной группы дровосеков к другой, говоря:-- Бог в помощь!

- Спасибо! Чему тут помогать? Тут и лесу-то больше нет.

Поговорили еще на этот счет. Бенопи намекнул, что ему понадобятся рабочие очистить и сравнять площадки для сушки рыбы. Пора.

Но никто на это не отозвался. Опасались, видно, что поденщина пропадет за таким человеком, который только-что разорился. И на что ему площадки?

Бенони объяснил, что собирается зимою заняться скупкой трески.

Но этому никто и верить не хотел. У него же нет ни одного судна.

- Придется купить себе небольшую яхту,-- прибавил Бенони.

Люди стали пересмеиваться между собой. Бенони собирается покупать яхту!

И никто не называл его Гартвигсеном.

Пока он стоял так, по лесу прошли двое чужих господ в клетчатых платьях; это опять приехал сэр Гью Тревельян вместе с другим господином. Пожитки их нес один из местных жителей.

Бенони поклонился, и все остальные тоже, но двое британцев не ответили. Они шли себе, перекидываясь между собою словами и откалывая от гор небольшие куски камня. Глаза у сэра Гью посоловели от хмеля. Вскоре господа скрылись из виду.

- Ну, опять Марелиус из Торпельвикена получит за своих лососок целую кучу денег,-- заговорили люди.

- А дочка его Эдварда - отца своему ребенку.

- Да, да, тут, небось, пахнет не малыми деньгами! Везет же этому Марелиусу на дочек!

Когда Бенони повернул обратно домой, несколько дровосеков все-таки крикнули ему вслед что, пожалуй, не прочь расчистить горы Бенони, если поденщина будет идти им от Макка.

- Поденщина? - сказал Бенони глубоко уязвленный.-- Макк Сирилундский солиднее меня что ли? У меня за этим самым Макком пять тысяч далеров.

- Ну, их тебе не видать больше,-- последовал ответ.

Да, несмотря ни на что, Макку доверяли все, а Бенони никто...

Однажды к Бенони пришел посланный сказать, что сэр Гью Тревельян зовет его поговорить с ним. А посланным был сам Марелиус из Торпельвикена.

- Чего ему нужно от меня?-- спросил Бенони.

- Не знаю.

Марелиус попытался было уломать Бенони, но этот ответил:-- Спроси-ка его, пошлет ли он таким манером за Макком Сирилундским? Так пусть зарубит себе на носу, что я не считаю себя хуже Макка.

Бенони как раз в тот день разозлил негодный Стен Лавочник, который напомнил ему про его долг в лавку.

- Еще что? - спросил Бенони.-- А твой Макк не должен мне пяти тысяч далеров?

- Ничего этого мне не известно,-- ответил Стен. - И как ни как, то - особый счет. А тут работница твоя забирала в лавке всю зиму и весну; это, наконец, составляет сумму...

- А тебе-то, чорт подери, какое дело?-- спросил Бенони, взбешенный.-- Щенок ты этакий! Смерть ходячая! Спустить бы с тебя штаны да всыпать по родительски горячих!

Стен Лавочник не посмел больше перекоряться и, прикусив язык, пробормотал:-- Я только так сказал, ради порядка. Я все запишу, что только потребуется; мне-то все едино - на чей счет писать. Макку только будет хуже.

- А разве Макк говорил тебе что-нибудь насчет моего долга в лавке? Коли так, лучше бы ему помолчать. Ведь треска-то на скалах не Маккова треска, а моя!

- Ну, об этом ты лучше потолкуй с самим Макком,-- сказал Стен и вызвал хозяина из конторы.

Бенони разом притих и насчет трески - ни слова.

- Ты хотел поговорить со мной? - спросил Макк.

- Нет, это все Стен тут... То-есть, я насчет моего долга в лавку: можно ведь повременить до осени?

- Да,-- ответил Макк,-- я тебя не стесняю.

Бенони обернулся к Стену Лавочнику и с торжеством сказал:-- Слышишь ты!

- Я только так сказал,-- отозвался Стен.-- И не зачем было так горячиться.

- Больше ничего? - осведомился Макк.

- Нет. Гм... Кажется, ничего.

Не Макку, этому важному барину, было вмешиваться в пререкания своих приказчиков с покупателями,-- он повернулся и ушел обратно в контору...

Неделю спустя, Бенони один побрел в свой сарай проведать невод и лодки. Он был обречен на бездействие. Всю неделю старался он собрать неводную артель. Но добрые односельчане больше не верили в его счастье и не хотели ехать с ним.

Один Свен Дозорный сразу отпросился у Макка наняться к Бенони работником. Стояло лето, и дрова в Сирилунде требовались только для плиты, вот Свен и хотел поехать на лов, даром что недавно женился, а, пожалуй, как раз именно потому, что женился.

Бенони постоял в дверях сарая, глядя на тресковые горы, где возился народ под командой Арна Сушильщика. Неужели среди этих десятков людей не наберется артели для неводного лова? Погода уже порядочное время держалась теплая, ясная; скоро можно будет грузить треску на суда. Бенони затворил двери сарая и пошел к горам. Не мешало взглянуть на сушку собственной рыбы!

День был тихий, теплый, чайки блестели крыльями на солнце и, летая стаями, напоминали медленно стригущия в воздухе серебряные ножницы.

Бенони боялся обидеть Арна Сушильщика своим посещением, поэтому скромненько подошел к работникам и сказал:-- Бог в помощь! Погода-то как раз для сушки.

- Грех пожаловаться,-- ответил Арн Сушильщик и занялся чем-то.

Бенони взял в руку одну рыбу, положил ее и взял другую, стал взвешивать на ладони рыбу за рыбой,-- тут решительно нечем было обидеться,-- потом сказал:-- Похоже, что скоро совсем провялится. Как по-твоему?

Бенони стал бродить в одиночку по площадкам, осматривая собственную рыбу. Он расправлял сплющенные спинные плавники и смотрел хорошо ли провялилась рыба в складках; таким же образом поступал он и с грудными плавниками, хоть это было и не столь важно. Наконец. он сгибал в дугу всю рыбу, испытывая её твердость. - Еще несколько сухих деньков, товар выйдет первый сорт,-- сказал он. Никто ему не ответил. Тогда Бенони прямо перешел к делу, из-за которого собственно и пришел сюда: кто поедет с ним на неводный лов? Никто не откликнулся согласием. Да, Бенони Гартвигсен стоял тут, словно проситель, которому все отказывают.-- Лучше иметь маленький да верный заработок тут, чем ехать с неводом,-- говорили ему.-- Ну, что до этого, так ведь рыба скоро будет готова, и заработку вашему тут конец,-- возразил Бенони.-- Ну да, еще бы тебе не знать этого! Ты, поди, больше смыслишь, чем Арн Сушильщик!

Вернувшись к себе, Бенони застал около своего дома важных гостей: двух клетчатых англичан с двумя провожатыми. Речь повел Марелиус из Торпельвикена: сэр Гью Тревельян и другой англичанин пришли, мол, по делу.

- Что же им нужно от меня? - спросил Бенони.

На этот раз Марелиус был лучше осведомлен: сэр Гью привез нынче с собою из Англии вот этого господина, сведущого по горной части, и они несколько дней ходили и все рылись в горах Бенони, нанесли их на карты и, кажется, хотят купить участок.

Бенони подумал, что дело идет о безделице в несколько далеров, о небольшом береговом участке с правом ловли, и сказал:

- Да, только бы мы с Бенони были согласны продать.

- А вы не согласны?

- Нет. Не нуждаюсь.

Вместо того, чтобы онеметь и совсем растеряться от столь гордого ответа Бенони, Марелиус отыскал себе камень и присел на него.

- А ведь сэр Гью, верно, не поскупился бы,-- сказал он.

- Хоть бы и так!

Разговор затянулся. Бенони все время держался настороже: как бы не подумали, что он из нужды продает какие-то несколько сажен берега! Англичане тем временем стояли в сторонке и вели себя, как будто никакого Бенони и не было на свете: переговаривались потихоньку между собою и время от времени указывали друг другу на карту. И, хотя по глазам было видно, что сэр Гью пьян, горный ученый обращался к нему с величайшею почтительностью,-- таким важным человеком был этот сэр Гью. Он прикидывался, будто понимает по-норвежски только Марелиуса из Торпельвикена, поэтому все и шло через последняго. Смиренно, по-рабски, подошел Марелиус к британцу и доложил, что Бенони не согласен продавать.

Право, как будто умница ангел-хранитель стоял за плечами Бенони и подсказывал ему что говорить! Его упорные уклончивые ответы подействовали на англичан. Упрямый до нельзя сэр Гью вбил себе в голову, что не кто другой, как он, открыл эти богатейшия горы во время своей рыболовной экскурсии в Норланд, и теперь хотел купить их. Вот и привез с собой горного ученого, чтобы изследовать их. Горы успели переменить владельца с прошлого года, когда Арон из Гопана, пожалуй, отдал бы их за безценок. Но в конце концов это едва ли представляло особое значение. И Бенони, конечно, продаст. Купить же эти горы сэр Гью намеревался для малютки, которого родила ему в его отсутствие Эдварда. Вот так мальчуган вышел! Чудо! Настоящее чудо! Сэр Гью мерил его, вешал, и в пьяной истерике превозносил красоту ребенка. На письмах ему писали и "Sir" "Hon.", но все это было ничто в сравнении со званием отца чуда.-- Ты все время держишь его на руках,-- говорил он матери,-- дай и мне подержать немножко.-- Далее эксцентричный англичанин связал рождение ребенка с рудниками, которые открыл не кто другой, как он, вот и захотел купить эти богатства на имя своего сына. Он открыл свои планы горному ученому:-- Каким богачом станет когда-нибудь мой сын! А я буду приезжать сюда каждый год и смотреть, как он богатеет; горы будут стоять себе и все расти в цене.-- Ученый высказался о деле осторожнее: образцы, которые он изследовал, правда, обещали много, но ему нужно еще хорошенько обойти и изследовать всю обширную площадь.

Теперь обход был закончен; ученый больше не сомневался, что тут большие богатства.

- Зимой я куплю рыбу, и мне самому понадобятся мои горы,-- сказал Бенони.-- Но, ежели ему нужно только несколько сажен берега с правом ловли, то я подарю ему. Я не такой жила.

Но сэр Гью желал купить все горы, весь участок.

- Ну, а что он за это даст?

- Пять тысяч далеров,-- сказал Марелиус.

Сэр Гью кивнул. Но вообще он не был расположен пускаться в разговоры с столь посторонним для него лицом, как Бенони, и отвернулся от него.

А Бенони, этот бывший ловкач и дока, сразу почуял, что тут дело серьезное. Видно, профессор из Христиании все-таки не ошибся насчет богатейших руд свинцового блеска и серебра. Пять тысяч далеров?!

- Я подумаю,-- сказал Бенони.

- Чего вам думать? - изумился Марелиус, напуская на себя важность и говоря уже от себя.

- Какой профессор на Христиании! - вдруг закричал сэр Гью, бледнея от обиды.-- lt is я, который находил горы!..-- И он искоса смерил Бенони взглядом с головы до ног.

- Ну, пускай,-- согласился Бенони,-- по-мне хоть бы и так! Я не стану спорить насчет этого. Но горы мои.

Бенони дали срок подумать до нового прихода почтового парохода, с которым ожидался адвокат из города.