В театре
(Старая орфография)

Советами вы оба иногда

Мне помогать при случае умели,

Такъ научите же, что делать, господа,

Чтобъ былъ успехъ при нашемъ трудномъ деле?

Чемъ публику привлечь? Ведь не легка

Подобная задача безъ снаровки...

Театръ открытъ. Отъ креселъ до райка

Толпа волнуется и требуетъ обновки,

Блестящаго спектакля каждый ждетъ,

А публика, - нельзя же не сознаться,--

Намъ хлебъ даетъ.

Конечно, угодить бы ей не трудно,

Но переделывать въ ней вкусъ,

По меньшей мере было-бъ безразсудно,

И я за это не берусь.

Хотя толпа въ искустве смыслитъ мало,

Ну, какъ же тутъ завоевать успехъ,

Чтобъ яркостью и свежестью сюжета,

Всехъ привлекать, и новымъ быть для всехъ?

Я радъ, конечно, если до разсвета

У двери кассы, словно, какъ потокъ,

Шумитъ, реветъ толпа; когда изъ-за билета

Готовы все сбивать другъ друга съ ногъ,

Какъ нищiе передъ пекарней... Кто же

Такъ шевелитъ сердца народныхъ массъ,

Толпы инстинкты смутные тревожа?

Одинъ поэтъ!.. Мой другъ, на этотъ разъ

Ты выведи меня изъ затрудненья.

Нетъ, о толпе не говори со мной,

Она мертвитъ въ поэте вдохновенье!

Вихрь жизни несдержимою волной

Приноситъ только къ пропасти сомненья...

Нетъ, для меня доступней мiръ иной,

Мiръ счастiя среди уединенья,

Где не теряютъ дивной красоты

За темъ ли наши грезы и мечтанья

Разсказывать мы станемъ иногда,

Чтобъ вызвать грубый смехъ иль поруганье?

Проходятъ часто многiе года,

Пока заблещетъ генiя созданье,

Непризнанное прежде, какъ звезда...

Мишурный блескъ забудутъ все, конечно,

Одно прекрасное живетъ въ потомстве вечно.

Въ потомстве жить? - Покорный вашъ слуга!..

Жизнь настоящая мне больше дорога.

Когда-бъ я отдался такой химере,

Кто-бъ публику смешилъ тогда въ партере?

По крайней мере,

Я, какъ живой, жить для живыхъ хочу,

Работаю, смешу и хохочу,

Забывши о потомстве и о славе,

Веселый целый векъ,

И о себе самомъ, надеюсь, думать вправе,

Что я не безполезный человекъ.

Фантазiю, все страсти, чувства, разумъ,

И наконецъ - прошу не забывать --

И глупостью нельзя пренебрегать.

Действительно, пренебрегать не надо.

Какъ драматургъ, держись такого взгляда:

Пиши, но такъ, чтобъ зритель не дремалъ;

Одна минута скуки - ты пропалъ.

Толпа идетъ въ театръ для развлеченья,

Такъ сильныя давай ей ощущенья;

На массу действуй массой сценъ, картинъ,

Разнообразныхъ действiй, декорацiй,

И въ этомъ скрыта тайна всехъ овацiй.

Всемъ по немножку дай чего нибудь... Одинъ

Въ театре ищетъ страшныхъ приключенiй,

Другой въ него идетъ похохотать,

Чтобъ отдохнуть отъ будничныхъ волненiй.

О целомъ ты не долженъ хлопотать,

Но частности... вотъ въ чемъ твоя задача,

Твой неуспехъ или удача.

Пойми же, что такое ремесло

Для честнаго художника презренно!..

Иль гаерство вамъ нужно непременно?..

Вотъ до чего растленiе дошло!..

Твои слова, мой милый, устарели...

Чтобъ дело сделать съ толкомъ, господа,

Все средства хороши для достиженья цели,

И нужно избирать для каждаго труда

Орудiе особое всегда.

Куй, говорятъ, железо прямо съ пылу,

И прежде чемъ на ветеръ тратить силу,

Сообрази-ка лучше, - кто сидитъ,

Какъ зритель, въ нашей зале театральной...

Обжора, потерявшiй аппетитъ,

И паразитъ изъ сферы праздной, бальной.

Они бегутъ въ театръ, какъ въ маскерадъ.

Спасаются отъ скуки пресыщенья,

И женщинъ занимаетъ ихъ нарядъ

Гораздо более, чемъ наши представленья.

Толпа шумитъ, парадно разодета,

Кому какое дело до тоски,

До идеаловъ гордаго поэта!..

Припомни же, Кто ходитъ слушать васъ:

Тотъ думаетъ, забывши о спектакле,

О карточной игре, и въ тотъ же самый часъ

Другой, зевая, шепчетъ: "не дуракъ-ли

Что здесь сижу! Давно пора въ танцклассъ!"

Народъ, какъ видишь, безподобный:

Повсюду грубость чувствъ и неразвитый вкусъ...

И для глупцовъ, для публики подобной

Ужели ты тревожить станешь музъ?..

Ведь это просто безразсудно...

И если ты не вовсе безтолковъ,

Намъ лучше дай побольше пустяковъ,

А иначе желать успеха трудно...

Но что съ тобой? За правду не взыщи...

Другихъ рабовъ себе ищи!..

Поэта высшее призванье

И унижаться до кривлянья...

Кто такъ всесиленъ, какъ поэтъ

Надъ робкимъ сердцемъ человека?

Кто все стихiи покорилъ,

И слезы и страданья века

Въ одной груди своей вместилъ?

Въ круженьи жизни безпокойной,

Неуловимой и нестройной

Чья речь могучая звучитъ,

Людей съ ихъ жизнью примиряя?

Кто больше чувству говоритъ,

Все ваши страсти усмиряя?

Кто сыплетъ вешнiе цветы

Ковромъ душистымъ къ изголовью

Прекрасной, любящей четы?

Кто вьетъ съ восторженной любовью

Въ венки зеленые листы

И ими избранныхъ венчаетъ?

Кто на Олимпъ боговъ сзываетъ?

Одинъ поэтъ! Лишь только онъ

Власть эта скрыта въ силе дарованья,

Такъ докажи же творческую власть,

Любовниковъ избравъ для подражанья:

На первое свиданье

Случайно ихъ приводитъ страсть,

Сближаетъ ихъ, волнуетъ постепенно

И, наконецъ,

Союзъ ихъ романическихъ сердецъ

Къ страданiю ведетъ обыкновенно.

Передъ тобой отличная канва,

Но эта тема вовсе не нова

Для современнаго поэта.

Ему пора спуститься съ облаковъ

И въ жизни поискать достойнаго сюжета.

Характеръ каждой публики таковъ:

Она живетъ, но знаетъ жизнь такъ мало,

Что съ ней бы ознакомиться желала.

Мiръ заблужденiй, муки, горе, смехъ,

Минутный блескъ во мраке вечной ночи,

Все, что людей интересуетъ всехъ,

Какъ собственной ихъ жизни отраженье,

Тебе даетъ канву для вдохновенья.

Будь въ творчестве разнообразенъ такъ,

Чтобъ юноши умели въ ходе драмы

Смыслъ находить, чтобъ каждый весельцахъ

Смеялся отъ души отъ меткой эпиграммы,

И плакали чувствительныя дамы

Въ известныхъ патетическихъ местахъ.

Въ техъ возбуждай улыбки, въ этихъ страхъ,

И весь партеръ, до зрелищъ очень жадный,

Весь театральный залъ,

Сольется въ гулъ восторженныхъ похвалъ,

Довольный только внешностью нарядной.

Отдай же мне те времена назадъ,

Когда мне жизнь казалась такъ прекрасна

И изъ груди такъ вырывался страстно

Немолчныхъ песенъ девственный каскадъ;

Когда весь мiръ загадкою туманной

И впереди мой путь земной

Дорогою лежалъ благоуханной;

Когда, беднякъ, я былъ богатъ вполне

Избыткомъ силъ, природой данныхъ мне!

Отдай же мне и счастье, и страданье,

Верни любви и ненависти дни,

И юности святыя упованья!

Мою былую молодость верни!..

Да, молодость, поэтъ, необходима

Для битвы съ зломъ и для борьбы съ судьбой,

Для женщины, которая тобой

Всего на свете более любима,

Для шумнаго веселья на пирахъ,

Среди забавъ, безъ горя и кручины;

Но если въ вашихъ волосахъ

Заблещутъ преждевременно седины,

Поэтовъ речь тогда намъ дорога,

Когда она правдива и строга...

Тогда вашъ трудъ есть общее наследство,

Нетъ, старость насъ не обращаетъ въ детство,

Но вечно юными насъ заставать должна.

Все споры въ этомъ случае напрасны,

Мы лучше прямо къ делу перейдемъ.

Во-первыхъ, разберемъ,

Въ чемъ межъ собой мы несогласны.

Во взгляде на искуство, господа?

Но это разногласье не беда:

Пускай поэтъ останется поэтомъ,

А мы - при мненьи этомъ,

Что для толпы текущихъ нашихъ дней

Варить напитокъ нужно похмельней,

Какъ сродство верное отъ скуки.

Тебе на то и книги въ руки,--

Лишь были бъ только барыши;

А я спектакль устрою ловко,

Кулисъ наставлю и машинъ:

Въ изображенiи чудесъ

Свободенъ будь, поэтъ любезный,

Спускайся въ адъ, пари надъ бездной,

Дм. Минаевъ.