Рейнеке-лис.
Песнь десятая

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ

- Позвольте же теперь, мой благородный повелитель, - сказал плут-краснобай, - поведать вам о тех невиданных драгоценностях, которые я предназначал для вашего величества. Вы их, к несчастью, не получили, но ведь и добрые намерения похвальны.

- Говори, - согласился король, - да смотри не очень-то разглагольствуй!

- Первой из драгоценностей, - начал свой рассказ Рейнеке, - которую я вручил Бэллину для передачи вам, мой государь, был старинный перстень из чистейшего золота и отлитый необыкновенно искусно. Ах, как он блистал бы в вашей королевской сокровищнице!

Внутреннюю сторону перстня испещрил письменами знаменитейший в старину мастер-гравер и залил письмена цветной прозрачной эмалью. Письмена составляли три древнееврейских слова с особым тайным значением, которые никто из нас не смог бы прочесть и понять. Разобрать их сумел лишь один старый мастер из Трира по имени Абрион. Это ученый еврей, превосходно знающий множество языков и наречий. Кроме того, он лучший знаток всех лекарственных трав и драгоценных камней.

Он осмотрел мой перстень и так мне сказал: перстень этот обладает волшебным свойством: кто его носит на пальце, тот избавлен от всяких опасностей. Ему не страшны громы и молнии, колдовство и злые заклятия. Далее Абрион открыл мне, что обладатель перстня не замерзает в самую лютую стужу и спокойно доживает свой век до глубокой старости.

В перстень был вправлен редкий по яркости карбункул. В темноте он вспыхивал, озаряя все вокруг, и был наделен волшебной силой: каждый, кто прикасался к нему, исцелялся от любой болезни и от печали. Только над смертью был он не властен.

Перстень, найденный мною среди отцовских сокровищ, обладал и другими волшебными свойствами, перечислить которые невозможно. Разумеется, я сознавал, что не достоин такой драгоценности. «Только один наш великий государь, - говорил я себе, - тот, кто всех благороднее и от кого зависит все наше благополучие, имеет на него право!» Я мечтал охранить ваше величество от печалей и бедствий и отослал перстень вам!

Нашей государыне королеве я послал с Бэллином гребень и зеркало. Лучших произведений искусства еще не было в мире! Как любовалась ими моя жена, как мечтала оставить их у себя! Мы из-за этого даже поссорились, но я настоял на своем и решил презентовать гребень и зеркало своей повелительнице, которая оказала мне столько милостей и так часто выручала меня из беды.

Увы, государыне не пришлось даже взглянуть на них, а теперь они навеки пропали!

Гребень я могу вам описать. Он был вырезан мастером-художником из кости пантеры. Пестрая шкура пантеры распространяет приятнейший аромат, и поэтому звери любят ходить по тропам, по которым проходит она. А после смерти пантеры этот аромат проникает в ее кости, придавая им вечную нетленность.

Высокую спинку гребня украшал прекрасный узор: изящные переплетения золотых виноградных ветвей с алой и синей эмалью. На средней части гребня был изображен знаменитый миф о юном красавце Парисе, который однажды повстречал у колодца трех божественных женщин, трех прославленных красавиц и непримиримых соперниц: Афину Палладу, Геру и Афродиту. Между ними шел спор из-за золотого яблока, на котором стояла надпись: «Красивейшей». А так как каждая из этих женщин считала себя лучше других, то они решили сделать судьей в этом споре Париса.

Юноша растерялся. Нелегко ему было решить, кто из трех спорщиц краше других. Тогда Гера сказала ему: «Если ты признаешь самой красивой меня, ты станешь богаче всех людей на земле». «Зато, - возразила Афина Паллада, - если ты отдашь яблоко мне, ты станешь самым могущественным человеком на свете».

Но тут заговорила Афродита:

«Что - власть! Что - богатство! Разве твой отец Приам не владыка Трои? Разве у твоих братьев мало богатств? Признай меня самой прекрасной, и я награжу тебя воистину бесценным сокровищем: тебя полюбит красивейшая из женщин - Елена Прекрасная!»

Подумал Парис и отдал яблоко Афродите, тем более что из трех она была действительно самой красивой.

Теперь о зеркале. Оно было не стеклянным, нет, вместо стекла в него был вставлен камень берилл исключительной чистоты. Что бы и где бы ни происходило в мире днем или ночью - все отражалось в этом камне. А если на лице появлялся хотя бы малейший недостаток - еле заметное пятнышко или бородавка, - стоило взглянуть в зеркало, и недостаток тотчас исчезал… Не мудрено, что я так горюю об этой пропаже!..

Зеркало было вправлено в раму из дерева редкой породы: жуки не точат его и оно ценится дороже золота. В старину, еще при царе Кромпарде^[11], мастер-искусник сделал из этого дерева чудо-коня: конь за один только час уносил седока больше чем на сто миль! Как именно был сделан этот конь, я не знаю; знаю только, что такого коня никогда не бывало на свете!

Но вернусь к описанию зеркальной рамы. Она была овальной и сплошь покрыта резными картинками. Под каждой картинкой был вытиснен золотом рассказ к ней. Я могу передать вам их содержание.

Первый рассказ - о завистливой лошади. Однажды вздумала она состязаться в беге с оленем. Конечно, лошадь сразу же отстала и ужасно огорчилась. Но тут она заметила пастуха и обратилась к нему с просьбой:

«Если ты послушаешься меня, - сказала ему лошадь, - то найдешь свое счастье. Живо садись на мою спину, и помчимся в тот лес. Там скрылся крупный олень. Подумай, какая добыча! Мясо, мех, рога - все это ты можешь продать за хорошие деньги!»

«Попробовать можно», - отвечает пастух, садится верхом, и они мчатся в лес. Вскоре они замечают оленя и скачут за ним, но он оставляет их далеко позади. Лошадь выбилась из сил. «Подожди, - сказала она человеку, - слезь! Я устала. Мне нужно отдохнуть». - «Нет, - возразил ей всадник, - теперь ты обязана мне подчиняться. Сама этого хотела - так скачи дальше! А заартачишься, мои острые шпоры научат тебя послушанию!» Вот как бывают наказаны те, кто готовы сами мучиться, лишь бы другой пострадал еще больше!

и он, то есть рыбу и мясо, и спала у него на коленях. Ее покровитель баловал ее, а собака мило виляла хвостом и усердно лизала хозяину руки и бороду.

Осел наблюдал счастливую жизнь дармоедки, и в ослином сердце все больше закипала горечь обиды. «И чего только глупый хозяин нянчится с этой никчемной бездельницей? - думал осел. - Ей только и работы - скакать перед ним и лизать его! А мне приходится вечно трудиться. Десять собак не сделают за целый год того, что я успеваю за один месяц! Чем только эту подлизу не кормят! А мне дают одно сено! Сплю я на голой земле, а когда меня гонят с поклажей или ездят на мне верхом, то еще надо мною же и смеются. Хватит с меня! Теперь я понял, чем нужно заслужить хозяйскую любовь!»

Едва осел это подумал, как навстречу хозяин. Длинноухий глупец задрал хвост, вскочил на дыбы и, подражая собаке, стал лизать хозяину лицо и прижиматься слюнявой мордой к его щеке. Набил он бедняге несколько шишек, и тот в смертельном испуге пустился бежать, голося как безумный: «Осел мой взбесился! Люди, на помощь! Спасите!.. Убейте осла!..» Хватил тут побоев длинноухий дурак от сбежавшихся слуг! Загнали его в стойло, и осел так и остался ослом на всю жизнь!

Многих приходилось мне встречать из той же длинноухой породы: к чужому успеху зависть их мучит, но уму ничего не научит! Стоит им разбогатеть или получить власть, и они начинают вести себя, как свиньи. Посади свинью за стол, она и ноги на стол! Осел на то и осел, чтобы таскать мешки и спать на соломе. Его ничем не исправишь. И нет хуже напасти, чем если осел дорвался до власти!

Третья история, изображенная на раме зеркала, повествовала о том, как мой отец и кот Гинце заключили между собой союз и отправились странствовать, поклявшись всегда выручать друг друга в беде и делиться всякой добычей. Только вышли они в путь, как навстречу им охотники со сворой борзых. Тут Гинце ехидно замечает моему отцу:

«Добрый совет - нам и в пост обед».

А мой старик ему ответил:

«Добрых советов для вас я полную сумку припас! Но гораздо важнее помнить о нашей взаимной клятве и стойко держаться друг друга!»

«Может быть, - сказал Гинце, - но в подобном случае я знаю лишь одно средство, которым сейчас и воспользуюсь». С этими словами он прыгнул на ближайшее дерево.

Оставшись один, мой отец в страхе застыл на месте, а Гинце сверху мурлычет:

«Ну, дядюшка, как ваши дела? Не пора ли вам открыть сумку и в припасенных советах найти самый лучший из них».

В эту минуту охотники затрубили в рог, и отец мой обратился в бегство. Борзые со свирепым лаем помчались за ним и, не успей отец юркнуть в одну незаметную нору, он стал бы добычей борзых. Вот как Гинце показал свое «благородство» и свою «доблесть».

Впрочем, на свете есть немало других фруктов, подобных коту. Лично я Гинце простил, хотя уважать таких, как он, я не способен.

На раме была еще одна картинка, об одной из проделок волка, о том, как он умеет быть «благодарным».

Однажды он нашел на лугу конский скелет. С голоду он стал жадно его обгладывать, и сразу же одна крупная острая кость застряла у него в горле. Волк страшно перепугался. Он разослал посыльных звать на помощь хирургов, но ни один лекарь ему не помог, хотя он обещал большое вознаграждение. Наконец к нему пришел длинноногий журавль в красном берете.

«Доктор, спасите меня! - умолял его волк. - Скорее выньте из горла эту проклятую кость. Я торговаться не стану!»

Журавль поверил ему, засунул длинный свой клюв вместе со всей головой в пасть пациента и очень искусно вытащил кость.

«Ой, - завыл волк, - как мне больно! Ты повредил мне горло! Ну, так и быть, на сей раз я тебя прощаю, но впредь работай осторожней. Будь на твоем месте кто другой, он поплатился бы за свою небрежность!»

«Что вы! - удивился журавль. - Успокойтесь! Теперь вы здоровы. Я честно заработал свой гонорар - оказал вам помощь и спас от мучительной смерти».

«Видел ли кто-нибудь такого нахала?! - возмутился волк. - За причиненный мне вред он еще требует платы! Ты забыл, что это я оказал тебе милость: ведь твой клюв вместе с твоей пустой башкой находился в моей пасти, я мог бы вмиг тебя обезглавить, но пощадил, хотя ты причинил мне страдание. Нет, вознагражденье по праву полагалось бы мне!»

Да, ваше величество, мошенники часто именно так платят за услуги! - добавил Рейнеке и продолжал: - Как огорчил я своих деток, когда унес это зеркало из дому! Они так любили резвиться перед ним, смотреть, как забавно болтаются сзади их хвостики, смеяться над собственными мордочками и корчить смешные гримасы!.. Разумеется, я не предвидел смерти честного Лямпе, когда без всякой расписки вручил ему и Бэллину свои богатства. Ведь я вполне верил им обоим и считал, что лучших друзей у меня никогда не будет… Берегись же, убийца! Я выясню, кто похитил и спрятал мои драгоценности! Рано или поздно преступник всегда бывает обнаружен! Может случиться даже, что кое-кто из присутствующих здесь укажет, где скрыта пропажа и кто убил несчастного Лямпе.

О мой дорогой государь! Вам приходится ежедневно разбирать столько серьезных дел, что упомнить их все вы, конечно, не можете. Но не сохранилась ли в вашей памяти одна большая услуга, которую оказал вашему покойному отцу мой покойный отец? Осмелюсь напомнить вашему величеству, что старик мой пользовался при вашем отце-государе большим почетом как многоопытный врач. Он умел мудро определить суть любой болезни и способ ее лечения. Он знал все рвотные и слабительные средства и, кроме того, был искусным дантистом: шутя выдергивал больные зубы так, что пациент и крикнуть не успевал.

Вам было всего три года, государь, когда отец ваш слег от какой-то тяжелой болезни. Он уже не мог ходить, и его приходилось носить в кресле. Созвал он самых прославленных из медицинских светил, но ни один из них не взялся его исцелить. Тогда он послал за моим отцом. Мой старик пришел, осмотрел государя, определил у него крайне опасный недуг и очень расстроился.

«Ваше величество! - воскликнул он взволнованно. - Как охотно я расстался бы с собственной жизнью, когда бы мог этой ценой спасти вашу! Но если вы хотите выздороветь, и поскорее, вам придется немедленно съесть волчью печенку. Предупреждаю: волк должен быть не моложе семи лет. Не забывайте, государь, ваша жизнь в опасности!»

«Надеюсь, что вы, сударь, не откажетесь пожертвовать мне вашу печень, поскольку дело идет о моей жизни?» - он нагло ответил:

«Моя печень для вас бесполезна: мне еще и пяти лет не исполнилось».

«Вздор, болтовня! - рассердился мой отец. - Это не помеха: я сам определю это!»

Конечно, волк был тут же взят поварами на кухню, и печень его оказалась вполне подходящей. Отец ваш съел ее, и все боли прекратились, тяжелый недуг миновал! За это покойный король щедро наградил моего отца и повелел, чтобы отныне весь двор величал его не иначе как доктор.

С той поры мой отец всегда находился по правую руку от государя и получил почетную золотую пряжку и алый берет, чтобы все встречные воздавали ему высшие почести. К сожалению, с его сыном, то есть со мной, не так обращаются, да и об отцовских заслугах давно забыли! Зато плуты и подлецы, что заботятся лишь о своей наживе, возвысились и пребывают в почете!

Ах, государь! Эти жадные волки думают только о себе. Они не пожертвуют даже каким-нибудь пустяком ради спасения жизни своего государя! Ведь отказался же волк послужить покойному королю своею печенью. А по мне, пусть подохнут двадцать волков, лишь бы дольше жили наш обожаемый государь и его супруга!

- Послушай, Рейнеке, - промолвил наконец король, - ты разглагольствовал здесь достаточно долго, и я тебя выслушал. Допустим, что твой отец действительно был при моем отце-короле уважаемой персоной. Но сколько же этому лет! Сам я отцовских дел не помню и об этой истории ни от кого не слышал. Зато о твоих проделках мне приходится слышать достаточно часто. Вечно ты в чем-то замешан, вечно ходят о тебе нехорошие слухи. Быть может, все это сплетни и злая напраслина, однако я хотел бы хоть раз услышать о тебе что-нибудь хорошее…

к нам вместе с супругой и сказали, что вы очень голодны и что если мы уделим вам часть нашей добычи, это сильно подкрепит вас обоих. Изергим буркнул в ответ что-то вроде «пожалуйста», но не очень внятно - и так понимай и этак, я же сказал не колеблясь:

«Мой государь! Вы имеете право хоть на сотню свиней! Кому прикажете делить добычу?»

Вы изволили указать на волка. Изергим был этим очень доволен и стал делить, как обычно он делит, то есть бессовестно. Вам он оторвал четвертинку, вашей супруге - другую, сам ухватил половину, а мне уделил от своих щедрот лишь свиные уши да рыло. Вы, государь, были тогда очевидцем волчьего неблагородства. Свою долю вы изволили съесть, но я отлично видел, что вы не насытились. Зато Изергим ничего не заметил и продолжал, громко чавкая, жрать, а вам не предложил ни кусочка добавки.

Тут уж вы вышли из терпения и собственной лапой огрели его по затылку, содрав шкуру с башки, так что он, завывая от боли, бросился прочь с окровавленной плешью.

«Вернись! - закричали вы ему вслед. - Научись приличию! Впредь со мной делись по-иному, не то пожалеешь! А теперь убирайся и поскорее раздобудь нам хорошей еды!»

«Мой государь, - предложил я вам, - коли так, разрешите мне отправиться вместе с волком». Вы согласились. Изергим был в плохом настроении: рана на его голове кровоточила; но я подгонял его, и вскоре мы затравили теленка. А ведь вы так любите телятину! Теленок был упитанный, и вы остались довольны.

«С тобой, Рейнеке, - сказали вы мне, - двор мой не пропадет!»

Теленка поделить вы поручили на этот раз мне, и я сказал:

«Государь! Вам причитается одна половина добычи, королеве другая. Легкие, сердце и печень принадлежат вашим детям. Ножки я возьму себе - я большой любитель телячьих ножек. Самое вкусное - голову - я оставляю для волка».

Вы соизволили спросить меня:

«Где и у кого научился ты так по-придворному делить добычу?» А я указал на волка и ответил:

«Вот мой учитель, этот, с окровавленной плешью. Сегодня он открыл мне на это глаза. Теперь - что хрячок, что бычок - поделю безошибочно точно».

Так, государь мой, я не раз доказывал вам свое уважение. Все, что я имею теперь, и все, что приобрету в будущем, я предназначаю вам и королеве. Мало это будет или много, вам достанется львиная доля. Вспомните только свинью и теленка - и вы поймете, кто вам истинно предан. Может ли волк Изергим сравниться в этом с Рейнеке-лисом?

Мои враги очернили меня, но вот мой ответ: кто меня обвиняет, пусть предъявит улики или выставит верных свидетелей и поручится перед судом всем своим достоянием, как говорится, «ухом и духом». Так же поручусь и я. И самое дело должно быть разобрано честно и строго. Я вправе этого требовать.

- Так или иначе, - заметил король, - я не собираюсь мешать правосудию. Мне это противно! Однако очень велико подозрение, что ты соучастник убийства честного зайца Лямпе. Я был к нему нежно привязан, и мне больно думать, что его уже нет в живых. О, как я был потрясен, когда из котомки извлекли его голову! Баран Бэллин был казнен на месте, а ты, если можешь, оправдайся перед судом… Что касается меня, - продолжал король, обращаясь к присутствующим, - то должен сказать, что я лично снова простил Рейнеке, потому что во многих трудных случаях он доказал мне свою преданность. Если же здесь найдется какой-нибудь жалобщик, то пусть он подкрепит свои обвинения надежными свидетельствами.

…

Так - слово за словом - Рейнеке-плут снова опутал всех своей хитрой ложью. Он так расписал свои «небывалые» сокровища - и действительно небывалые, потому что их никогда и не было на свете, - и держался при этом с таким достоинством, что его дерзкая выдумка многим показалась чистейшей правдой. Кое-кто пытался даже утешить притворщика. Сам король Нобель размечтался о драгоценностях, которые сулил лис, и полностью поверил обманщику.

- Вашей милости я не забуду, - ответил радостно Рейнеке. - Дело покуда темно, но оно прояснится. Я буду странствовать денно и нощно и спрашивать каждого встречного. Если же я обнаружу сокровища и благополучно доставлю их вашему величеству, тогда мой труд будет наконец вознагражден и моя верность вам будет доказана навсегда!..

Король охотно слушал мошенника, да и все остальные поверили этой архинаглой лжи. Один только волк Изергим не сдержался. Злобно скрежеща зубами, он вскочил со своего места и воскликнул:

лгать, покуда не сдохнет! Нет, от меня он так легко не уйдет! Вы убедитесь, какой это лживый прохвост! Мне известны три его преступления, и он ответит за них, хотя бы дело пахло смертельной схваткой! Тут был разговор о свидетелях, но какой в них толк? Как бы они его ни уличали, мерзавец все повернет, как захочет. Ну, а если свидетелей нет? Выходит, что тогда преступник может и дальше совершать преступления? Да и кто же решится выступить против этого рыжего негодяя? Он всех оплюет и утопит! Нет, теперь я буду судить его по-своему! Берегись ты, разбойник!

Примечания

11

Кромпард - персонаж средневекового романа в стихах «Клеомад, сын Кромпарда».