Фауст.
Примечания

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Фауст. Примечания (старая орфография)

ПРИМЕЧАНИЯ

Посвящение и пролог.

В посвящении поэт обозначает свое личное отношение к трагедии. Под старость он досказывает нам создание юности. Чудный новому поколению, он воспоминает прежние годы и прежних друзей; при них развивалась дума поэта. Их нет! одних разнесла буря жизни по широкому лицу земли, других не стало! бедный поэт доверяет свое создание, свои слезы и радости новому поколению; его страшат рукоплескания чужой толпы; но тайная сила вдохновения увлекает его к прошедшему и в пестром море воспоминаний исчезает печальная существенность.

Пролог показывает отношение поэта к внешнему миру. Характер трех действующих лиц развит с необыкновенным искусством; это верный список с природы. Расчетливая спекуляция директора приводит в негодование независимую, гордую душу поэта; а юмор, в виде комика, становится посредником между поэтическим и существенным бытом человека. См. Falk, стр. 320.

Первая сцена в кабинете.

Мы видим глубокомысленного ученого, который, прошед всю область человеческого знания, удостоверился в ограниченности жалких иследований ума. Ненасытная жажда истины, соединяясь с творческим воображением поэтической души, указывает ему новый путь в невидимом мире духов. Чувствуя таинственную связь существ, сопряженных неразрывною цепью на различных ступенях бытия, он восклицает: Тебе доступен мир духов!

Книга Нострадама укажет ему дорогу в высшия сферы. Он видит изображение духа природы; но его обширная, творческая деятельность навсегда останется недоступною человеческому уму; он заклинает духа земли, но подавленный, пораженный словами мощного видения, он падает с горьким чувством собственной немощи. Приход Вагнера спасает его от отчаяния. Вагнер - живая каррикатура мертвого, книжного знания, прямое противоречие Фаусту, бездушный образец жалкой, самодовольной учености. Гинрихс, стр. 73, видит в нем представителя эмпирических наук, а в Фаусте представителя философии. Разговор с Вагнером убеждает Фауста еще более в ничтожности земных покушений. Жизнь дразнит его уродливыми личинами тысячи забот Ему наскучило быть игрушкою неразрешимых сомнений; смерть раскроет ему неразгаданный узел жизни; он решился и твердою рукою подносит ядовитое зелие к устам. Ззон колоколов с ближняго храма его останавливает. Детския воспоминания оживляются. Остаток религиозного чувства, удерживает его от погибели. См. Вебера стр. 71, Лейтбехера. стр. 261 Дюнцера, стр. 29.

Р. 28 1. 10. Михаил Пострадамус, р. 1503 у 1566. придворный медик Карла IX и знаменитый прорицатель Франции. Книга его издана в 1555 г. под заглавием: Les prophecies de М. Michel Nostradamus. Dont il у en а troi cens, qui n'ont encores jamais esté imprimées, trouves en une bibliothèque délaissez par l'autbeur. A Troyes par Pierre Chevillot. l'imprimeur du roi См Morhof. Polyhistor 1. 10.

P. 28 1. 21. Макрокосмус, дух природы, дух вселенной;

Р. 30 1. 1. Микрокосмус, дух земли; отражение духа вселенной в тесных пределах нашей планеты. Гёте заимствовал эти два лица из теозофии и космогонии средних веков. Книги Парацельса. Агриппы. Гельмонта и других, представляют нам странную смесь древних, орфических преданий, идей Платона и гностиков и нелепых, каббалистических выдумок.

Сцена за городскими воротами.

Из тесного кабинета, от мертвой утвари ученого, этого символа безжизненного воззрения на науку, Фауст переходит в открытое поле, на светлый пир весенней природы. В противоположность безпокойному, внутреннему борению души, мы переходим к шумному, деревенскому празднику. В живой картине кипящого народа мы встречаем то же безотчетное стремление, то же движение вперед. Вся эта сцена обрисована свежими красками жизни. Фауст, недовольный незаслуженными похвалами народа, удаляется от толпы. Воспоминание чумы снова убивает его сознанием человеческой немощи. В нем опять просыпается стремление к иному миру; он опять призывает духов и таинственный пудель магическими кругами приближается к нему.

Р. 57 1. 25. Алхимические составы средних веков.

Р. 62 1. 12. Предание упоминает тоже о собаке Фауста, называя ее Prestigiar.

Р. 62 1. 12. Это место объясняется мыслями Гёте о монадах. Пудель, следуя действию какой-то невидимой силы, (действию верховной монады) более и более приближается к Фаусту. Таким образом высшая монада привлекает другия слабейшия, подчиняя их сфере собственной деятельности. Falk, стр. 226

Вторая сцена в кабинете.

Фауст возвращается в сопровождении пуделя. Созерцание природы успокоило бурные волнения души. В торжественном расположении духа исчезает мелкая страсть Пудель ворчит. Ему не нравится одинокая беседа успокоенного философа; Фауст замечает наконец необыкновенные движения пуделя. Подозревая значение странного гостя, он заклинает его магическими формулами. Пудель распадается в тумане и в виде странствующого студента является Мефистофель. Самый колоссальный характер этой трагедии есть Мефистофель. Проникнутый живою, творческою мыслию поэта, он представляется в ясном образе действительной жизни. Всякое сомнение в невероятности и невозможности подобного явления исчезает перед убедительною силою изображения. В Мефистофеле нет ничего неестественного. Мы бы не удивились, встречая подобный характер в пестрых явлениях жизни. А между тем в нем проявляются темные стихии демона с такою силою очевидной истины, что мы молча принимаем олицетворенного сатану, как необходимое, естественное явление. В философическом смысле гётева создания, Мефистофель представляет начало зла, как нравственную необходимость.

В нем сосредоточиваются все видимые отрицания в природе и в индивидуальном характере каждого человека. Он является только тогда, когда Фауст потерял уже путеводную нить своего назначения. Мефистофель представляется в виде обыкновенного человека. В нем, повидимому, повторяются те же страсти, слабости и добродетели; но и самая привязанность, самое сострадание, которое иногда в нем проявляется отравлено ядовитым дыханием отрицания. Кому удалось сдружиться с мыслию о необходимости зла, тому является оно в мудром домоводстве Божием, как условная сила, содействующая по предначертаниям вечного закона к движению благой, непостижимой цели. См. Weber, стр. 35. Falk, стр. 229. Deyks, стр. 21. Enk, стр. 34.

Р. 67 1. 10. Ключ Соломона, магическая книжка. составленная европейскими каббалистами. См. Adelungs Geschichte der menschlichen Thorheit. Часть 4, стр. 332.

P. 68 1. 19 Это заклинание основано на трактате глубокомысленного, но суеверного Парацельса: de Num phis Sylphis, Pigmaeis, et Salamaiidris et de ceteris spiritidus. Заклиная пуделя, Фауст обращается к четырем главным духам, которые могли в нем скрываться, к духу огня (Саламандра), к духу воды (Ундина), к духу воздуха (Сильфа) и к духу земли, к домовому (Incubus). См. Leutbecher, стр. 269 и Weber, стр 85.

Р. 74 1. 9. По учению магии Пентаграмма или Пентильфа представляет изображение земли и ада. Она бывает двоякого рода. Один употребляется для заколдования. между тем как другой снимает чары. См. Grotefend, в Allgemeine Encyciopädie von Ersch und Gruber. Часть III, стр. 81.

Сцена условия.

Фауст, отверженный могущественным явлением духа земли, измученный безпрерывным повторением напрасного стремления, с презрением принимает предложение Мефистофеля. Он знает, что чорт не может удовлетворить его духовного стремления, знает, что этим путем он не дойдет до высокой цели человеческого назначения; но утомленный тщетными усилиями ума. он хочет утолить мучительную, духовную жажду наслаждениями чувственности. Договор совершается и Мефистофель торжествует; но чорт на этот раз ошибается в своих разсчетах. Ослепление человека, который всеми силами высокого ума искал разрешения тайн природы, не может быть продолжительно. Чувственные наслаждения не наполнят деятельной, умственной жизни.

Р. 98 1. 17. Эти слова применяются к пребыванию Гёте в Лейпциге, но в них заключается и общая ирония на безжизненные словопрения ученых, на бездушное разложение частей без уразумения духовного смысла целого.

Р. 100 1. 9. Мы, может-быть, и здесь найдем применения к метафизике кантовой школы, предполагая эти слова следствием опасений, возбужденных в Гёте полемикой Гердера и Гаманна против Канта. См. Leutbecher, стр. 272.

Погреб Ауербаха.

соображению, выраженному словами:

Я увлеку его дорогой жизни шумной,

Путем ничтожности пустой.

Кухня ведьмы.

В этой сцене Мефистофель разгорячает воображение Фауста, возбуждая чувственность его волшебными напитками. Чорт верен и непоколебим в своих намерениях. Он действует на страсти, на чувственную сторону Фауста. Искуситель представляет ему роскошное изображение женщины, рисует ему наслаждения неги и все более и более завлекает его в свои соблазнительные сети. Разсматривая эту сцену, как каррикатуру нелепостей литературного мира, мы находим в ней едкую сатиру, направленнную преимущественно против журналистов того времени. Переписка Шиллера и Гёте объясняет нам в этом случае многия темные места и выражения. Рейхард, Поссельт, Гсннигс. Бют, Генц и другие играют забавные роли в этом соборе безумия и нелепостей. Кот-журналист, жадный до платы и денег, может и в наше время служить образцом литературных торгашей. Нелепая декламация ведьмы тоже похожа на напыщенные выражения мнимых философов, которые пользовались по своему объедками Канта. Фихте и других великих мыслителей того времени. См. Weber, стр. 94. Lentbecher. стр. 274.

Фауст и Маргарита.

Встреча Фауста с Маргаритой приуготовлена предыдущей сценою. Эта дивная история любви представлена поэтом с ужасающей истиной. Характер Маргариты - высокий образец девственной чистоты. Гёте украсил его всеми прелестями простоты и невинности. Маргарита одно из тех поэтических созданий, которые, нисколько не выходя из пределов нашей природы, привлекают нас всем очарованием идеального мира. Я не знаю, кроме Шекспира другого поэта, который был бы так искусен в изображении женских характеров, как Гёте. Чувственность сводит Фауста с Маргаритой. Любовь и доверие губят бедную девушку. Но в ясном зеркале этой чистой, девственной души отражается мрачное изображение преступного любовника: он боится этого милого существа, которое детскою простотою торжествует над ним. Но демон, к которому он прикован, поджигает страсти, торопит к наслаждению, ближе и ближе стягивает лукавые сети и топит в необдуманном преступлении. Все развитие этой любви, падение Маргариты, смерть брата, убитого Фаустом, страшная сцена в соборе, где внутреннему карающему голосу души отвечает строго церковное пение, все это возбуждает невольное участие глубокою, поражающею истиною.

Мефистофель увлекает Фауста от погибающей Маргариты. Стараясь заглушить в нем внутренний голос души, он приводит его на шумный праздник волшебного мира. В этом грязном, нестройном хаосе он хочет разорвать последния пружины, связывающия Фауста с человечеством. Эта сцена сама по себе представляет разрешение одной из самых трудных поэтических задач, ежели только поэзия допускает задачи. Перед нами совершается дивное олицетворение небывалого, фантастического мира. Брокен, в мрачном костюме своем, как исполин волшебного предания, открывает нам пеструю картину ли кого праздника. Блудящие огни, духи металла, совы, ведьмы, вешу мной пляске, с громким хохотом мелькают перед глазами. Все дышет, все кипит какою-то волшебною жизнию. С другой стороны, представляется нам едкая сатира литературного мира, политических и философических мнений того времени. Многия из этих колких выходок обнаружены, другия, может быть, навсегда останутся загадками.

Р. 227 1.21. Баубо - достойная представительница ведьм, элевзинская дочь земли, олицетворение самого дерзкого безстыдства. См. Weber, стр. 101.

Р. 234 1.1. Под именем генерала, Гёте хотел изобразить судьбу Дюмурье и других, подобных ему мужей, которые, пережив свою эпоху, испытали черную неблагодарность народа, забывшого все их заслуги.

Р. 234 1.6. Министр представляет легимитистов до 1789 года.

к богатству.

Р. 2361.7. Лилит - мифическое лицо старого еврейского предания. Самое название тождественно с названием Илитии (Ειλήϑυια, Ελείϑυια, Eleutho). Понятие евреев не противоречит первоначальному значению этого древняго греческого божества. Сюда оно в свою очередь, вероятно, перешло из вавилонских и арабских преданий. Крейцер выводит это заключение из сходства слов: Lilith, Alilat, Mylitta. Эти выражения соответствуют понятиям Ночи и Родов, (Seiden de Oils syris). Как богиня родов Илития имеет почти то же значение, как и Латона (λαϑω, ληϑὼ). Она древнее Крона (Pausanias VIII, 21). Самый хаос не превосходит её в этом отношении, или лучше сказать сливается с нею в одно понятие. Как богиню родов мы встречаем ее уже в Илиаде (XIX, 103). Предание говорит, что она пришла из стран гиперборейских в Делос, чтобы помогать Латоне в её занятиях. У буддистов Мая имеет то же значение.

Р. 1371.18. Буквальное значение слова указывает на книгопродавца и ученого Фридриха Николая, поместившого в Бистровой Neuer Berliner Monatsschrift в 1799 году статью под заглавием: Beispiel einer Erscheinung mehrerer Phantasien nebst einigen erläuternden Anmerkungen, в которой доказывал, что различные фантастическия видения, возмущавшия его в 1791 г., были ни что иное, как следствие геморроидальной болезни. Этот человек возбуждал против себя общее негодование всех благомыслящих людей своими опрометчивыми и дерзкими суждениями о многих современных ему знаменитостях.

Сон в Валпургиеву ночь.

Эта интермедия заимствована из шекспирова "Сна в летнюю ночь"; в ней изображено несколько литературных и философических портретов; поэт, повидимому утаил, многие куплеты; по крайней мере в некоторых местах мы видим явные промежутки. Может быть время и Эккерман откроют нам когда-нибудь таинственный, валпургский мешок, о котором упоминал Гёте в разговорах с Фальком. См. Falk, стр. 92.

Р. 246 1.3. Фантастическое лицо в свите Оберона. См. "Сон в летнюю ночь" Шекспира.

Р.246 1.8. Воздушный гений в услугах мага Проспера. См. "Бурю" Шекспира.

Р. 274 1.14. Еще выходка против книгопродавца Николая.

Р. 247 1.23. В стихотворении die Götter Griechenland's, Шиллер жалуется на бездушное, холодное воззрение современных поэтов на природу и с горьким упреком вспоминает живую, греческую мифологию. Это стихотворение навлекло на бедного Шиллера негодование многих богословов, которые, не разумея истинной мысли поэта, провозгласили его атеистом.

Р. 248 1. 6. Неудачные опыты Кампе. очистить немецкий язык от иностранных слов, произвели этот куплет.

Р.249 1.11. Геннингс был издателем двух журналов: Гения времени и Музагета; он нападал на Шиллера и Гёте за сочинение ксений.

Р. 250 1.5. Еще выходка против Николая и Бистера, которые в своих сочинениях безпрерывно толковали о тайных действиях уничтоженного ордена иезуитов.

äche mit Göthe II. стр. 70

Последняя сцена.

Путешествие по Брокену не произвело желанного впечатления на Фауста. Узнав о несчастном положении Маргариты, он с ужасом спешит в её темницу, желая освободить несчастную жертву своей любви. Сцена в темнице принадлежит к самым чистым и трогательным произведениям драматической поэзии. Характер безумной Маргариты обрисован яркими красками. Простота языка необыкновенная, даже в тех местах, где бедная страдалица, близкая смерти, возвышается до лирического одушевления Я не умел передать высоких красот оригинала; я в некоторых местах даже отступал от него, думая более о смысле, нежели о словах подлинника. Буквальный перевод не всегда бывает и точным переводом; по моему мнению славное достоинство хорошого перевода состоит в том, что он по возможности производит то же впечатление, как и подлинник.

Я перевел только первую часть Фауста, которая, касаясь всех вопросов жизни, в поражающей картине всех страстей и слабостей человека, имеет особую занимательность и сама по себе представляет стройное целое. Вторая часть, богатая красотами символической поэзии, не имеет того живого, драматического движения. До 1831 года мы знали только первую часть с весьма немногими отрывками из второй, которая принадлежит последним годам гётевой жизни. Обе эти части, сохраняя ту же идею и то же направление, представляют между собою отношение юношеского пыла и старческого спокойствия одного и того же человека.