Пограничный легион.
Глава XVI

Глава XVI

К реальности Джоун вернуло какое-то болезненное ощущение. Сперва она приняла его за уже ставшую привычной душевную боль. Однако окончательно очнувшись, поняла, что у нее болит плечо. Неожиданно колющая боль прекратилась; не понимая, что с ней происходит, Джоун лежала в темноте. Через некоторое время кожу плеча снова что-то укололо. Джоун вздрогнула, подумала, что это сколопендра, и попыталась смахнуть ее, но натолкнулась на тонкую палочку, торчащую из щели в бревнах. Джим! Хочет ее разбудить, как делал уже не раз, когда она, устав от долгого ожиданья, засыпала.

Джоун выглянула в окошко. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота - она вспомнила, как Джим принес Келлзу пояс с золотом.

Из темноты сразу же возник Джим; его руки нашли ее, обняли. Однако Джоун никак не отозвалась на объятье, руки ее вяло скользнули вокруг его шеи. Давившая ее тяжесть становилась все нестерпимее.

-- Ну, Джоун, и повозился же я, пока тебя разбудил, - прошептал Джим, целуя ее. - Что с тобой? Ты холодная, как лед!

-- Джим, я, кажется, упала в обморок, - еле слышно ответила Джоун.

-- Отчего? - Я подглядывала, когда ты... когда ты...

-- Бедная моя девочка! - мягко прервал ее Джим. - Тебе пришлось так много вынести! Знаешь, а ведь я провел Келлза. Здорово провел! Он поручил мне убить одного рудокопа, Крида. Представляешь? А как ты думаешь, что я сделал? Я ведь его отлично знал, парень хороший, порядочный. Я выменял у него пояс на мой самородок!

-- Выменял?.. Значит, ты его... не убил? - запинаясь, пробормотала Джоун.

-- Какой же ты ребенок! - тихо засмеялся Джим.

Дрожа от радости, Джоун прильнула к нему. А.

Джиму даже в голову не пришло, что за мысли ее мучили.

-- Слушай, - продолжал он, - самородок я отдал. А стоил он куда больше, чем Кридов пояс. Крид это видел, меняться не хотел, но я его уговорил. Потом уговорил уехать из поселка - выйти на Бэннокскую дорогу, остановить почтовую карету и провести в Бэнноке несколько дней. Ему до смерти хотелось узнать, в чем дело, только я, само собой, ничего не сказал... Потом пришел сюда, отдал Келлзу пояс, наплел, будто в потемках выследил Крида, прикончил и сбросил в глубокую яму. А Келлз и Пирс даже не слушали, что я там болтал. Пояс я принес, а больше им ничего не надо. У золота голос громче, за ним бандиты ничего не слышат... А моя доля Кридова золота уже у меня в кармане. Вот смех-то! А мой... нет, твой самородок... жаль, конечно, что его больше нет... Да ничего не поделаешь, игру надо продолжать. Но у меня спрятано довольно мешочков и банок с золотом. Что мы будем делать? Ты же теперь моя жена. Господи, если мы как-нибудь отсюда выберемся, ты будешь богатая женщина!

Но Джоун не разделяла его радости, не понимала его приподнятого настроения. Она хорошо помнила, о чем говорили бандиты.

-- Джим, милый, разве Келлз ничего не сказал тебе о следующем поручении? Клив тихо выругался, но все же голос прозвучал достаточно громко, так что Джоун проворно зажала ему рот рукой.

-- Ты что, слышала и насчет Гулдена? - спросил он.

-- Да.

-- Жаль. Я не хотел тебе говорить. Ну, что ж... я получил второе задание. От него я увиливать не стану.

Джоун молча ухватилась за Джима. Она не могла вымолвить ни слова.

-- Детка, не надо падать духом! - твердо сказал Джим. - С тех пор, как ты стала моей женой, я - взрослый мужчина. Теперь я доведу игру до конца. Не бойся за меня. Лучше подумай, когда нам бежать отсюда. Тут я во всем полагаюсь на тебя.

-- Нет, Джоун. Как раз это я и сделаю. Я его подначу - и убью, - твердо ответил Джим. - Ты даже представить не можешь, какая у меня спорая рука. Да я сам тоже не знал, пока не попал на границу. А уж теперь-то знаю! Быстрее меня стреляет только Келлз. А Гулден... Что Гулден? Просто огромный бык. Еле ворочает свою тушу. Я сяду с ним за карты, к чему-нибудь придерусь и застрелю. На этот раз он не отделается ухом, я его убью. Теперь-то меня на это хватит! Келлз клялся, что, если я ему помогу, он все для меня сделает. И я ему помогу - кто знает, как еще все тут обернется. Келлз теряет власть. Если я останусь с ним, ты будешь в большей безопасности.

Джоун тяжело вздохнула. Да, Джим Клив действительно возмужал. Она отбросила все пустые женские опасения и приготовилась бесстрашно идти навстречу судьбе. Нет, она ни за что не усложнит ему задачу своим неверием в его силы.

-- Мне тоже кажется, что план Келлза рушится, - горячо зашептала она, - я это чувствую. Он обречен, хоть сам того не знает. Все еще надеется, что-то придумывает. А когда все провалится, он станет опасен. Надо бежать, пока до этого не дошло. Ты вот говорил про Крида, а я подумала, может, нам тоже уйти ночью, а на другой день остановить почтовую карету на Бэннок?

. - Я уже думал об этом. Только понадобятся лошади.

-- Давай лучше пойдем пешком. Так безопаснее: не надо ничего заранее подготавливать.

-- Но ведь придется тащить оружие, еду... и потом не забывай о золоте. У меня там наберется песку фунтов пятьдесят, а то и больше. Оно все твое, Джоун... Оно тебе очень пригодится. Ты любишь красивые платья и все такое. И ты их получишь, не то я жив не буду.

-- Тише! Чего говорить о такой чепухе, когда на карту поставлена наша жизнь! Дай мне еще подумать. Прямо голову сломать можно! Да, Джим, вот еще что: Пирс заметил, что поздно вечером тебя в хижине не бывает, и что-то заподозрил. Помнишь, он намекал Келлзу на женщину? Боюсь, он не просто что-то заподозрил, он нас выследил.

-- Я тоже тогда перепугался, - в раздумье ответил Клив. - Да нет - он же поклялся, что ничего не знает.

-- Джим, поверь женскому чутью. Пирс солгал. Под дулом твоего кольта. Он-то понимал, что, если выдаст себя хоть словом, ты его прикончишь. Смотри, берегись его!

Клив не ответил. Джоун вдруг поняла, что он ее не слушает - он отвернулся и застыл, подставив ухо теплому ветру и напряженно во что-то вслушиваясь.

Вдруг и она уловила слабый шорох: что-что-то прошелестело-- раз, другой. Звук, казалось, шел из-за утла хижины. Клив бесшумно отступил от окна и растворился в темноте. Послышались тихие, крадущиеся шаги, однако Джоун не могла сказать, были то шаги Джима или кого-то другого. Ей показалось, что они шли не с той стороны, куда он обычно уходил. Кроме того, Джим, когда надо, двигался и вовсе бесшумно. Джоун до предела напрягла слух, но теперь слышались лишь обычные ночные звуки. Она снова легла на постель. Беспокойство и тревога ее не оставляли, а вскоре вернулись и все прежние страхи. Теперь ни днем, ни ночью ей не избавиться от предчувствия беды. 

* * *

На другое утро Джоун, как обычно, поджидала Келлза, но он не появлялся. Вот уже третий раз на этой неделе он либо забывал о ней, либо нарочно избегал встречи, либо что-то мешало ему повидаться с ней. Джоун обрадовалась, однако это наводило на размышления. Теперь неприятности могли обернуться для Келлза катастрофой.

Вскоре после полудня она услышала, как из поселка пришел Келлз и с ним еще какие-то люди. Они тихо, но возбужденно о чем-то разговаривали. Джоун уже подошла было к своему наблюдательному пункту, как вдруг у ее двери раздались шаги Келлза. Он постучался и громко приказал:

-- Наденьте костюм Дэнди Дейла, маску и выходите сюда.

От его слов и тона, каким они были сказаны, Джоун так оторопела, что не сразу отозвалась.

-- Вы слышите? - еще громче и резче спросил Келлз.

-- Да, - ответила наконец Джоун.

Келлз вернулся к своим спутникам, и прерванный разговор возобновился.

Джоун неохотно достала с вешалки одежду Дэнди Дейла и, преодолев охвативший ее снова стыд, сняла платье и облачилась в ненавистный костюм, не забыв о револьвере и маске. Однако настроение у нее тут же поднялось: она сообразила, что в этом маскараде ей легче будет осуществить задуманный побег. Только вот зачем Келлз велел ей переодеться? Неужели ему грозит прямая опасность, и он тоже решил бежать из Олдер-Крика? Размышляя обо всем этом, она отвлеклась от терзавших ее мыслей о Джиме и Гулдене. Ей очень хотелось поскорее узнать, в чем дело, однако у двери она замешкалась: ей как всегда было трудно заставить себя появиться перед бандитами.

Однако ничего не поделаешь, все должно идти своим чередом! И, рывком отворив дверь, Джоун смело вошла в комнату. Келлз был бледен и, казалось, вконец вымотан. Похоже, он совсем не спал. Но ничто в его лице не говорило о безудержной игре или пьянстве. Кроме него в хижине было шесть человек. Джоун сразу бросилось в глаза, что все были в куртках, перчатках и при оружии, а на ногах позвякивали шпоры. Когда она вошла, Келлз обернулся, и лицо его на миг потеплело.

-- Почему? - удивилась Джоун.

-- Мы, вероятно, будем вынуждены это сделать, - ответил Келлз.

Люди, которые обычно не упускали случая попялиться на Джоун, сейчас даже не взглянули в ее сторону. Мрачная это была компания! Бандиты стояли, насупившись, плотно сжав губы. Говорил Оливер.

-- Ну, так вот, Гулден клянется, будто видел Крида вечером на улице - при свете фонаря, уже после того, как сюда приходил Клив.

-- Гулден просто ошибся, - нетерпеливо перебил Келлз.

-- Да нет, он не из тех, кто ошибается, - возразил Оливер.

-- Значит, Гул видел призрак Крида, - немного обеспокоенно предположил Бликки. - Со мной такое бывало.

Бандиты мрачно закивали.

-- Ну уж нет! - взорвался Пирс. - Кто-кто, а Гулден в жизни призраков не видел. Раз он видел Крида, значит, видел живого Крида!

-- Вот-вот, Пирс, дело говоришь, - поддержал его Джесс Смит.

-- Да послушайте, ребята! Ведь Клив принес Кридов пояс! И золото его мы уже поделили, - снова вступил Келлз. - Вы же не хуже моего знаете, снять пояс можно только с мертвого Крида. Гулден что-то напутал.

-- Хозяин, я так думаю, что Гул это затеял, чтоб еще больше все затемнить, - вставил слово Бейт Вуд. - Я видел его меньше часа назад, он мне первому сказал. Он уже тогда знал, что Джим Клив прикончил Крида. Откуда? Ведь это вроде как секрет был. Да уж куда больше: он мне сказал, что Кливу поручили убрать его самого. От кого он пронюхал? Об заклад бьюсь, не от Клива же!

По лицу Келлза разлилась мертвенная бледность, тело его напряглось.

-- Может быть, когда мы говорили об этом деле, кто-то из его шайки подслушивал за дверью? - предположил он. Но весь его вид красноречиво опровергал его же собственные слова.

-- Не-ет! Клянусь, тут что-то не так, - выпалил шестой из бандитов, незнакомый Джоун парень со светлыми усиками на худощавом лице и наглыми глазами.

-- Ни за что не поверю, - упрямо стоял на своем Келлз. - А ты, Бадд, значит, хочешь сказать, что кто-то из нас предатель? Или, может, Клив? Ведь кроме нас обо всем знал еще только он.

-- Что ж, я всегда говорил, что парень больно уж хитер, - ответил Бадд.

-- И в лицо ему скажешь?

-- А чего? Даже рад буду.

-- Ну, так ты либо пьян, либо чистый дурак.

-- Да, вот так! - вспыхнул Келлз. - Ты Клива не знаешь, он тебя в миг уложит. Стреляет - как молния бьет. Ты что ж, думаешь, я натравил бы его на Гулдена, если- б не был в нем уверен? И не подумал бы...

-- Бадд, Клив идет, - громко выкрикнул Пирс.

Снаружи послышались быстрые шаги, фигура.

Клива заслонила свет в двери. Потом он смело и решительно вошел в комнату. При виде Джоун в бандитском обличье он чуть заметно вздрогнул.

-- Бадд, вот он, Клив, - с издевкой сказал Пирс, - давай, повтори ему в лицо все, что нам сейчас говорил.

В воцарившейся тишине все вдруг ясно ощутили, сколько в Пирсе таилось злобной, хитрой силы. Но тут Келлз проворно, как дикий зверь, бросился вперед - хозяином положения все еще оставался он.

-- Пирс, что это на тебя нашло? - прошипел он. - Ты с недавних пор все на что-то нарываешься. Чего ты злишься? Можно подумать, хочешь банду развалить... А ты, Бадд, помолчи. Клив, не обращай внимания, если он начнет что молоть... Дела у нас - хуже некуда, а вы все ищете, как бы перессориться. Сейчас все это надо прекратить.

-- Знаешь, хозяин, добрый пример многому научит, - сухо заметил Бейт Вуд.

Келлз осекся, обстановка разрядилась.

-- Джим, - тут же нетерпеливо обратился он к Кливу, - ты видел Гулдена?

-- Нигде не могу его найти. Обошел все салуны да игорные притоны, где он всегда торчит, только он там не показывался. Но я точно знаю, что он в поселке, хоть чего-то прячется.

-- Кто-то проболтался, - убежденно сказал Келлз, - он сам говорил Бейту Вуду, что ты ищешь его, чтобы прикончить.

-- Ну что ж, я рад. Так будет лучше. Не по сердцу мне было, что ты ему крапленую карту подсовываешь. А кто меня заложил? Кому-то в банде охота разделаться со мной еще больше, чем с Гулденом.

Острый взгляд Клива обежал застывших бандитов и тяжело уперся в Пирса. Пирс ответил ему таким же взглядом.

-- Это еще не все, - продолжал Келлз и повернул Клива лицом к себе. - Гулден клялся Оливеру, будто прошлым вечером видел Крида - целого и невредимого... Очень поздно вечером.

-- Занятно, - глазом не моргнув, ответил Клив.

--. Ничего занятного. Но странно. Гулден слишком туп, чтобы врать. Бейт говорит, он хочет нас с тобой поссорить. Я так не думаю. А с другой стороны, я не верю и в то, что Гулден видел призрак. По-моему, он просто обознался.

-- Ясное дело. Если только Крид не ожил. Я-то ведь больше на нем не сижу.

Келлз сделал шаг назад, всем видом показывая, что он вполне удовлетворен - больше беспокоиться не о чем. Это его движение словно магнит вытянуло из толпы бандитов Пирса. Он подошел к Келлзу и многозначительно похлопал его по плечу. И то ли нарочно, то ли волею случая занял позицию, где только что между ним и Кливом стоял Келлз.

-- Джек, "- начал он нарочито неторопливо, - тебя здесь надувают, и не один человек. Я все тебе выложу, только сделай так, чтоб не было никакой пальбы.

Остальные стояли, переминаясь с ноги на ногу. Слышалось их тяжелое дыхание. Только Джим Клив был как будто спокоен и хладнокровно ждал, что будет дальше. Но в глазах у него горел огонь.

-- Ну, так слушай. Есть тут человек, который во всю тебя обманывает, - начал Пирс не спеша, словно для того, чтобы побольше помучить Келлза. И, не глядя на Джоун, показал на нее большим пальцем.

Вдруг похолодев, вся дрожа, Джоун оперлась о стену. Она сразу поняла, куда гнет Пирс - он знал их тайну и сейчас их обоих выдаст. Он ненавидит Келлза, хочет как можно больнее его задеть. Надо думать, думать быстро и опередить его! Но голова отказывалась работать, язык онемел.

-- Что это значит, Красный? - спросил Келлз.

-- Эта девчонка тебя обманывает, - ответил Пирс и, едва слова эти слетели у него с языка, побледнел и заволновался.

Келлз вдруг вспомнил о присутствии Джоун и понял, что Пирс говорит именно о ней. Все в нем разом изменилось: Джоун, навидавшаяся всяких его превращений, ничего подобного еще не видела. К нему как бы вернулось его былое дружелюбие, спокойная, непринужденная осанка, которые однако лишь маскировали его страшную, из нутра идущую жестокость. Контраст между внешним видом и сущностью был разительный.

-- Пирс, мне казалось, что речь тогда шла о моих людях и золоте... и других вещах, - начал он спокойно, неторопливо и вкрадчиво, и само его спокойствие, мягкость ожгли бандитов как крапивой. - Ну, а раз уж ты совсем с ума сошел и смеешь намекать на... нее... тебе придется объясниться.

У Пирса так дрожал подбородок, что он не мог вымолвить ни слова. Он слишком поздно понял, что зашел чересчур далеко.

-- Она встречается с каким-то мужчиной... там... за хижиной... у своего окна, - выдавил он наконец. - Они целыми часами шепчутся. Я следил за ними, сам все видел и слышал. Я бы тебе раньше сказал, да только хотел узнать, кто он. А теперь знаю!.. Я своими глазами видел, как он влезал и вылезал из окошка...

Келлз всем телом рванулся вперед. Его кольт сверкнул сразу синим, красным и белым огнем. Пирс качнулся, как подпиленное дерево, и повалился навзничь. Глаза его застыли, он был мертв. Вожак бандитов стоял над ним с еще дымящимся револьвером.

-- Господи, Джек! - прохрипел Оливер. - Ты же обещал, что пальбы не будет... а сам убил его... Теперь ты сам себя обманул! Можешь убить меня, только я все равно скажу тебе: Пирс-то правду говорил.

Краску гнева с лица Келлза как рукой сняло, он снова стал мертвенно бледен. Молча смотрел он на Оливера. А тот с чувством продолжал:

-- Ты обманул и самого себя и всех нас. Чего теперь стоит твое слово? Ты что ж, воображаешь, что банда так все и проглотит?.. Вот лежит Пирс... Это ты его убил. А за что? Он поверил твоему слову, хотел открыть тебе глаза. А ты его убил... Если б я знал, что он хотел сказать, я все тебе сейчас выложил бы, сколько ты не размахивай кольтом. Да жаль, я ничего не знаю. Только Пирс не врал, это точно!.. Давай, спроси у самой девчонки... А что до меня, так я по горло сыт твоим Легионом - да и тобой тоже.

Ты конченый человек, Келлз, ты совсем потерял голову - твоя девка тебя сломала.

Оливер говорил с суровым достоинством. Потом замолчал и вышел из хижины. Горячие слова бандита потрясли Келлза, однако ни в каком смысле его не обескуражили.

-- Джоун, - живо обратился он к девушке, - ты слышала, что сказал Пирс; он тебя оболгал, и мне пришлось его убить. Он намекал... что за подлый пес! Сразу видно, он никогда не знал порядочной женщины! Он лгал! И вот он лежит - мертвый! Я ни о чем не жалею... Уйди от меня хоть сотня легионов!

-- Но... но ведь тут... не все... ложь, - медленно, запинаясь на каждом слове, проговорила Джоун. Что-то куда более сильное, чем ее женская хитрость, заставило ее произнести эти слова. Она не могла больше обманывать Келлза даже ценой собственной жизни.

-- Что-о?! - проревел Келлз.

-- Пирс сказал правду. Только в комнату ко мне никто не влезал. Тут он солгал. Окошко совсем маленькое, в него никому не пролезть... А разговаривать... да, разговаривала... с одним человеком...

Келлз облизал пересохшие губы.

-- Этого я не скажу.

-- С кем? Я его прикончу!

-- Нет, нет. Я ни за что не скажу. Я не допущу, чтобы из-за меня вы убили еще одного человека.

-- Я заставлю тебя сказать, выжму из твоей глотки!

-- Нет, нет. Это бесполезно. Ни угрозы, ни боль не заставят меня его назвать.

Келлз был ошеломлен.

-- Разговаривала! Целыми часами! В темноте! Но зачем же, Джоун? К чему было так рисковать?

Джоун только покачала головой.

-- Тебе было тут плохо? Одиноко? Может быть, тебя заметил днем кто из рудокопов, а потом стал приходить вечерами в темноте? Все получилось случайно? Да? Ну говори же!

-- Я ничего не скажу, не хочу, чтобы вы пролили еще больше крови.

-- Значит, заботитесь обо мне? - насмешливо спросил Келлз. Кровь бросилась ему в лицо, руки беспокойно задвигались, и он всем телом подался к Джоун. - А может, он тебе уж очень по душе пришелся, и ты не хочешь видеть, как я его пристрелю? А ты... ты часто с ним разговаривала?

Джоун почувствовала, что слабеет, что не в силах противостоять его страсти, его воле, и, безуспешно борясь с собой, сама того не желая, ответила:

-- Да, часто.

Ее слова выпустили на свободу нечто большее, чем гнев или страсть. Келлза охватила жгучая ревность, тут же превратившая его в настоящее исчадие ада.

-- Так, значит, ты просовывала в окно руки... и вы там в темноте целовались? - воскликнул Келлз, и губы у него задергались.

Джоун так боялась этого вопроса, так напряженно думала, так старалась удержаться, не выдать себя с головой, чтобы Келлз обо всем догадался, все понял. Джоун и вовсе потеряла над собой контроль. Смерть Пирса совсем ее подкосила. У нее уже больше не оставалось сил держать язык за зубами; и теперь довольно было бы одного лишь намека... а страстный напор Келлза ее просто гипнотизировал.

-- Да, - прошептала она безвольно.

Келлз, видимо, подавил новую вспышку ярости.

-- Все ясно, - мрачно заявил он. - Но я еще раз поступлю с вами прилично. Я сделаю вас своей женой.

И обернувшись к бандитам, сказал:

Бликки бросился к двери, и вскоре его топот замер вдали.

-- Вы не можете заставить меня выйти за вас, - сказала Джоун. - Я... я ни слова не скажу.

-- Это твое дело. Я не собираюсь тебя уговаривать да ублажать, - ответил Келлз. - Будешь молчать - последую примеру Гулдена... Помнишь, как он обходится с бабами? Пещера и веревка!

Ноги у Джоун подкосились, она рухнула на кучу одеял. И тут позади Келлза она увидела Джима Клива. Из последних сил она бросила ему молящий взгляд, предостерегая его, умоляя ни во что не вмешиваться, ни в коем случае не делать того, на что он вот-вот готов был пойти. Джим поймал ее взгляд и повиновался. Но в ответ глаза его сказали Джоун, что, несмотря на всю безнадежность их положения, Келлз никогда не приведет свою угрозу в исполнение.

-- Ребята, - обратился Келлз к безмолвствующим бандитам, - помогите мне с этим делом. А потом - поступайте, как хотите. Я буду с вами заодно. Хотите - останемся здесь, хотите - пойдем грабить поселок; можно на Бэннокской дороге взять почтовую карету с золотом. Все, что угодно, лишь бы добыча была побольше. А потом - в путь, на границу.

Он стал шагать взад-вперед по хижине. Бадд и Смит вышли вон, Бейт Вуд сунул руку в карман за трубкой и табаком. Клив сел и облокотился на стол. На мертвого никто не обращал внимания. Какой зловещий знак! Вот они, нечеловеческие нравы пограничной банды! В потолок смотрит застывшее лицо Пирса, здесь витает дух убийства, здесь правит бал смерть, а Келлз, глазом не моргнув, посылает за священником, чтобы обвенчаться с женщиной, которую любит безответной любовью.

Прошло минут пятнадцать. Джоун они показались бесконечно долгими. Наконец послышались чьи-то шаги, голоса - вернулся Бликки.

Он вошел, грубо подталкивая тщедушного мужчину, которого крепко держал за локоть. Лицо вновь прибывшего разительно отличалось от лица Бликки. Одежда без слов говорила о его профессии. Он был очень взволнован и озадачен, но нисколько не напуган.

-- Он там что-то проповедовал в палатке, - объявил Бликки, - а я его вытащил и вот привел, только еще ничего не объяснил.

-- Сэр, мне нужно, чтобы вы меня сейчас же обвенчали, - властно, без обиняков объявил Келлз.

-- Конечно, конечно, я к вашим услугам, - тотчас согласился священник. - Но я... я полагаю предосудительным то, как меня сюда доставили.

-- Извините за спешку, - ответил Келлз, - я вам щедро заплачу. - Он бросил на стол мешочек золота и повернулся к Джоун.

-- Джоун, идите сюда, - приказал он тоном, не допускающим ни сопротивления, ни проволочки.

Только теперь священник заметил Джоун. Он вздрогнул - наверно, его шокировал ее костюм. Джоун сразу узнала его по голосу. А вот узнает ли он ее? Хотя Джим тогда, в тот памятный вечер, не раз называл ее по имени. Добрые глаза священника сузились. Он перевел взгляд с Джоун на Келлза, потом на других бандитов, которые к этому времени снова заполнили хижину. Джим стоял за широкой спиной Джесса Смита, и священник, скорее всего, его не видел! В следующий миг его пристальный взгляд упал на труп, все еще лежащий на полу. Боязливое любопытство сменилось ужасом.

-- Я вижу, тут действительно нужен слуга Господень, только не для того, для чего вы его призвали, - сказал священник. - Я не стану совершать обряда венчания перед лицом убийства.

-- Господин проповедник, либо вы меня сию минуту обвенчаете, либо отправитесь вслед за ним, - отчетливо проговорил Келлз, кивнув на труп.

-- Меня нельзя заставить. - Священник еще держался с достоинством, но сильно побледнел.

-- Ну, я-то сумею. Приготовьте все, что нужно. Джоун, живо сюда!

Голос у Келлза был грозен, однако в нем слышалась прежняя ирония - как бы над самим собой. Его острый ум пытался посмеяться над его плотью и его кровью, его животным началом, его глупостью. Он говорил, что поставит на своем и что от этого все придет к фатальному концу.

Джоун отрицательно покачала головой. Келлз сделал к ней шаг и, схватив за руку, резко повернул к себе. Физическое насилие подействовало на Джоун совсем неожиданным образом: она пришла в ярость.

При этих словах священник вздрогнул - то ли заподозрил неладное, то ли просто увидел, что подтверждаются худшие его опасения, то ли от того и другого вместе. Он нагнулся и посмотрел в мертвое лицо Пирса. Потом выпрямился и покачал головой - видимо, убедился, что Пирс не тот, кого он обвенчал с Джоун.

-- Пожалуйста, снимите маску, - обратился он к Джоун.

Она, не дрогнув, тотчас выполнила просьбу. Священник пристально, как и в тот вечер, посмотрел ей в лицо и опять повернулся к Келлзу.

-- Ваши угрозы бесполезны, - теперь уже совсем спокойно сказал он. - Я не могу обвенчать вас с женщиной, у которой уже есть муж. Только я его здесь не вижу.

-- Не видите здесь ее мужа! - как эхо отозвался Келлз и, открыв от удивления рот, уставился на священника. - У вас что, не все дома?

Оглядывая толпу, священник, очевидно, так и не заметил наполовину скрытого спинами Клива. Все его внимание обратилось на Келлза. Бандит того заслуживал. Удивление его было безгранично, оно сковало его словно цепями. Внезапно он очнулся.

-- Ну-ка повторите, что вы сказали! - заорал он и весь покрылся багровыми пятнами.

-- Я не могу обвенчать вас с замужней женщиной.

Краска мгновенно сошла с лица Келлза, он снова стал бледен, как смерть.

-- Разве вы ее уже видели? - спросил он.

-- Да, - ответил священник.

-- Где и когда? - Здесь, позади этой хижины, несколько дней назад!

На Келлза было больно смотреть, и Джоун от всей души его пожалела. Она чувствовала себя виноватой, как будто на самом деле ему изменила. Сердце готово было выпрыгнуть у нее из груди, оно поднялось до самого горла и душило ее. Вот он, тот страшный миг, крушение всех надежд! Еще одно слово - и Джим Клив окажется лицом к лицу с Келлзом.

-- Позади хижины! У ее окошка?

-- Да.

-- А как вы там оказались?

-- Я пришел туда как священник, меня позвали, чтобы совершить обряд венчания.

-- Обряд венчания?

-- Да. Ее зовут Джоун Рэндел, она живет в Хоудли, Айдахо. Ей уже исполнилось восемнадцать лет. Как я понял, здесь ее держат против ее воли. Она полюбила честного молодого рудокопа из поселка. Он привел меня сюда, и я их обвенчал.

-- Вы... их... обвенчали?

Правда медленно доходила до сознания Келлза, и движения его тоже замедлились. Рука словно нехотя потянулась за револьвером, вытащила его, подняла. И тут выплеснулось наружу все скопившееся в его натуре зло: он стал осторожно, не спеша целиться в священника! В тот же миг к нему рванулся Бликки и сильно ударил его по руке. Прогремел выстрел, но пуля ушла вверх, в крышу. Бликки ухватил Келлза за руку и повис на ней всем телом, не давая снова ее поднять.

Джесс Смит бросился на помощь Бликки и вырвал у Келлза револьвер. Джим Клив сгреб священника в охапку, развернул и вытолкнул за дверь.

-- Бегите, бегите, коли вам жизнь дорога! - заорал он.

Бликки и Джесс все еще боролись с обезумевшим Келлзом.

-- Джим, живо! Закрой дверь! - выкрикнул Джесс. - Бейт, убери все револьверы и ножи... Теперь, хозяин, будь ты проклят, бесись, сколько хочешь.

Джоун застыла на месте не в силах двинуть ни рукой, ни ногой.

-- Джоун! Это правда? - выкрикнул Келлз. Дыхание со свистом вырывалось у него из груди.

-- Правда.

-- Кто он? - взревел Келлз.

Келлз бросился к ней с протянутыми руками, пальцы его, словно когти, готовы были растерзать, разорвать ее в клочья, они дрожали, они тянулись к горлу... но так и не сомкнулись на нем. Келлз хотел убить ее, но не мог. Он молча стоял перед ней, парализованный собственной яростью. Верно, в эту минуту он, наконец, понял, что погиб, и погиб из-за этой женщины. Он ненавидел ее, потому что любил. Ненависть побуждала его убить ее, а он не мог ни убить, ни даже просто сделать ей больно. В душе его столкнулись два противоборствующих начала: зло, породившее ненависть, и добро, породившее любовь. Внезапно он оттолкнул ее; она споткнулась о тело Пирса, едва не упала и, шатаясь, снова прислонилась к стене. Келлз остался один посреди комнаты. Как взбесившийся бык в загоне, он стоял, озираясь по сторонам, тупо ища спасения. Но спасаться ему надо было только от самого себя. Потом, то ли решив дать себе волю, то ли не в силах сопротивляться бушующей в груди ярости, он вдруг как безумный заметался по комнате. Казалось, его обуревает неодолимое желание сокрушить все вокруг, уничтожить самого себя. Но все оружие унесли бандиты, а вещей в хижине почти не было. В ярости Келлза было даже что-то величественное, и все же вел он себя по-детски глупо. И сам это понимал. Со стороны было видно, что даже ослепленный своим безумием, отпустив все тормоза, он сознавал бесполезность своего буйства. Несколько минут спустя все внутри хижины было разгромлено, пол покрыт грудой обломков, а Келлз, потный, взъерошенный, жалкий, задыхаясь, стоял посреди комнаты и никак не мог прийти в себя - быстрота и неистовство, с которым он учинил разгром, вкупе с клокотавшим в нем бешенством, вконец его вымотали. Он перестал бросаться из стороны в сторону и теперь просто шагал по комнате. В нем больше не было даже благородства истинного гнева - посреди хижины стоял человек отчаявшийся, потерпевший полное поражение и притом ясно это сознающий.

К вожаку подошел Джесс Смит.

-- Джек, вот твой кольт. Я взял его, потому что ты был не в себе. И еще вот что: нас тут совсем мало, но мы с тобой.

Так Смит выразил свою верность Келлзу, и тот ответил слабой благодарной улыбкой.

Все уже принялись за работу, как вдруг раздался громкий голос Клива:

-- Келлз, сюда идет Гулден, а с ним Малыш Джоунз, Уилльямз и Бэрд! Бандит поднял голову и пошел к двери.

Бейт Вуд сделал резкое многозначительное движение.

-- Хозяин, дело плохо. Я такое уже видал.

Келлз оттолкнул парней и выглянул наружу.

Видимо, он обрел второе дыхание - еще не глядя на то, что происходило внизу, он совсем успокоился, снова стал самим собой.

-- Джим, ступай в ту комнату, - отрывисто прозвучал приказ, - и ты, Джоун, тоже. И сидите тихо.

-- Джим, что все это значит? - боязливо прошептала она. - Зачем сюда идет Гулден?

-- Верно, меня ищет, - ответил Джим. - Только тут еще что-то. Видела толпу на дороге?

-- Нет, мне не видно было, что делается за дверью.

-- Тише! Слушай!

Джим приник к щели, и Джоун увидела, как его рука скользнула к кольту. Тогда она тоже бросила взгляд в большую комнату.

Гулден ввалился в хижину в сопровождении целой толпы рассвирепевших мужчин, явно замысливших темное дело. Но странная вещь, вошедшие не проронили ни звука. В одну минуту они оказались перед Келлзом и кучкой его людей. Бывшие верные союзники Келлза - Бэрд, Джоунз, Уилльямз - теперь смотрели на него враждебно, с вызовом. А громадина Гулден походил на разъяренную гориллу. Войдя, он быстро обвел комнату горящим в провалах глазниц взглядом. Одну руку он держал под курткой. А Келлз спокойно, хладнокровно ждал. Гулден сделал движение рукой, Келлз тотчас поднял кольт. Однако не выстрелил - в руке у Гулдена оказался всего-навсего какой-то завернутый в платок тяжелый округлый предмет.

-- На, смотри! - проревел Гулден и швырнул сверток на стол.

Глухой, тяжелый, тупой звук показался бандитам очень знакомым.

Концы красного платка соскользнули, и глазам бандитов представился блестящий, неправильной округлой формы золотой самородок. Джоун тотчас его узнала, и сердце у нее замерло.

-- Самородок Клива! - воскликнул Келлз. - Откуда он у тебя? Гулден перегнулся через стол. Его тяжелые челюсти сжались.

-- Я нашел его у рудокопа Крида, - скрипнул он зубами.

Под нервным шарканьем сапог заскрипел пол. Потом стало тихо. И вдруг до бандитов донесся глухой отдаленный рокот голосов. В нем слышалась непонятная угроза. Келлз побледнел, как полотно, и, казалось, прирос к полу.

-- Да.

-- А где был... его труп?

-- Я оставил его на Бэннокской дороге.

Вожак бандитов вдруг онемел.