Доктор Безымянный.
Часть II. Пути будущего.
Глава XVIII. Козни браминов

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Доктор Безымянный. Часть II. Пути будущего. Глава XVIII. Козни браминов (старая орфография)

XVIII.
Козни браминов.

С минуту старый индус молчал. Крупные капли пота струились по его лбу.

- Вот здесь, - проговорил он, указывая на первую могилу, - здесь покоится прах благородного старца Дэкана. Уж много лет я слежу, чтобы прохожие воздавали ему ту почесть, какая подобает умершим воинам.

- Здесь? - удивленно спросил Безымянный, но ведь вы-же зарыли его неподалеку от храмов Эллора?

- Да, это так и было, Саиб, а как останки благородного Дэкана очутились здесь, я разскажу вам после, а теперь позвольте мне продолжать свою грустную исповедь.

- Хорошо, говори, Ахмед, я слушаю тебя, - отвечал молодой ученый.

- С того дня я навек лишился покоя, мучаясь и терзаясь сознанием, что я был соучастник возмутительного преступления. Я жестоко страдал и все-же не находил в себе силы воспротивиться намерениям браминов. Я знал, что при первой моей попытке выдать их преступление, эти жестокие люди, губившие десятки влиятельных семейств, раздавили-бы меня как жалкого червяка.

Между тем принцы Руиджи назначили крупную награду тому, кто отыщет тело погибшого Дэкана: Но, несмотря на самые тщательные поиски местного населения и княжеских слуг, труп старого воина так и остался неразысканным. А я, свидетель убийства Дэкана, молчал из страха перед браминами, из страха смерти. Так прошло несколько месяцев и розыски покойного прекратились.

За это время я часто встречал брамина Аркабада и заметил, что его отношения ко мне изменились к лучшему. Он был особенно милостив и благосклонен ко мне, считая меня, повидимому, верным и преданным слугой.

Если-бы я тогда дал ему понять, как мучат меня угрызения совести со дня убийства старого Дэкана, то, конечно, избавился-бы от необходимости присутствовать при других подобных сценах. Но я был тогда подлый трус и, боясь потерять благосклонность брамина, я молчал, затаив на душе терзавшия страдания.

Прошло два месяца со смерти славного Дэкана, как вдруг, однажды утром, к воротам храма Эллора прискакал запыхавшийся гонец. Он принес важную весть. Один индусский миллионер был при смерти и просил прислать к себе какого-нибудь брамина, чтобы тот усладил его последния минуты беседой о божественном Браме и о надеждах на светлое будущее, открывающееся за гробом избранным правоверным.

К немалому удивлению Ахмеда, брамин Аркабад сам вызвался ехать к умирающему. Он позвал к себе Ахмеда и сообщил ему о своем намерении взять его с собой.

Служитель взял с собой книгу Веда (индусский перевод с санскритского подлинника) и они пустились в путь.

По дороге Аркабад преподал своему спутнику следущия наставления:

Когда я тебе незаметно кивну головой, ты приблизишься к изголовью умирающого раджи, я передам тебе книгу Веда и ты вместо меня будешь продолжать чтение. Но помни, что ты должен всецело погрузиться в свое занятие, не видеть и не слышать ничего из того, что произойдет вокруг тебя.

Ахмед молчал, хотя переживал страшную душевную пытку. Он предчувствовал, что его бесконечные мучения еще только начинаются и что ему, вероятно, придется сделаться свидетелем, а может быть соучастником, целого ряда преступлений.

Наконец путники прибыли в роскошный дворец больного раджи Паома Руиджи. Здесь царило смятение и скорбь.

Брамина встретила красивая молодая женщина с распущенными волосами в разодранной одежде, как того требует обычай для выражения скорби. Это была Сокоум, молодая жена раджи. Год тому назад миллионер женился на ней, возведя ее из простой рабыни на степень своей жены. Вероятно этому немало содействовали брамины, так как молодая женщина, став женой раджи, сделалась усердной жертвовательницей на храмы Эллора, и Ахмед не раз видел, как она приходила в святилище на таинственные совещания с браминами.

Сокоум распростерлась на земле перед Аркабадом, когда тот вошел в дом раджи

- Святой отец! - простонала она со всеми признаками безнадежного горя, - душа моя полна печали!

Эти обычные слова утешения успокоительно подействовали на молодую женщину. Она сразу утихла, тревога исчезла с её лица и, странное дело, Ахмеду показалось, что в её черных глазах промелькнул луч несомненной радости. Очевидно в словах брамина скрывался для нея таинственный смысл. Она поспешно встала и повела брамина в роскошную залу, где умирающий раджа лежал на своем смертном одре,

Бледный, измученный, с печатью близкой смерти на челе Паомо слабо улыбнулся при виде входящого к нему брамина. Последний приблизился к умирающему, изобразил у него на груди знак священного треугольника, символ браманической Троицы, затем сел у изголовья раджи и стал глухим грудным голосом читать стихи книги, Веда повествующие о странствованиях освобожденной от земных оков души по пустыням безпредельности.

В дальнем углу залы Сокоум, сидя на подушках, время от времени произносила монотонным тоскливым голосом:

- Брама! Вишну! Шива!

Паомо тяжело дышал. Лицо его с каждой минутой все больше и больше бледнело; жизнь заметно угасала в его измученном теле; он был уже без сознания и конец был нед, алек. Тогда Аркабад передал слуге священную книгу. Тот стал читать. Но мало по малу, не переставая читать, Ахмед стал разбирать каждое слово разговора брамина с Сокоум.

- И так, родственники твоего супруга, презирая твое низкое происхождение, намерены оспаривать у тебя право на наследство после смерти Паома? - говорил Аркабад.

- Да, святой отец! А между тем я была ярким лучем света на склоне его жизни. А теперь меня хотят изгнать из дворца, где я была полновластной хозяйкой. Сжалься, отец, над безпомощной женщиной. Вспомни только, что я всегда была послушна воле браминов и не скупилась на царские подарки!

- Успокойся, прекрасная Сокоум, не бойся, брамины не оставят тебя без своей помощи и поддержки. Мы уже подумали о том, каким способом сохранить тебе право на наследство, которое ты сумеешь употребить на пользу Браме. Ты знаешь, закон Низама гласит, что раба, став женой своего господина, наследует его богатства только в данном случае...

- Когда вдова приказывает воздвигнуть себе вдовий костер, - с живостью подхватила Сокоум, - на котором должна быть сожжена живой, чтобы не пережить своего мужа. В таком случае она имеет право завещать все состояние кому-нибудь из своих родственников.

- Ну да! - насмешливо подтвердил Аркабад.

- Но неужели ты требуешь этого от меня! Я не хочу жертвовать жизнью, я хочу жить и наслаждаться жизнью! - воскликнула Сокоум.

- Молчи! - прикрикнул на нее брамив, - слушайся совета мудрейших! Закон Низама гласит так: "Рабыня, став женой своего господина, унаследует его состояние, если прикажет воздвигнуть для себя вдовий костер". Но в законе не сказано, что она должна быть сожжена. И вот мы воспользуемся этой неточностью, чтобы спасти тебя от смерти и сделать наследницей Паома. Ты должна будешь тосковать и убиваться по нем, уверяя всех, что не в силах пережить его смерти, затем ты прикажешь воздвигнуть себе костер, исполнив таким образом то, что предписывает закон.

- Да! - прошептала Сокоум, видимо не уловив вполне смысла слов брамина.

- В назначенный день ты появишься на костре, - продолжал брамин, - но не бойся. Мы с умеем отвратить от тебя пламя, и в тот же день ты будешь благодарить нас за то, что мы добыли тебе наследство раджи.

- Да, но мои враги скажут, что воздвигнуть костер мало, что нужно быть сожженной, - возразила молодая женщина.

- Возможно. Но судьи подумают, что брамины лучше понимают священное писание, чем простые смертные.

- Неужели, отец, брамины согласны засвидетельствовать это перед судом.

- Да, дочь моя! Но мы разсчитывали на твою признательность, ты не должна забывать нужд храмов Эллора и их священнослужителей.

Ахмед слушал этот разговор и не мог понять, почему брамины вздумали помогать Сокоум. Ведь семья раджи была очень религиозна и не менее Сокоум щедра на дары и пожертвования. Конечно, Ахмеду и в голову не приходило, что покровительство бывшей рабыне клонилось к тому, чтобы нанести новый удар принцам Руиджи.

Весь этот день брамин и служитель оставались во дворце раджи, который незаметно скончался в то время, как брамин и Сокоум обсуждали незаконный способ завладеть его имуществом. Когда собрались родственники, друзья и слуги покойного, молодая вдова объявила, что будучи не в состоянии перенести столь тяжкую утрату, она решилась на добровольное самосожжение, чтобы последовать в райския страны за своим дорогим супругом. Присутствующие принимали это подлое притворство за чистую монету и всячески старались заставить ее отказаться от мысли пожертвовать своей молодостью и красотой. Но вдова была непоколебима в своем решении. Через три дня должна была совершиться торжественная церемония

Во время обратного пути Аркабад, не подозревавший, что его планы известны Ахмеду, сказал ему:

должен сделать:

Ты отправишься в Орангабад, во дворец английского генерал-губернатора и скажешь ему, что брамин Аркабад извещает его, что чрез трое суток вдова раджи Паома Руиджи намерена сжечь себя на вдовьем костре вместе со своим покойным супругом и что Аркабад просит его принять меры, чтобы воспрепятствовать совершению этого варварского обычая. Вот тебе мое кольцо, - добавил Аркабад, - покажи его как доказательство того, что ты мое доверенное лицо.

В то время англичане старались искоренить этот нелепый обычай, но в большинстве случаев их попытки оставались безуспешными перед фанатизмом толпы. Поэтому англичане были весьма признательны браминам, когда те им оказывали поддержку.

Не подлежало сомнению, что английский генерал-губернатор, по просьбе брамина, примет все меры, чтобы помешать сожжению вдовы.

Ахмед поблагодарил брамина за доверие, но на душе у него было тяжело. Он сознавал, что у Аркабада была какая-то тайная мысль, скрытая от него.

Молча продолжали они путь. Когда-же они достигли дороги, ведущие в Орангабад, брамин простился со слугой и приказал идти к губернатору, а затем, исполнив поручение, вернуться к нему и обо всем ему доложить.

Во дворце Ахмед был принят очень любезно. Вернувшись в святилище Элдора, слуга обо всем донес брамину и тот остался им так доволен, что даже вручил ему несколько рупий, что было с его стороны необычайной щедростью, так как брамины, весьма охотно принимающие деньги, очень неохотно разстаются с ними.

Настал день, назначенный для церемонии. Брамины, в белых льняных одеждах, в венках из голубых лотосов, с священными статуэтками божества, торжественным шествием направились во дворец покойного Паома Руиджи.

На большом почетном дворе, окруженном старинными деревьями, возвышался гигантский костер.

На богатых коврах, настланных на верхней площадке костра, лежало тело раджи в праздничной одежде.

Жадная до всяких зрелищ толпа плотным кольцом окружала мрачный жертвенник. Впереди толпились родственники покойного и среди них отец Рамы, принц Диоми, глаза дома Руиджи. Брамины образовали плотное кольцо вокруг костра. С минуты на минуту должна была разъиграться трагическая сцена. У всех больно сжималось сердце при мысли о молодой красавице, которая должна была погибнуть на костре. Вдруг раздались звуки гонгов, и на терассе дома, окруженная рабынями, появилась Сокоум.

Она была бледна и взволнована. Несмотря на уверения брамина, душа её была полна ужаса и смятения. Одета она была в длинное белое платье, черные волосы, заплетенные на две косы, темными змеями вились по спине, над каждым ухом было вколото по алой розе. Она шла медленно, не поднимая глаз, прямо к костру. Но в тот момент, когда она занесла ногу на ступени лестницы, устроенной для её удобстаа сбоку костра, мужество покинуло ее и несчастная откинулась назад. Но Аркабад поспешно шепнул ей магическое слово, которое разом вернуло ей полное самообладание. С улыбкой на устах вбежала Сокоум на костер, обратившись лицом к толпе, окинула ее долгим прощальным взглядом, простилась со всеми присутствующими и легла на парчевый покров, разосланный для нея на бревнах костра.

- Милосердный Брама! Взгляни с своей небесной высоты, - запели брамины, - как одно из твоих созданий возвращается к тебе в лоно ранее назначенного тобой часа. Прими ее в число избранных твоих.

Снова зазвучали гонги подобно отдаленному грому.

Четверо слуг, с зажженными факелами, приблизились к костру и сыпали по углам. По данному знаку они должны были с четырех концов поджечь сухое дерево костра.

Но, прежде чем брамины подали этот знак, раздался громкий голос с сильным британским акцентом, приказывавший остановить церемонию.

Между тем слуги подожгли костер и дух бедного раджи отправился совершать небесное странствование один, а не в спровождении своей молодой супруги.

Опомнившись от неожиданности и поняв, что солдатами совершено страшное святотатство - прекращение церемонии сожжения вдовы, толпа яростно кинулась на англичан, произошла свалка, среди которой погибло несколько человек.

Тут вмешались брамины, заявив, что, вероятно, сам Брама пожелал, чтобы Сокоум осталась жива, и все разом успокоилось. Предоставив солдатам полновластно хозяйничать во дворце раджи, друзья и знакомые раджи дождались, пока сгорел костер и мирно разошлись по домам.

Никто не заметил, как наемные убийцы, подкупленые браминами, предательски убили благородного Диоми Руиджи и тайком унесли его тело.

браминов и Ахмеда....

- Вот здесь похоронен принц Диоми, - пояснил он.

Безымянный с молчаливой скорбью взглянул на могилу.

Крупные слезы катили у него из глаз.