Радости и горести знаменитой Молль Флендерс...
VI. Я остаюсь вдовой. Я выхожу снова замуж. Банкротство моего нового мужа и его бегство. Мой взгляд на положение женщины.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Радости и горести знаменитой Молль Флендерс... VI. Я остаюсь вдовой. Я выхожу снова замуж. Банкротство моего нового мужа и его бегство. Мой взгляд на положение женщины. (старая орфография)

VI.
Я остаюсь вдовой. Я выхожу снова замуж. Банкротство моего нового мужа и его бегство. Мой взгляд на положение женщины.

И так, я осталась вдовой, я была еще молода и по мнению всех красива. У меня было порядочное состояние и за мной ухаживали многие богатые купцы, особенно один торговец полотнами, который, повидимому, был сильно в меня влюблен. После смерти мужа я поселилась у него, так как была дружна с его сестрой; здесь я могла вполне свободно и всегда проводить время, вращаясь в обществе по своему вкусу, потому что я никогда в жизни не встречала более веселой и более безразсудной девушки, как сестра квартирного хозяина, хотя в тоже время она была так добродетельна, как я не ожидала сначала; она ввела меня в самое сумасбродное общество и принимала у себя самых разнообразных людей, охотно знакомя их с своей хорошенькой вдовушкой. А так как всякая известность привлекает глупцов, то возле меня образовался кружок обожателей, которые льстили и ухаживали за мной, хотя никто из них не сделал мне честного предложения; я очень хорошо понимала их общия намерения по отношению ко мне, чтобы не попасть в западню этого рода. Мои обстоятельства изменились. У меня были деньги и я не нуждалась ни в ком. Я пошла раз на приманку, называемую любовью, но игра была кончена; теперь я решила или хорошо выйти замуж, или совсем не выходить.

Надо сказать правду, я любила общество веселых и умных мужчин, хотя и не чуждалась других; но из моих тонких наблюдений я увидела, что самые блестящие мужчины всегда бывают самыми плохими вестниками, в смысле намеченной мною цели; с другой стороны, самые блестящия предложения исходят от самых скучных и неприятных людей в мире.

Я не особенно гнушалась купцами, но в то время я желала, иметь мужем купца джентльмена, который, когда захотел, мог бы повести свою жену ко двору или в театр, умел бы носить шпагу, имел бы вид настоящого джентльмена, а не какого нибудь бедняка, у которого на кафтане всегда видны следы его передника, а на парике следы его шапки и который, так сказать, как-бы висит на шпаге, а не шпага на нем.

Итак, наконец, я нашла такую амфибию, такое земноводное создание, как называют купцов-джентльменов; и, как бы в наказание за свою глупость, я попала в западню, которую, так сказать, разставила сама себе.

Это был тоже торговец полотнами. Хотя моя подруга сильно желала сосватать меня своему брату, тем не менее, когда мы объяснились, то я увидела, что он разсчитывает сделать меня своей любовницей, и потому отказала ему, веря в правило, что женщина не должна никогда быть любовницей, если у нея есть средства выйти замуж.

Таким образом мое тщеславие, но не мои принципы, мои деньги, но не моя добродетель сохранили мою честность; тем не менее исход этого брака показал мне, что я сделала бы лучше, если бы позволила своей подруге продать меня её брату, чем я сама продала себя купцу, который был в одно и тоже время бродяга, джентльмен, лавочник и нищий.

Но благодаря капризу выйти замуж за джентльмена, я разорилась, потому что мой новый муж, найдя у меня много денег, начал самые безразсудные траты; таким образом в течении года он спустил почти все, что мы оба имели.

В первые три месяца нашего замужества я ему очень нравилась и мне оставалось одно удовольствие видеть, что большую часть моих денег он прожил на меня.

- Крошка моя, - сказал он мне однажды, - не хотите-ли вы сделать маленькое путешествие дней на восемь в деревню?

- Куда же вы думаете ехать, мой друг? - спросила я.

- Все равно, куда-нибудь; мне хочется с неделю потолкаться между учеными, и потому мы поедем в Оксфорд, - отвечал он.

- Но как же мы поедем? ведь я не умею ездить верхом, а для кареты это слишком далеко.

- Слишком далеко, - сказал он. - Нет такого места, которое было бы далеко для кареты в шесть лошадей. Если я вас приглашаю, то хочу, чтобы вы путешествовали, как герцогиня.

- Гм, мой друг, ведь это глупо, - сказал я, - но так как вы желаете этого, то я не стану возражать вам.

Итак, в назначенный день пред нашей квартирой стояла богатая карета, запряженная прекрасными лошадьми, с кучером, почтальоном, двумя лакеями в очень красивых ливреях, верховым джентльменом и пажом в шляпе с пером; вся прислуга называла его ваше сиятельство, а меня графиней; таким образом мы отправились в Оксфорд и это путешествие было очаровательным; надо отдать справедливость моему мужу в том, что ни один нищий в мире не мог так искусно выдать себя за знатную особу, как он. Мы посетили все достопримечательности Оксфорда и, между прочим, сообщили двум или трем профессорам, что имеем намерение отдать своего племянника в университет; уверив их, что они будут назначены его туторами, мы забавлялись, обещая нескольким бедным студентам сделать их капелланами в церкви графини; прожив там в качестве знатных особ несколько дней, мы поехали в Нортемптон; вообще мы проездили двенадцать дней и это удовольствие стоило нам 93 фунта стерлингов.

Тщеславие есть самое лучшее качество каждого фата; мой муж отличался этим качеством и потому не знал цены деньгам, Легко представить, что его история не имеет особенного интереса, и потому достаточно будет сказать, что через два года и три месяца он сделался банкротом и был арестован судебным приставом по такому большому процессу, что нельзя было найти за него поручительства; тогда он позвал меня к себе.

Это вовсе не было для меня неожиданностью; с некоторых пор я замечала, что все идет к вашему разоренью, и я по возможности сохраняла кое-что для себя; наше свидание показало мне, что он поступил со мною так хорошо, как я не ожидала; он откровенно объявил, что действовал глупо, позволив себя арестовать в то время, когда еще мог выпутаться из дела; ясно, что теперь все для него потеряно, и потому он просит меня вынести из дому ночью ценные вещи, спрятав их в безопасном месте; кроме того, он поручил мне, если я смогу, взять из магазина товаров на 100 или на 200 фунтов.

- Только я не должен ничего знать об этом, - прибавил он, - вы не говорите мне, что возьмете, я намерен в эту же ночь бежать, и если вы, сердце мое, никогда больше обо мне не услышите, то позвольте пожелать вам вечного благополучия; мне обидно, что я причинил вам столько горя.

Прежде, чем я ушла, он наговорил много еще других любезностей; вообще, как я уже сказала, он был джентльмен, который обходился со мной всегда нежно и приветливо. Это и было единственным моим утешением, так как он промотал все мое состояние и теперь заставил меня скрывать от его кредиторов остатки своего имущества.

Тем не менее, я сделала все, как он сказал; с этих пор, я не видела его больше, он нашел возможность бежать в туже ночь или на другой день, не знаю, потому что мне стала известно только одно: что в три часа утра он перевез остальные товары и, захватив сколько мог денег, оправился во Францию, откуда я получила от него не более двух или трех писем. Я не видела дома, так как, исполнив в точности его инструкцию, я не возвращалась туда, зная, что меня могут арестовать его кредиторы, потому что суд назначил конкурс над его несостоятельностью, так что констебль имел право арестовать и меня. Мой муж бежал самым отчаянным образом из дома ареста: он перепрыгнул с крыши одного дома на другой, рискуя сломать себе шею; затем он забрал все свои товары прежде, чем его кредиторы успели описать их, и с этими товарами скрылся.

квитанцию, по которой я могла его выкупить, что я и сделала; в свое время я выручила за этот холст больше 100 фунтов, продавая по частям своим знакомым.

Однако же, подсчитав все, что я имела, я увидела, что мои дела изменились и мое состояние сильно уменьшилось, беря в разсчет присланную им квитанцию, вместе с теми тюками полотна и кисеи, которые, по его указанию, я взяла раньше, а также разное серебро и другия вещи, я могла насчитать у себя 500 фунтов стерлингов. Итак, мое положение стало исключительным; положим, у меня не было детей (единственный мой ребенок от этого мужа умер), но я осталась, так сказать, соломенной вдовой, у меня был муж и не было его, и я не могла разсчитывать снова выйти замуж, хотя наверное знала, что мой муж не возвратится в Англию, даже в том случае, если бы он прожил еще пятьдесят лет. Таким образом, говорю я, какое бы предложение мне ни сделали, я не могла принять его; у меня не было друга, с которым бы я могла посоветоваться и которому я могла бы поверить тайну своих дел, потому что, если бы было открыто место моего пребывания, то меня бы схватили и отобрали все мое имущество.

Первое, что я должна была сделать в своем опасном положении, это совершенно оставить всех своих знакомых и переменить фамилию. Так я и поступила: я переехала в Минт, наняла квартиру в глухом месте, оделась вдовой и назвалась мисс Флендэрс.

возвращении из Весть-Индии; он был так огорчен потерей этого корабля, что, несмотря на свое спасение, умер с горя; его вдову начали преследовать кредиторы и она была вынуждена искать убежища в Минте. Однако, скоро, благодаря своим друзьям, она устроила свои дела и была совершенно свободна. Увидя, что я приехала сюда не с целью избежать преследований, а просто из желания вести уединенную жизнь, он пригласила меня поселиться вместе, пока мне представится случай устроиться; к тому же, говорила она, мы живем в такой части города, где вы легко можете встретить какого-нибудь капитана корабля, который станет ухаживать за вами и может сделать вам предложение.

Я согласилась и прожила у нея полгода; я бы осталась там жить дальше, если бы с ней не случилось того, что она предсказывала мне, то есть, если бы она не вышла очень выгодно замуж. Но, в то время, когда счастливо решалась судьба других, мое положение ухудшалось и я не встретила ни одного порядочного поклонника, кроме двух-трех боцманов и других людей подобного же сорта. Что касается капитанов, то в этом отношении их можно было разделить на две категории: к первой принадлежали люди с хорошим состоянием, т. е. хозяева кораблей, они искали выгодного брака; ко второй относились все те, кто был без места и кто искал жену, которая принесла бы в приданое корабль, т. е. иначе говоря, принесла бы деньги, при помощи которых можно было купить долю участия в морском предприятии и вступить в товарищество; или жену, у которой если и нет денег, но есть друзья, занимающиеся мореплаванием, они могли бы дать её мужу хорошее место на корабле. Я не подходила ни к одной из этих двух категорий и потому должна была, так сказать, лежать в дрейфе.

Моя свояченица в Кольчестере была права, когда говорила, что в этом случае ум, красота, прекрасное обращение, добрый характер, нравственность, воспитание, здравый смысл, словом, все душевные и телесные качества женщины не имеют никакого значения, что только одне деньги делают ее приятной; правда, мужчина выбирает себе женщину, руководясь сердечным влечением к ней, однако же красота, хорошее сложение, прекрасные манеры и изящное обхождение необходимы только любовнице; что касается жены, то её физические недостатки не охлаждают его желания, её нравственные несовершенства не оскорбляют его; деньги составляют все; приданое не может быть кривым и безобразным; золото нравится всегда, какова бы ни была жена.

нибудь молодая леди будет так высокомерна, что притворно откажет мужчине, сделавшему ей предложение, то едва ли ей представится случай повторить свой отказ два раза, и хорошо еще, если она сможет исправить свой ложный шаг на этом пути, согласившись на то, что она, повидимому, отвергала. Мужчины могут выбирать нас везде, женщины же более несчастливы в этом отношении, первые постучатся в любую дверь и если откажут в одном доме, то наверное примут в другом.

С другой стороны, я заметила, что мужчины не стесняются в этом случае и свободно пускаются куда угодно на счастливую охоту, как они называют сватовство, не спрашивая, достойны ли они намеченной добычи; они такого высокого о себе мнения, что едва позволяют женщине, на руку которой претендуют, справиться об их характере или положении.

как на самое порочное создание; короче сказать, он должен составить самое низкое мнение о всех её качествах, если она, делая шаг на всю жизнь, не обдумает его и бросится в замужество сразу в темноте, не зная что ожидает ее там.

Я бы хотела, чтобы женщины действовали осмотрительнее в этом случае, помня, что это самая важная сторона нашей жизни, от которой мы больше всего страдаем; здесь нам не достает бодрости, нас пугает мысль не выйти замуж и остаться в несчастном положении старой девы. Это и есть опасная ловушка; но раз леди, освободясь от подобного страха, действует правильно, тогда она ставовится на истинный путь, который так необходим для её счастья, и тогда она, если и не скоро, за то счастливо выйдет замуж.