Радости и горести знаменитой Молль Флендерс...
VII. Мой новый поклонник. - Я опять выхожу замуж и уезжаю в Виргинию.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Радости и горести знаменитой Молль Флендерс... VII. Мой новый поклонник. - Я опять выхожу замуж и уезжаю в Виргинию. (старая орфография)

VII.
Мой новый поклонник. - Я опять выхожу замуж и уезжаю в Виргинию.

Возвращаюсь к себе. Мое положение было не особенно приятно. Условия, в которые я была поставлена, побуждали меня найти себе хорошого мужа, во что бы то ни стало; но я скоро убедилась, что это было не так легко сделать; все узнали, что у вдовы нет состояния, и узнав, начали говорить обо мне все дурное, несмотря на то, что я была прекрасно воспитана, хорошо сложена, умна, приятна в обществе, словом была одарена всеми хорошими качествами, но все это не имело никакого значения без билонов. Говоря прямо, всюду ходила молва, что у вдовы нет денег.

Итак, я решила, что мне необходимо изменить свое положение и отправиться в совершенно другое место, а при случае переменить даже свою настоящую фамилию.

Я передала эти соображения своей подруге, жене капитана, которая была ко мне очень привязана и которая, когда случались у нея деньги, делала мне такие подарки, что они окупали вполне мое содержание, так что до сих пор я не тратила своих денег. Первое, что она предложила мне сделать, это назваться её кузиной и отправиться, по её указанию, к её родственникам в деревню, куда она привезет своего мужа сделать мне визит; затем она устроит так, что там она и муж пригласят "свою милую кузину" переехать к ним в город; они жили в другом городе, не там, где я. Кроме того, она сказала мужу, что у меня есть состояние в 1,500 фунтов и что я расчитываю получить еще больше.

Я не принимала ни в чем участия и только выжидала событий. Скоро между соседями распространился слух, что у капитана живет молодая вдова, имеющая 1,500 фунтов, а может быть и больше, и что об этом говорил сам капитан; если кто-нибудь и спрашивал обо мне капитана, то он по совести мог утверждать это, так как вполне доверял словам своей жены. Благодаря слухам о моем состоянии, у меня скоро явилась толпа обожателей; таким образом, я начала тонкую игру, и мне оставалось теперь выбрать между ними человека, отвечающого моим намерениям, то есть человека, который был бы склонен верить этим слухам, не спеша заранее проверять их в подробности, так как моя жизнь не допускала точного исследования.

Мне не трудно было найти такого человека, принимая во внимание характер его ухаживаний за мной; я позволила ему уверять, что он любит меня больше всего на свете, и что если я соглашусь отдать ему свою руку, то он будет счастлив, не требуя от меня больше ничего; но я понимала, что все эти уверения основывались на предположении. что я богата, хотя я не обмолвилась об этом ни одним словом.

Мне следовало глубже испытать его чувства, в этом было мое спасение, потому что, если бы он отказался от меня, то я осталась бы обманутой, так же, как он, взяв меня замуж; и если я не сомневалась в его состоянии, то я должна была выяснить ему свое истинное положение дел; в виду этого, я прежде всего притворилась, что не верю искренности его чувств и сказала, что, быть может, он ухаживает только за моими деньгами, но он не дал мне кончить фразы и стал горячо уверят в противном; однако я делала вид, что продолжаю сомневаться в его уверениях.

Однажды утром он снял с своего пальца брильянтовый перстень и написал на оконном стекле моей комнаты следующия слова: 

Вас я люблю, вас и одну только вас.

Я попросила у него перстень и написала в ответ: 

Другим говорили вы это не раз.

Он взял назад перстень и снова написал: 

Приданное будет одна добродетель.

Я опять взяла у него перстень и написала внизу:  

Но деньги в любви все же лучший свидетель.

Он покраснел, как огонь, видно было, что я задела его за живое, он дал слово победить меня и написал: 

Долой ваши деньги, люблю только вас.

Я рискнула, как вы увидите дальше, и смело написала следующий стих: 

Я бедна, еще повторяю вам раз.

Это была для меня печальная истина; я не умею сказать, поверил ли он ей или нет; хотя мне казалось, что он не верит. Как бы то ни было, но он бросился ко мне, обнял меня и начал горячо и страстно целовать, держа в своих объятиях; затем он попросил перо и чернил, говоря, что у него не достает терпения усердно выписывать слова на стекле, причем, достав из кармана листок бумаги, он написал: 

Пусть вы бедны, но все-таки будьте моей.

Я взяла перо и сразу ответила: 

А втайне он думал - не верю я ей.

Он сказал, что я написала жестокия и несправедливые слова, что я заставляю его изобличать меня во лжи, а это невежливо; и так как я невольно увлекла его в поэтическия шалости, то он умоляет больше не прерывать его; затем, взяв перо, он написал: 

В любви лишь у нас пуст идет состязание.

Любовь это лучшее сердца желание.

Он понял эту фразу, как выражение моих чувств и сложил оружие, то есть бросил перо; я говорю, он понял мои слова, как выражение моей любви, и действительно я готова была любить его, и он видел, что я хотела продолжать с ним игру в любовь; он был человек с таким прекрасным и веселым характером, каких потом я не встречала; мне часто приходило в голову, что я поступала вдвойне преступно, обманывая человека, который, повидимому, так искренно любил меня, но печальная необходимость устроиться заставляла меня невольно действовать таким образом; действительно, его спокойная любовь ко мне и мягкость его характера вполне убеждали меня, что он легче перенесет разочарование, когда узнает истину, чем какой-нибудь горячий человек со всеми пылкими страстями, составляющими иногда несчастье для женщины. Кроме того, хотя я часто шутила с ним (как думал он) насчет моей бедности, однако же, узнав, что это правда, он лишил себя права упрекать меня, так как, шутя или серьезно, но он говорил мне, что берет меня, нисколько не думая о приданном: с своей стороны, так или иначе, но я показала ему, что я очень бедна; словом я заперла его со всех сторон, и если потом он мог сказать, что его обманули, то во всяком случае не мог обвинить в этом меня.

Однажды я взяла на себя смелость сказать ему, что я верю в искренность его любви, так как он хочет на мне жениться, не заботясь о моем состоянии, что я отплачиваю ему тем же и не безпокоюсь о его средствах больше, чем следует; но я надеюсь, что он позволит мне предложить несколько вопросов, на которые может, по своему усмотрению, ответить или нет; прежде всего меня интересует знать, как и где мы будем жить, потому что я слыхала, будто у него есть большая плантация в Виргинии, хотя меня нисколько не тревожит то, что если это так, то мне придется отправиться в ссылку.

Он охотно рассказал мне все свои дела и откровенно объяснил все условия своей жизни. Из его рассказа я узнала, что он может занять хорошее положение в свете, но что большая часть его состояния заключается в трех плантациях в Виргинии, которые приносят ему 300 фунтов в год, и если бы он эксплоатировал их сам, то мог бы получать в четыре раза больше. "Хорошо, сказала я себе, ты можешь хоть сейчас везти меня, куда угодно, но теперь еще рано говорить тебе об этом".

Я острила на счет Виргинии, но, убедившись, что он готов исполнить все мои желания, я переменила тон; я сказала ему, что у меня есть сильные причины не хотеть жить там, потому что, если его плантации действительно стоят столько, сколько он говорит, то у меня нет состояния, которое могло бы соответствовать доходам джентльмена в 1200 фунтов в год.

Он отвечал, что он никогда не спрашивал меня о моем состоянии, что для него оно не имеет никакого значения, в чем он заранее дал мне слово, которое и сдержит всегда, что во всяком случае он никогда не вопросит меня ехать с ним в Виргинию и не поедет сам, если только я добровольно не решусь на это.

Короче сказать, мы обвенчались и, что касается меня, я была очень довольна своим замужеством; мой муж был человек с таким прекрасным характером, какого только можно желать, хотя его положение и не было так блестяще, как я предполагала; с своей стороны, и он, женясь на мне, не мог его так улучшить, как надеялся.

Когда мы обвенчались, я была вынуждена отдать ему свое небольшое состояние и показать, что у меня больше ничего нет; мне необходимо было это сделать, и потому, выбрав удобный случай, я прямо сказала ему:

- Друг мой, вот уже две недели, как мы женаты, и я думаю пора вам узнать, имеет ли ваша жена что нибудь или нет?

- Эта пора настанет тогда, когда вам будет угодно, сердце мое, сказал он; мое желание удовлетворено, я имею жену, которую люблю, и кажется не часто тревожил вас тем вопросом, который вы теперь поднимаете.

- Ваша правда, - отвечала я, - но я нахожусь в большом затруднении и не знаю, как из него выйти.

- В каком затруднении? - спросил он.

- Слушайте, вот в чем дело: как это ни тягостно для меня и для вас, но я должно сказать, что до меня дошли слухи, будто капитан X... (муж моей подруги) говорил вам, что я гораздо богаче, чем на самом деле... уверяю вас, что если он и говорил это, то не по моей просьбе.

- Чем меньше у вас денег, моя милая, тем хуже для нас обоих, сказал он, но я надеюсь, что вы не станете тревожиться мыслью, будто я могу измениться к вам, потому что у вас нет приданого; нет, так и нет, только скажите мне это откровенно: быть может я поговорю с капитаном, быть может я скажу ему, что он обманул, но я никогда не стану обвинять вас, так как из ваших разговоров я мог вывести одно заключение, что вы женщина бедная.

- И так, мой друг, сказала я, я счастлива тем, что не была причастна к этому обману до нашей свадьбы; а если теперь я и обману вас, то от этого не станет хуже; правда, я бедна, но не так уж бедна, чтобы не иметь ничего.

Затем я вынула несколько банковых билетов и дала ему около 160 фунтов.

- Вот вам кое-что, мой друг, но может статься, это не все, что я имею.

признался, что, судя по моим словам, он не разсчитывал на такия деньги и не сомневался в том, что все мое состояние заключается в нескольких хороших платьях, золотых часах и одном или двух брильянтовых кольцах.

Я предоставила ему тешиться 160 фунтами впродолжении трех дней, затем, выйдя однажды из дома как бы по делу, я скоро возвратилась и принесла ему 100 фунтов золотом, говоря: "вот вам еще мое приданное". Вообще я отдала ему в конце этой недели 180 фунтов деньгами и на 60 фунтов полотна; причем объявила, что все это я вынуждена была взять за долг в 600 фунтов, за которые при разверстке я могла получить не более шести шиллингов за фунт.

- Теперь, мой друг, я с грустью должна признаться, что отдала вам все свое состояние.

Я прибавила, что если бы меня не обманул тот, кто взял у меня 600 фунтов, то я могла бы принести ему в приданное 1,000 фунтов; я говорила это искренно, действительно, я отдала бы ему все, что имела.

Он очень обрадовался полученным деньгам и был очарован моим способом действий; так или иначе, но раньше его тревожила мысль, что у меня ровно ничего нет. Таким образом, благодаря этому обману, я без денег устроила свою судьбу, поймав мужа на такую приманку, которая слишком опасна для всякой женщины; действуя таким образом, я подвергала себя страшной случайности быть открытой и потерять всякое уважение в его глазах.

им приданное, я однажды утром сказала ему, что, по моему мнению, его плантации приносят мало дохода, благодаря тому, что он не сам ведет хозяйство, что я очень хорошо вижу его желание ехать туда и глубоко чувствую его разочарование своей женитьбой; поэтому я не могу ничего лучшого придумать, как объявить свое искреннее желание ехать с ним в Виргинию.

Он наговорил мне тысячу самых милых любезностей по поводу моего предложения. Он сказал, что хотя он действительно разочаровался в надеждах на мое состояние, но не во мне, как в лучшей жене, какую только он желал, и что он не находит слов выразить свою благодарность за мое великодушное предложение.

в другой дом, находящийся в пожизненном владении его матери; после её смерти он перейдет к нему, так что впоследствии я буду там полной хозяйкой.

Мы сели на корабль, взяв с собою много хорошей мебели для нашего дома, белья и других хозяйственных вещей, а также разного товара для продажи, и отправились.

Здесь не место давать полный отчет о нашем путешествии, которое было продолжительно и исполнено больших опасностей; ни я, ни мой муж не вели морского журнала и потому я могу сказать только, что после страшного переезда, после всех этих бедствий, говорю я, мы прибыли в реку Иорк, в Виргинии, и отправились на его плантации, где нас с любовью встретили его мат и сестра.

Мы поселились все вместе: по моей просьбе, моя свекровь осталась в том же доме; она была слишком хорошей матерью и не могла быть нам в тягость; муж мой нисколько не изменился, и я чувствовала себя счастливейшей женщиной в свете, когда одно странное и непредвиденное обстоятельство мигом разрушило мое счастье и сделало мое положение самым невозможным.