| Автор: | Макферсон Д., год: 1822 |
| Категория: | Стихотворение в прозе |
Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Даpтула (Поэмы Оссиана)
ДАPТУЛА.
ПРЕДИСЛОВІЕ.
Предлагаемая здесь поэма Макферсона "Дартула" возбуждала и до сихъ поръ возбуждаетъ немало споровъ: въ Ирландiи существуетъ несколько версiй сказанiя подъ названiемъ: "Longes mas-n-Usnig" - "Изгнанiе сыновей Усноха" по переводу заглавiя Виндишемъ, хотя можетъ быть, точнее было-бы перевести (Странствованiя сыновей Усноха: long - корабль, longes, longas - странствованiе на корабле, которое, очевидно, имеетъ основанiемъ одно и то-же преданiе. Только Макферсоновская версiя мягче и несомненно новее. Самъ Макферсонъ въ своемъ предисловiи говоритъ, что въ Гэйлэнде существуетъ следующее преданiе: Уснотъ или Уснохъ, король Эты или Этглы, по берегу залива Loch-Etha, женился на дочери Семо Слисаме и имелъ трехъ сыновей - Натоса, Альюса и Ардана, которыхъ послалъ въ Ирландiю учиться военному искусству въ знаменитому Кухулину. Прiехавъ въ Ульстеръ, они узнали о смерти Кухулина. и Нотосъ привялъ главное начальство надъ войскомъ и велъ успешно борьбу съ Каирбаромъ, ирландскимъ узурпаторомъ; но Каирбаръ убилъ Кормака, юнаго короля Ирландiи, и сделался королемъ. Натосъ долженъ былъ вернуться въ Ульстеръ, чтобы затемъ переправиться на родину. Дартула, дочь Коллы, одного изъ мелкихъ вождей, жила въ Ульстере въ плену у Каирбара. Она увидела Натоса, полюбила его и съ нимъ бежала. Но буря прибила ихъ къ ирландскому берегу, и Каирбаръ съ войскомъ окружили ихъ. Три брата защищались долго и упорно, но непрiятель ихъ победилъ, благодаря своему численному превосходству. Они были убиты, и Дартула закололась на трупе Натоса.
Поэма, приведенная Макферсономъ по-англiйски, изменяетъ несколько подробности: Дело идетъ исключительно о бегстве Дартулы съ Натосомъ, объ ихъ невольномъ возвращенiи, вследствiе бури. Поэма кончается битвой, гибелью юношей и Смертью Дартулы отъ раны, полученной въ битве. Въ виде эпизодическаго разсказа введены и описанiя битвы Каирбара съ отцомъ Дартулы и съ войскомъ Кормака и т. д.
следовъ и самаго преданiя, приведеннаго Макферсономъ. Между темъ, въ Ирландiи существуетъ сказанiе Longes mac-n-Usnig, т. е. Изгнанiе сыновей Усноха, какъ я сказала выше, совершенно отвечающее внешней стороной событiй Макферсоновскому пересказу. Это сказанiе сохранилось въ трехъ версiяхъ. Первую изъ нихъ приводитъ O'Curry въ переводе въ третьемъ томе Zeitschrift Atlantis. Это, по мненiю Виндиша, самая древняя версiя (Irishe Texte, стр. 59), потому что находится въ древнейшихъ' рукописяхъ. Вторая Кетинга (Keating) находится въ его исторiи Ирландiи (Дублинское изд. 1811 г. I т. стр. 370--377) и есть только свободная передача того-же разсказа безъ стихотворныхъ вставокъ.
Третья - подъ заглавiемъ Deirdri, находящаяся въ I т. Transactions of the Gaelic Society (Dublin, 1808), говоритъ о борьбе сыновей Усноха за Deirdri и ихъ гибель. Все эти три версiи независимы другъ отъ друга и, конечно, невозможно определить точно, когда и кемъ оне записаны и не было-ли другихъ имъ параллельныхъ. Стихотворныя вставки первой и третьей версiй очень трудны для пониманiя.
Вотъ содержанiе поэмы:
Fedlimid, поэтъ при дворе Конхобара, короля Ульстера, давалъ пиръ. Его жена била беременна и въ ту минуту, когда она проходитъ по комнате, закричало дитя, еще не родившись. Все гости очень испуганы и друидъ Батбадъ объясняетъ чудо следующимъ образомъ: жена Fedelimid родитъ дочь необыкновенной красоты, которая принесетъ большiя несчастiя Ульстеру. Derdrui будетъ ея имя. Когда родилась девочка, ее хотятъ немедленно убить, но Конхобаръ оставляетъ ее при себе, желая впоследствiи на ней жениться. Derdrui растетъ одиноко и никого не видя, кроме Конхобара и своей кормилицы. Разъ Derdrui увидела, какъ Конхобаръ зарезалъ теленка на снегу, а воронъ прилетелъ пить кровь, и она сказала, что хотела-бы иметь мужа, у котораго щеки были бы такъ красны, какъ кровь, а тело такъ-же бело, какъ снегъ, а волосы такъ черны, какъ воронъ, и кормилица называетъ Noisi, сына Усноха, какъ отвечающаго ея желанiямъ. Дердруи встречаетъ его и беретъ съ него слово ее увезти. Нуази призываетъ своихъ братьевъ и, вынужденные обстоятельствами, они убегаютъ вместе съ Дердруи въ Шотландiю. Шотландскiй король принимаетъ ихъ въ свою свиту, но и здесь грозитъ опасность: одинъ изъ приближенныхъ короля уговариваетъ его жениться на этой знаменитой красавице. Снова сыновья Усноха и Дердруи убегаютъ, и теперь они прiезжаютъ на одинъ островъ, где ихъ друзья убеждаютъ ихъ вернуться въ Конхобару, который предлагаетъ прислать на островъ заложниками за нихъ Фергуса, Дунтога и своего сына, Кормака; но подъ разными предлогами не высылаетъ, замышляетъ измену, входитъ въ соглашенiе съ королемъ острова Эогономъ, своимъ бывшимъ врагомъ, который убиваетъ Нуази и возвращаетъ Дердруи Конхобару. Кормакъ и Фергусъ, огорченные предательствомъ, уезжаютъ въ Коннаутъ къ Алильлу и Медб'е. Конхобаръ на конецъ овладеваетъ Дердруидой, но она уже никогда не бываетъ веселой. "Кто тебе всехъ ненавистнее на свете?" спрашиваетъ ее Конхобаръ. - "Ты и Эогонъ", отвечаетъ она. Конхобаръ грозитъ отправить ее. на годъ къ Зотову, насмехается надъ ней и заставляетъ ехать съ собой и Эогономъ въ колеснице - тогда Дердруи разбиваетъ себе голову о скалы.
Шотландское преданiе, какимъ оно является и въ предисловiи Макферсона, несомненно новее и, если и имеетъ внутреннюю связь съ ирландскими сказанiями, то съ темъ, которое носитъ названiе Deirdri, только здесь играетъ роль не Конхобаръ, король Ольстера, а Cairbar, göl-Cairbre, одинъ изъ героевъ новейшаго цикла (тутъ опять смешенiе ихъ). Derdroi (gen. Derdrenn) названа Дартулой - Darthula, Noisi (gen. Noisen), Натосъ - Nattos, Andle-Althos. Usnoth или Usnoch, конечно, одно и то-же, и въ позднейшихъ ирландскихъ рукописяхъ th и ch очень часто заменяютъ другъ друга.
- разсказъ очень простъ, но зато мы редко встречаемся съ народными оборотами. Я склонна думать, что на этотъ разъ у Макферсона действительно былъ какой-нибудь памятникъ, можетъ быть, даже чисто школьный, а потому и не указанный имъ и не оставшiйся въ его бумагахъ, какъ лишнее орудiе противъ него въ то время.
ДАРТУЛА. (Dar-thula).
Прекрасна ты, дочь неба, привлекательно безмолвiе твоего лица! Ты идешь полная прелести. Звезды сопровождаютъ твой голубой путь по небу. Облака радуются въ твоемъ присутствiи. О луна! они освещаютъ твои темные бока. Кто подобенъ тебе въ небе, светило безмолвной ночи. Звезды пристыжены въ твоемъ присутствiи. Они отвращаютъ отъ тебя свои блестящiе глава. Куда удаляешься ты съ своего пути, когда ликъ твой темнеетъ? Имеешь-ли ты свое жилище, какъ Оссiанъ? Омрачена-ли ты печалью? Пали-ли сестры твои съ неба или уже нетъ техъ, кто радовался съ тобой ночью. Да, оне пали, прекрасное светило, и ты часто удаляешься ихъ оплакивать. Но и сама ты падешь когда нибудь ночью и покинешь твой голубой путь въ небе. Тогда звезды поднимутъ свои головы и рады будутъ оне, стыдившiеся въ твоемъ присутствiи: ты теперь одета твоимъ сiянiемъ. Выгляни въ свои небесныя врата. Разорви тучи, ветеръ, чтобы дочь ночи могла выглянуть, чтобы покрытыя кустами горы могли осветиться и океанъ катить свои белыя волны въ ея свете. Натосъ 1) на море и Альтосъ 2), "лучъ юности"; Арданъ 34) уходятъ во мраке отъ гнева Каирбара 5) Эрина.
Чей этотъ туманный обликъ рядомъ съ ними? Ночь скрываетъ его красоту. Его волосы развеваются по ветру океана. Его одежда клубится, какъ туманное облако. Онъ подобенъ красивому духу неба среди темнаго тумана. Кто это, какъ не Дартула 6), первая изъ девъ Эрина. Она бежала отъ любви Каирбара съ Натосомъ "лазореваго щита" 7 головы, Эринъ протягиваетъ въ море свою зеленую голову, гавань Туры принимаетъ твой корабль 8). Где были вы, вы, ветры юга, когда сыны моей любви были обмануты? Но вы играли на равнине, гоняя бороду волчеца. Отчего не надували вы парусовъ Натоса, пока не явились-бы холмы Эты, пока не выросли, бы они въ облакахъ и не увидали бы возвращенiя своего вождя? Долго былъ ты въ отсутствiи, Натосъ! день твоего возвращенiя прошелъ. Но страна чужестранцевъ увидала тебя, милаго. Ты былъ милъ глазамъ Дартулы. Твое лицо было какъ утреннiй светъ. Твои волосы какъ крыло ворона. Твоя душа была великодушна и нежна, какъ часъ заката солнца. Твои слова были какъ ветерокъ въ тростнике, какъ журчащiй потокъ Лоры. Но когда разыгралась ярость битвы, ты былъ какъ море въ бурю. Звонъ твоего оружiя былъ ужасенъ: войско исчезало, слыша твое приближенiе. Тогда-то Дартула увидала Тебя съ вершины ея мшистой башни, съ башни Селама 9), где жили ея отцы. "Милъ ты, о чужестранецъ", сказала она въ своей потрясенной душе. "Прекрасенъ ты въ битвахъ, другъ павшаго Кормака. Зачемъ нападаешь ты храбро, румяный юноша? Недостаточно твоей руки для битвы съ смуглымъ Каирбаромъ. О, если бы я могла быть освобождена отъ его любви, чтобы я могла порадоваться присутствiю Натоса. Приветъ утесамъ Эты, они увидать следы его охотъ, они увидятъ его белую грудь, когда ветеръ развеваетъ его распущенные волосы". Таковы были слова Дартулы въ мшистыхъ башняхъ Седаны. Но теперь ночь вокругъ тебя. Ветеръ обманулъ твои паруса.. Ветры обманули твои паруса, Дартула. Громко звучатъ они. Прекратись на минуту, северный ветеръ! пусть я услышу голосъ милой. Твой голосъ, Дартула, милъ среди рева ветровъ. "Это-ли скалы Натоса?" она сказала, "это-ли ревъ его горныхъ потоковъ? Приходне-ли этотъ лучъ света изъ темныхъ залъ Уснота 10). Туманъ распространяется кругомъ; лучъ слабъ и далекъ. Но светъ души Дартулы живетъ въ вожде Эты. Сынъ великодушнаго У енота, почему этотъ порывистый вздохъ? Разве мы въ стране чужеземцевъ, вождь звучной Эты". - "Это не скалы Натоса", возразилъ онъ, "это не звукъ его потоковъ. Не видно света изъ залъ Эты, потому что они далеко. Мы въ стране чужеземцевъ, въ стране жестокаго Каирбара. Ветры обманули насъ, Дартула. Здесь высятся холмы Эрина. Пойдемъ въ северу, Альтосъ, иди, Арданъ, по берегу, чтобы врагъ не пришелъ во мраке, и не погибла-бы наша надежда на Эту. Я пойду въ этой мшистой башне посмотреть, кто тамъ есть при луче света., Оставайся, Дартула, на берегу. Оставайся въ мире ты, милый светъ. Мечъ Натоса защищаетъ тебя, подобный молнiи неба".
Онъ ушелъ. Она сидела одна, слушала прибой волнъ. Крупныя слезы у ней на глазахъ. Она ждетъ возвращенiя Натоса. Она прислушивается къ его шагамъ, но шаговъ его не Слыхать. "Где ты, сынъ моей любви? Ревъ ветра окружаетъ меня. Темна облачная ночь. Но Натосъ не возвращается. Кто задерживаетъ тебя, вождь Эты? Не встретили-ли враги героя въ битве ночи?"
столбъ тумана. Звезды тускло мерцали сквозь его тело. Его голосъ былъ подобенъ глухому ветру въ пещере. Его глаза - вдали мерцающiй светъ. Онъ разсказалъ повесть горя. Душа Натоса была печальна, какъ солнце въ день тумана, когда его лицо заплакано и неясно.
"Почему печаленъ ты, Натосъ?" сказала милая дочь Коллы. "Ты столбъ света для Дартулы. Отрада ея главъ - вождь Эты. Есть-ли у меня другъ, кроме Натоса? Мой отецъ, мой братъ пали. Молчанiе царитъ на Селаме. Печаль распространяется по голубымъ потокамъ моей родины. Друзья мои пали съ Кормакомъ. Могучiе убиты въ битвахъ Эрина. Выслушай, сынъ Уснота, выслушай, Натосъ, разсказъ о моемъ горе.
"Вечеръ темнелъ на равнине, голубые потоки исчезли передъ моими глазами. Редкiе порывы ветра налетали на вершины лесовъ Селамы. Я сидела подъ деревомъ у стенъ моихъ отцовъ. Трутгилъ мелькнулъ въ моей думе, мой любимый братъ, онъ, кого не было въ битве противъ дерзкаго Каирбара. Пришелъ седовласый Колла, опираясь на свое копье. Его опущенное лицо было мрачно и печаль жила въ его душе. Мечъ героя на боку, шлемъ его отцовъ на его голове. Воспоминанiе о битве сжимало ему грудь. Онъ старался удержать свои слезы. "Дартула, дочь моя, говорилъ онъ, ты последняя изъ рода Коллы. Трутгилъ палъ въ битве. Нетъ более вождя Селамы. Каирбаръ со своими тысячами подходитъ къ стенамъ Селамы. Колла пойдетъ на встречу его славе и отмстить за сына. Но где скрою я тебя, Дартула, съ темными волосами, ты мила, какъ небесный лучъ солнца, а друзья твои все погибли"! "Разве убитъ сынъ битвъ?" 11) сказала я съ порывистымъ вздохомъ. "Разве великая душа Трутгила не блистаетъ более въ битвахъ? Моя безопасность, Болла, въ этомъ луке. Я научилась попадать въ лань. Отецъ павшаго Трутгила, разве Каирбаръ не тотъ-же олень пустыни?
12) осветилось радостью. Столпившiяся слезы его глазъ 13) потекли и губы Коллы задрожали. Его седая борода развевалась по ветру. "Ты сестра Трутгила", говоритъ онъ, "ты загораешься огнемъ его души. Возьми, Дартула, возьми это копье, этотъ медный щитъ, этотъ блестящiй шлемъ - это все доспехи воина-юноши. Съ появленiемъ утра надъ Селамой мы пойдемъ навстречу рожденному на колеснице Каирбару. Но оставайся близъ оружiя Боллы подъ тенью моего щита. Твой отецъ, Дартула, могъ когда-то защищать тебя, во дрожитъ его рука отъ старости, сила его ослабела". Его душа потемнела отъ печали. Мы провели ночь въ скорби. Появился утреннiй светъ - я блистала оружiемъ битвы. Седовласый герой шелъ впереди. Сыны Селамы собрались вокругъ звучнаго щита Боллы. Но мало ихъ было въ долине и волосы ихъ были белы. Юноши пали вместе съ Трутгяломъ въ битве рожденнаго на колеснице Кормака. "Друзья моей юности", сказалъ Болла, "не такимъ видели вы меня въ вооруженiи, не такимъ былъ и въ битве, когда великiй Конфаденъ палъ, но вы удручены печалью, мракъ старости приходитъ, какъ туманъ въ пустыне. Мой щитъ износился съ годами, мой мечъ прибитъ уже на месте. 14). Я сказалъ въ душе, что вечеръ будетъ спокоенъ: твоя смерть будетъ подобна угасающему свету. Но буря вернулась; я склонился, какъ старый дубъ, все мои ветви пали на Селаме. Я дрожу на месте. Где ты съ павшими героями, о мой милый Трутгилъ? Ты не отвечаешь съ своего бурнаго ветра. Душа твоего отца печальна. Но а не буду больше печаленъ: Каирбаръ или Колла должны пасть! Я чувствую возвращающуюся силу моей руки. Мое сердце прыгаетъ при звуке войны".
Герой вынулъ свой мечъ. Блестящiе клинки его народа поднялись. Они двигались по равнине, ихъ седые волосы развевались по ветру. Каирбаръ сиделъ на пиру на безмолвной равнине Лоны 15
Зачемъ стала-бы я разсказывать Натосу, какъ разростался бой. Я видела тебя среди тысячъ, какъ лучъ небеснаго огня: онъ прекрасенъ, но ужасенъ; люди падали на его ужасномъ пути. Копье Коллы полетело - онъ вспомнилъ битвы своей юности. Вотъ прозвенела стрела - она пронзила бокъ героя. Онъ упалъ на свой отозвавшiйся щитъ. Моя душа содрогнулась отъ страха: я прикрыла его своимъ щитомъ, но моя подымавшаяся грудь обнажилась. Каирбаръ пришелъ со своимъ копьемъ. Онъ увидалъ деву Селами. Радость отразилась на его смугломъ лице. Онъ удержалъ поднятый мечъ. Онъ воздвигъ могилу Коллы. Плачущую онъ привезъ меня въ Селаму. Онъ говорилъ слова любви, но. моя душа была печальна. Я увидала щиты моихъ отцовъ, мечъ рожденнаго на колеснице Трутгила. Я увидала оружiе мертваго, слезы были на моихъ щекахъ! Тогда ты, Натосъ, пришелъ, и мрачный Каирбаръ бежалъ. Онъ бежалъ, какъ духъ пустыни передъ утреннимъ лучемъ. Его войско было не близко, и слаба была его рука противъ твоей стали. Зачемъ ты такъ печаленъ, Натосъ?" сказала милая дочь Коллы.
"Я бывалъ въ битве еще въ юности, моя рука еще была не въ силахъ поднять копье, когда впервые явилась опасность; моя душа просiяла въ войне, какъ узкая зеленая долина, когда солнце озаряетъ ее своими струистыми лучами, передъ темъ, какъ спрятать ему свою голову въ буре. Одинокiй путникъ чувствуетъ мрачную радость: онъ видитъ медленно наступающiй мракъ. Моя душа блистала въ опасности, прежде чемъ я увидалъ красавицу Селамы, прежде чемъ я увидалъ тебя, подобную звезде, которая ночью сiяетъ надъ холмомъ: туча подходитъ и угрожаетъ милому свету. Мы въ стране враговъ. Ветры обманули насъ, Дартула, не близка сила нашихъ друзей. Где найду я для тебя покой, дочь могучаго Коллы? Братья Натоса храбры и его собственный мечъ блисталъ въ битве. Но что могутъ сыны Уснота передъ войскомъ темно-лицаго Каирбара? Пусть-бы ветры принесли твои паруса, Оскаръ, король людей. Ты обещалъ придти къ битвамъ павшаго Кормака. Тогда моя рука была-бы сильна, какъ огненная рука смерти. Каирбаръ дрожалъ-бы въ своихъ залахъ и миръ жилъ-бы кругомъ милой Дартулы. Но зачемъ падать душой - сыны Уснота могутъ еще победить".--
"И они победятъ, о Натосъ!" сказала ободряясь духомъ девушка. "Никогда Дартула не увидитъ залъ мрачнаго Каирбара. Дай мне это медное орудiе, что блеститъ, какъ мелькнувшiй метеоръ, я вижу его неясно въ темногрудой лодке. Дартула будетъ участвовать въ битве стали. Духъ благороднаго Коллы, я вижу тебя на этомъ облаке. Чей туманный образъ рядомъ съ тобой - рожденный-ли то на колеснице Трутгилъ? Увижу-ли я залы, того, кто убилъ вождя Селамы? Нетъ, я не увижу ихъ, духи моей любви".
Радость осветила лицо Натоса, когда онъ слушалъ белогрудую деву. "Дочь Селамы, ты сiяешь въ моей душе. Приди съ твоими тысячами, о Каирбаръ! Сила Натоса вернулась. Ты не услышишь, престарелый Уснотъ, что твой сынъ бежалъ. Я помню твои слова на Эте. Когда мои паруса начинали надуваться, когда я распускалъ ихъ по направленiю къ Эрину, по направленiю мшистыхъ башенъ Туры. "Ты идешь", онъ сказалъ, "Натосъ, къ королю щитовъ. Ты идешь къ Кухулину, вождю людей, который никогда не бежалъ отъ опасности. Пусть твоя рука не будетъ слаба и твои мысли пусть не обращаются на бегство, иначе сынъ Семо скажетъ, что слабо племя Эты. Его слова могли-бы дойти до Уснота и опечалили-бы его душу въ его дворце. Слеза была на щеке моего отца. Онъ далъ этотъ блестящiй мечъ.
въ отсутствiи, и престарелый Ламхоръ 16) сиделъ въ слезахъ. "Откуда приходитъ оружiе стали?" сказалъ подымаясь Ламхоръ. "Давно не было света копья въ печальныхъ Стенахъ Туры. Приходите-ли вы съ бурнаго моря или изъ печальныхъ залъ Теморы?".
"Мы приходимъ съ моря", я сказалъ, "изъ высокихъ башенъ Уснота. Мы сыновья Слис-самы 17), дочери рожденнаго на колеснице Семо. Где вождь Туры, сынъ молчаливыхъ залъ? Но зачемъ спрашивать Натосу, когда онъ видитъ твои слезы. Какъ палъ могучiй сынъ одинокой Туры?" - "Онъ не палъ", возразилъ Ламхоръ, "какъ безмолвная звезда ночи, когда она бежитъ сквозь мракъ и исчезаетъ. Но онъ былъ, какъ метеоръ, падающiй въ отдаленной стране. Смерть сопровождаетъ его страшный путь. Самъ онъ знакъ войны. Печальны берега Лего и ревъ бурной Лоры! Тамъ палъ герой, сынъ благороднаго Уснота. Тамъ палъ герой въ бою, сказалъ я съ порывистымъ вздохомъ, его рука была Сильна въ войске. Смерть мрачно следила за его мечемъ. Мы пришли къ звучнымъ берегамъ Лего. Мы нашли его высокую могилу. Его друзья въ битве были здесь: его барды многихъ песенъ. Три дня мы оплакивали героя, на четвертый я ударилъ въ щитъ Каитбата. Герои собрались съ радостью вокругъ и потрясали своими -лучистыми копьями. Корлатъ былъ близко Съ своимъ войскомъ, другъ рожденнаго на колеснице Каирбара. Мы пришли, какъ лотокъ ночью. Его герои пали прежде насъ. Когда племя долинъ проснулось, они увидали ихъ кровь при утреннемъ свете. Но мы понеслись, какъ Клубы тумана къ звучнымъ валамъ Кормака. Наши мечи поднялись на защиту короля. Но залы Теноры опустели: Кормакъ палъ въ своей юности, короля Эрина не было более. Печаль овладела сынами Эрина. Они медленно мрачно удалились, какъ исчезаютъ за холмами тучи, долго грозившiя дождемъ. Сыны Уснота шли въ своемъ горе къ звучному заливу Туры. Мы прошли мимо Селамы. Каирбаръ удалился, какъ туманъ Лано, когда его гонитъ ветеръ. Тогда-то увидалъ я тебя, Дартула, какъ светъ солнца Эты. Милъ этотъ лучъ, я сказалъ, и толпившiеся вздохи теснились въ моей груди. Ты пришла въ своей красоте, Дартула, къ печальному вождю Эты. Но ветры обманули насъ, дочь Коллы, и врагъ близко" 18).
"Да, врагъ близко", сказалъ Альтосъ бурной силы, "я слышу его звенящее оружiе на прибрежьи. Я вижу мрачно развевающееся знамя Эрина. Слышенъ голосъ Каирбара, громкiй, какъ падающiй потокъ Кромлы. Онъ увиделъ темный корабль на море, прежде чемъ мрачная ночь сошла. Его племя бодрствуетъ на равнине Лены. Они поднимаютъ десять тысячъ мечей".
"И пусть поднимаютъ они десять тысячъ мечей", сказалъ Натосъ съ улыбкой. "Сыновья рожденнаго на колеснице Уенота никогда не дрожатъ въ опасности. Зачемъ катишься ты въ пене, гудящее море Эрина, зачемъ несетесь вы на своихъ темныхъ крыльяхъ, вы, свистящiя бури неба. Думаете-ли вы, бури, удержать Натоса на берегу. Нетъ, дети ночи, его душа удерживаетъ его! Альтосъ, принеси мне оружiе отцовъ, ты видишь его, какъ оно блеститъ при звездахъ. Принеси копье Семо, оно стоитъ въ темно-трудомъ корабле".
Онъ принесъ оружiе. Натосъ оделъ блестящею сталью свои члены. Красива была поступь вождя. Радость его главъ была ужасна. Онъ взглянулъ на подходившаго Каирбара, ветеръ игралъ его волосами. Дартула безмолвно держалась около него. Она пристально смотрела на вождя, она старалась скрыть зарождающiйся вздохъ. Две слезы повисли на ея блестящихъ главахъ.
"Альтосъ", сказалъ вождь Эты, "я вижу пещеру въ утесе. Помести туда Дартулу, пусть твоя рука, мой братъ, будетъ сильна. Арданъ, мы встречаемъ врага; зови на битву мрачнаго Каирбара. О, еслибъ онъ пришелъ въ своей звучной стали встретить сына Уснота. Дартула, если ты спасешься, не обращай взоровъ на павшаго Натоса. Подними твои паруса, Альтосъ, въ звучащимъ лесамъ моей родины. Скажи вождю, что его сынъ палъ со славой, что мой мечъ не избегалъ битвы. Скажи ему, что я палъ среди тысячъ. Пусть радость его печали будетъ велика. Дочь Коллы, позови девушекъ звучныхъ залъ Эты. Пусть поютъ оне о Натосе, когда тенистая осень вернется. О, пускай оне услышатъ голосъ Кона, голосъ Оссiана въ похвалу мне! Тогда мой духъ могъ-бы радоваться среди ревущаго ветра". И мой голосъ будетъ прославлять тебя, Натосъ, вождь лесистой Эты! Голосъ Оссiана возстанетъ для прославленiя тебя, сынъ великодушнаго Уснота! Зачемъ меня не было на Леде, когда битва состоялась! Тогда мечъ Оссiана защитилъ-бы тебя или и онъ палъ-бы самъ.
Мы сидели ту ночь въ Сельме вокругъ раковины; ветеръ шумелъ, горный духъ ревелъ, порывъ ветра ворвался въ залъ и нежно, заделъ мою арфу. Звукъ былъ печаленъ и тихъ, какъ могильная песня 19). Фингалъ первый услыхалъ, въ груди его столпились вздохи. Кто-нибудь изъ моихъ героенъ палъ, сказалъ седовласый король Морвена. Я слышалъ звукъ смерти на' арфе. - Оссiанъ, трогай дрожащiя струны. Вызови горе, чтобы твои духи могли пронестись съ радостью къ лесистымъ холмамъ Морвена. Я игралъ на арфе передъ королемъ, звукъ былъ печаленъ и тихъ. Наклонитесь съ своихъ облаковъ, сказалъ я, духи моихъ отцовъ, наклонитесь. Отложите на время кровавый ужасъ вашего полета - примите павшаго вождя: приходитъ-ли онъ изъ отдаленной страны или подымается съ бурнаго моря. Пусть близка будетъ его туманная одежда, его облачное копье, пусть мечъ героя погасающимъ метеоромъ светится у его бока и пусть его образъ будетъ привлекателенъ, чтобы его друзья могли радоваться въ его присутствiи. Склонитесь съ вашихъ облаковъ, сказалъ я, духи моихъ отцовъ, склонитесь.
и опирался на свое копье. Утро вставало съ своими лучами. Сыны Эрина явились, какъ серые утесы, покрытые деревьями, разсеялись они по берегу. Каирбаръ стоялъ посреди, онъ угрюмо улыбался, когда увидалъ врага. Натосъ стремился впередъ въ своей мощи, и Дартула не могла оставаться сзади, она шла съ героемъ, подымая свое блестящее копье. - Кто это идетъ въ оружiи съ гордостью юности? Кто какъ не сыны Уснота - Альтосъ и темноволосый Арданъ.
"Выходи", сказалъ Натосъ, - "выходи, вождь высокой Теноры. Пусть наша битва состоится на берегу передъ белогрудой девой. Съ Натосомъ нетъ его людей, они остались за этимъ волнующимся моремъ. Зачемъ привелъ ты свои тысячи противъ вождя Эты. Ты-же бежала отъ него въ битве, когда друзья его были вокругъ его копья. Юноша гордаго сердца будетъ-ли биться съ тобой, король Эрина. Твои отцы не были ни королями, ни въ числе славныхъ. Есть-ли въ твоихъ залахъ оружiе враговъ или щиты былыхъ временъ? Каирбаръ известенъ въ Теноре, но онъ не бьется съ слабыми людьми".
Слеза скатилась у рожденнаго на колеснице Натоса. Онъ обратилъ свои глаза на братьевъ. Ихъ копья понеслись сразу.
Три героя упали на землю, мечи ихъ высоко заблестели, ряды Эрина разбились, какъ гряды темныхъ облаковъ передъ порывомъ ветра. Тогда Каирбаръ приказалъ своимъ людямъ и они натянули тысячи луковъ. Тысяча стрелъ полетела. Сыны Уснота пали въ крови. Они пали, какъ три молодые дуба, которые стояли одиноко на холме. Путникъ виделъ милыя деревья и удивился, какъ выросли они такъ одиноко: ветеръ пустыни подулъ ночью и сорвалъ ихъ зеленыя вершины, на следующiй день онъ вернулся, но они были вырваны съ корнемъ и оставался одинъ верескъ.
Мрачный Каирбаръ пришелъ. Дартула стояла въ безмолвномъ горе и смотрела на Ихъ гибель. Не было слезъ въ глазахъ ея, но во взоре была безумная печаль. Бледны были ея щеки. Дрожащiя губы отрывисто произносили полувнятныя слова. Ея темные волосы развевались по ветру. "Где теперь твой возлюбленный, рожденный на колеснице, вождь Эты? Видела-ли ты жилище Уснота? видела-ли ты темно-коричневые холмы Фингала? Гулъ битвы моей раздался-бы въ Морвене, еслибы ветры не принесли сюда Дартулы. Самъ Фингалъ былъ-бы побежденъ, и горе воцарилось-бы въ Сельме". Дартула выпустила свой щитъ изъ рукъ. Ея белоснежная грудь обнажилась, но она обагрена кровью. Стрела пронзила ея сердце. Она упала на падшаго Натоса, какъ хлопокъ снега.
"Дочь Коллы, ты пала", сказалъ Каирбаръ "сто бардовъ". Безмолвны голубые потоки Селаны. Родъ Трутгила 20) погибъ. Когда возстанешь ты, первая по красоте дева Эрина? Ты долго спишь въ могиле. Утро далеко, солнце не придетъ къ твоему ложу и не скажетъ: встань, Дартула, встань, первая изъ женщинъ! Весеннiй ветеръ дуетъ, цветы поднимаютъ свои головы на зеленыхъ холмахъ. Леса шелестятъ своими листьями. Уйди, солнце, дочь Коллы заснула. Она не явится въ своей красоте, она не будетъ ходить своей милой походкой.
Такова была песнь бардовъ, когда они воздвигали могилу. Я пелъ надъ могилой, когда король Морвена пришелъ въ зеленый Эринъ сразиться съ рожденнымъ на колеснице Каирбаромъ.
Примечания
1
2) Althos прекрасный.
3) Ardan - гордость.
4) Usnoth'а.
5) Cairbar, т. е. Coirpre, умертвившiй Кормака, короля Ирландiи, и завладевшiй его трономъ, въ свою очередь, былъ убитъ Оскуропъ, сыномъ Оссина (хроника Лейпстера).
6
7) Эпитетъ, встречающiйся и въ песняхъ Гэйланда.
8) Т. е. ветры занесли корабли въ Ирландiю.
9) Selаma - возвышенное место. Знаменитая Сельма Фингала, конечно, слово того же корня.
10) Одна изъ самыхъ древнихъ построекъ въ Ульстере; здесь еще въ XIV в. былъ замокъ, въ которомъ жилъ сэръ Эдвардъ, братъ Роберта Бруса.
11
12) Двойное сравненiе.
13) Тоже.
14) Обыкновенiе престарелаго воина: онъ прибивалъ свой мечъ и щитъ въ зале пиршествъ, какъ доказательство, что время его военныхъ подвиговъ прошло, и это называлось "время прибиванiя оружiя".
15) Lona - туманная долина - долина близъ Бельфаста и теперь носить названiе Mo-Lona.
16
17) Slis-seamha - нежно-грудая, дочь Семо, вождя острова тумановъ.
18) Постоянно одинъ и тотъ-же припевъ.
19) По верованiю гэйландцевъ, такимъ образовъ возвещается смерть героевъ.
20) Truthil - два героя одного имени, глава рода, изъ котораго Дартула и ея брать.