Каррик-Тура (Поэмы Оссиана)

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Каррик-Тура (Поэмы Оссиана) (старая орфография)

КАРРИК-ТУРА.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Это одна из самых характерных поэм и по стилю, и по содержанию. Здесь, собственно, связано несколько обломков несомненно народных эпико-лирических кантилен, но также и несомненно потерпевших сильно от литературной обработки. Начинается поэма очень красивой и сильной картиной заката солнца и прилива: волны приходят взглянуть на заснувшее солнце на западе, оне поднимают свои дрожащия головы, оне видят его и убегают в страхе. Затем описывается пир у Фингала, и на пиру бард и женщина в лицах изображают романтическую полную лиризма повесть о Винвеле и Сильрике, имена которых не кельтского происхождения и указывают, что барды черпали материал своих песен не только из родных преданий. После пира Фингал поднял паруса и поплыл на освобождение Каррик-Туры, вероятно, Туры или Торы, и вот здесь описывается очень странный поединок бога Лоды с Фингалом, в котором победителем является последний. Что это за бог Лода, достаточно не выяснено; он не похож на кельтского Брана и не есть скандинавский Один, во всяком случае, хотя Кэмпбелл и порывается признать его за такового. Поэма кончается пиром, рассказами героев и новыми вставками, не относящимися к делу. Вообще, мы различаем здесь три, если не четыре обломка различных сказаний, соединенных вместе довольно примитивным образом. Стиль очень характерен и строго выдержан, почему а и склонна предположить, что свод этот сделан давно и лучшим знатоком чем Макферсон, хота весьма вероятно, что литературная обработка и принадлежит последнему.

КАРРИК-ТУРА.

Покинул-ли ты твой голубой путь, золотоволосый сын неба ¹)? Запад открыл свои ворота, там ложе твоего отдыха. Волны приходит взглянуть на твою красоту, оне поднимают свои дрожащия головы, оне видят тебя в твоем сне и убегают прочь в страхе. Отдыхай в твоей тенистой пещере, солнце, и вернись в радости. Но пусть появятся тысячи лучей по звуку арф Сельмы, пусть свет распространяется в зале: король раковин вернулся. Война Каруна миновала, как звук, который уже замолк. Пой песню, бард: король вернулся со славой. Таковы были слова Уллина, когда Фингал вернулся из битвы, когда он вернулся в сияющей красоте молодости, в своих густых кудрях. Голубое оружие ²) было на герое, как блестящее облако на солнце, когда оно несется в своей туманной одежде и показывает только половину своих лучей. Его герои следовали за королем. Пир раковин готов, Фингал обращается к своим бардам и просит запеть песню.

"Голос звучной Коны", он сказал, "о барды "былых времен!" ³). Вы, в чьих думах возстают голубые войска ⁴) наших отцов, играйте на арфе в моем жилище и дайте мне послушать песню. Приятна радость горя, она подобна ветру весны, когда он нежно качает ветви дуба, и молодые листы поднимают свои зеленые головы. Пойте, барды; завтра мы поднимем парус: мой голубой путь ⁵) лежит по океану в стенам Каррик-Туры. Мшистые стены Старна были жилищем Комала, там благородный Катхулла давал пиры раковин. Вепри их лесов были многочисленны, и часто звучал охотничий призыв!"

"Кроннан ⁶", сказал Уллин, "грациозная Минона ⁷) над арфой, передай повесть Сильрика для удовольствия короля Морвена. Пусть Винвела придет в своей красоте, как радуга, когда она показывает свою милую голову в озере и блестит заходящее солнце. Она идет, Фингал, её голос нежен, хота и печален".

Винвела.

Мой милый сын холма. Он преследует безрогого оленя, его серые собаки ⁸) бегут вокруг него, тетива его лука звенит от ветра. Отдыхаешь-ли ты у источника скалы или у шумящого горного потока? Камыш колышется по ветру, туман несется над холмом. Я подойду в моему милому невидимо, я хочу видеть его со скалы. Милый, я увидала тебя первый раз у старого дуба Бранна ⁹); ты вернулся тогда с охоты, красивейший среди твоих друзей.

Сильрик.

Чей голос слышу я, голос, подобный летнему ветру? Я не сижу у колышащагося тростника, я не слушаю потока на скале. Далеко, Винвела ¹⁰), далеко ушел я в войну Фингала. Мои собаки не сопровождают меня, никогда больше не взойду я на холм. Не увижу я более с высоты неба милую у потока равнины, прекрасную, как радуга неба, как луна на западной волне.

Винвела.

Так ты меня покинул, Сильрик? Я одинока на холме. Олени видны на вершине, они пасутся без страха, не пугаясь больше ни ветра, ни шелестящого дерева. Охотник ушел далеко, он на поле могил. " Чужестранцы, дети волн ¹¹)", берегите моего милого Сильрика.

Сильрик.

Если я должен пасть в поле, воздвигни высоко мою могилу, Винвела. Серые камни и груда земли отметят меня будущим временам. Охотник, сев у насыпи, вынет пищу в полдень и скажет: "Какие-нибудь воины отдыхают здесь", и моя слава оживет в его хвале. Вспомни меня, Винвела, когда я буду лежать низко в земле.

Винвела.

Да, я вспомню тебя! Мой милый Сильрик падет! Что буду я делать, мой милый, когда ты уйдешь навсегда? Через эти холмы я пойду в полдень, я пойду через безмолвную вершину. Там увижу я место твоего отдыха, когда возвращался ты с охоты. Увы, мой Сильрике падет, но я буду помнить Сильрика.

"И я помню вождя", сказал король лесистого Морвена. "Ярость его жгла битву. Но теперь мои глаза не видят его более. Я встретил его однажды на холму, его щеки были бледны, его чело мрачно, вздохи его были часты, шаги его направлялись в пустыню. Теперь его нет в толпе моих вождей, теперь, когда слышен звук моих щитов, он не является с другими; или лежит он в тесном жилище ¹²), вождь высокой Карморы? ¹³)"

"Кроннан," сказал Уллин "былых времен", "спой песню Сильрика, когда вернулся он к своим холмам, а Винвелы уже не было больше. Он нагнулся к её серому мшистому камню, он думал, что Винвела жива: он видел, как она красиво шла по равнине, но её блестящий образ скоро исчез ¹⁴) - солнечный луч скрылся с поля, и ед стало не видно. Выслушай песнь о Сильрике; она нежна, но печальна".

"Я сижу у мшистого источника, на вершине холма ветров; одинокое дерево шелестит надо мною, темные волны катятся над вереском. Внизу взволнованное озеро, олень спускается с холма, но не видно охотника в отдалении. Полдень, но все безмолвно. Печальны мои одинокия мысли, но ты являешься, о моя милая, моя странница, ты являешься над вереском, твои волосы развеваются по ветру за тобой, твоя грудь колеблется от вэдохов, твои глаза полны слез о твоих друзьях, которых скрыл туман холма. Тебя хотел-бы утешить я, моя милая, и доставить в дом твоего отца. Но она-ли это явилась, подобная лучу света на вереске, прекрасная как луна осенью, как солнце в летнюю бурю? Через скалы, через горы идет ко мне дева; она говорит, но как слаб её голос, точно ветер в тростнике озера! "Возвращаешься-ли ты невредимым с войны? Где твои друзья, мой милый? Я слышала о твоей смерти на холму, я слышала и оплакивала тебя, Сильрик!" - "Да, моя красавица, я вернулся, но один из моего рода, ты не увидишь их более: я воздвигнул их могилы на равнине. Но зачем ты на пустынном холму? зачем одна ты в вереске?"

"Одна я, о Сильрик, одна я в темном жилище от горя о тебе. Погибла я, о Сильрик, и лежу, бледная, в могиле." Она полетела, она понеслась прочь, как туман перед ветром. "Отчего ты не остановишься, Винвела? Остановись и посмотри на мои слезы. Прекрасною ты являешься, Винвела, прекрасна ты была, когда жила. У мшистого источника буду я сидеть на вершине холма ветров, когда полдень безмолвен вокруг меня. О, говори со мной, Винвела, приди на блестящих крыльях ветра, на ветре пустыни приди. Дай мне услышать твой голос, когда ты проносишься в безмолвный полдень".

Такова была песнь Кроннана в ночь веселья Сельмы. Но утро занялось на востоке, голубые воды осветились. Фингал просил поднять паруса. Ветры с ревом подули с холмов, появились в виду Инистора-мшистые башни Каррик-Туры. Но на вершине их был знак гибели, сквозь дым виднелись языки сигнального огня ¹⁵). Король Морвена ударил себя в грудь. Он сразу схватил копье, его омраченное чело наклонилось вперед к берегу, он оглядывается на медленные ветры, его волосы в безпорядке на его спине. Молчание короля было ужасно.

Ночь сошла на море. Залив Роты принял корабль. Скалы наклонились над берегом со своими звучными лесами. На вершине круг Лоды, мшистый камень власти ¹⁶); узкая равнина простирается под ней, покрытая травой и старыми деревьями, сорванными полночными ветрами в их ярости с утесистой скалы; там бежит голубой поток, одинокий ветер океана гонит бороду волчеца, пламя трех дубов подымается, пир готов вокруг, но душа короля печальна от грозящей опасности вождю Каррик-Туры.

Бледная, холодная луна встает на востоке. Сон сходит на юношей, их голубые шлемы ¹⁷ свой красный облик на востоке, ветер дул с гор и нес на своих крыльях духа Лоды. Он, мрачный, шел на свое место, и потрясал своим ужасным копьем ¹⁸). Его глаза блестели на его темном лице, как огни, его голос бол, как далекий гром Фингал направил свое копье вперед во мрак ночи и громко закричал (поднял высоко свой голос):

"Сын ночи, уходи, зови ветры и улетай. Зачем приходишь при мае с твоим туманным оружием? Испугаюсь-ли твоего ужасного образа, дух мрачной Лоды? Слаб твой щит из облаков, слаб этот метеор - твой меч. Подует ветер - и ты исчез. Беги от меня, сын ночи, зови ветры и улетай!"

"Ты гонишь меня с моего места", возразил глухой голос. "Народы поклоняются мне ¹⁹); я обращаю битву в поле храбрых: я только взгляну на народы, и они исчезают; из моих кудрей несется ветер смерти ²⁰); я ношусь на ветрах, впереди меня бури. Но мое жилище спокойно над облаками, милы поля моего отдыха".

"Живи же в твоих милых полях," сказал король, "забудь сына Кумгала, разве я прихожу с моих холмов в твои мирные равнины? Встречаю ли я тебя с копьем на твоем облаке, дух мрачной Лоды? Так зачем-же ты хмуришься, глядя на меня? Зачем потрясаешь ты воздушным копьем? Ты хмуришься напрасно: я никогда не бежал от могучого в битве. Разве сыны ветра могут напугать короля Морвена? Нет, он знает слабость их рук".

"Беги в свою страну," возразил дух, "бери ветер и беги. Я держу ветры в моей горсти, я направляю бурю. Король Соры мой сын, он преклоняется перед камнем моей власти, он окружил битвой Каррик-Туру и он победит. Беги в свою страну, сын Кумгала, или испытаешь пламя моего гнева".

Он высоко поднял свое туманное копье. Он наклонил вперед свой смертоносный образ. Фингал, приближаясь, вынул свой меч, клинок смуглого Луна ²¹). Блестящий путь стали, извиваясь, разделил ужасного духа. Образ исчез, расплываясь в воздухе, как столб дыма, разбитый палкой мальчика, когда он поднимается из полуугасшого горна.

Дух Лоды вскрикнул, свертываясь и уносясь по ветру. Инистор вздрогнул от этого звука. Волны услыхали его в своей глубине и остановились от страха. Друзья Фингала вдруг вскочили и схватили свои длинные копья: они хватились короля, и тревожно зазвенело их оружие.

высоко и начались рассказы героев.

Но Фротхал, гневный король Соры, сидит печально у дерева. Войско его окружает Каррик-Туру. Он с гневом смотрят на стены, он жаждет крови Катхулла, который однажды осилил его в битве. Когда царствовал в Соре Аннир ²²), отец рожденного в море Фротхала, буря поднялась на море и принесла Фротхала в Инистору. Три дня он пировал в залах Сарна и увидал темные глаза Комалы. Он полюбил ее пламенем юности и напал, чтобы овладеть рукой девушки. Катхулл встретил вождя. Ужасная битва началась. Фротхал был связан во дворце, три дня он томился одиноко; на четвертый Сарно послал его на его корабль, и он вернулся в свою страну.

Но гнев на благородного Батхулла омрачал его душу. ²³) Аннира, Фротхал пришел во всей своей силе. Битва возгорелась вокруг Каррик-Туры и мшистых стен Сарна.

Утро занялось над Инистором. Фротхал ударил в свой темный щит. Его вожди вздрогнули при этом звуке. Они встали, но их глаза обратились к морю. Они увидали Фингала, идущого во всем своем блеске, и первый заговорил благородный Тубар. "Кто идет, как олень пустыни со всем своим стадом? Фротхал, это враг! Я вижу его наклоненное вперед копье. Может быть, это король Морвена, Фингал, первый из людей. Его дела хорошо известны в Лохлине; кровь его врагов в валах Старна. Должен-ли а просить у нею мира королей? Ею меч - ²⁴"Сын слабой руки", сказал Фротхал, "неужели дни мои промчатся в облаке? Неужели я сдамся, не победив, вождь богатой потоками Торы? Тогда народ в Соре сказал-бы: "Фротхал бежал, как метеор, мрак встретил его, и нет более его славы". Нет, Тубар, я никогда не сдамся, моя слава окружает меня, как свет. Нет, я никогда не сдамся, вождь богатой потоками Торы!"

Он пошел вперед с потоком своего народа, но они встретили скалу. Фингал стоял неподвижно. Разбитой толпой они отхлынули от него, но их бегство было не благополучно: копье короля преследовало их шаги. Поле покрылось героями; поднимающийся холм спас врага.

Фротхал смотрел на бегство, в груди его закипела ярость, он взглянул вниз и позвал благородного Тубара. "Тубар, мой народ бежал, моя слава перестала рости. Я буду биться с королем, я чувствую, что душа моя горит. Пошли барда просить битвы, не противоречь словам Фротхала! Но, Тубар, я люблю девушку; она живет у потока Таны, белогрудая дочь Хермана, Ута с нежными глазами. Она боялась убитого Комала и тайно вздыхала, когда я распустил свои паруса. Скажи Уте "арф", что я люблю ее".

Таковы были его слова, когда он решился биться с Фингалом. Нежный вздох Уты сопровождал его и был близок: она последовала за своим героем в доспехах мужчины. Она украдкой смотрела на юношу из-под покрывавшей ее стали. Она видела уходящого барда, и копье трижды падало из её руки. Её распущенные волосы развевались по ветру, её белая грудь подымалась от вздохов. Она подняла свои глаза на короля, три раза собиралась она заговорить и не могла: голос изменял ей.

Фингал выслушал слова барда и пришел в своем стальном оружии. Они скрестили свои смертоносные копья и подняли свои блестящие мечи; меч Фингала опустился и разсек пополам щит Фротхала. Его прекрасное тело открылось; полусклонившись, он предвидит свою смерть. Душа Уты омрачилась, слеза скатилась по её щеке, она кинулась прикрыть вождя своим щитом, но путь её был прегражден упавшим дубом. Её щит и шлем откатились. Её белая грудь подымается от вздохов, её темнорусые волосы разсыпались по земле. Фингал пожалел белорукую девушку: он удержал поднятый меч! Слеза стояла в глазах короля, когда, нагнувшись вперед, он сказал: "Король богатой потоками Соры! не страшись меча Фингала: он никогда не был обагрен кровью побежденных, он никогда не пронзал павшого врага. Пусть твой народ благоденствует у своих родных потоков! Пусть девы твоей любви будут довольны. Зачем гибнуть тебе в юности, вождь многоводной Соры?" Фротхал услышал слова Фингала и увидел поднявшуюся девушку: , когда весенний дождь еще не высох на их листьях, а громкий ветер уже утих ²⁵). "Дочь Хермана ²⁶), сказал Фротхал, неужели пришла ты с потоков Торы, чтобы видеть своего воина побежденным. Но он был побежден могучим, девушка с темными глазами. Слабый не побеждал сына Аннира, рожденного на колеснице. Ужасен ты, король Морвена, в битве копий, но во время мира ты как солнце, когда оно светить сквозь безмолвный ливень; цветы поднимают к нему свои красивые головы, и легкий ветер колеблет своими звучными крыльями. О, еслибы ты был в Соре, еслибы ты принял там мой пир, будущие короли Соры увидали-бы твое оружие и порадовались-бы славе своих отцов, видевших могучого Фингала".

"Сын Аннира", возразил король, "слава племени Соры будет известна. Песни возникают, когда вожди сильны в битве, но если их мечи заносятся над слабыми, если кровь слабых обагряет их оружие, бард забудет о них в своей песне, и могилы их останутся неизвестными. Чужестранец придет и построит здесь дом и снесет насыпанную землю; полуистлевший меч поднимется тогда и, наклонившись над ним, чужестранец скажет: "Это оружие вождей былых времен, но имен их нет в песне". Приди, Фротхад, на пир в Инистору, приведи туда и девушку твоей любви, пусть наши лица заблестят радостью".

Фингал взял свое копье. Ворота Каррик-Туры открыты широко. Пир раковин готов. Раздался нежный голос музыки. Радостью блистал зал. Слышен был голос Уллина, арфа Сельмы звучала. Ута радовалась его присутствию и просила спеть песню горя; крупная слеза повисла на её реснице, когда заговорила нежная Кримора ²⁷), Кримора, дочь Ринвала, жившого у ревущого потока Лоты ²⁸

Кримора.

Кто спускается с холма, подобный облаву, озаренному лучем запада? Чей голос громкий, как ветер, и приятный, как арфа Карилля ²⁹), слышу я? Это идет мой милый в светлой стали, но печально его мрачное чело. Жив ли еще могучий род Фингала? или другое горе омрачает ³⁰)?

Коннал.

Они живы, они возвращаются с охоты, как потов света; солнце освещает их щиты; как столб огня, сходят они с холма. Громок голос юности, но война, моя милая, близка! Завтра смертоносные Дарго придет испробовать силу нашего племени; он пренебрегает родом Фингала, родом битв и ран.

Кримора.

Коннал, я видела его паруса, как серый туман на темной волне. Они медленно подвигаются к земле. Коннал, многочисленны воины Дарго.

Принеси мне щит отцов, горбатый, железный щит Ринвала, щит, подобный полной луне, когда она, темная, движется по небу.

Кримора.

Я принесу тебе щит, Коннал, но он не защитил моего отца, павшого от копья Гормара; и ты можешь пасть, Коннал.

Коннал.

грудь. Хоть ты и прекрасна, как свет, но я не хочу оставаться здесь, когда друзья пойдут в битву. Воздвигни мою могилу, Бримора, если я должен пасть.

Кримора.

Так дай мне сверкающее оружие, этот меч и копье из стали. Навстречу Дарго пойду я с Конналом и буду помогать ему в битве. Прощайте, скалы Ардвена дорогия! и вы, гордые потоки! Мы более не вернемся. Наши могилы далеко отсюда.

"Разве они не вернулись?" спросила Ута, вздыхая. "Разве пал могучий в битве, а Кримора осталась жива? Бродила-ли она одиноко с печальной тоской по Конналу? Разве не был он юн и мил, как луч заходящого солнца?" Уллин видел слезы девушки, он взял нежно-дрожащую арфу; песнь его была мила, но печальна, и молчание было в Каррик-Туре.

"Осень мрачна на горах: серый туман садится на вершины, вихрь слышится в вереске. Мрачно катится река через узкую долину. Дерево стояло одиноко на холму и отмечало покоющагося Коннала, ветер кружил листья и покрывал ими могилу. Иногда виднеются здесь тени умерших, когда задумчивый охотник одиноко и медленно проходит через вереск. Кто может указать родоначальника твоею племени и пересчитать твоих отцов, Коннал! Твой род вырос, как дуб на горе, встречающий ветер своей гордой вершиной. Но теперь он вырван из земли. Кто займет твое место, Коннал? Здесь звенело оружие, здесь слышались стоны умирающих. Кровавы были битвы Фингала! Здесь пал и ты, Коннал. Твоя рука была как буря, твой меч - луч неба, твой рост - как скала на равнине, твои глава - пламенный горн. Громче бури был твой голос в битвах стали. Воины падали от твоего меча, как камыш от палки мальчика. Могучий Дарго пришел, темнея от гнева. Его глаза как две пещеры в скале. Блестя поднялись мечи с обеих сторон, громок был звон их стали. В вооружении мужчины прекрасная Бримора, дочь Ранвала, была близко; ³¹) распущены по спине, её лук в руке. Она последовала в битву за юношей, за своим милым Конналом. Она пустила стрелу в Дарго, но стрела ошибкой попала в Коннала! Он падает, как дуб в равнине, как обломок Скалы с каменистой горы. Что будешь делать ты, несчастная девушка? Он истекает кровью. Её Коннал умирает. Всю ночь она плачет и весь день: "О Коннал, мой милый, мой друг!" Оплакавши его она умирает от горя. Земля скрыла здесь на холму милую пару. Трава растет между камнями могилы. Я часто сижу в печальной тени, ветер вздыхает в траве, их память теснится в ною душу. Безмятежно вы теперь спите вместе, в могиле на горе вы покоитесь одни". "И пусть будет тих их покой", сказала Ута. - "Несчастные дети богатой потоками Лоты! Я буду вспоминать их со слезами, и, когда ветер зашумит в лесах Торы и заревет поток, моя сокровенная песня зазвучит, и они придут в мою душу со своим горем".

Три дня пировали короли, на четвертый поднялись их белые паруса. Северный ветер гнал Фингала к лесистой стране Морвена. Лода сидел в своем облаке за кораблем Фротхала. Он наклонился вперед со своими ветрами и надувал белогрудые паруса. Раны его тела не были забыты. Он отныне боялся руки короля.

Примечания

¹) Солнце.

²

³

⁴) Цвет одежды клана иногда соответствовал цвету щита.

⁵) Путь по морю.

⁶) Cronnan - печальный звук.

⁷

Вероятно, род бродячих певцов, о существовании которых говорит и поэт Мак-Нессо (кн. Лейн. 7. а).

⁸) Собаки всегда с эпитетом "серые".

⁹) Старый дуб Бранна, может быть, бога смерти.

¹⁰) Vinvela, собственно, не кельтское имя, может быть соответствует кельтскому слову Bhén bheul, т. е. женщина с тонким голосов.

¹¹

¹²) В могиле.

¹³) Carn-mor - буквально высокий скалистый холм.

¹⁴) По верованию кельтов, духи умерших любят являться в уединенных местах.

¹⁵) Обыкновенный способ объявлять об опасности.

¹⁶

¹⁷) Реторический эпитет Макферсона.

¹⁸) Такое же описание Лоды мы встречаем и в поэме "Смерть Кухулина".

¹⁹) The people bendbefore me.

²⁰) My nostrile pour the blost of deаth.

²¹

²²) Annir отец Эррагона, бывший королем Ирландии после смерти его брата Фротила, - историческое лицо.

²³

²⁴) Молнии, двойное сравнение.

²⁵) Характерное для стиля Макферсона картинное сравнение.

²⁶

²⁷) Cri-moro - ведшая душа.

²⁸) Lotha древнее имя реки на севере Шотландии; в настоящее время она называется Торса.

²⁹) Garril. Можно предположить, что это не известный по преданиям Карриль, сын Книфена, Кухулинова барда, а просто какой нибудь бард, отличающийся уменьем сказывать, потому что Cor-ila - хорошее сказание или рассказ.

³⁰) Connal, сын Диарана, однако из сподвижников Фина, он был убит в битве против Дарго.

³¹