| Автор: | Макферсон Д., год: 1822 |
| Категория: | Стихотворение в прозе |
Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Берратон (Поэмы Оссиана)
БЕРРАТОНЪ.
ПРЕДИСЛОВІЕ.
Эта поэма состоитъ прямо изъ двухъ народныхъ песенъ, записанныхъ, вероятно, Макферсономъ иди въ томъ виде, въ какомъ оне являются здесь, конечно, въ его литературной обработке, или соединенныхъ имъ самимъ, что менее вероятно. Первая - смерть Мальвины - есть известная и до сихъ поръ поющаяся въ Ирландiи баллада "Плачъ Мильваны", которую я привожу въ дословномъ переводе изъ сборника Смита съ сохраненiемъ, по возможности, размера, а вторая - ирландскiй Авессаломъ или красавецъ Уталъ, по словамъ Кемпбелля, распеваемая до последняго времени на деревенскихъ ярмаркахъ и базарахъ. Какой-нибудь внутренней или хотя-бы внешней связи эти две песни совершенно не имеютъ; такими чуждыми другъ другу оне являются и у Макферсона: поэма начинается жалобой Оссiана на смерть Мальвины и ея прославленiемъ, обращеннымъ къ какому-то сыну Альпина, не то духу, не то сыну барда Фингалова Альпина; затемъ идетъ эпизодъ объ Утале, вклеенный сюда прямо въ виде воспоминанiя Оссiана о подвигахъ молодости, и затемъ заканчивается все почти дословной передачей песни о Мальвине съ сохраненiемъ даже имени героя песни, Рино, который въ поэме совершенно отсутствуетъ.
Стиль поэмы пестрый, но местами очень певучъ и картиненъ.
Плачъ Мильваны.
БЕРРАТОНЪ 1)
Окружи твоими голубыми водами, потовъ, окружи узкую доливу Луты *), пусть покрывающiй холмы зеленый лесъ склоняется надъ тобою и солнце освещаетъ тебя въ полдень, ветеръ раскидываетъ растущiй по скаламъ волчецъ и тяжелыя опущенныя къ земле головки цветовъ. "Зачемъ будишь ты меня, ветерокъ? какъ будто говоритъ цветокъ: - я покрыть росой и скоро отцвету, порывъ ветра развеетъ мои лепестки. Завтра придетъ- прохожiй, который виделъ меня въ моей расцветающей красоте, онъ окинетъ взоромъ все поле". Охотникъ придетъ утромъ, но не услышитъ звука моей арфы. Где-же сынъ рожденнаго на колеснице Фингала? По щеке его Скатится слеза. Тогда приди, о Мальвина, приди со своими песнями! Положи Оссiана въ долине Луты, пускай его могила возвышается на прекрасномъ поле.
Мальвина, где ты съ твоими песнями, съ тихимъ звукомъ твоихъ шаговъ? Близко-ли ты, сынъ Альпина 34). Не было больше дыма надъ жилищемъ, безмолвiе царило въ лесу и на холме. Замолкли звуки охоты, я виделъ дочерей лука. Я спросилъ ихъ о Мальвине, но оне не отвечали мне, оне отвернулись отъ меня, облако печали омрачило ихъ красоту. Оне походили на звезды, которыя въ дождливую ночь слабо мерцаютъ во мгле надъ холмомъ.
Мирно отдыхай, прекрасный лучъ, рано скрылся ты за наши холмы! Плавно удалилась ты, какъ луна покидаетъ голубыя дрожащiя волны. Но ты оставила насъ во мраке, первая изъ девъ Луты. Мы сидимъ на сказе, где все безмолвно и только светъ огненнаго метеора мелькаетъ во тьме. Рано скрылась Мальвина, дочь щедраго Тоскара! Но ты встаешь, подобно лучу востока, среди теней твоихъ друзей, когда они сидятъ въ твоихъ бурныхъ залахъ, жилищахъ грома. Туча повисла надъ Коной, ея голубые края волнисты, она еще высоко надъ землей, и подъ нею ветры расправляютъ свои крылья, - въ ней жилище Фингала, тамъ герой сидитъ во мраке, у него въ руке воздушное копье, его щитъ полузакрытъ облаками, онъ подобенъ темнеющей луне, когда одна ея половина скрывается въ волнахъ и светитъ тускло на поле.
Въ тумане друзья окружаютъ короля, они слушаютъ пенiе Уллина, онъ играетъ на едва виднеющейся арфе, онъ возвышаетъ свой слабый голосъ, меньшiе герои тысячею метеоровъ освещаютъ воздушный дворецъ. Мальвина появляется въ тумане, румянецъ покрываетъ ея щеки. Она смотритъ на незнакомыя лица своихъ отцовъ, она смотритъ въ сторону влажными отъ слезъ глазами. "Рано приходишь ты, говоритъ Фингалъ, - дочь щедраго Тоскара. Горе поселилось въ залахъ Луты, мой престарелый сынъ печаленъ. Я слышу ветеръ Коны, привыкшiй развевать твои тяжелыя кудри, онъ принесся въ залы, но тебя тамъ нетъ, онъ печально звучитъ въ оружiи твоихъ отцовъ. Несись на своихъ звучащихъ крыльяхъ, о ветеръ, вздыхай на могиле Мальвины, она подымается тамъ недавно, она подымается надъ скалой у голубого потока Луты. Девы вернулись на свои места, только ты, ветеръ, горюешь тамъ. Но кто приближается на туче съ темнеющаго запада? Улыбка озаряетъ его сероватое влажное лицо, его туманныя кудри развеваются по ветру. Онъ склоняется надъ своимъ воздушнымъ копьемъ. Это отецъ твой, Мальвина! "Зачемъ засiяла ты такъ рано на нашихъ облавахъ, о милый лучъ Луты? говоритъ онъ. - Но ты горевала, дочь моя, друзья твои погибли. Сыновья мелкихъ людей наполнили валы. Никого не осталось изъ героевъ, кроме Оссiана, короля копiй".
Помнишь-ли ты Оссiана, рожденный на колеснице Тоскаръ, сынъ Конлоха 5). Много было битвъ въ нашей юности, мечи наши вместе начинали битву, врагамъ казалось, что ихъ настигаютъ два низвергающихся утеса. Сыны чужеземцевъ бежали. "Вотъ идутъ воины Коны", говорили они, "они направляются по стопамъ бегущихъ". Приблизься, сынъ Альпина, послушать песню старины: дела былыхъ временъ пробудились въ моей душе, воспоминанiя озаряютъ минувшiе дни, дни могучаго Тоскара, когда мы шли толпой въ славе. Приблизься, сынъ Альпина, послушай последнiе звуки голоса Коны 6).
"Король Морвена приказалъ. Я подставилъ ветру мои паруса. Тоскаръ, вождь Луты, стоялъ около меня, я понесся по темно-синимъ волнамъ. Мы плыли къ окруженному моремъ Берратону, острову многихъ бурь. Тамъ жилъ въ своихъ престарелыхъ кудряхъ могучiй Латморъ 7), Латморъ, который приготовилъ пиръ раковинъ для Фингала на его пути въ жилищу Старно въ дни Агандекки. Но когда вождь состарился, пробудилась гордость въ его сыне, прекрасно-волосомъ Утале 8), любимце тысячи девъ. Онъ связалъ престарелаго Латмора и зажилъ въ его звучныхъ залахъ.
Долго страдалъ король въ своей пещере, на берегу шумящаго родного моря. День не проникалъ въ его жилище такъ-же, какъ и светъ отъ горящаго дуба - ночью. Только ветеръ съ океана гулялъ въ немъ и скользилъ слабый лучъ луны. Красная звезда отогрела на короля, дрожа отражаясь въ западной волне. Синто 9) пришелъ въ залы Сельмы, Смито, другъ юности Латмора. Онъ разсказалъ о короле Берратона, гневъ Фингала разгорелся. Трижды онъ хватался за копье, решившись обратить свое оружiе противъ Ухала, но онъ былъ слишкомъ славенъ для Утала, а потому послалъ своего сына и Тоскара. Велика была наша радость, когда мы плыли по широкому морю. Мы часто полуобнажали наши мечи, потому что еще никогда не бывали одни въ битве копiй.
Ночь сошла на океанъ. Ветеръ унесся на своихъ крыльяхъ. Холодна и бледна была луна.. Красныя звезды ярче блистали на небе. Нашъ берегъ былъ противъ берега Берратона. Белыя волны ленились у его скалъ. "Что за голосъ?" сказалъ Тоскаръ: "голосъ, доходящiй по звучной волне? Онъ сладокъ, но печаленъ, какъ голосъ умершихъ бардовъ. Я увидалъ деву, она сидела одиноко на утесе. Ея голова покоилась на ея белоснежной руке, ея черные волосы развевались по ветру. Послушай, сынъ Фингала, ея песню, она нежна, какъ журчанье ручейка. Мы вошли въ безмолвную пристань и слушали деву ночи.
"Долго-ли еще будете вы катиться вокругъ меня, голубыя дрожащiя волны океана? Жилищемъ моимъ не всегда была пещера у шелестящаго дерева, пиры были блестящи въ залахъ Тортомы 10), мой отецъ любилъ мой голосъ, юноши любовались моей красотой, имъ нравилась темно-волосая Нинатома 11). Но пришелъ ты, Уталъ, какъ солнце на небо. Сердца всехъ девушекъ принадлежали тебе, сынъ щедраго Лартмора. Зачемъ-же оставляешь ты меня одинокой среди ревущихъ волнъ? Омрачена-ли душа моя твоею смертью? Поднимала-ли моя белая рука мечъ? Зачемъ-же оставляешь ты меня одинокой, король Финтормы? 12)".
"Милая обитательница пещеры, зачемъ вздыхаешь ты? Оссiанъ подниметъ мечъ въ твоемъ присутствiи на смерть твоимъ врагамъ!" Дочь Тортомы встала. Я услышалъ слова печали. "Родъ Морвена окружаетъ тебя, но онъ никогда не оскорблялъ слабаго. Приди на наши темногрудые корабли, ты сiяешь, какъ заходящая луна. Мы идемъ къ скалистому Берратону, въ звучнымъ стенамъ Финтормы". Она пришла въ своей красоте, пришла медленной поступью, тихая радость сiяла на ея лице, подобно полю весной, когда тень убегаетъ, а голубые потоки ярко блестятъ, и зеленый кустарникъ наклоняется въ ихъ водамъ. Лучезарное утро проснулось. Мы пришли въ гавань Ротмы 13). Кабанъ выскочилъ изъ леса, мое копье пронзило его, я радовался его крови - это предвещало победу. Но съ высотъ Финтормы слышно приближенiе Утала, онъ идетъ по вереску, преследуя кабана, онъ идетъ, полный отваги, протягивая два острыхъ копья, На его боку мечъ героя. Трое юношей несутъ его полированный лукъ, пять прыгающихъ собакъ бегутъ передъ нимъ, его герои следуютъ поодаль, любуясь поступью короля. Статенъ былъ сынъ Латмора, но его душа была мрачна, мрачна, какъ затемняющiйся ликъ луны, когда она предвещаетъ бурю.
Мы поднялись изъ вереска передъ королемъ. Онъ остановился. Герои окружили его. Седовласый бардъ вышелъ впередъ. "Откуда вы, сыны чужеземцевъ?" спросилъ "ротъ песенъ" 14). "Дети несчастныхъ приходятъ въ Берратонъ и находятъ смерть отъ меча рожденнаго на колеснице Утала. Онъ не готовитъ пира въ своихъ валахъ, кровь чужеземцевъ уносится его потоками. Если вы пришли со стенъ Сельмы, съ мшистыхъ стенъ Фингала, выберите трехъ юношей и пошлите къ вашему королю разсказать о гибели его народа. Можетъ быть, придетъ самъ герой и окраситъ своею кровью мечъ Утада, и тогда выростетъ слава Финтормы, какъ дерево долины".
"Никогда не выроста ей", возразилъ а въ ярости своего гнева. "Онъ бежитъ отъ Фингала, глаза котораго - пламя смерти. Сынъ Комгалла является, и короли исчезаютъ, они уносятся, какъ туманъ, отъ дыханiя его гнева Они не могутъ сказать Фингалу, что его народъ палъ; если и скажутъ его, бардъ, то прибавя, что народъ его палъ со славой".
сталью, стрелы свистали въ воздухе, копья звучали по кольчуге, мечи прыгали по разбитымъ щитамъ 15). Какъ шумитъ старый лесъ въ бурю, когда тысячи духовъ ломаютъ ночью деревья, таковъ былъ шумъ оружiя. Но Уталъ палъ отъ моего меча. Сыны Берратона бежали. Я виделъ его повергнутымъ въ его красоте, и слезы показались на моихъ глазахъ. "Ты пало, юное дерево, во всей твоей мощи", сказалъ я, "ты палъ на родныхъ равнинахъ, и поле кругомъ застонало. Ветры пустыни подули, нетъ ни звука въ твоихъ листьяхъ. Но красивъ ты и мертвый, сынъ рожденнаго на колеснице Лартмора"! Нина-тома сидела на берегу, она слушала звуки битвы. Она обратила свои красные глаза на Летмала 16"Сынъ былыхъ временъ", сказала она, "я слышу шумъ смерти. Твои друзья встретились съ Уталомъ, и вождь погибъ. О, зачемъ я не осталась заключенной на скале и окруженной дрожащими волнами! Тогда моя душа была печальна, но крикъ смерти не доносился-бы до моего слуха. Ты палъ на родномъ вереске, сынъ высокой Финтормы. Ты оставилъ меня на моей скале, но моя душа была съ тобой. Сынъ высокой Финтормы, палъ-ли ты на родномъ вереске?" Она встала бледная, въ слезахъ. Она увидала окровавленный щитъ Утала, она увидала его въ рукахъ Оссiана. Она побежала шатаясь, не по вереску она побежала, она нашла его и упала, ея душа улетела со вздохомъ, ея волосы закрыли ея лицо. Я горько заплакалъ. Могила поднялась надъ несчастными, и раздалась моя надгробная песня.
"Покоитесь, несчастныя дети юности, покойтесь у этого шумнаго, мшистаго потока! Девы, охотясь, увидятъ вашу могилу и отвернутся съ заплаканными глазами. Ваша слава будетъ жить въ песне, арфы зазвучатъ въ прославленiе вамъ, дочери Сельмы услышатъ ихъ, и память о васъ дойдетъ до другихъ странъ. Покойтесь, дети юности, у этого шумнаго мшистаго потока".
Два дня мы оставались на берегу. Герои Берратона собрались. Мы повели Лартмора въ его жилище, пиръ раковинъ былъ приготовленъ, радость старца была велика, онъ смотрелъ на оружiе своихъ отцовъ, оружiе, принадлежавшее ему, пока не возсталъ гордый У талъ. Мы простились съ Лартморомъ, онъ благословлялъ вождей Морвена: онъ не зналъ, что сынъ его былъ убитъ, убитъ страшный Уталъ! Онъ слышалъ, что со слезами горя онъ бежалъ въ лесъ, ему сказали это, но Уталъ былъ безмолвенъ въ могиле на вереске Ротмы.
сына, память объ Утале ожила... "Кто изъ моихъ героевъ покоится здесь", спросилъ онъ: "какъ видно, онъ изъ рода королей. Знали-ли его въ моемъ жилище до возстанiя Утала? Но вы безмолвствуете, сыны Берратона, неужели погибъ король героевъ? Мое сердце смягчается къ тебе, Уталъ, хотя ты и поднялъ руку на своего отца. Лучше бы мне оставаться въ пещере, и пусть мой сынъ жилъ бы въ Финторме, я могъ бы слышать шумъ его шаговъ, когда онъ отправлялся на охоту кабановъ, я могъ бы слышать его голосъ, доносимый ветромъ въ мою пещеру, и моя душа наполнилась бы радостью, но мракъ поселился въ моемъ жилище".
Таковы были мои подвиги, сынъ Альпина, когда рука моей юности бала сильна. Такова были дела Тоскара, рожденнаго на колеснице сана Конлоха. Но Тоскаръ живетъ на своей несущейся туче, я одинокъ въ Луте. Мой голосъ звучитъ, какъ последнiй порывъ ветра, покидающаго лесъ. Но недолго будетъ одинокъ Оссiанъ. Онъ видитъ уже туманъ, который приметъ его духъ. Онъ видитъ туманъ, который послужитъ ему одеждой при его появленiи на своихъ холмахъ. Сыны слабыхъ людей увидятъ меня и полюбуются на могучiй ростъ вождей старины, они поползутъ въ свои пещеры съ ужасомъ и будутъ смотреть на меня, идущаго въ облакахъ. Мракъ будетъ подвигаться вместе со мной. Веди, сынъ Альпина, веди старика въ его леса, ветеръ подымается, зашумели темныя волны озера. Не склоняется-ли съ Моры дерево со своими обнаженными ветвями? Да, оно склоняется, сынъ Альпина, при реве ветра. На обнаженной ветке виситъ моя арфа, звукъ ея струнъ печаленъ. Ветеръ-ли дотрогивается до тебя, арфа, или пролетающiй духъ? Не рука-ли то Мальвины? Принеси мне арфу, сынъ Альпина, зазвучитъ иная песня, вместе со звукомъ отлетитъ моя душа. Отцы мои заслышатъ ее въ своемъ воздушномъ жилище, ихъ туманныя лица съ радостью склонятся съ облаковъ и ихъ руки встретятъ ихъ сына. Старый дубъ склоняется надъ потокомъ, онъ стонетъ, покрытый мохомъ, сухой папоротникъ свиститъ вблизи и покачиваясь сплетается съ волосами Оссiана.
Ударь по струнамъ и запой песню, а вы, ветры, приготовьте вблизи свои крылья. Несите печальный звукъ въ воздушное жилище Фингала, донесите его до жилища Фингала, чтобы онъ могъ слышать голосъ своего сына, голосъ того, кто прославлялъ могучихъ. Северный ветеръ отворяетъ твои ворота, король, я вижу тебя, сидящаго на тумане, слабо мерцающаго въ своемъ оружiи. Твой образъ теперь не внушаетъ ужаса храброму, онъ подобенъ влажному облаку, сквозь которое мы видимъ плачущiя звезды. Твой щитъ - луна на ущербе, твой мечъ - озаренный огнемъ туманъ. Безсиленъ и туманенъ вождь, прежде блиставшiй на своемъ пути. Но ты идешь въ ветре пустыни, бури темнеютъ въ твоей руке, ты хватаетъ во гневе солнце и скрываешь его въ тучахъ. Сыны мелкихъ людей поражены страхомъ - низвергаются тысячи ливней. Но когда ты появляешься въ своей кротости, тебе сопутствуетъ утреннiй ветерокъ, солнце улыбается въ своихъ голубыхъ поляхъ, седой потокъ вьется въ долине, верхушки кустовъ раскачиваются при ветре, олени бегутъ въ пустыню.
Но въ вереске слышится шепотъ, бурный ветеръ затихаетъ. Я слышу голосъ Фингала, давно онъ чуждъ моему уху. "Приди, Оссiанъ, приди", говоритъ онъ. Фингалъ уже получилъ свою славу: мы миновали, какъ мимолетное пламя, наша смерть была славна. Хотя долины нашихъ битвъ мрачны и безмолвны, наша слава запечатлела на четырехъ серыхъ камняхъ. Голосъ Оссiана былъ слышенъ, арфа звучала въ Сельме. Приди, Оссiанъ, приди, говоритъ онъ, "приди носиться въ облакахъ съ твоими предками". Я иду, я иду, король людей. Жизнь Оссiана кончается, я исчезаю на Боне, не будетъ видно моихъ следовъ въ Сельме. За камнемъ Моры я гасну. Ветеръ, свистящiй въ моихъ седыхъ волосахъ, не разбудить меня. Удались на своихъ крыльяхъ, о ветеръ, ты не можешь нарушить покоя барда. Ночь длинна, глава его отяжелели. Удались, ревущiй ветеръ 17)!
Зачемъ-же печаленъ ты, сынъ Фингала? Зачемъ-же отуманилась твоя душа? Умерли вожди былыхъ временъ, они ушли въ славе, такъ-же минуютъ и сыны будущихъ летъ, и явится другое племя. Народы, какъ волны океана, какъ листья лесистаго Морвена: они сменяются въ ревущемъ ветре, и другiе листья поднимаютъ къ небу свои зеленыя головки.
пали? Но моя слава останется и выростетъ, какъ дубъ Морвена, подставляющiй буре свою широкую вершину и радующiйся въ порывахъ ветра.
Примечания
1) Berrathon, надежда среди волнъ.
2) Luthe, сладкiй, нежный потокъ.
3) Alpin былъ бардъ Фингала; о немъ ли говорится - сказать трудно.
4
5) Conloch.
6) The lut Sound of the voies of Coda, т. е. Оссiанъ.
7) Larthmor.
8) Uthal - Авессаломъ ирландскихъ преданiй.
9
10) Дочь Тортона, увезенная Уталомъ и заключенная имъ въ пещере.
11) Hina-thoma.
12) Finthormo - дворецъ Латмора.
13) Rothma.
14
15) Смесь оружiя: средневековыя кольчуги, шлемы, мечи и проч. рядомъ съ луками и стрелами, вероятно, целикомъ перенесенная Макферсономъ изъ народной песни.
16) Lethmal.
17) Песнь Минваны, перенесенная на Оссiана.