| Автор: | Макферсон Д., год: 1792 |
| Категории: | Стихотворение в прозе, Поэма |
Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Война Инистонская (Оссиан, сын Фингалов)
ВОЙНА ИНИСТОНСКАЯ.
ПОЭМА.
Содержанiе.
Инистона, одинъ изъ острововъ Скандинавiи; въ немъ всегда владетелемъ былъ Государь, зависящiй отъ Государя Локлинскаго. Сiя поэма ничто иное, какъ вводная повесть, вмещенная въ другомъ сочиненiи, въ которомъ Оссiанъ прославлялъ подвиги всехъ друзей и любезнаго своего Оскара. Сiе сочиненiе потеряно, и чрезъ преданiе изустное дошли до насъ некоторые только изъ него отрывки. Многiя особы, и ныне еще въ живыхъ находящiяся, слышали въ молодости своей, какъ горные Шотландцы пели все сiе великое сочиненiе. Кормалъ, зять Анира, Государя Инистонскаго, взбунтовавшись хотелъ тестя своего свергнуть съ престола. Фингалъ ,раздраженный сею несправедливостiю, послалъ своего внука на помощь Аниру. Оба воинства вступаютъ въ сраженiе; честь и слава благоразумiю и мужеству Оскарову, сторона Анирова одержала совершенную победу, и сраженiе окончалось смертiю Кормала, котораго Оскаръ поразилъ собственною рукою. Такимъ образомъ преданiе повествуетъ намъ о сей войне. Стихотворецъ, желая возбудить мужество сына своего, предполагаетъ, что самъ Оскаръ просилъ, чтобъ послали его на помощь Аниру.
* * *
Наша младость подобна сновиденiю звероловца; онъ засыпаетъ на высоте холма при животворныхъ лучахъ солнца; онъ пробуждается посреди грозной бури, молнiя сверкаетъ окрестъ его, и шумящiе ветры потрясаютъ нагло верхами древесъ. Тогда его душа претекаетъ къ минутъ спокойствiя, въ которую онъ заснулъ, и старается воспомянуть сладостныя мечты своего прiятнаго сна.
Когда обновится Оссiанова младость? Когда слухъ мой усладится еще, звукомъ брани? Когда буду шествовать подобно Оскару, Коны! да умолкнетъ шумъ источниковъ вашихъ, внимайте струнамъ Оссiановой лиры. Въ душъ моей воскресло стремленiе къ пенiю, и взирая на претекшiя времена, сердце мое чувствуетъ трепетанiе отъ животворныхъ восторговъ.
Я зрю {Оссiанъ, сочиняя сiю поэму, былъ уже здесь, но воображенiемъ прелетаетъ къ своей молодости, и въ восторге говоритъ, что онъ видитъ стены Сельмы и проч.} гордыя твои башни, о Сельма! я зрю многолиственные дубы, осеняющiе тенiю возвышенныя твои стены; слухъ мой внемлетъ журчанiю твоихъ источниковъ, твои Герои собралися на брега оныхъ. Фингалъ сидитъ посреде ихъ, опершись локтемъ на щитъ Тренмора; его копiе уклонено къ твердой стене. Герой сей услаждается пенiемъ своихъ Бардовъ. Они прославляютъ крепость его десницы, и бранноносные подвиги цветущей его юности.
Оскаръ приходитъ съ ловитны. Онъ слышитъ похвалы, возглашаемыя въ честь Фингала. Онъ прiемлетъ щитъ Бранна { подобно Грекамъ и Римлянамъ, верилъ, что души, разлучаяся съ теломъ, имели те же склонности и желанiя, какiя имели будучи еще въ союзе съ теломъ.}, висящiй на стене чертоговъ. Очи его исполняются слезъ, его ланиты пламенеютъ огнемъ юности. Гласъ его слабъ и трепещущъ. Онъ, взявъ мое копiе, потрясъ онымъ съ грознымъ видомъ, и вещаетъ владыке:
Фингалъ, Царь Героевъ, и ты, Оссiанъ, первый по немъ изъ мужественныхъ! ваша юность прославлена сраженiями, ваши имена знамениты и незабвенны; но Оскаръ здесь ничто, какъ легкiй туманъ холма, являющiйся на одну минуту и навсегда изчезающiй. Мое имя будетъ неизвестно Бардамъ, звероловецъ не потщится искать гроба моего въ пустыни. Герои, венчанные славою! позвольте мне ратоборствовать во брани Инистонской. Земля сiя далече; слухъ моей смерти до васъ не достигнетъ; но некiй изъ Бардовъ обрящетъ меня тамо, и прославитъ мое имя въ своихъ песняхъ. Дщерь иноплеменника увидитъ мой гробъ, и пролiетъ слезы надъ юнымъ ратникомъ, пришедшимъ отъ дальныхъ странъ для бранныхъ подвиговъ. Бардъ посреди пиршества воскликнетъ: внемлите, я хочу петь Оскара, сего безтрепетнаго и мужествомъ исполненнаго пришельца.
Наследникъ моей славы! отвечалъ владыка Морвенскiй, ты будешь ратоборствовать. Да уготовится корабль, которой бы Героя моего пренесъ на брегъ Инистоны. Оссiановъ сыне! не предавай забвенiю подвиговъ нашихъ; помни, что ты рожденъ отъ племени Героевъ. Да иноплеменникъ не речетъ когда съ презренiемъ: Морвенскiя чада малодушны и слабы.... въ поле брани разрушай и свирепствуя какъ буря; но въ миръ будь кротокъ и спокоенъ, какъ прiятный весенняго дня вечеръ. Скажи владетелю Иннетоны, что я помню юность его, и тотъ день, въ которой сражалися мы предъ очами
Уже парусы распростерты, верви мачтъ напрягаются дуновенiемъ ветра. Волны ударяютъ во твердость камней, и пенистый Океанъ кипитъ подъ гордымъ кораблемъ Оскара. Наконецъ сынъ мой отъ лона морей узрелъ песчаный брегъ Инистоны , онъ входитъ въ шумящiй заливъ Руны, и посылаетъ мечь свой къ нещастному Аниру.
Герой сей, покрытый сединами, взирая на мечь Фингала, востаетъ; очи его исполняются слезъ, растворенныхъ радостiю; онъ воспоминаетъ о подвигахъ своей младости. Фингалъ и онъ двукратно ратоборствовали предъ очами любезной Агандехи. Сильные, содрогаясь трепетомъ, стояли удаленны, мечтая, что они видятъ два грозныя и свирепствующiя привиденiя, сражающiяся между собою въ воздухе.
Ныне, вещаетъ Аниръ, ныне утомленъ я древностiю летъ; мечь мой бездейственъ покоится въ моихъ чертогахъ. Достойная отрасль Морвенскаго племени! устремлялъ некогда копiе свое въ грозныхъ ополченiяхъ. Но онъ безсиленъ ныне, и согбенъ старостiю. Я не имею сына, котораго бы послать преде лицемъ твоимъ, чтобъ предшествовалъ тебе въ чертоги своихъ праотцевъ. Аргонъ уже во гробе, и Руро восхищенъ отъ среды живыхъ. Дщерь моя въ чертогахъ мятежнаго иноплеменника; она истаевастъ желанiемъ, чтобъ узреть гробъ мой; ея гордый супругъ, сопутстуемый десятью тысящами ратниковъ, стремится, отъ бреговъ Лана, какъ темное облако, несущее въ недрахъ своихъ смерть и разрушенiе. Герой Морвена! гряди вовсесть при пиршестве Анира.
Три дни продолжалося пиршество, и въ день четвертый Аниръ узналъ имя Оскарово; радость усугубилась, и они шествуютъ купно на ловитву свирепыхъ вепрей Руны.
Оба Героя утомясь возлегли на бреге источника: изъ очей Анира изливаются втайне горячiя слевы. Онъ испускаетъ тяжкiе вздохи. - Здесь, возопилъ онъ, здесь почиваютъ чада моей юности. Сей камень тягчитъ собою гробъ любезнаго моего Рура; сей дубъ стонетъ надъ гробомъ Артона. О любезныя мои дети! изъ глубины мрачнаго вашего жилища слышите ли вы голосъ отца вашею? Не вашъ ли голосъ шумитъ въ листвяхъ, колеблемыхъ ветрами?
Царь ! вещаетъ Оскаръ, какимъ ударомъ поражены твои чада? Свирепый вепрь часто гробы ихъ попираетъ ногами; но чрезъ то не умаляетъ онъ склонности ихъ къ ловитве зверей: они въ воздушномъ пространсте гоняются еще за легкими облаками, прiявшими образъ еленей и сернъ быстротечныхъ; они напрягаютъ воздушный свой лукъ, они любятъ еще все увеселенiя и забавы своей юности, и восходятъ съ радостiю на легкiе ветры.
Кормалъ, ответствуетъ престарелый Аниръ, Кормалъ предшествуетъ десяти тысящамъ воителей. Онъ обитаетъ на брегахъ Лана, котораго черныя воды изливаютъ на воздухъ смертоносные пары. Онъ вступилъ въ чертоги Рура, въ подвижническихъ играхъ сражался онъ копiемъ, онъ былъ молодъ и прекрасенъ, какъ первый лучь весеннiя зари. Мои ратники уступили ему победу, и моя дщерь отдала ему свое сердце.
Аргонъ и Руро возвращаются съ ловитвы зверей. Они проливаютъ слезы негодованiя, они сетуютъ и скорбятъ, что Герои Руна побеждены пришельцемъ, тридневнымъ пиршествомъ угощали они Кормлла. Въ день четвертый Артонъ сражался съ нимъ на копьяхъ. Но кто могъ противостать Аргону? Вождь Лана побежденъ, гордость его темъ раздражается;
Въ некiй день, когда они все купно устремлялися на холмахъ за робкими ланями, стрела Кормала разсекаетъ воздухъ, и мои сыны упадаютъ бездыханны. Вероломный удаляется, обретаетъ свою возлюбленную, и оба они убегаютъ сквозь места пустынныя. Нещастный Аниръ остался одинъ.
Ночь преходитъ, возсiяло утро, и я не слышу ни Аргонова гласу, ни гласу Рурова. Тогда быстротечный и скачущiй Рюнаръ, верный ихъ песъ, возвращается. Онъ вбегаетъ въ эти чертоги съ томнымъ и жалостнымъ воемъ, онъ непрестанно обращаетъ глаза свои къ тому пагубному месту, где два Героя лежали бездыханны. Мы за нимъ следуемъ; мы обрели поверженныхъ моихъ чадъ, и на бреге сего источника воздвигли имъ гробницы. Въ семъ-то месте, по окончанiи ловитвы, обыкли покоиться утомленные мои члены; я склоняюсь на гробы сыновъ моихъ, и слезы мои текутъ струями.
Огаръ, Роннанъ, вожди Морвенскiе! возопилъ Оскаръ, соберите всехъ моихъ сподвижниковъ. Въ день сей устремимся мы на брега смертоноснаго Лана; Кормалъ недолго будетъ наслаждаться жизнiю: пагубная смерть на острiи мечей нашихъ.
Оскаровъ рогъ трубитъ и возвещаетъ сраженiе, все волны Лана возшумели, и Кормаловы ратники соединяются вокругъ щита своего предводителя.
Оскаръ ополчился и ратоборстуетъ, какъ всегда ратоборствовалъ Оскаръ. Кормалъ упадаетъ отъ его молнiеносныхъ ударовъ, и его ратники спешатъ укрыться во мрачныхъ своихъ долинахъ. Победоносный Оскаръ приводитъ дщерь Инистонскую въ чертоги Анировы; радость возсiяла на челе сего почтеннаго сединами Героя, и онъ возопилъ съ восторгомъ: да будетъ благословенъ Герой Морвенскiй!
Коль чувствительны были восторги Оссiановы блистающее при вратахъ востока.
Со гласомъ торжественныхъ песней провождаемъ мы его въ чертоги Сельмы. Фингалъ повелеваетъ уготовить пиршество; тысяща Бардовъ возносятъ до облакъ знаменитое имя безтрепетнаго Тоскарова пела также похвалы сему Герою. Ея голосъ былъ сладокъ и прiятенъ, какъ нежная арфа, слышимая вдали въ часы спокойнаго вечера, и которой стройные звуки преносятся во слухъ нашъ на крилахъ зефира.
О вы, которыхъ очи взираютъ еще на лучезарный блескъ дневнаго светила! возведите меня на высоту моихъ холмовъ, поставьте меня близъ камени, посреди мшистаго и сгущеннаго орешника, недалече отъ дуба, шумящаго листвiемъ. Посодите меня на злачномъ и кудрявомъ дерне, где бы могъ я слышать журчанiе отдаленнаго источника. Дщерь Тоскарофа! Сельмы, да при твоемъ гласе прiятный сонъ неожидаемо восхититъ мою душу посреди ея удовольствiя, да сновиденiя моей младости придутъ ко мне и обновятъ въ памяти моей знаменитое и торжественное теченiе дней Фингаловыхъ!
Я вижу твои башни, о ! я вижу твои древа, и твои стены, ими, осеняемыя. Я зрю Героевъ Морвенскихъ, и слышу песни Бардовъ..... Оскаръ Кормалофъ; тысяща ратниковъ удивляются блистательному и драгоценному онаго поясу. Они со изумленiемъ взираютъ на моего сына, и славятъ крепость его десницы; они примечаютъ радость и удовольствiе, блистающее въ очахъ его родителя, и воспламеняются желанiемъ подобной славы.
Вы ею увенчаетесь, Морвенскiя и не противлюсь стремленiю, влекущему меня къ песнямъ, и сподвижники моей младости незабвенны мною; но сонъ при сладкомъ гласе арфы, ударяемой легкими перстами Мальвины, нисходитъ и объемлетъ мои чувства; его мечты начинаютъ уже окружать меня виденiями, исполненными радости. Удалитеся отъ меня, чада звероловства, не смущайте моего покоя. беседуетъ теперь съ своими праотцами. Удалитеся отъ меня чада звероломства, не смущайте прiятныхъ моихъ сновиденiй.,