Война Инистонская (Оссиан, сын Фингалов)

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Война Инистонская (Оссиан, сын Фингалов) (старая орфография)

ВОЙНА ИНИСТОНСКАЯ.
ПОЭМА.

Содержание.

Инистона, один из островов Скандинавии; в нем всегда владетелем был Государь, зависящий от Государя Локлинского. Сия поэма ничто иное, как вводная повесть, вмещенная в другом сочинении, в котором Оссиан прославлял подвиги всех друзей и любезного своего Оскара. Сие сочинение потеряно, и чрез предание изустное дошли до нас некоторые только из него отрывки. Многия особы, и ныне еще в живых находящияся, слышали в молодости своей, как горные Шотландцы пели все сие великое сочинение. Кормал, зять Анира, Государя Инистонского, взбунтовавшись хотел тестя своего свергнуть с престола. Фингал ,раздраженный сею несправедливостию, послал своего внука на помощь Аниру. Оба воинства вступают в сражение; честь и слава благоразумию и мужеству Оскарову, сторона Анирова одержала совершенную победу, и сражение окончалось смертию Кормала, которого Оскар поразил собственною рукою. Таким образом предание повествует нам о сей войне. Стихотворец, желая возбудить мужество сына своего, предполагает, что сам Оскар просил, чтоб послали его на помощь Аниру.

* * *

Наша младость подобна сновидению звероловца; он засыпает на высоте холма при животворных лучах солнца; он пробуждается посреди грозной бури, молния сверкает окрест его, и шумящие ветры потрясают нагло верхами древес. Тогда его душа претекает к минут спокойствия, в которую он заснул, и старается воспомянуть сладостные мечты своего приятного сна.

Когда обновится Оссианова младость? Когда слух мой усладится еще, звуком брани? Когда буду шествовать подобно Оскару, Коны! да умолкнет шум источников ваших, внимайте струнам Оссиановой лиры. В душ моей воскресло стремление к пению, и взирая на претекшия времена, сердце мое чувствует трепетание от животворных восторгов.

Я зрю {Оссиан, сочиняя сию поэму, был уже здесь, но воображением прелетает к своей молодости, и в восторге говорит, что он видит стены Сельмы и проч.} гордые твои башни, о Сельма! я зрю многолиственные дубы, осеняющие тению возвышенные твои стены; слух мой внемлет журчанию твоих источников, твои Герои собралися на брега оных. Фингал сидит посреде их, опершись локтем на щит Тренмора; его копие уклонено к твердой стене. Герой сей услаждается пением своих Бардов. Они прославляют крепость его десницы, и бранноносные подвиги цветущей его юности.

Оскар приходит с ловитны. Он слышит похвалы, возглашаемые в честь Фингала. Он приемлет щит Бранна { подобно Грекам и Римлянам, верил, что души, разлучаяся с телом, имели те же склонности и желания, какие имели будучи еще в союзе с телом.}, висящий на стене чертогов. Очи его исполняются слез, его ланиты пламенеют огнем юности. Глас его слаб и трепещущ. Он, взяв мое копие, потряс оным с грозным видом, и вещает владыке:

Фингал, Царь Героев, и ты, Оссиан, первый по нем из мужественных! ваша юность прославлена сражениями, ваши имена знамениты и незабвенны; но Оскар здесь ничто, как легкий туман холма, являющийся на одну минуту и навсегда изчезающий. Мое имя будет неизвестно Бардам, звероловец не потщится искать гроба моего в пустыни. Герои, венчанные славою! позвольте мне ратоборствовать во брани Инистонской. Земля сия далече; слух моей смерти до вас не достигнет; но некий из Бардов обрящет меня тамо, и прославит мое имя в своих песнях. Дщерь иноплеменника увидит мой гроб, и пролиет слезы над юным ратником, пришедшим от дальных стран для бранных подвигов. Бард посреди пиршества воскликнет: внемлите, я хочу петь Оскара, сего безтрепетного и мужеством исполненного пришельца.

Наследник моей славы! отвечал владыка Морвенский, ты будешь ратоборствовать. Да уготовится корабль, которой бы Героя моего пренес на брег Инистоны. Оссианов сыне! не предавай забвению подвигов наших; помни, что ты рожден от племени Героев. Да иноплеменник не речет когда с презрением: Морвенския чада малодушны и слабы.... в поле брани разрушай и свирепствуя как буря; но в мир будь кроток и спокоен, как приятный весенняго дня вечер. Скажи владетелю Иннетоны, что я помню юность его, и тот день, в которой сражалися мы пред очами

Уже парусы распростерты, верви мачт напрягаются дуновением ветра. Волны ударяют во твердость камней, и пенистый Океан кипит под гордым кораблем Оскара. Наконец сын мой от лона морей узрел песчаный брег Инистоны , он входит в шумящий залив Руны, и посылает мечь свой к нещастному Аниру.

Герой сей, покрытый сединами, взирая на мечь Фингала, востает; очи его исполняются слез, растворенных радостию; он воспоминает о подвигах своей младости. Фингал и он двукратно ратоборствовали пред очами любезной Агандехи. Сильные, содрогаясь трепетом, стояли удаленны, мечтая, что они видят два грозные и свирепствующия привидения, сражающияся между собою в воздухе.

Ныне, вещает Анир, ныне утомлен я древностию лет; мечь мой бездействен покоится в моих чертогах. Достойная отрасль Морвенского племени! Анир Аргон уже во гробе, и Руро восхищен от среды живых. Дщерь моя в чертогах мятежного иноплеменника; она истаеваст желанием, чтоб узреть гроб мой; её гордый супруг, сопутстуемый десятью тысящами ратников, стремится, от брегов Лана, как темное облако, несущее в недрах своих смерть и разрушение. Герой Морвена! гряди вовсесть при пиршестве Анира.

Три дни продолжалося пиршество, и в день четвертый Анир узнал имя Оскарово; радость усугубилась, и они шествуют купно на ловитву свирепых вепрей Руны.

Оба Героя утомясь возлегли на бреге источника: из очей Анира изливаются втайне горячия слевы. Он испускает тяжкие вздохи. - Здесь, возопил он, здесь почивают чада моей юности. Сей камень тягчит собою гроб любезного моего Рура; сей дуб стонет над гробом Артона. О любезные мои дети! из глубины мрачного вашего жилища слышите ли вы голос отца вашею? Не ваш ли голос шумит в листвях, колеблемых ветрами?

Царь Инистон! вещает каким ударом поражены твои чада? Свирепый вепрь часто гробы их попирает ногами; но чрез то не умаляет он склонности их к ловитве зверей: они в воздушном пространсте гоняются еще за легкими облаками, приявшими образ еленей и серн быстротечных; они напрягают воздушный свой лук, они любят еще все увеселения и забавы своей юности, и восходят с радостию на легкие ветры.

Кормал, ответствует престарелый Анир, Кормал предшествует десяти тысящам воителей. Он обитает на брегах Лана, которого черные воды изливают на воздух смертоносные пары. Он вступил в чертоги Рура, в подвижнических играх сражался он копием, он был молод и прекрасен, как первый лучь весенния зари. Мои ратники уступили ему победу, и моя дщерь отдала ему свое сердце.

Аргон и Руро возвращаются с ловитвы зверей. Они проливают слезы негодования, они сетуют и скорбят, что Герои Руна побеждены пришельцем, тридневным пиршеством угощали они Кормлла. В день четвертый Артон сражался с ним на копьях. Но кто мог противостать Аргону? Вождь Лана побежден, гордость его тем раздражается; он умыслил тайную пагубу моим чадам.

В некий день, когда они все купно устремлялися на холмах за робкими ланями, стрела разсекает воздух, и мои сыны упадают бездыханны. Вероломный удаляется, обретает свою возлюбленную, и оба они убегают сквозь места пустынные. Нещастный Анир остался один.

Ночь преходит, возсияло утро, и я не слышу ни Аргонова гласу, ни гласу Рурова. Тогда быстротечный и скачущий Рюнар, верный их пес, возвращается. Он вбегает в эти чертоги с томным и жалостным воем, он непрестанно обращает глаза свои к тому пагубному месту, где два Героя лежали бездыханны. Мы за ним следуем; мы обрели поверженных моих чад, и на бреге сего источника воздвигли им гробницы. В сем-то месте, по окончании ловитвы, обыкли покоиться утомленные мои члены; я склоняюсь на гробы сынов моих, и слезы мои текут струями.

Огар, Роннан, вожди Морвенские! возопил Оскар, соберите всех моих сподвижников. В день сей устремимся мы на брега смертоносного Лана; Кормал недолго будет наслаждаться жизнию: пагубная смерть на острии мечей наших.

Они претекли пустыню подобны облаку несущему в недрах своих громовые удары; ветры стремят его по равнине, синяя молния исторгается из его ребр; леса окрестные трепещут, ужасаясь грозные тучи. Уже Оскаров рог трубит и возвещает сражение, все волны Лана Кормаловы ратники соединяются вокруг щита своего предводителя.

Оскар ополчился и ратоборстует, как всегда ратоборствовал Оскар. Кормал упадает от его молниеносных ударов, и его ратники спешат укрыться во мрачных своих долинах. Победоносный Оскар приводит дщерь Инистонскую в чертоги Анировы; радость возсияла на челе сего почтенного сединами Героя, и он возопил с восторгом: да будет благословен Герой Морвенский!

Коль чувствительны были восторги Оссиановы, когда узрел он издалече корабль своего сына! Путешественник, заблуждший в неведомых краях, и ужасом ночи и купно её призраками окружаемый, с меньшею радостию усмотривает светоносное облако, блистающее при вратах востока.

Со гласом торжественных песней провождаем мы его в чертоги Сельмы. Фингал повелевает уготовить пиршество; тысяща Бардов возносят до облак знаменитое имя безтрепетного Оскара. Морвен возгремел стройными отзывами их песней. Дщерь Тоскарова

О вы, которых очи взирают еще на лучезарный блеск дневного светила! возведите меня на высоту моих холмов, поставьте меня близ камени, посреди мшистого и сгущенного орешника, недалече от дуба, шумящого листвием. Посодите меня на злачном и кудрявом дерне, где бы мог я слышать журчание отдаленного источника. Дщерь Тоскарофа! прими арфу, и пой сладостную песнь Сельмы, да при твоем гласе приятный сон неожидаемо восхитит мою душу посреди её удовольствия, да сновидения моей младости придут ко мне и обновят в памяти моей знаменитое и торжественное течение дней Фингаловых!

Я вижу твои башни, о Сельма! я вижу твои древа, и твои стены, ими, осеняемые. Я зрю Героев Морвенских, Оскар возвышает мечь Кормалоф; тысяща ратников удивляются блистательному и драгоценному оного поясу. Они со изумлением взирают на моего сына, и славят крепость его десницы; они примечают радость и удовольствие, блистающее в очах его родителя, и воспламеняются желанием подобной славы.

Морвенския чада, я возвещу потомкам ваши подвиги. Многократно душа моя оживотворяется огнем моей юности; и не противлюсь стремлению, влекущему меня к песням, и сподвижники моей младости незабвенны мною; но сон при сладком гласе арфы, ударяемой легкими перстами Мальвины, его мечты начинают уже окружать меня видениями, исполненными радости. Удалитеся от меня, чада звероловства, не смущайте моего покоя. Оссиан беседует теперь с своими праотцами. Удалитеся от меня чада звероломства, не смущайте приятных моих сновидений.,