Сражение при Лоре (Оссиан, сын Фингалов)

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Сражение при Лоре (Оссиан, сын Фингалов) (старая орфография)

СРАЖЕНИЕ ПРИ ЛОРЕ.
ПОЭМА.

Содержание.

Сия поэма сама по себе есть полная, и невидно, чтоб была она частию какого нибудь великого Оссианова сочинения. В подлиннике называется она Поэма Кульдей, потому что писана к одному из первых христианских посланников или проповедников, называемых Кульдеями, т. е. пустынниками, по причине уединенной их жизни. Вот история, на которой основывается поэма. Фингал по возвращении своем из Ирландии, отколе изгнал он Сварана, почтил пиршеством всех своих Героев. Он забыл пригласить на оное Мороннана и Альда, которые не были с ним в сем походе. Они на сие забвение досадуя на него, вступили в службу , явного неприятеля Фингалова, и Государя Скандинавского округа, называемого Сорою. Альд своим мужеством скоро приобрел себе уважение и почтение, и Лорма, жена Эрратонова, возчувствовала в себе непреодолимую к нему страсть. Он нашел способ уехать с нею тайно и возвратиться к Фингалу, живущему тогда в Сельме. Эррагон вступил на брега Шотландские, и отринув мирные договоры, предложенные Фингалом, убит на сражении Галлом, Морния, Альд убит Эррагоном, и нещастная Лорма умерла с печали. Лора была небольшая речка в окружностях Сельмы, дворца Государей Морвенских; на её брегах происходило сражение, служащее содержанием сей поэме.

* * *

Сын иноплеменных, безмолвный обитатель пещеры! ветр ли шумит в лесах твоих? Звук ли твоего гласа поражает слух мой? Источник гремит, но и слышу также согласные отзывы. Поешь ли ты подвиги сильных твоего отечества или возсылаешь хвалы духам небесным? Уединенный житель камени! возведи твои очи на сию пространную пустыню; ты видишь на них камни, одеянные мохом; ты их видишь, но Оссианоеы очи не созерцают уже света. Быстрый источник упадает с горы и стремит свои воды вокруг зеленого холма: на вершине, посреди увядшого злака воввышаются четыре камня. Два древа, согбенные усилием бурных вихрей, распростирают вокруг стенящия свои ветви. В сем месте почиваешь ты, Эррагон, здесь твое тесное жилище: уже давно твои пиршества забвенны в Соре, и снедающая ржа очернила твой щит в чертогах твоих предков. Эррагон,

Сын пустынного камени! приятно ли твоему слуху пение? Внимай мне, повествующему о сражении при Лоре; оно давно уже прешло, и звук его оружий давно уже престал. Тако громовый удар на омраченном холме возгремит, и вдруг уничтожается солнце исходит вновь с приятною тишиною; блистающие камни и зеленеющиеся верхи гор усмехаются, взирая на прелестные лучи его.

По возврате нашем из Уллина, залив Коны приял в себя корабли наши. уклоненные долу парусы висели на мачтах, и порывистые ветры шумели позади лесов Морвенских. Рог Фингалос возгремел, и смертоносные наши стрелы полетели в густые рощи; уготовляется пиршество, мы восхищаемся упоенны радостию, мы победили страшного Сварана. Все Герои приглашены к сему празднеству , но Альд и Мароннан забыты. Они воскипели гневом и досадою; безмолвствуя обращали они повсюду сверкающия очи, противу их воли стенания их были приметны, их зрели беседующих купно, и с негодованием повергающих копья свои на землю. Они посреди общей радости являлись подобны двум туманным столпам, стоящим на спокойном и смеющемся море; сребровидные волны блистают при лучах солнечных, но мореплаватель трепеща предвидит бурю. Да распрострутся мои парусы на ветры запада, рек Мароннан. Альд! потщимся разсекать пенящияся волны северного моря, мы забвенны при великолепном пиршестве, хотя мышцы наши омочены кровию сопостатов. Оставим холмы Фингаловы, поспешим ратоборствовать под знаменами владетеля Соры, он мужествен и горд, война его окружает, поспешим увенчать себя славою в битвах пред очами

Они приемлют оружие, и летят к заливу Аюмара. Они входят в чертоги надменного владетеля Соры; он возвращался тогда с ловитвы; его копие омочено было кровию, его мрачное лице поникло к земле, он свистал, шествуя в свои чертоги.

Герой сей пригласил иноплеменников к своим пиршествам. Он видел, как они ратоборствовали и побеждали под его знаменами.

Альд торжествуя возвращается в чертоги Соры. Любезная Лорма, Эррагонова супруга, стояла на возвышенных башнях; её влажные зеницы катаются в любовном пламени, её черные власы веют на раменах её, и нежные перси её возвышаются и упадают, подобно снегу, которой кротким легкого ветра дуновением подъемлется при лучах солнечных. Она видит младого Альда, она его видит, и воздыхает её нежное сердце. Её прелестные очи брошены слезами, её глава уклоняется на её белую руку. Три дни пребыла она в чертогах своего супруга, скрывая страсть свою под завесою притворной радости. В день четвертый она убегла с любимым Героем.

Они входят в залив Коны, и являются в чертогах Фингала. -- Гордый вещает владыка Морвенский, должен ли я спасать тебя от праведного мщения, которое готовится тебе от владетеля Соры? Кто впредь восхощет принять моих ратников в свои чертоги, и кто восхощет почтить иноплеменных гостеприимством при великолепных своих пиршествах, с сего пагубного дня, как безумный Альд похитил супругу Эррагонову. Удалися, беги на возвышенные свои холмы беззаконный хищник! Брань с Государем Соры, устремляемая на нас твоим злодейством, будет плачевна и бедственна. О дражайшая песнь знаменитого Тренмора! когда Фингал престанет ратоборствовать? Я рожден посреди пламенных сражений, и до гроба моего должен я омочать стопы свои в кровавых потоках. И я тем только утешаюс, что десница моя не озлобляла слабого, и сей мечь щадил всегда беззащитного ратника.... О Морвен! я предвижу, как в грядущие веки грозная брани буря ниспровергнет мои чертоги. Когда мои чада падут от смертоносного меча, когда уже не останется живущих в Сельме, преродившееся племя внидет и не узрит уже моего гроба; моя слава будет еще возвещаема в песнех, но деяния Фингалоеы

Воины Эррагоновы соединяются окрест его, как мрачные тучи окрест ночного призрака, которой призывает их с высоты Морвена, и готовится устремлять их на поля иноплеменных. Владыка Соры низходит на брег Коны, и посылает к Фингалу единого из Бардов, чтоб изшел он на поле брани, или уступил ему владычество над многочисленными холмами.

Младые Морвенские ратоборцы утешалися ловитвою, и странствовали в отдаленной глубине пустыни. Фингал пребывал в своих чертогах посреди сотрудников своей младости. Сии почтенные сединами Герои, беседуя о подвигах времен прошедших, и о первых своих деяниях, внезапно узрели вошедшого к ним согбенного старостию Нармора, владетеля брегов Лорских.

Не ныне, вещает он, не ныне внимать должно повествованиям о временах претекших. Мрачный Эрратон

Гряди, Босмина, рек Фингал, гряди дщерь моя! и ты, Нармор, прияв гордых моих коней, приобретенных победою над иноплеменниками, сопутствуй дочери Фингаловой. Босмина! пригласи владетеля Соры к моему пиршеству: да приидет он в осеняемые твердыни Сельмы, предложи ему мир, и сокровища мужественного Альда. Наши ратники, цветущие младостию, удалены, и скучная старость отягощает трепещущия наши мышцы.

Прекрасная вступает в среду воинства Эррагонова, и является яко светоносный лучь посреди мрачного облака. Златая стрела сияет в её деснице; шуйцею держит она блистающую чашу, знамение кроткого мира. Она воззрела, и чело Эррагоново озарилось, как твердый камень, пораженный внезапу лучами солнца, истекшими из облака, раздробленного ветром.

Сын иноплеменных! вещает ему чувстнительным гласом, и краснея стыдливым румянцем, гряди на пиршество Морвенского владыки; гряди в осеняемые твердыни Сельмы, и оставь мечь сей в спокойствии при бедре твоей. Естьли Царския сокровища пленяют твое сердце, внемли предложениям великодушного Альда. Сто гордых коней, изученных и послушных, сто иноплеменных красавиц, и сто с распростертыми крилами соколов, готовых всегда устремляться на воздух за своею корыстию, будут тебе удовлетворением. Он дает тебе сто поясов, уготованных для препоясания чрева жен, чтоб ускорить рождение Героев, и утишить болезни их родительниц.

Десять чаш, украшенных драгоценными камнями, будут блистать, ежели ты хочешь, в чертогах Соры; вода, колеблющаяся вокруг их краев, усеянных звездами, уподобляется пенящемуся вину. Цари вселенные украшали ими некогда великолепные свои торжества. Все сии сокровища будут в твоей власти; но естьли ты всему предпочитаешь возлюбленную свою супругу, ты обратно увидишь прелестную Лорму в твоих чертогах: Фингал любит великодушного Альда: его десница непобедима; но Фингал никогда не озлоблял Героя.

Любезная дщерь ответствует Эррагон, возвести ему, что он тщетно уготовляет свое пиршество. Пусть сам он приидет положить пред стопы мои все свои сокровища, да преклонится он под мое могущество, и принесет щиты и мечи своих праотцев, чтоб чада мои видя их некогда в моих чертогах, рекли: се оружия Фингаловы.

Твои чада не увидят их никогда, отвещает с гордым видом дщерь Морвенская; сии оружия в руках непобедимых. Сын иноплеменных! буря тяготеет на холмах наших, или не предвидишь ты падения твоих ратников?

Босмина возвращается в чертоги Сельмы. Фингал, видя ее идущую с поникшими долу очами, востает немедленно с своего места. Его белые власы развеваются на раздраженном его челе. Он посещает всеоружие Тренмора, и приемлет щит своих праотцев. Простершу ему десницу к своему копию, мрачность разлиялась в его чертогах; тысяща теней, несомых на своих облаках, приближились, предзнаменуя падение Героев. Грозная радость напечатлевается на лице старцев; ему сопутствующих; они шествуют противу неприятеля, воспоминая дела времен претекших и помышляя о славе, долженствующей провождать их во мрачное и тесное жилище

Тогда при гробе Трафала являются псы, бегущие с ловитвы зверей. Фингал познал, что его юные ратники за ними следуют. Он остановляется посреди своего шествия: Оскар Галл с сыном Исмия, Ферг шествовал за ними с видом мрачным. Дермид черные свои власы оставляет веянию ветров. Оссиан шел последним. Сын камени! я шел, поя тихо песни времен претекших; я оперся на мое копие, чтоб прескочить источник, и душа моя помышляла о прежде бывших Героях. Фингал ударяет во щит свой, и дает знак к битве. Тысяща мечей вдруг извлеченных блистают на волнистой дебри. Три Барда, украшенные седыми власами, изливают плачевные и согласные звуки.

Сомкнувшись в тесный многочисленный полк, мы шествуем на равнину подобны источнику, наводненному дожденосною бурею, и стремящемуся низринуться в тесную долину.

Фингал, возседши на высоте холма, распростирает на воздух победоносное Морвенское знамя; старцы, сопутники его юности, сидят близ его. Радость озарила очи седовласых Героев, когда узрели они чад своих, сражающихся мужественно, и обновляющих славу своих предков. Эррагон устремляется на поле, сонмы ратников падают на его пути, и смерть летит окрест его.

Кто сей, вещает Фингал, кто сей ратоборец толь быстрые в своем течении? Его щит блистает о его страну, его оружия издают звук плачевный. Он ополчается против Друзья! взирайте на противоборствие сих Героев, но ты пал, юный житель холма, и твоя кровь течет струями на груди твоей. Восплачь, нещастная Лорма; уже нет твоего любезного Альда.

Фингал, раздраженный смертию сего ратника, приемлет свое копие, и устремляя на сопостата смертоносный взгляд, он хочет сойти с холма; но Галл летит противу Эрратона. Кто может описать битву сих Героев? .... Эрратон упадает и смерть сомкнула его вежды.

Чада Морвенския! возопил Фингал, удержите десницу смерти. Герой, которого зрите вы простерта на прахе, был ужасен во брани, сколь много слез прольется в странах Соры! Чужестранец внидет в чертоги и удивится глубокому и всеместному безмолвию. Владыки их уже нет, и веселие, оживотворявшее их празднества, с ним погибло. Иноплеменник! склони слух твой на шум его лесов. Может быть тень ею странствует в сих местах. А он, он сражен ударами Героя стран дальних, покоится на полях Морвена.

Тако вещал Фингал, Эрратона в сем гробе. Я воспел в честь его печальные песни. Ночь нисходит на холмы наши, Эррагонова тень явилась некоторым из наших ратников; он имел лице мрачно и печально, и казался воздыхающим. Мир и спокойствие душе твоей, о владыка Соры!

Лорна сидела в чертогах Альда пред горящим дубом. Ночь спускается на долины, но Алед Лормы сетует. - Что могло удержать тебя, любезный звероловец? Ты обещал возвратиться ко мне при вечерней заре. Или быстрый елень, гонимый тобою, завел тебя в отдаленную долину? В какой дальней пустыне ночные ветры воздыхают вокруг тебя? Я одна в стране чуждей; и нет у меня друга, кроме Альда.

Её очи непрестанно обращаются ко вратам чертогов, она склоняет слух слой на шум ветров, мечтает слышать шествие Альда, и радость озаряет её лице; но скоро вновь сетование: и печаль омрачает его. - Ты не возвращаешься, возлюбленный мой! я смотрю на твой холм. Луна восходит на горизонте. Лоно озера спокойно и блистательно. Когда увижу я верных твоих псов, бегущих с ловитвы? Когда услышу любезный, твой голос, сливающийся со свистом ветров? Сниди с холма твоего любезный звероловец.

Тень Альда

Лорма познала тогда, что её Герой уже вечно покоится: она следует за призраком его вдоль пустыни; я слышал с жалостные вопли, они подобны были веющему вдали зефиру, когда воздыхает он на злачном дерне пустынной пещеры.

Она притекла, и зрит тело своего любезного.... Тогда не стало уже слышно её гласа: она в безмолвии обрящает свои погасшия очи; бледна и орошенна слезами, она подобна дождевым парам, возвышающимся с озера при слабом сиянии луны. Не много дней жила она в она скоро низшла во гроб, и Барды Фингаловы воспели её нещастия. В каждый год, когда осенние ветры возвращают с собою мрачные бури, Морвенския Лорме.

Иноплеменник! ты обитаешь здесь в стране, покрытой Героями. Воспевай иногда славу сих знаменитых ратоборцев. Пусть легкия их тени прилетают веселиться вокруг тебя. Пусть нещастная Лорма снидет к тебе на луче лунном, когда сие кроткое светило проникнет в твою пещеру. Ты увидишь сию нещастную, она еще прелестна; но её ланиты всегда окроплены слезами.