Катлода (Оссиан, сын Фингалов)

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Катлода (Оссиан, сын Фингалов) (старая орфография)

КАТЛОДА.

Поэма.

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ.

Содержание.

Фингал, спустя два года, как женился он на Роскране, дочери Кормака, Ирландского Государя, вознамерился путешествовать на острова Оркнейские, чтоб посетить Катула Государя Инисторского. Пробыв несколько дней в Карриктуре, столице Катуловой, Шотландию, но буря его застигла, и он принужден был уклониться в Скандинавской залив близ Гормала, обыкновенной столицы Старна, его непримиримого неприятеля Старн едва приметя чужестранцов на берегу, немедленно собрал свои племена и пошел к заливу Уторна, где Фингал остановился. Но узнав, кто таковы сии чужестранцы, не дерзнул он измерить сил своих с Фингалом. Он принял намерение прибегнуть к подлому коварству там, где не надеялся на свои силы. Он приглашает Фингала к пиршеству.

!!!!!!!!!!!!!!Пропуск

сударю с того времени, как нарушил он права гостеприимства, (см. Фин. п. 3.) отказался от пиршества. готовится на него напасть, а Фингал защищаться, наступила ночь; Думарунн предлагает Фингалу, что он хочет наблюдать неприятельския движения. Государь должность сию сам на себя принял; он пришел по случаю к пещере Туртора, где Старн держал в заключении Кобан-Карглассу, дочь одного соседственного вождя. История о сей пленной красавице недостаточна; потому что Гальской подлинник утрачен. Фингал простерся до священного места, где Старн и сын его Сваран советовались с духом Лоды о успехе войны. Встреча и Сварана. Песнь кончится описанием воздушных чертогов Крутлолда, которого почитают Скандинавским Оденом.

!!!!!!!!!230-231

своих врагов. Вечно не знал ты ужаса, грозный Думарунн.

Сын Комгалов! рек он, я хочу шествовать во мраке. Под сению сего щита я зрю блистающия племена враждебных. Старн предо мною купно с Свараном, сопостатом чужестранцов. Не вотще принимают они духа Лоды на камени могущества. Естьли Думарунн не возвратится, его супруга останется одна в полях Крангма {или Кратм-Крол древнее имя той части северной Шотландии, которая лежит прямо против островов Аркадских.}. Два источника сочетавают гремящия свои воды близ моего жилища, его окружают холмы, обремененные долговечными рощами, и не далече Океан стремит свои волны. Юный мой сын странствует в полях, и внимательным оком следует за стадами крикливых птиц моря. Вручи ему голову страшного вепря; скажи ему, коль восхитительна была радость отца его, когда щетиноватый гость лесов Иторнских катался от поражений его копия.

Или преплывая моря забыл я своих предков? ответствовал Фингал. Время грозной опасности было для них некогда минутами удовольствия и радости. Хотя млад еще, но я спокоен и безмрачен при виде сопостат. Вождь Кратма! я, я хочу соглядать движения враждебных во мраке ночи,

Фингал рек, шествует, и прескакивает широкий Туртора источник, ревущий во мгле среди долины Гормала. Луна озаряла ближнюю скалу. узрел на уклоне её красоту, подобную дщерям Локлинсхим. Её власы развеваются по её плечам, шаги её неравны, начинает она петь, и внезапно умолкает; она движет свои прекрасные мышцы, скорбь стесняет её душу.

Почтенный Торнот! говорила она, где ныне странствуешь ты? уже ли на брегах Лулана? Ты пал при твоих источниках, родитель нещастные Карглассы.... Но я вижу тебя, о родитель мой! ты ликовствуешь в чертогах Лоды. Когда мрачная завеса простирается на тверди, ты закрываешь иногда щитом своим луну, я видела омраченный её круг; ты возжигаешь власы твои огнями воздушными, и носишься на крилех ночных теней. Почто забвенна я в сей пещере? Воззри из чертогов Лоды, воззри очами жалости на печальную Карглассу.

Кто ты? возопил Фингал: чей глас внемлется во мгле ночи? Трепещущая Каргласса Каргласса скрывается в свою пещеру. Фингал за ней следует, он разрешает узы связующия прекрасные руки её, и вопрошает, кто из сильных виновник её жизни. Торнот, ответствует она, обитал некогда на брегах источника Лулана; ныне он в чертогах Лоды, среди радости и пиршеств. Мечь его сражался с мечем Старна; противуборствие было продолжительно; но пал наконец родитель мой близ камени на бреге Лулана {Торкул Торн, или просто Торнот, был Государь Крамлана, небольшой Шведской Лулан текла близ его жилища; и ныне в Швеции одна река называется еще Лулою. Ссоры между Торном и Старном причиною был следующий случай: Торн пригласил Старна на ловитву. Оба они с своими спутниками звероловствовали на горах Стимавора; дикий вепрь вышел из дубравы. Торн его убил; Старн почел то нарушением прав гостеприимства, потому что честь и опасность ловитвы предоставлялася тогда гостю. Начинается распря, и по том сражение. Торновы воины разбиты совершенно, и он сам погиб рукою Старна. Сей последний, употребя во зло победу свою, опустошил разграбил чертоги Торновы, и похитил дочь его Кобан Карглассу, или просто Карглассу; он заключил ее в пещеру, и столь безчеловечно поступал с нею, что она обезумела.}. Я поразила стрелою серну; рука моя соединяла власы мои, которые разсеясь развевались дыханием ветров; вдруг услышала я страшный шум, я возвела очи в высоту, сердце мое бьется с усилием, я лечу в чертоги, надеясь там обресть тебя, о родитель мой! я узрела Свиепого Старна. Его густые и черные брови, его принужденная усмешка делали лице его страшным. Где отец мой? возопила я, где Герой сей толико сильный в битвах? Или оставил он меня одну среди моих врагов? Старн в безмолвии схватил руку мою и увлек меня на свой корабль. Он заключил меня в сей пещере. Иногда приходит он и возвышает предо мною щит моего родителя. Часто вижу я ходяща далеко от моей темницы юного ратоборца..... {Каргласса без сомнения говорит здесь о Сваране, сыне Старновом, в которого она влюбилась.} Он царствует в душе нещасшной Карглассы.

Любезная Каргласса, Фингаал, облак печали простерся на душе твоей, пламень любви ее снедает. Но укрепись, не бойся омраченные сея луны, и сих воздушных огней сверкающих вокруг тебя; мечь мой блистает в твою защиту, и мечь сей в руках не безсильного, или сви-

!!!!!!!!!!!237-238

уныла и печальна удаляется она от Фингала, -- И так пал ты, возопила она, пал ты при своих источниках, о радость и любовь Карглассы!...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Холм Уторна, возвышенный над волнами, и которого ребра озарены всегда воздушными огнями ночи! я вижу омраченную луну, склоняющуюся за хребет твоих лесов; превыше камней твоих мрачная Лода, жилище духов. При крае облачных своих чертогов уклоняется страшный Крутлод. Исполинский образ его виден смешенно среди туманных волн его окружающих. Его десница держит его щит, в шуйце его чаша пиршеств. Покров его страшных чертогов усеян ночными огнями. Тени племени Крутлодова простираются. Он подает чашу Героям, блиставшим в полях славы; но густой туманный его щит вовышается между им и племенем робким. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

ПЕСНЬ ВТОРАЯ.

Содержание.

Фингал возвращается с началом дня, и поручает войско свое которой, вступя в сражение, принудил неприятеля обратиться вспять на источник Туртора. Фингал призвал свое войско, и поздравляет Думарунна с победою; но он приметил, что Герой сей ранен смертно. Думарунн умирает. Бард Уллин повествует о Кольгорме и Стрине-Доне

Где сокрылся ты Фингал? вещает Думаргин, где пал ты, юная отрасль Сельмы! Он не возвращается; уже утро возсияло, и солнце начинает проницать пары покрывающие холмы Уторна. ветры; я зрю в руках его корысти врагов наших. Владыка Сельмы! твое долговременное отсутствие опечалило сердца наши. - Думарунн! сопостаты к нам близки; они стремятся как волны моря среди тумана; повременно возъемлются оне пенящимися своими главами превыше густых и тяжелых паров; при виде их путешественник трепещет среди своего течения, и не знает, в каком безопасном сокрыться убежище. Но мы не странники боязливые; сыны Героев! уготовьте ваши оружия! Фингал должен ли сам ополчиться, или единому из своих сильных поручит он свое мужественное воинство?

Претекшие случаи, ответствует Думарунн, начертывают нам стезю, которою должны мы шествовать. Тренмор среди умноженных лет его окружающих блистает всегда пред взором нашим. Душа Героя сего была благородна и величественна; никогда низкое и постыдное намерение не омрачало его мыслей.

Со брегов ста источников различные племена притекли некогда в Колганирону; им предшествовали безтрепетные их вожди; каждой из них присвоил себе честь быть началовождем соединенных сонмов. Часто сверкали мечи их до половины извлеченные. Взоры их исполннены ярости вращались в огне. Они стояли отдаленны друг от друга, в их устах слышен был глухой шум зло предвещающих песен. Для чего уступлю я честь начальствия? говорил каждый из сих Героев. Предки наши не равною ли блистают славою?

Тренмор во цвете лет был предтечею своего племени. Он видит приближение сопостата. Досада объяла его душу: он убедил всех вождей, чтоб начальствовать над воинством по чреде. Все были побеждены. Тогда Тренмор нисходит с своего холма, предшествует соединенным полкам, и сопостаты изчезают. Кто воители соединяются окрест его и являют радость, ударяя во звучные свои щиты. Веления владык всегда были для народов их приятны и утешительны как дыхание зефиров; но их вожди всегда по чреде своей предтекли в поле воинствам, доколе опасность явится страшною: тогда уже был час их владыки, чтоб ратоборствовать и победить.

Деяния предков наших известны мне, сказал Кромакагласс; но кто изведет ныне воинство в битву, доколе сам владыка снидет на поле сражения? Видите вы сии четыре холма, покрытые парами; пусть каждой из нас удалится на холм и ударяет во щит: духи снидут, может быть, среди мраков, и назнаменуют, кто из нас должен быть предтечею в брани. - Ратоборцы восходят на четыре холма. Барды внимают звукам их щитов: твоего щита звук, о Думарунн! возгремел в большей крепости, и тебе честь начало вождя. Воители Уторна спускаются на поле с страшным шумом; Старн и Сваран им предшествуют; из под под крова стальных своих щитов взирают они гордо на сопостата; тако ужасный дух Лолы, сокрывшись позади луны, является превыше омраченного её круга, и во мгле ночи показует все странные знамения своего могущества.

Уже ратоборствуют на брегах Туртора, воители биются друг с другом и теснятся как волны Океана. Повсюду звучат отзывы повторяемых ударов. Стремится смерть из строя в строй: тако мрачные облаки чреватые градом и бурями смешиваются в пространстве воздуха; смесившиеся их шарики свергаются и ударяют со звуком, море шумит и возъемлется.

Для чего здесь изображать тебя, кровавый день Уторна? Старн предтечет одному крылу воинства, Сваран рукокодствует другим. Твой мечь, о Думарунн; не был как слабый огнь, которой сияет не пожирая; полки Лохлина обратились в бегство. Старн и Сваран стоят изумленны. В свирепом безмолвии смотрят на разрушение своего отечества. Рог Фингалов возгремел; чада Албиона к нему возвращаются; но ни один из сильных остался на брегах Туртора, безмолвен и простерт в своей крови.

Мужественный Думарунн! рек мое воинство не возвращается, не обагрив полей брани враждебных кровию. При сей вести радость возсияет на челе возлюбленной Ланулы: сын твой Кандон возвеселится на высотах Кратма.

Кольгорм, ответствует Думарунн, Кольгорм, которой многократно преплывал шумящия Океана волны, был первым из моего племени в Албионе. Он убил своего брата, он оставил страну своих предков, и в мрачном безмолвии удалился на высоту Кратма. Его потомки всегда с безстрашием исходили против сопостат, но всегда погибали они в полях славы. Фингал! я подвергаюсь участи моих праотцев.

При сем слове изторгает он стрелу из своих ребр; он пол бледен и бездыханен на сию чуждую землю. Его душа летит соединиться с душами его предков в их бурных чертогах. Вожди соделались неподвижны и безмолвны окрест Думарунна. Они подобны камням которые пустынный путешественник видит издалека при слабом свете сумрака; он мечтает зреть тени древних Героев, испытующих себя к будущим битвам.

Ночь простерлась над воинством, вожди стоят еще неподвижны от уныния и скорби. Но владыка Морвена исторгся на конец из глубокой задумчивости он признал Уллина и повелел ему петь: Думарунн, говорил он, не был подобен быстротечному огню, которой блеснет, и вдруг теряется во мгле ночи; он не был как слабый воздушный блеск, готовые мгновенно изчезнуть. Солнце, ликовствующее на зыбях небесных и разливающее источники света на холмы, есть истинный образ сего ратоборца. Уллин! воспой его праотцев, извлеки имена их из гробов забвения.

Иторн, возгласил Бард, Иторн возвышенный среди бурных волн! почто глава твоя толико мрачна среди паров Океана? От долин твоих исходит племя бодрое и смелое, как твои орлы; племя щитоносного Кольгорма, обитающого ныне в чертогах Ло#ы,

На гремящем острове Торма возвышается Лутан, Крурута обител Румар, грозный ловец вепрей дубравных. Стрина-Дона, его дщерь, была прелестна, как утренний лучь.

Юные Герои и Цари стекались в чертоги Румара, чтоб вручить свое сердце гордой звероловительнице Торма; но ты, любезная Стрина-Дона, ты на всех взирала безстрастным и спокойным оком.

Гуляет ли она с подругами в полях, её вые затмевает белизну пуха Каны {Кана растение. Его много находится в болотистых степях севера. Стебель его подобен стеблю тростника, пух его чрезвычайно бел, и ничем почти не разнится от хлопчатой бумаги.}. Ходит ли по брегам источников, пена волн уступает белизне ослепляющого алебастра её груди. Её милые очи блистательнее звезд; небесная радуга не так прекрасна, как её лице. Её прелестные власы волнуясь черными кудрями развивались по плечам. Во всех сердцах обитала ты, любезная Стрина Дона.

Кольгорм и Суран его брат притекли из пламенея любовию ко Стрине-Доне. Она узрела их, и сердце её избрало себе Кульгорма. Звезда Локлина сияла над нею во время ночи, и видела, как в сонных мечтах простирала она руки к своему возлюбленному.

Два брата взаимно раздраженные, нахмуря брови, вращают в безмолвии свои пламенные очи, удаляются и ударяют в свои щиты, уже их руки, трепещущия от радости, схватывают мечи. Они ратоборствуют. Суран пал в крови своей его родитель, огорченный его смертию, изгнал Кольгорма из отечества. Кольгорм долгое время странствовал на морях носим ветрами, напоследок он притек к подножию камней Кратма, и в сей чуждой земле утвердил свое жилище. Он был не один; прелестная Стрина-Дона, честь и красота острова Торма, сопутствовала

ПЕСНЬ ТРЕТИЯ.

Содержание,

Оссиан, по кратких некоторых и общих разсуждениях, описывает положение Фингала, и также Локлинского войска. Разговор Старна и Сварана. Вводная повесть о Кормар -Трунаре и Фоанар-Брагале. Старн хочет, чтоб Сваран попал нечаянно во время ночи на Фингала, удалившагося на ближний холм. Сваран Старн предприял сам исполнить сие намерение; он побежден и связан Фингалом; но великодушный сей Герой возвратил ему вольность, укорив его прежде в жестокости и безчеловечии.

Где начало источника лет? Где предел, к которому они стремятся неутомимо и непрерывно? В какой бездне поглощаются они обремененны тысящами различных случаев? Взоры мои желают проникнуть во глубину прошедшого; но я вижу в нем слабый только и неизвестный блеск, подобный блеску лучей луны, отраженных поверхностию отдаленного озера. Тамо горят пламенники брани; здесь вижу робкое и малодушное племя, изчезающее в бездействии, не ознаменуя дел своих никаким достопамятным деянием. Ты, пробуждающая дух мой, арфа любезная, спустися с высоты, где висишь ты среди щитов, да при гласе твоих струн изчезнет мгла, покрывающая прошедшее: воскреси преждебывших Героев.

Уторн, жилище бурь! я зрю на холмах твоих Героев моего племени. Фингал уклонился во мраке на гроб Думарунна: он окружен ратоборцами сего нещастного вождя. На бреге Туртора Локлтнское воинство опочило под густыми тенями ночи. Старн и Сваран, досадуя и стыдясь, что были они побеждены, удалились на два холма, опершись на широкие свои щиты, взирали они на текущия к западу звезды. Крутлод, подобен безобразному пламснному призраку, склоняется от лона облаков. Он разрешает ветры; зна

!!!!!!!!!!!249-250

Аннир приимет небесную чашу от рук Крутлода.

Брагала проливая слезы востает, исторгает кудрю прекрасных своих власов. Трунар подал мне чашу и пригласил меня к радости. Я возлег во мраке ночи, и тщательно сокрыл лице мое пол шлемом. Сон низшел на сопостатов, тогда я востал, полетел быстро как призрак, и пронзил сердце Трунарофо. Сама Брагала не избегла от моего свирепства, и сие железо поразило её белую грудь. Почто, дщерь владык, по что воспламенила ты против себя ярость мою? Возникли лучи дня, и враги погибли. Аннир ударил во щит, и признал своего сына. Я притек обагрен кровию враждебных. Трикраты владыка возопил гласом радости, подобным внезапному шуму ветров в часы ночи, когда исторгаются они стремительно из недр облачных.

Три дни продолжались пиршественные веселия. Мы призвали хищных птиц; он летят несомы ветрами; враги Аннира соделались их корыстию. Сваран! теперь ночь, Фингал один на холме. Да копие твое пронзит ребра его тайно. Радость моя сравнится с радостию

Нет, Сваран не поражает смертию во мраке: сын Анниров! я стремлюсь при сиянии света. Тогда плотоядные птицы слетаются от всех стран, оне привыкли сопутствовать моему стремлению в полях брани.

Старн, восхищенный яростию, трикраты подъемлет блестящее свое копие, но готов уже поразить, трепещет он, щадит своего сына и удаляется во мглу ночи. На бреге Туртора есть мрачная пещера, жилище нещастной Карглассы, Старн взывает там ко дщери Лулана, но дщерь Лулана уже в чертогах Лодьи. Кипя гневом, летит он к уединенному месту, где Фингал покоился на своем щите. Безстрашный ловец, толико пагубный вепрям дубравы! не безсильную и робкую деву зришь ты пред собою, это не слабый отрок, лежащий на бреге Туртора; но видит ты одр сильного;Старн простирается, Фингал востал. - Кто ты сын ночи? Старн безмолвствуя повергает в него копие свое, они сражаются во мраке, щит Старна пал разсечен на полы; Фингал Фингал познал владыку Гормала. Он вращает нееое время очи свои безмолвно, мысли его востекли к прошедшему. Он вспомнил время, когда шум стоп был

!!!!!!!!!253-254

Я удерживаю знаменитые деяния по мере, как они преходят в моей памяти, и я возраждаю их в моих песнях. Песни Оссиана не уподобляются быстрому и тинистому источнику; оне несутся в высоту, как сладостные согласия Щастливая страна Луты! когда легкая рука Мальвины Тоскарова! ты, которая приятностию своего гласа отдаляешь мрачные мысли, окружающия мою душу! не хочешь ли ты внимать моим песням? Гряди прекрасная, мы воскресим в песнях наших деяния времен древних.

Фингал еще владычествовал, и лета не убелили еще власов моих, как востек я на корабль во время ночи, чтоб лететь к острову Звезда Кон-Катлин руководствовала мои стези. Фингал Малору, владыке сего острова, окруженному от всех стран волнами брани. Наши предки заседали вместе на пиршествах дружества.

Я вошел в залив Колха, Малору. Он познал мечь Албиона, и взыграл веселием. Он исходит из своих чертогов, шествует ко мне, и прияв руку мою с печальным видом: Для чего, вещает мне, для чего племя Героев притекло в Тормод владычествует Сандронлом; он узрел и возлюбил дщерь мою Я его пренебрег, предки наши были враги между собою. Он возвратился с многочисленным воинством; мои ратники побегли от лица его; что влечет тебя на помощь мне, великодушный сын Героев?

Я не пришел, отвечал я, чтоб быть мне, как слабому отроку, безполезным зрителем сражений. Фингал помнит и его благотворительную чувствительность к иноплеменным. Некогда ветры приравили корабль его к сим брегам, ты встретил его радостно, ты угощал его пиршественными празднествами, гремели согласные песни Бардов. Се вина ополчившая меня сим мечем, и может быть низложит он твоих сопостать коль бы отдаленны ни были мы от наших друзей, никогда не забываем их в нещастии. - Достойный сын мужественного Тренмора! слова твои подобны гласу когда сей могущественный житель тверди отверзает свое облако и удостоивает нас своих вещаний. Тысяща других ратоборцев ликовали при моих пиршествах. Но все они забыли нещастного Малора. Во все страны моря обращал я взоры свои, и не приметил ни единого корабля, текущого мне в помощь; шум пиршеств не призы

!!!!!257-258

Тормола, и возвратил его любовнице. - Для чего, рек я Малору, для чего провождать дни свои в печалех? Он племя Героев; он знаменит и блистателен в полях славы. Пусть ваши предки были врагами друг другу, но ныне примиренные их тени веселятся вместе, и пиют едину чашу в чертогах Лоды. Ратоборцы! забудьте их прежнюю ненависть, пусть она погрузится в бездне прошедшого.

Таковы были поступки в его младости, тако вручил он нежную Оину её любовнику, коль ни была она прелестна и блистательна.