Мизантроп.
Действие третье

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Мизантроп. Действие третье (старая орфография)

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.

ЯВЛЕНИЕ I. - КЛИТАНДР, АКАСТ.

Клитандр.

          Любезнейший маркиз, завиден мне твой нрав:

          Все веселит тебя, ничто не потревожит.

          Скажи по совести: ты думаешь - ты прав?

          Самодовольным быть, как ты, не всякий может.

Акаст.

          Гм, гм... ты думаешь? А я, как погляжу,

          Да посравню себя с другими,

          Так недовольным быть причин не нахожу.

          Я молод, я богат и предками своими

          Похвастаюсь: наш род довольно знаменит.

          Любое место я сейчас себе достану;

          И сердце есть во мне, хоть я его на вид

          Без пользы выставлять не стану;

          А похожденьями любовными горжусь:

          Все знают про мои интриги...

          Притом-же я не глуп; во мне природный вкус:

          Я обо всем сужу, а презираю книги;

          Я знаю, что, по крайней мере,

          Я первый начинаю: bis!--

          И все волнуется в партере.

          Я ловок, я красив, я хорошо сложен,

          Изведал я вполне все тайны туалета;

          Подобной грации, я в этом убежден,

          Ты не найдешь нигде, хоть обойди полсвета.

          И, наконец, мой друг, я близок к королю;

          Все знатные меня, мой милый, уважают.

          Себя, конечно, не хвалю,

          А женщины меня не любят - обожают!

          Да, милый мой маркиз, кто взыскан так судьбой

          Доволен может быть собой.

Клитандр.

          Ну, что и говорить, мой милый! это так,

          Зачем же здесь вздыхать по целым дням безплодно?

Акаст.

          Тьфу, чорт! Я не урод, маркиз, я не дурак,

          Чтобы вздыхать у ног красавицы холодной.

          Оставим это новичкам.

          Пусть слезы льет она в ответ словам суровым

          И с постоянством безтолковым

          Пускай она горит на медленном огне!

          Сознайся сам, маркиз, к лицу-ли это мне?

          Упрямство приведет глупца к желанной цели,

          Затем то временем глупец и дорожит;

          А умный человек уверен сразу в деле -

          И я, любезный мой, не полюблю в кредит.

          Как? Женщина меня своею красотою

          Что-б ослепила? Вздор какой!

          Я знаю сам, чего я стою.

          Акаста сердце, милый мой,

          Не купит женщина дешовою ценою!

          Потом я полюблю и сам,

          Но для начального сближенья

          Нельзя без жертвоприношенья;

          По моему: в любви - расходы пополам!

Клитандр.

          Ты думаешь и здесь дела идут прекрасно?

Акаст.

Клитандр.

          Милый мой,

          Ты заблуждаешься ужасно;

          Ты просто обольщен надеждою пустой.

Акаст.

          Ну да, я обольщен надеждой. Очень ясно!

Клитандр.

          С чего ты взял, что ты любим?

Акает.

          Я заблуждаюсь, да.

Клитандр.

          Какое основанье?

Акаст.

          Ну да! я ослеплен.

Клитандр.

          Ты предпочтен другим?

Акаст.

          Нет, я не предпочтен!

Клитандр.

          Ты вынудил признанье?

Акаст.

          Нет, я вообразил.

Клитандр.

Акаст.

          Мне показалось так.

Клитандр.

           Нет, ты скажи без шуток;

          Ты обнадежен здесь?

Акаст.

          Я потерял разсудок -

          Ты здесь блаженствуешь вполне;

          Ко мне питают отвращенье,

          Я даже думаю повеситься...

Клитандр.

          Зачем?

          Маркиз, я выведу тебя из заблужденья.

          Послушай: тот из нас, кому

          Удастся заслужить вниманье Селимены,

          И кто любви её представит верный знак,

          Тот здесь останется - другой сойдет со сцены.

          Согласен?

Акаст.

           Ах, маркиз, какой же ты чудак!

          Чтоб я?.. От всей души согласен я на это...

          Но... тсс...

Селимена.

           Вы здесь еще?

Клитандр.

           Любовь сковала нас.

Селимена.

          Постойте: кажется подъехала карета.

Клитандр.

          Да...

Баска (входит).

          Арсиноя здесь, желает видеть вас.

Селимена.

          Ах, как не во время! Поди, скажи ей, Баска...

Баска.

          Там Элианта с ней.

Клитандр.

          Зачем она пришла?

Акаст.

          Она смиренницей недаром прослыла;

          Усердьем, ревностью...

Селимена.

          Все это только маска!

          Кого нибудь задеть, кольнуть - ей наслажденье.

          К другим, смиренница, не знает снисхожденья.

          Она влюбленных бичь! Да только в том беда,

          Что все усилия завистницы безплодны,

          Что черствых прелестей её смиренный вид,

          К несчастию, ничьей души не шевелит.

          И вот, в неистовстве святом и благородном,

          Она клянет любовь, любовников громит;

          Душонку грязную едва прикрыв смиреньем,

          Ханжа безплотная всех смертных судит зло;

          Невинную любовь считает преступленьем,

          Затем, что ей самой в любви не повезло.

          А между тем сама однем страстям послушна:

          К Альцесту, например, она не равнодушна.

          Альцест к ней холоден, а виновата я!

          Ей кажется, что я любовь его украла,

          Что ей-бы без меня она принадлежала;

          И, злобу в сердце затая,

          Она передо мной безбожно лицемерит

          Везде чернит меня, но ей никто не верит.

          Ну, словом, так она черна,

          Что на нее смотреть нельзя без отвращенья,

          Так омерзительна...

ЯВЛЕНИЕ НИ. - ТЕЖЕ, и АРСИНОЯ.

Селимена (выходя ней на встречу).

          Вот радостный визит!

          Мне трудно выразить в каком я восхищеньи.

Арсиноя.

          Два слова вам сказать мне долг святой велит.

          Вы вспомнили меня! О, боже, как я рада!

(Клитандр и Акаст уходят, смеясь).

ЯВЛЕНИЕ IV. - СЕЛИМЕНА, АРСИНОЯ.

Арсиноя.

          Как кстати разошлись все эти господа.

          Угодно кресло вам?

Арсиноя.

          За делом важным я приехала сюда.

          Нелицемерный друг не на словах привязан,

          Но в важных случаях всегда подаст совет;

          А так как ничего важнее чести нет -

          Честь друга охранять надежный друг обязан;

          И за долг я себе священнейший почла,

          Вам дружбу выразив, спасти вас от позора.

          Вчера я в обществе достойнейшем была,

          И там, средь умного, живого разговора,

          Речь и об вас зашла. Я услыхала то,

          Чего бы во всю жизнь услышать не желала:

          Ваш образ жизни там не похвалил никто

          И в нем хорошого нашли, к несчастью, мало,

          Что вы окружены толпою волокит,

          Что в вас безпечности, кокетства очень много.

          Что весь Париж об вас кричит -

          Там осудили все - и осудили строго.

          Я в положении ужаснейшем была!

          Честь вашу защитить от всей души старалась

          За чистоту мыслей я, например, ручалась,

          Что вы так молоды, я говорила им,

          Что вы неопытны - сказала в оправданье;

          Но вам легко понять самим,

          Что оправдать людей нельзя одним желаньем...

          И согласиться я была принуждена,

          Что повод к этому вы подаете сами,

          И что вся ваша жизнь загадками полна,

          Что вы бы взяли верх над злыми языками,

          Обдумав несколько, что делаете вы...

          Ведь я не поддалась злословию молвы;

          Нет, Боже сохрани! я вас всегда считала

          В душе невинною и чистою как день.

          Свет судит иначе. Ему и нужды мало,

          Что чисты вы в душе. Ему порока тень

          Пороком кажется, и, вы заметьте это,

          Мы добродетельны должны быть и для света.

          Вы не разсердитесь, я знаю, вы умны,

          Вы не отринете моих советов верно;

          К вам дружбой нелицемерной.

Селимена.

          Как вас благодарить - я слов не нахожу.

          На вас сердиться мне? Помилуйте! за что же?

          Напротив, вашу честь предохраняя тоже,

          Я благодарность вам скорее докажу.

          И так как, дружбу выражая,

          Все сплетни про меня вы сообщили мне,

          Я, вашей дружбе подражая,

          Раз, в обществе людей достойных всякой веры,

          О добродетели судили целый час.

          И, кстати приводя различные примеры,

          Случайно вспомнили про вас;

          Не похвалили, к сожаленью.

          Так все, с наружности обманчиво-святой

          И до поступков, все по нитке разобрали:

          И ваши склонности к морали,

          Смиренномудрие, довольное собой,

          Всегда готовое двусмысленное слово,

          Чтоб злую распустить по свету клевету

          На ненавистную вам юность, красоту;

          И выражение скорбящее очей,

          Готовность поскорбеть над суетой греховной

          И тотчас же потом со злобой хладнокровной

          Невинность очернить... до самых мелочей

          И осудили все единодушным хором...

          Зачем в ней, говорят, наружно-скромный вид,

          Смиренье на лице? Кого она морочить?

          Поклоны жалобно творит,

          С усердьем ревностным следит церковный чин

          А на лице её румяна и белила;

          Нагия статуи заботливо прикрыла,

          А смотрит нежно на мужчин...

          Я говорила им, что это ничего...

          Что значит голос одного?

          И все решили в заключенье,

          Что вам заботы нет до посторонних дел,

          Что исправлять других совсем не ваш удел

          Что добродетельный пример всегда вернее,

          Что люди строгие ко всем

          Должны построже быть немного над собою,

          Кому назначено судьбою.

          Вы не разсердитесь, я знаю, вы умны,

          Вы не отринете моих советов, верно;

          Последуйте же им; они мне внушены

Арсиноя.

          Кто правду говорит, тот ко всему готов,

          Но я... я не ждала подобных возражений,

          А вижу между тем из ваших едких слов,

Селимена.

          Напротив, было бы умно

          Методу новую взаимных осуждений

          Везде ввести в употребленье;

          Людей надутых ослепленье;

          Мы не блуждали-б как во сне...

          Мне это нравится; вам продолжать угодно?

          Начнем разоблачать, по дружески, свободно,

Арсиноя.

          Я никогда чужих не разбираю строго

          Грехов и немощей; во мне самой их много.

Селимена.

          Но свой черед всему - таков закон природы.

          Во всяком возрасте особенный кумир:

          Есть годы для любви, и для молитвы годы.

          Быть строго набожной - разсчет,

          Не так заметятся морщинки...

          С летами все придет: мне опротивит свет,

          Я, может быть, пойду по вашей же тропинке,

          Но разве можно быть ханжою в двадцать лет?

.

          Да, я старее вас, а вы меня моложе!

          Так только этим вы горды?

          Ну да, я старше вас - так что же?

          Тут нет еще большой беды.

          Решаться дерзости открыто говорить...

Селимена.

          Я тоже не пойму усердного желанья

          Везде следить за мной, везде меня чернить.

          За что-ж сердиться на других,

          Внушающих огонь желаний?

          Зачем же сваливать на них

          Свое безсилье? Мы невинны,

          Когда без видимой причины

          От вашей красоты бегут мужчины прочь.

Арсиноя.

          Я без поклонников, по вашему, страдаю?

          О, нет, не думайте! Я знаю,

          Какая нынче им цена.

          Толпу поклонников на свете

          Вы, только сердцем и умом,

          У них другое на примете.

          Любовь невинная не может их занять,

          Их добродетели давно не ослепляют;

          Свет трудно обмануть, и нам легко понять,

          Какие

          Страсть непорочную и, чистые душой,

          Держать поклонников способны в отдаленьи,

          Какие... но теперь из сказанного мной

          Не трудно вывесть заключенье,

          К сближенью поводы должны подать мы сами,

          Глаза прекрасные не двигают сердцами -

          Купить их должно, наконец.

          А легоньких побед невыгодная слава,

          Тем менее дает нам права

          Глядеть на ближних свысока!

          Мне честью рисковать, конечно, безразсудно,

          А доказать легко; тут нечего уметь -

          А стоит только захотеть!

Селимена.

          Ну, так имейте их - мы запрещать не смеем!

          Как стоит захотеть? Ведь это так легко?

Арсиноя.

          Лучше замолчать обеим,

          Чтоб не забраться далеко.

          И я-бы вас давно оставила в покое,

Селимена.

          Так подождите здесь и не стесняйтесь мною;

          Альцест наверно вам знаком?...

          Мне некогда теперь... Вы, сколько вам угодно,

          Поговорите с ним свободно,

          И он наверно вас займет.

ЯВЛЕНИЕ V. - АЛЬЦЕСТ, СЕЛИМЕНА, АРСИНОЯ.

Селимена.

          Альцест, я отлучусь на несколько минут;

          Останьтесь с этой дамой тут;

          Она займет вас, без сомненья.

ЯВЛЕНИЕ VI. - АЛЬЦЕСТ, АРСИНОЯ.

.

          Альцест, ей хочется, чтоб я вас заняла,

          Пока мой человек не явится с каретой.

          Приятнее беседы этой

          Она мне ничего доставить не могла.

          Нас очаровывают вдруг

          Беседой, полной увлеченья.

          И близорукий двор не оценил заслуг!

          По вашим качествам вам не назначил места!

          Здесь награждают всех, забывши про Альцеста!

Альцест.

          Меня? Я, кажется, не сделал ничего?

          Услуг отечеству я оказал немного,

          Не смею сетовать...

Арсиноя.

          А разбирая строго,

          Достоинств много разве в них,

          Все случай надобно; а вы живете скромно

          И ваши качества...

Альцест.

          Оставьте их при мне!

          Работы без меня довольно, слава Богу,

          А чтоб откапывать достоинства в людях

          И им прокладывать дорогу -

          Нет этого нигде, ни при каких дворах!

.

          Дорогу для себя найдут заслуги сами,

          А в двух знакомых мне домах

          Особы важные, с заслугами, связями,

          Вас осыпали похвалами...

.

          А что мне в этих похвалах?

          Заслуги с подлостью безсовестно мешая,

          Всех нынче хвалит модный свет...

          Да честь то в этом небольшая,

          Все эти похвалы весьма подешевели,

          За деньги расхвален в газетах мой лакей,

          Так как же я могу?...

Арсиноя.

          Прибегнуть к помощи друзей,

          Вы все бы при дворе имели,

          Какой угодно пост. Скажите слово мне,

          И мы вам преданность докажем:

          Где следует, колеса смажем

          И к славе при дворе откроем верный путь.

Альцест.

          А что мне делать там? Там мне и воздух вреден!

          Я добродетелями беден,

          Какими при дворе стараются блеснуть.

          Во мне один талант: всегда быть правде верным.

          А тот, кого душе покорствует язык,

          Всегда придворным будет скверным.

          Не получить нигде, конечно, вне двора

          Ни громких титулов, ни важного значенья,

          Ни веса в обществе; но эта мишура

          Я только вне двора могу свободным быть,

          Не жертвуя собой для глупого каприза,

          Стихов нелепых не хвалить,

          Не говорить про ум такого-то маркиза,

Арсиноя.

          Ну, если неугодно вам,

          Довольно... но меня другое безпокоит:

          Мне ваше сердце жаль, оно в любви изноет...

          Другую полюбить я вам всегда желала,

          А эту женщину, что вас очаровала,

          Вас недостойной нахожу.

Альцест.

          А этот разговор на дружбу не похож.

Арсиноя.

          А знаете-ли вы, мне это - острый нож,

          Когда я вижу, как она играет вами,

          Вы здесь обмануты - я слово дать готова.

Альцест.

          Все это может быть, но только это слово,

          Как для влюбленного, не нужно для меня.

.

          Но вы обмануты, она вас недостойна!

          Вы любите ее тревожно, безпокойно -

          Она, притворщица, вас любит на словах.

Альцест.

          Но ваша доброта могла бы подозрений

          Не возбуждать во мне - их слушать тяжело.

Арсиноя.

          Вы не желаете оставить заблуждений?

Альцест.

          В подобных случаях я на слово не верю.

          Сомненье тяжело. Мне должно доказать.

          Скажите прямо мне - я истину измерю.

Арсиноя.

          Хотите?... хорошо! Вы вздумали прекрасно;

          Подайте руку мне и все вам будет ясно.

          Поедемте ко мне, а там

          И, если можете забыть про Селимену,

          Найдется, может быть, и утешенье вам.

(уходят).