Блистательные любовники.
Действие четвертое

ЧЕТВЕРТАЯ ИНТЕРМЕДИЯ

Сцена представляет грот, в котором принцессы прогуливаются; как только они входят, восемь статуй, каждая с факелом в руке, начинают танец, перемежая его красивыми позами.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Аристиона, Эрифила.

Аристиона. Чья бы затея это ни была, но трудно вообразить что-нибудь красивее и изящнее... Дитя мое, я хочу поговорить с вами с глазу на глаз и вполне откровенно. Нет ли у вас в глубине души какой-нибудь такой склонности, в которой вы не хотели бы мне признаться?

Эрифила. У меня?!.

Аристиона. Ответьте мне чистосердечно, дитя мое: надеюсь, я заслужила это тем, что для вас делаю... Думаю только о вас, всем и всему вас предпочитаю, отвращаю свой слух от всех предложений, какие на моем месте сотни принцесс выслушали бы с должным вниманием: разве всего этого мало для того, чтобы называться доброй матерью и чтобы, открывая мне свое сердце, вы не боялись выслушать с моей стороны излишне строгое?

Эрифила. Если бы я дурно следовала вашему примеру и допустила бы себя до такого чувства, которое пришлось бы скрывать, то у меня оказалось бы достаточно власти над собой, чтобы заставить эту страсть умолкнуть и не обнаружить ничего такого, что было бы недостойно вашей дочери.

Аристиона. Нет-нет, дитя мое: вы можете без малейшего опасения признаться мне в своих чувствах. Я и не думала ограничивать ваш выбор двумя принцами; вы можете расширить его как хотите: личные заслуги имеют в моих глазах такую же ценность, как и все другое, и если вы будете со мной откровенны, то увидите, что я одобрю выбор вашего сердца без всякого упорства.

Эрифила. Вы так добры ко мне, матушка, что я не знаю, как мне и гордиться этим; но вашей добротой я не злоупотреблю, и все, о чем я пока буду просить вас, это не настаивать на браке, к которому я не чувствую еще себя готовой.

Аристиона. До сих пор я предоставляла вам во всем полную свободу; и только нетерпение влюбленных в вас принцев... Но что это за шум? Ах боже мой, какое зрелище является нашим глазам! К нам нисходит какое-то божество... Да это богиня Венера - и она, по-видимому, хочет вещать нам.

СЦЕНА ВТОРАЯ

, Эрифила, Венера (спускается на машине в сопровождении четырех амуров).

Венера

Рвенье примерное блещет в заботах твоих, о принцесса!

Ныне его увенчать у Бессмертных явилось желанье -

B на достойного зятя укажет тебе их десница...

Через меня возвещаны они, что величье и славу

В дом твой, как свадебный дар, принесет их избранник навеки...

Пусть же возлюбленной дочери участь тебя не тревожит:

Жди терпеливо событий и с верой в грядущее счастье

Зятем того назови, кем избавлена будешь от смерти!..

Аристиона. Дитя мое, боги кладут конец всем нашим рассуждениям... После этого нам ничего другого не остается, как принять то, что они готовы дать нам: воля их выражена ясно! Пойдем в ближайший храм изъявить им покорность и возблагодарить их за благодеяния...

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Анаксарк, Клеон.

Клеон. Вот принцесса уходит... Вы не поговорите с ней?..

Анаксарк. Подождем, когда с нею не будет дочери: я опасаюсь этой умницы - она не дает себя провести, как ее мать... Наконец, милый мой, мы только что имели случай убедиться в том, что выдумка удалась... Наша Венера сотворила чудо; приглашенный мною же молодчина механик так хорошо все устроил, так искусно пробуравил грот, так ловко припрятал все проволоки и пружины, так умело распорядился освещением и людьми, что немногим бы удалось открыть обман... А так как принцесса Аристиона очень суеверна, то нельзя сомневаться в том, что она слепо всему поверила. Я долго возился с этой механикой - и вот мы, кажется, у цели...

Клеон. Для которого же принца вы все это устраивали?

Анаксарк. Оба они домогались моего содействия, и обоих я насчет этого обнадежил; но принц Ификрат своими подарками и обещаниями оставил другого далеко позади себя. Стало быть, на его долю и придутся все благоприятные указания тех пружин, какие я пускаю в ход; а так как самолюбие сделает его моим должником, то вот, сынок, наша судьба и обеспечена! Мне надо успеть еще укрепить принцессу в ее заблуждении, подготовить ее к тому, чтобы она усмотрела связь между словами Венеры и предсказаниями моих фигурок... Пойди докончи что нам осталось сделать: пусть шесть человек спрячутся в барку за скалой, дождутся, когда принцесса Аристиона отправится под вечер в свою обычную одинокую прогулку по берегу, бросятся на нее в удобный момент, будто корсары, и убегут от принца Ификрата, который явится к ней на помощь, чем и заслужит, по указанию Неба, руку принцессы Эрифилы... Принц уже предупрежден мною и, согласно с моим предсказанием, должен находиться в том леску, что окаймляет берег... Уйдем, однако, отсюда: я на ходу скажу тебе, за чем еще надо присмотреть... Вот принцесса Эрифила... Она не должна нас видеть!..

Эрифила, Клеониса, Сострат.

Эрифила

Клеониса. Вот, принцесса, я его нашла - и он, как только услышал ваше приказание, немедленно пошел за мной...

Эрифила. Пусть он подойдет, Клеониса, а ты ненадолго оставь нас!.. Сострат, вы меня любите?..

. Я, принцесса?!.

Эрифила. Полно, Сострат! Я это знаю, я это допускаю - и вы можете мне об этом говорить... Ваша страсть предстала предо мною в сопровождении таких заслуг, которых вполне достаточно, чтобы сделать ее для меня приятною! Если разница в нашем происхождении и остается прежнею, то все-таки я должна вам сказать, что постоянно ждала такого случая, который дал бы мне возможность свободно открыть все свои чувства... Не думайте, Сострат, что я ничего, кроме ваших заслуг, в вас не ценю и что моему сердцу ваши личные качества не дороже всех отличий, какими вы удостоены со стороны других... Не думайте также, чтобы матушка стала противиться моим желаниям: я не сомневаюсь, что мне удалось бы склонить ее согласие куда бы я ни захотела... Но есть положения, Сострат, в которых непозволительно желать всего того, что возможно; есть огорчения, стоящие выше всего остального, потому что дурная молва не может быть искуплена удовольствием, приобретенным по сердечной склонности... Вот на что, Сострат, я бы никогда не решилась: довольно и того, по-моему, что я уклоняюсь от других предложений... Наконец, боги сами пожелали дать мне супруга - и о тех отсрочках, которыми я до сих пор по доброте матушки пользовалась, теперь уже не может быть и речи: я обязана подчиниться велению Неба!.. Будьте уверены, Сострат, что этот брак для меня ненавистен как ничто в мире и что, если бы только моя воля, я была бы или ваша, или ничья! Вот, Сострат, что я хотела вам сказать, вот в чем я считала себя в долгу перед вашими достоинствами, и вот то сердечное утешение, которое я в состоянии дать вашему чувству!..

Сострат то им же я сделан настолько счастливым, что мог возбудить жалость в сердце великой принцессы... И эта благодетельная жалость стоит скипетров и корон, стоит благоденствия величайших государей в мире! Да, принцесса, с той поры как я осмелился вас любить, вы разрешили мне произносить это дерзкое слово, - с той поры, говорю, как я осмелился вас любить, я беспощадно осудил заносчивость моих мечтаний и сам решил свою участь... Смерть, принцесса, не будет для меня неожиданностью: я к ней готов! Но ваша доброта окружает ее таким почетом, на какой моя любовь никогда не смела надеяться, и после этого я умру, как самый счастливый и наиболее прославленный из людей! Если я могу еще чего-нибудь пожелать, то это двух милостей, принцесса, о которых и позволяю себе просить вас на коленях: разрешить мне оставаться возле вас до выхода замуж, - и пусть этим и закончится моя жизнь, - а потом, среди славы и всех благ, какие сулит Небо вашему союзу, вспоминать иногда влюбленного Сострата. Могу ли я, божественная принцесса, рассчитывать на эту драгоценную милость?..

Эрифила. Уходите, Сострат! Просить, чтобы я вас вспоминала, это значит не беречь моего покоя!..

Сострат. О принцесса! Если ваш покой...

. Уходите же, Сострат, говорю вам! Пощадите мою слабость и не принуждайте меня сделать больше, чем я решилась сделать...

СЦЕНА ПЯТАЯ

Клеониса

Эрифила. Да, Клеониса, пусть делают, что хотят, лишь бы не отвлекали меня от моих мыслей!..