Мизантроп. Действие второе

Хотите, чтобы вам всю правду я сказал?

Сударыня! Ваш нрав мне душу истерзал,

Вы мучите меня подобным обращеньем.

Нам надо разойтись - я вижу с огорченьем,

Я обманул бы вас, вам прямо не открыв,

Что рано ль, поздно ли, но нам грозит разрыв.

Хотя бы клялся вам я в противоположном,

Но клятву ту сдержать мне будет невозможно.

Так вызвались меня вы проводить, Альцест,

Чтоб ссориться со мной? Как вам не надоест!

Не ссорюсь с вами я. Но ветреность такая,

Любого встречного вам в душу допуская,

Признаться, это все не входит в мой расчет.

В меня влюбляются. Но я ль тому виною?

Могу ли запретить я увлекаться мною?

Когда являются, неужли я скорей

Должна поклонников гнать палкой от дверей?

Не палка здесь нужна - совсем иные средства:

Поменьше мягкости, любезности, кокетства.

Вы привлекаете; здесь вашей нет вины,

Но вы удерживать стараться не должны.

Меж тем вам нравятся ухаживанья эти!

Вы рады всякому, кто попадет вам в сети,

Вы всех их маните искусною игрой,

Чтоб не убавился их ослепленный рой.

Но если бы вы им надежд не подавали,

Откройте мне одно: чем вас Клитандр увлек?

Как это счастие ему доставил рок?

Какою доблестью, достойной уваженья,

Сумел добиться он у вас расположенья?

Чем мог он вас пленить, скажите не шутя?

Не на мизинце ли отделкою ногтя?^[54]

Иль, может быть, сразил вас вместе с высшим светом

Его парик своим золоторусым цветом?

Камзолы пышные смутили вас сперва

Или бесчисленных оборок кружева?

Очаровали вас чудовищные банты?

Какие доблести, достоинства, таланты?

Дурацкий смех его и тоненький фальцет -

Затронуть сердце вам нашли они секрет?

Как в подозреньях вы своих несправедливы!

Но, кажется, давно б сообразить могли вы:

Он обещал помочь мне выиграть процесс,

Есть связи у него, и он имеет вес.

Нет, лучше, если бы процесс вы проиграли,

Но меньше моего соперника ласкали.

Ко всей вселенной вы готовы ревновать!

А вы вселенную хотите чаровать!

Но это и должно служить вам утешеньем,

Что я весь мир дарю подобным отношеньем.

Иль лучше было б вам - я, право, не пойму! -

Когда б я милости дарила одному?

Но я, по-вашему, ревнующий напрасно, -

Чем я счастливей всех? Вот это мне неясно.

Конечно, счастье - знать, что вы любимы мной.

Как верить этому душе моей больной?

- и не без основанья, -

Что с вас достаточно из уст моих признанья.

Кто мне поручится, что час назад - увы! -

Того же и другим не говорили вы?

О! Для влюбленного вы держитесь прелестно,

И ваше мнение мне чрезвычайно лестно.

Но чтоб не мучил вас сомнений вечных яд,

Я все мои слова беру теперь назад.

Хотите - можете обманываться сами.

Как надо вас любить, чтоб не расстаться с вами!

О, если б сердце мне из ваших вырвать рук,

Избавить бы его от нестерпимых мук,

Я б небеса за то благодарил умильно.

Стараюсь, но - увы! - желание бессильно,

И чувство должен я нести, как тяжкий крест.

Я за мои грехи люблю вас.

Я чувства вашему подобного не знаю.

Да, в этом целый мир на бой я вызываю,

Непостижима страсть безумная моя!

Никто, сударыня, так не любил, как я.

Никто. Вы новую изобрели методу -

Сердиться и кричать любви своей в угоду.

Упреки, ссоры, брань - вот пылкий ваш экстаз.

Подобную любовь я вижу в первый раз.

Зависит лишь от вас все изменить мгновенно.

Заговорите вы со мною откровенно -

И все обиды вмиг исчезнут без следа…

Господин Акаст!

Остаться нам вдвоем нельзя ни на мгновенье!

Готовы принимать вы всех без исключенья!

Ужель вы не могли, ну на один хоть час,

Решиться им сказать, что дома нету вас?

Чего хотите вы! Как мне его обидеть?

Как неприятно мне любезность эту видеть!

Когда б узнал, что я не приняла его,

Вовеки бы Акаст мне не простил того.

Не все ли вам равно? И что вам до Акаста?

Ему подобные - опаснейшая каста:

Но слушают его, представьте, при дворе,

Немало распустил он всевозможных басен.

Хоть он как друг - ничто, зато как враг - опасен.

Не переводятся такие болтуны,

И, право, ссориться мы с ними не должны.

Вы осмотрительны и что-то слишком зорки;

У вас - увы! - всегда найдутся отговорки,

Чтоб каждого терпеть, кто только к вам придет.

К вам господин Клитандр, сударыня. (Уходит.)

Останьтесь!

Для чего же?

Останьтесь!

О боже!

Зачем? Противна мне пустая болтовня.

Чтоб слушал я ее - не ждите от меня!

Я так хочу! Я так хочу!

Ступайте! Можете идти. Как вам угодно.

Те же, Элианта, Филинт, Акаст, Клитандр и Баск.

Маркизы оба здесь. Вам доложили?

Да.

Подайте кресла нам скорей для всех сюда!

Вы не ушли еще?

Нет, принял я решенье,

Что выяснить должны мы наши отношенья…

Выбрать вы должны без дальних слов.

Да вы сошли с ума!

Нимало. Я здоров.

Вы шутите, конечно.

Нисколько. Но мое терпение не вечно.

Я с выхода сейчас, из Лувра, - прямо к вам.

Клеонт всех насмешил невероятно там.

Нет друга у него, чтоб словом и примером

Из жалости его хоть поучил манерам!

Нелепый вид его и жалок и смешон,

И если встретишься с ним после промежутка,

То, право, за него бывает просто жутко.

Когда о странностях мы говорить начнем -

Пожалуй, лучшего примера не найдем:

Настиг меня Дамон, красноречив и пылок,

И битый час держал на солнце у носилок.

Да, странный человек, но дар его велик:

В искусство громких фраз без смысла он проник.

Ничто из слов его до мозга не доходит,

Он только смутный шум какой-то производит.

Ну что, не правда ли, удачен их дебют?

Уж спуска ближнему, наверно, не дадут.

А вот еще Тимандр забавен чрезвычайно!

Он? С ног до головы - не человек, а тайна!

Рассеянно, мельком он взор кидает свой;

Вид озабоченный и страшно деловой,

Меж тем как у него нет никакого дела.

Манера глупая давно всем надоела:

Готов всегда любой прервать он разговор,

Чтоб вам «открыть секрет»; малейший самый вздор

Событьем делает, на удивленье свету,

И даже «здравствуйте» он шепчет по секрету.

А как, по-вашему, Жеральд?

Невыносим

Скучнейшим хвастовством, и пошлым и пустым.

Помешан, бедный, он на дружбе с высшим кругом!

Князьям и герцогам он будет первым другом;

Всё только титулы; весь круг его идей -

Сравненье выездов, собак и лошадей;

Со всеми высшими на «ты» он непременно,

С Белизой, говорят, они дружны весьма.

Бедняжка! Вот в ком нет ни признака ума!

Ее визит ко мне ужасней всякой пытки:

Занять ее всегда бесплодны все попытки.

Меня бросает в жар, пока ищу я тем,

Но оживить ее нельзя никак, ничем.

Стараясь справиться с унылостью тупою,

Все общие места я тщетно беспокою:

Погода, солнце, дождь, жар, холод - ну никак!..

Глядишь, а этих тем запас уже иссяк.

Не знаешь, что начать, но длится посещенье,

Не близится к концу ужасное мученье;

Ты смотришь на часы, зеваешь уж давно -

Белизе невдомек. Ни с места, как бревно!

А что вы можете сказать нам об Адрасте?

Он себялюбием, как круглый шар, надут;

Считает, что его не оценили тут;

Он на весь мир сердит, всегда двором обижен:

Кто б ни был награжден, уж значит - он унижен.

А молодой Клеон? В его открытый дом

Стремятся нынче все. Что скажете о нем?

Он повару своим обязан возвышеньем,

И все к его столу стремятся с увлеченьем.

Он блюда подает, как истый гастроном.

Да, если б он себя не подавал притом:

Он с глупостью своей - не лакомое блюдо,

И за его столом мне от него же худо!

Но дядюшка его, Дамис, весьма ценим.

Как вы находите его?

Мы дружны с ним.

Вот честный человек, и умница к тому же.

Нет, любит умничать, а что быть может хуже?

Всегда натянут он, и видно по всему,

Что занят лишь одним: как бы сострить ему!

О, угодить ему стараться - труд напрасный!

С тех пор как ум в себе открыл он первоклассный,

Он критикует все, что пишут, свысока.

Решил он, что хвалить - не дело знатока,

Что свойство тонких душ - судить как можно строже,

А приходить в восторг - да сохрани вас боже!

«Глупцы лишь создают кому-нибудь успех».

А он осудит всех - и станет выше всех!

В гостиных разговор и тот он судит, право,

И, руки на груди скрестивши величаво,

С презреньем слушает с далекой высоты,

Чем это жалкие людишки заняты…

О, черт меня возьми, портрет похож на диво!

У вас особый дар описывать так живо!

О милые друзья! Вперед, смелей вперед!

Пощады никому, свой каждому черед!

Вы строго судите, но между тем замечу:

Вы с радостью им всем бросаетесь навстречу,

Их рады лобызать, им нежно руки жать

И ревностно свои услуги предлагать.

При чем же мы-то здесь? Упреки без утайки

Должны вы обратить по адресу хозяйки.

Нет! Обращаются мои упреки к вам.

Вы, вы ей курите преступно фимиам!

Ее блестящий ум отравою питая,

Вредит ей ваша лесть дешевая, пустая,

И в ней злословья бы никто не вызывал,

Да-да, одни льстецы, бесспорно, виноваты

В том, что пороками все люди так богаты.

Что значит этот пыл заступничества в вас

За то, что бичевать готовы вы подчас?

Как! Вы не видите, что дух противоречья

Способен вызвать в нем приливы красноречья?

Он должен выказать неудержимый жар,

Противоречие - его особый дар.

Ужасно для него общественное мненье,

И в примиренье с ним он видит преступленье.

Он опозоренным себя навеки б счел,

Когда бы против всех отважно не пошел.

Честь спора для него отрадна и желанна,

И спорить сам с собой привык он постоянно:

С своими чувствами готов пуститься в бой,

Раз выскажет при нем их кто-нибудь другой.

В сатире надо мной вам изощряться можно.

Но правда ведь и то, мой друг: ваш ум таков -

Всегда протестовать и спорить он готов,

И одинаково, по вашему ж признанью,

Вы возмущаетесь и похвалой и бранью.

Не правы люди все ни в чем и никогда,

И к ним в моей душе всегда живет вражда,

Всегда одно из двух: достойные презренья,

Они иль низко льстят, иль судят без зазренья.

Нет, сударыня, пусть лучше я умру,

Несносно видеть мне подобную игру.

Но вас на ложный путь заведомо толкают

И вашим слабостям напрасно потакают.

Альцест! Мне кажется, напрасен ваш укор:

Мы видим грацию и прелесть. В самом деле,

Какие слабости? Мы их не разглядели!

Но я… я к ним не слеп, не равнодушен к ним:

Чем больше любим мы, тем менее мы льстим.

Нет, чистая любовь не знает всепрощенья,

И правду говорить готов я без смущенья.

Я б гнал без жалости вздыхателей долой,

Когда б они во прах склонялись предо мной

И лживой мягкостью - любезны, льстивы, сладки -

Мои превозносить старались недостатки.

Итак, по-вашему, когда мы влюблены,

Навек отречься мы от нежности должны

И полагать любви почетным назначеньем

Бранить ее предмет с похвальным увлеченьем?

С любовью истинной ваш взгляд несовместим.

Все лишним поводом бывает к восхваленью.

Любовь всегда склонна бывает к ослепленью:

Она любой порок за качество сочтет

И в добродетели его произведет.

Бледна - сравнится с ней жасмина только ветка;

Черна до ужаса - прелестная брюнетка;

Худа - так никого нет легче и стройней;

Толста - величие осанки видно в ней;

Мала, как карлица, - то маленькое чудо;

Громадина - судьбы премилая причуда;

Неряха, женских чар и вкуса лишена -

Небрежной прелести красавица полна;

Будь хитрой - редкий ум, будь дурой - ангел кроткий;

Будь нестерпимою болтливою трещоткой -

Дар красноречия; молчи как пень всегда -

Стыдлива, и скромна, и девственно горда.

Так если в любящем порывы чувств глубоки,

В любимом существе он любит и пороки.^[55]

Довольно, господа!

Пройдемся лучше мы сейчас немного, да?..

Как! Вы уходите? Спешите?

А если б и ушли? Вас это б испугало?

Угодно вам иль нет - я вас предупрежу:

Я только после вас сегодня ухожу.

Коль вам присутствие мое не надоело,

Весь день свободен я и ваш слуга всецело.

Мне только во дворец заехать на прием,^[56]

До вечера же я располагаю днем.

О нет! Проверить я решился,

Угодно ль вам, чтоб я отсюда удалился.

К вам, сударь, человек, он хочет видеть вас

По делу спешному, немедля, сей же час.

Скажи, что у меня нет спешных дел.

Как можно!

Он, сударь, говорит, что дело неотложно.

На нем, сударь, мундир и с золотом…

Кто там?

Узнай, иль пусть войдет.

А? Что угодно вам?

Прошу вас…

Сударь мой! Два слова к вам имею.

Но поделитесь вслух вы новостью своею.

Из управления имею я приказ

Просить пожаловать туда немедля вас.^[57]

Да, сударь мой, вас лично.

Для чего же?

Оронт! Все это на него, по-моему, похоже.

Вышел спор у них. Так, из-за пустяков.

Хвалою не почтил Альцест его стишков.

Должно быть, там хотят устроить примиренье.

Ну нет! Во мне они не встретят одобренья.

Но если есть приказ, то надо вам пойти.

К чему судилище нас может привести?

Иль должен буду я хвалить по приговору

Стихи, что вызвали меж нами эту ссору?

Э, нет! Свои слова назад я не возьму:

Стишонки скверные.

Смягчитесь вы к нему.

Я на своем стою: они невыносимы.

Одумайтесь, прошу, вы слишком нетерпимы!

Я пойду, но в мире власти нет,

Чтоб вырвать у меня желанный ей ответ.

Пока меня король сам не заставил,

Чтоб я подобные стихи хвалил и славил,

Я буду утверждать, что плох его сонет

И петли за него достоин сам поэт!

Ах, черт возьми! Не думал я, признаться,

Что так забавен я!

Пора вам отправляться.

Иду, сударыня, но тотчас возвращусь

И правды я от вас любой ценой добьюсь!

…в любимом существе он любит и пороки. - Монолог Элианты является вольным переложением стихов Лукреция, чью философскую поэму «О природе вещей» Мольер переводил в молодости.

…во дворец заехать на прием… - Имеется в виду вечерний прием короля; избранные лица оставались у него на вечере после окончания общего приема.

…. - В оригинале: «Un garde de la maréchaussée de France» («Вестовой суда маршалов Франции»). Суд маршалов был учрежден в 1651 г. для рассмотрения дел об оскорблениях высшего дворянства и военных чинов. В его распоряжении был полицейский отряд. В результате деятельности «суда маршалов» во Франции со второй половины XVII в. почти прекращаются дуэли.

Автор:	Мольер Ж.
Категория:	Комедия


Предыдущая страница	Оглавление	Следующая страница