Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга II.
Глава ХXVI. О том, как Пантагрюэлю и его соратникам надоело есть солонину и как Карпалим пошел на охоту за дичью.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга II. Глава ХXVI. О том, как Пантагрюэлю и его соратникам надоело есть солонину и как Карпалим пошел на охоту за дичью. (старая орфография)

ХXVI.

О том, как Пантагрюэлю и его соратникам надоело есть солонину и как Карпалим пошел на охоту за дичью.

В то время как они пировали, Карпалим сказал:

- Эх, чорт возьми! Неужели же мы никогда не поедим дичи? Эта солонина ободрала мне все горло. Я принесу сюда заднюю ногу одной из лошадей, которых мы подожгли; она, наверное, хорошо зажарилась.

И в то время как он встал с этою целью, он увидел при входе в лес большую красивую дикую козу, выбежавшую из форта, и привлеченную, как мне думается, огнем, зажженным Панургом. Он немедленно побежал к ней с быстротою стрелы, пущенной из лука, и поймал в один миг, а на бегу схватил руками в воздухе четырех больших драхв, семерых стрепетов, двадцать шесть серых куропаток, тридцать две красных, шестерых фазанов, девять бекасов, девятнадцать цапель, тридцать два диких голубя и убил ногами десять или двенадцать зайцев и кроликов, пятнадцать вепренков, двоих барсуков, трех больших лисиц. Хватив саблей по голове дикой козы, он убил ее и, принеся на место, подобрал зайцев, кроликов и вепренков. И издали, откуда только могли заслышать его голос, - вскричал:

- Панург, друг мой, уксус, уксус!

Вследствие чего добрый Пантагрюэль подумал, что его тошнит, и велел принести уксуса. Но Панург хорошо понял, что пахнет жарким, и действительно указал благородному Пантагрюэлю, что Карпалим несет на плече дикую козу, а весь пояс его увешан зайцами. И тут Эпистемон соорудил во имя девяти муз девять прекрасных деревянных вертелов, на манер античных. Эстен помогал сдирать кожу, а Панург устроил из двух рыцарских седел род тагана, и они заставили пленника жарить дичь на огне, который сожигал рыцарей. И после того начался пир на весь мир; весело было глядеть, как они работали зубами и челюстями; никто из них охулки на руку не положил.

Пантагрюэль вдруг сказал:

- Хорошо было бы, если бы у каждого из вас привешена была к подбородку пара бубенчиков, а. к моему большие колокола с колоколен Ренна, Пуатье, Тура и Камбрэ: мы бы под музыку работали челюстями.

--: А знаете ли, - отвечал Панург, лучше было бы нам заняться нашим делом и обсудить, каким способом нам одолеть врагов.

- Умно сказано, - заметил Пантагрюэль.

И спросил у пленника:

- Друг мой, скажи нам правду, и смотри, не ври, если не хочешь, чтобы тебя ободрали живым, потому что ведь это я - тот людоед, что ест маленьких детей; скажи нам про порядок, численность и крепость армии.

На это пленник отвечал:

- Господин, узнайте истину, что в армии находятся: триста великанов, в каменных панцырях, роста громадного, но все же не такого, как вы, за исключением одного, предводителя их, которого зовут Оборотень, и он вооружен циклопическими наковальнями; сто шестьдесят три тысячи пехотинцев, вооруженных чортовой кожей, людей сильных и храбрых; одиннадцать тысяч четыреста, рейтаров; три тысячи шестьсот тяжелых орудий и безчисленное множество лодок; сто пятьдесят тысяч публичных женщин, красивых как богини...

- Вот это по моей части, - сказал Панург.

- Одне из них амазонки, другия - уроженки Лиона, третьи - парижанки, уроженки Турени, Анжера, Пуату, нормандки, немки, всех стран и всех языков.

- Вот как, - заметил Пантагрюэль, - но король там?

- Да, государь, - отвечал пленник, - своей собственной персоной, и мы зовем его Анархом, королем Дипсодов, что означает: люди жаждущие, и вы, в самом деле, не видели людей, более падких до питья. И шатер его охраняется стражей.

- Довольно, - сказал Пантагрюэль. Ну, дети, готовы ли вы идти со мной?

На это Панург отвечал:

- Пусть Бог покарает того, кто вас оставит. Я уже надумал, каким образом я их всех побью как свиней и ни один от меня не уйдет, и чорт не будет обижен. Но меня заботит одно только.

- Что же именно? - спросил Пантагрюэль.

- А то, - отвечал Панург, каким образом мне управиться со всеми публичными женщинами, которые там находятся: чтоб ни одна не ушла от меня без прибыли для себя.

- Ха, ха, ха! - засмеялся Цантагрюэль.

А Карпалим заметил:

- Чорт побери, ведь и я малый не промах!

- А про меня-то вы и забыли, - сказал Эстен.

- Будь спокоен, - отвечал Панург, уступим тебе самых толстых и здоровых.

- Как, - заметил Эпистемон, все будут кататься, а я буду саночки возить? Чорт меня побери, если я допущу это. Мы поступим по праву войны: qui potest capere capiat.

А добрый Пантагрюэль со смехом слушал эти речи, но, наконец, заметил:

- Ба, - отвечал Эпистемон, - мы их всех изжарим, или сварим, и искрошим, как начинку для пирога. Их не так много, как было у Ксеркса, потому что у того было триста тысяч воинов, если верить Геродоту и Трогу Помпею, и однако Фемистокл разбил их всех. Ради Бога, не опасайтесь.

- Ба, - отвечал Панург, - мы их шапками закидаем. Спуску не будет ни мужчинам, ни женщинам.