Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга III.
Глава XVI. О том, как Пантагрюэль внушает Ланургу посоветоваться с Панзуской сивиллой.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга III. Глава XVI. О том, как Пантагрюэль внушает Ланургу посоветоваться с Панзуской сивиллой. (старая орфография)

XVI.

О том, как Пантагрюэль внушает Ланургу посоветоваться с Панзуской сивиллой.

Немного времени спустя Пантагрюэль призвал Панурга и сказал ему:

- Любовь, которую я к вам питаю и которая укрепилась от долгой привычки, побуждает меня заботиться о вашем благе и благополучии. Выслушайте, что я придумал: мне говорят, что в Панзу, близ Еролэ, живет весьма мудрая сивилла, которая предсказывает будущее; возьмите с собой Эпистемона, отправьтесь к ней и выслушайте, что она вам скажет.

- Это, наверное, какая-нибудь Канадия или Сагана {Об обеих упоминает Гораций, в Epod., V и Satir., VIII.}, пифонисса и колдунья? Я потому так думаю, что место пользуется худой славой: будто в нем водится больше колдунов, нежели в былое время в Фессалии. Мне не.хочется туда ехать. Дело это беззаконное и запрещено законом Моисеевым, - отвечал Эпистемон.

- Мы ведь не евреи, - сказал Пантагрюэль, - и вовсе не доказано, что она колдунья. Отложим до вашего возвращения все препирательства и обсуждение этого вопроса. Почем мы знаем, что это не одиннадцатая сивилла, не вторая Кассандра? А если даже она не сивилла и не, заслуживает этого названия, то чему помешает посоветоваться с нею находясь в затруднительных обстоятельствах? Тем более, что она слывет более опытной, более разумной, чем другия женщины этой местности? Чему может помешать новый опыт, новое знание, хотя бы оно касалось

в Персии, он был так далеко от Македонии, своего наследственного королевства, что сильно печалился о том, что не имеет никакой возможности получить оттуда известия, как по причине огромного разстояния, так и больших рек, пустынь и гор, отделявших его от Македонии. Среди этих тревог и опасений - далеко не пустых, потому что можно было бы занять его родину и королевство, возвести нового короля на престол и основать новую колонию задолго до того, как весть об этом дошла бы до него и он мог бы помешать этому, - к нему явился человек из Сидона, незначительный купец, но разсудительный человек, с виду, однако, небогатый и невзрачный, и объявил ему, что он изобрел путь и средство, помощью которых в отечестве могут узнать об его победах в Индии, а он сам о том, что происходит в Македонии и Египте менее чем в пять дней. Александр счел такое обещание нелепым и невозможным и не захотел его ни выслушать, ни дать аудиенции. Что ему стоило выслушать и узнать, в чем состояло изобретение человека? Какому вреду, какому ущербу подвергался, он, если бы узнал, какую дорогу человек хотел ему указать? Мне кажется, природа не без причины создала нас с открытыми ушами, без всяких дверей или заслонок, не так, как она сделала с глазами, языком и другими отверстиями тела. Причина тому, полагаю, чтобы мы всегда, всю ночь, непрерывно слышали, а через слух непрерывно учились, так как это чувство более приспособлено, нежели все остальные, к науке. И, быть может, тот человек был ангелом, то-есть вестником Божиим, посланным, как Рафаил к Товию. Александр слишком поспешно отверг его и долго после того раскаивался.

- Вы красно говорите, - отвечал Эпистемон, - новое же не уверите меня, что разумно советоваться с женщиной, да еще с такою женщиной и в такой местности.

юридических книг, которые делаются красными чернилами. И правильно выражаются те, которые зовут их мудрыми-женщинами (sages-femmes). У меня в обычае звать их ведуньями. Оне мудрые, потому что все знают. Но я зову их ведуньями, потому что оне ведают будущее и предсказывают то, что должно случиться. От них мы всегда получаем полезные и выгодные советы. Справьтесь об этом у Пнеагора, Сократа, Эмпедокла и нашего метра Ортвина {Вымышленное лицо, которому адресованы Epistolae virфrnm obscurorum.}. Вместе с тем я превозношу до небес древний обычай германцев, которые ставили наряду с жреческими советы старух и искренно почитали их; слушаясь их советов и оракулов, они преуспевали. В доказательство приведу старую Антинию и добрую мать Велледу в эпоху Веспасиана. Поверьте, что старость женщины всегда отмечена духом прозрения, я хочу сказать - ведовством. Идем, идем, именем добродетели, двигаемся в путь! А Dieu, брат Жан, поручаю тебе мой клапан.

- Хорошо, - сказал Энистемон, - я пойду с тобой, но с условием, что если узнаю, что она колдует или ворожит, когда отвечает на заданные ей вопросы, то разстанусь с вами у дверей и за вами не последую.