Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга III.
Глава XXI. О том, как Панург советовался со старым французским поэтом, которого звали Раминагробис.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга III. Глава XXI. О том, как Панург советовался со старым французским поэтом, которого звали Раминагробис. (старая орфография)

XXI.

О том, как Панург советовался со старым французским поэтом, которого звали Раминагробис ¹).

- Я не думал, - сказал Пантагрюэль, - встретить когда-нибудь человека такого упорного в своих ошибочных мнениях, как вы. Но, чтобы разсеять все ваши сомнения, я готов сдвинуть горы. Выслушайте, что я придумал. Лебеди, считающиеся священными птицами Аполлона, никогда не поют иначе, как перед смертью, даже и на фригийской реке Меандере; говорю. это потому, что Элиап и Александр Миндий пишут, что видали в других местах многих умирающих лебедей, но ни один не пел, умирая; так что пение лебедя есть верный знак его близкой смерти, и он умирает только после того, как сперва пропоет. Точно так и поэты, находясь под покровительством Аполлона, приближаясь к смерти обыкновенно становятся пророками и поют по внушению Аполлона, прорицая о вещах грядущих. Я также часто слыхал, что всякий старик, дряхлый и близкий к смерти, легко угадывает будущее. И мне помнится, что Аристофан в какой-то комедии называет старых людей сивиллами: ὀ δέ γέρων Σισυλλιᾷ. Ибо, подобно, тому, как мы, находясь на моле и глядя издали на моряков и пассажиров на их кораблях в открытом море, молча провожаем их глазами и молим Бога об их счастливом прибытии; но когда они подходят к гавани, приветствуем их словами и знаками и поздравляем с благополучным прибытием; так ангелы, герои, добрые демоны, по учению платоников, видя людей, приближающихся к смерти как к верной и спасительной гавани, гавани мира и спокойствия, вне земных тревог и безпокойств, приветствуют их, утешают, говорят с ними и даруют им искусство прорицания. Я не стану указывать на древние примеры Исаака и Иакова, Патрокла с Гектором {Илиада, II, 843.} и Гектора с Ахиллом {Илиада, X, 355.}, или Родоска, о котором говорит Посейдон {Об этом говорится у Цицерона, De divin. I, 30.}, или же индуса Калама и Александра Великого {Цицерон, De divin. I, 23.}, Ородоса и Мезенция {Виргилий, Энеида X, 739.}, и других; я напомню вам только про ученого и храброго, рыцаря Гильома дю-Веллэ {Брата кардинала и покровителя Раблэ, при смерти которого Раблэ присутствовал.}, господина де-Ланже, который умер на горе Тараро {Он умер на пути из Турина в Париж.} 10-го января на 63 году своей жизни и в 1643 году по романскому летосчислению. Три или четыре последних часа своей жизни он употребил на то, чтобы ясным, твердым и спокойным голосом предсказывать нам то, что с тех пор частью совершилось уже на наших глазах, и чего частью мы должны ожидать в будущем. Какими нам в то время казались страшными и странными эти пророчества, так как никаких причин или видимых знаков того, что он предсказывал, мы в то время не видели. У нас тут, близ Вильомера, живет старик-поэт Раминагробис, который женился вторичным браком на большой Гурре, а от нея родилась прекрасная Базош {Basoche - сословие судебных писцов.}. Я слышал, что он находится при последнем издыхании; сходите к нему и послушайте его пение. Быть может, от него узнаете то, что вас интересует, и через его посредство Аполлон разсеет ваши сомнения.

- Охотно, - отвечал Панург. Пойдем, Эпистемон, немедленно, из боязни, как бы смерть не опередила нас. Хочешь идти с нами, брат Жан?

- Хочу, - отвечал брат Жан. Охотно пойду из любви к тебе, дрянь ты этакая! Я ведь люблю тебя от всей печенки.

Они немедленно двинулись в путь и, придя в жилище поэта, нашли доброго старика в агонии, но с веселым видом, открытым лицом и светлым взглядом.

Панург, поклонившись ему, надел ему на средний палец левой руки, в виде дара, золотой перстень с великолепным восточным сапфиром; затем, в подражание Сократу {Платона, Федон, 118: "О Критон, мы должны петуха Асклепию, поднесите же ему такового и не забудьте этого сделать." (Последния слова Сократа).}, поднес ему прекрасного белого петуха, который немедленно после того, как его пустили на его кровать, приподнял весело голову, потряс гребнем и громко запел. После того Панург вежливо попросил его высказаться и-изложить свое мнение о предполагавшемся браке.

Добрый старик приказал принести себе чернила, перо и бумагу, Все это было быстро исполнено.

И вот он написал нижеследующее:

- Ступайте, дети, с Богом и не безпокойте больше меня ни с этим делом, ни с другим. В сей день, который есть последний день мая и мой последний " день, мне уже пришлось выгнать из дому с большим трудом и утомлением толпу скверных, нечистых, и зловонных тварей, черных, пестрых, бурых, белых, серых, крапчатых, которые не давали мне спокойно умереть и уколами, наносимыми изподтишка когтями, достойными гарпий, и всякого рода дурацкими пустяками, порожденными Бог весть каким ненасытным духом, отвлекали меня от сладкой думы, в которую я был погружен, созерцая, видя и уже касаясь и предвкушая добро и блаженство, какие милосердный Бог приготовил своим избранникам и верным в будущей безсмертной жизни. Сойдите с их пути; не уподобляйтесь им; не приставайте больше ко мне и оставьте меня, молю вас, в покое.

¹) Raminagrobis, люди с напускной важностью. У многих современников Раблэ попадается: Ruminagrobis.