Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга III.
Глава XXXVII. О том как Пантагрюэль убеждает Панурга посоветоваться с каким-нибудь дураком.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга III. Глава XXXVII. О том как Пантагрюэль убеждает Панурга посоветоваться с каким-нибудь дураком. (старая орфография)

XXXVII.

О том как Пантагрюэль убеждает Панурга посоветоваться с каким-нибудь дураком.

Пантагрюэль, уходя, заметил, что Панург стоит на галлерее в задумчивой позе и качает головой, и сказал ему:

Я знаю только одно средство против этого. Выслушайте. Я часто слыхал простонародную пословицу, что зачастую дурак может научить мудреца. Так как вы недовольны ответами мудрецов, то посоветуйтесь с каким-нибудь дураком: может быть, вы будете скорее удовлетворены и останетесь довольны. Сами знаете, сколько государей, королей и республик было спасено благодаря мнениям, советам и предсказаниям дураков, сколько битв выиграно, сколько недоумений разрешено! Мне не за чем напоминать вам о примерах. Вы согласитесь с моими доводами. Потому что того, кто старательно занимается своими делами частными и домашними; кто зорко и внимательно управляет своим домом; чей ум не заблуждается; кто не теряет ни одного случая приобрести и накопить имущество и богатство, кто осторожно умеет устранять неудобства бедности, - того вы называете светским мудрецом, каково бы ни было о нем мнение небесных сил. Поэтому для того, чтобы быть мудрым и получить дар предвидения, необходимо забыть самого себя, отвлечься от самого себя, убить в себе всякия земные пристрастия, очистить свой ум от всех человеческих забот и ни о чем не печалиться. Ограниченные люди называют это глупостью. Таким образом, невежественный народ называл дураком великого предсказателя Фаунуса, сына Пикуса, короля латинян. Таким же образом среди скоморохов мы видим, что при распределении ролей роль шута и дурака всегда достается самому ловкому и смышленому из их компании. Так математики утверждают, что у королей и шутов один общий гороскоп, и приводят в пример Энея и Хореба; про последняго Евфорион говорит, что он был шут. У обоих был один и тот же гороскоп. Здесь кстати я приведу то, что рассказывает Иоанн Андрей об одном каноне одного папского рескрипта, адресованного мэру и гражданину города Ла-Рошель. После него Панорм в том же каноне, Барбация в Пандектах, а недавно Язон в своих юридических заключениях сообщает о знаменитом парижском шуте Яне, прадеде Шальета. Дело вот в чем. В Париже в поварне Малого Шатлэ один носильщик ел хлеб, предварительно подержав его в дыму жаркого и таким образом находил его гораздо вкуснее от того, что хлеб пахнул жарким. Повар не мешал ему. Но когда весь хлеб был съеден, поваре схватил носильщика за шиворот и потребовал, чтобы он заплатил ему за запах его жаркого. Носильщик утверждал, что ничем не попортил его жаркого, ничего у него не взял и ничего ему не должен. Дым, о котором шла речь, выходил наружу и как бы пропадал в пространстве, да и неслыханное дело в Париже, чтобы продавали на улице дым от жаркого. Повар возражал, что он не обязан кормить носильщиков дымом от своего жаркого, и грозил, в случае если он ему не заплатит, отнять у него его крюки. Носильщик взял палку и приготовился защищаться. Спор был ожесточенный, и парижские зеваки сбежались со всех сторон. Тут же случайно оказался шут Ян, гражданин города Парижа. Увидя его, повар спросил у носильщика: "Согласен ли подчиниться решению нашего спора благородным Яном?" - "Ей-Богу, согласен", - отвечал носильщик.

чтобы узнать, есть ли в ней указанный вес; затем постучал ею по ладони левой руки как бы за тем, чтобы узнать, настоящая ли она; затем приложил к правому глазу как бы за тем, чтобы видеть, хорошо ли она отчеканена. Все это производилось при глубоком безмолвии собравшихся зевак, твердом ожидании повара и отчаянии носильщика. Наконец, он бросил монету о порог, при чем она зазвенела, и повторил это несколько раз. Затем с председательской важностью, держа в руке свою дурацкую палочку, точно скипетр, и надвинув на лоб дурацкий колпак с ослиными ушами, откашлялся и произнес: "Суд постановляет, что носильщик, съевший хлеб, обвеянный дымом жаркого, уплатил повару звоном своих денег. А потому суд приказывает сторонам разойтись, без уплаты судебных издержек." Этот приговор парижского шута показался таким справедливым и таким превосходным докторам прав, что они сомневались, чтобы парижский парламент, или римский сенат, или даже сам Ареопаг правильнее решил бы это дело. А потому, сами судите, стоит ли вам посоветоваться с дураком.