Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга IV.
Глава XVI. О том, как брат Жан испытывает характер ябедников.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга IV. Глава XVI. О том, как брат Жан испытывает характер ябедников. (старая орфография)

XVI.

О том, как брат Жан испытывает характер ябедников.

- Этот рассказ, - сказал Пантагрюэль, - можно было бы счесть забавным. кабы мы не должны были иметь всегда перед глазами страх Господень.

- Разсказ был бы еще лучше, - сказал Эпистемон, - если бы железными рукавицами оттузили самого жирного приора. Он доставлял себе двойное развлечение: во-первых, сердить господина Баше, а, во-вторых, видеть ябедников избитыми. Кулаки прошлись бы как нельзя более кстати по его бритой голове, принимая во внимание ту колоссальную встряску, которую задают в наше время кочующие и безместные судьи. Чем провинились эти бедняки-ябедники?

- Мне припоминается по этому поводу, - сказал Пантагрюэль, - древний благородный римлянин, по имени Л. Нераций. Он был знатного рода и богат в свое время. Но у него был такой злобный нрав, что, выходя из своего дворца, он приказывал набивать карманы своих прислужников золотой и серебряной монетой. И, встречая на улице франтов или просто хорошо одетых людей, он без всякого повода или обиды с их стороны, ради удовольствия, бил их кулаком по лицу. А после того, чтобы умиротворить их и помешать им жаловаться на него в суд, он давал им столько денег, сколько им требовалось, чтобы они признали себя удовлетворенными на основании изданного закона двенадцати таблиц. Таким образом он расточал свое имущество, колотя людей за деньги.

- Клянусь священным сапогом Святого Бенедикта, - сказал брат Жан, - я сейчас узнаю, правда ли это.

И вот он сходит на землю, берет кошелек, вынимает из него двадцать золотых экю и затем громко объявляет в присутствии большой толпы ябедников: "Кто хочет добыть двадцать золотых экю тем, что даст себя здорово поколотить?" "Я, я, я! - отвечали все. Вы знатно исколотите нас, господин, это верно. Но зато щедро нам заплатите." И все сбегались толпами, наперерыв друг перед другом, чтобы быть как следует избитыми. Брат Жан выбрал из всей толпы одного краснорожого ябедника, у которого на большом пальце правой руки был надет большой и широкий серебряный перстень, с вправленным в него жабным камнем.

Когда он его выбрал, то я увидел, что весь этот народ ропщет, и услышал, как высокий, молодой и худой ябедник, искусный и ученый клерк и (как о нем шла молва) уважаемый в церковном суде человек, жаловался и ворчал на то, что Красная-Рожа отбивает у них клиентов и что если бы на в.сей территории можно было получить не более тридцати ударов палкою, то из них он получит на свою долю всегда двадцать восемь. Но все эти жалобы и воркотня происходили от зависти. Брат Жан так вздул Красную-Рожу и так бил его палкой по спине и животу, по рукам и ногам, по голове и по всему телу, что я думал, что он забьет его до смерти. После того дал ему двадцать экю. И вот мой дурень вскочил, как встрепанный, но довольный, как король или целых два. Остальные говорили брату Жану: "Господин, чортов братец, если вам угодно еще кого-нибудь из нас приколотить за более дешевую плату, мы все к вашим услугам, господин чорт. Распоряжайтесь нами со всеми нашими мешками, перьями и всем, чем угодно."

Красная Рожа обиделся на них и громким голосом вопил: "Чорт бы вас всех побрал, вы портите мне коммерцию! Вы отбиваете у меня клиентов! Вызываю вас в суд после дождика в четверг, в сухую пятницу. Я вам задам перцу."

Затем, обращаясь к брату Жану -с улыбающимся и веселым лицом, сказал ему: "Достопочтенный отец диавола, если вы нашли, что я свое дело знаю, и вам угодно для забавы снова поколотить меня, то я удовольствуюсь половинной ценой; это очень дешево. Прошу вас, не жалейте кулаков. Я весь к вашим услугам, господин чорт, с головой, легкими, кишками и всеми потрохами." Брат Жан перебил его речь и отошел от него. Остальные ябедники обступили Панурга, Эпистемона, Гимнаста и других, усердно прося их хоть немножко поколотить их, а не то они рискуют сидеть голодом. Но никто не хотел об этом и слышать.

что эти старухи были родственницами избитого ябедника, мы спросили их о причине их горести. Оне отвечали: как им не плакать, когда в настоящее время повесили на виселице монаха, привязав его к шее двум прекраснейшим людям во всем ябедническом краю.

- Так, так, - заметил брат Жак, - вы говорите, как святой Жан де-ла-Налисс {Жан де-ла-Палисс по простонародному вместо Апокалипсис. Прим. Раблэ.}.

Спрошенные о причинах такой казни отвечали, что они похитили орудия мессы и спрятали под рукав прихода {Орудия мессы - вместо: церковная утварь: и рукав прихода - вместо: колокольни - употребляют крестьяне провинции Пуату, как грубую метафору. Прим. Раблэ.}.

- Вот, можно сказать, - заметил Эпистемон, - страшная аллегория.