Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга IV.
Глава XXVI. О том, как добрый Макроб разсказывает Пантагрюэлю про житие и смерть героев.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга IV. Глава XXVI. О том, как добрый Макроб разсказывает Пантагрюэлю про житие и смерть героев. (старая орфография)

XXVI.

О том, как добрый Макроб рассказывает Пантагрюэлю про житие и смерть героев.

На это добрый Макроб отвечал:

- Други пилигримы, вы прибыли на один из Спорадских островов, но не ваших Спорадских островов, которые лежат в Карпатском море {Между Критом и Родосом.}, а на Спорадские острова океана, некогда богатые, часто посещавшиеся, роскошные, торговые, населенные и подчиненные владычеству Британия, ныне же, с течением времени и при общем падении, обедневшие и пустынные, как видите.

из них умер, и его кончина вызвала ту ужасную бурю, от которой вы пострадали. Когда они все живы, все благополучно на этом острове и на соседних островах, а на море царствуют тишь и гладь. Но когда кто из них умрет, то мы слышим в лесу громкие и отчаянные вопли, на земле зрим болезни, бедствия и огорчения, а на море бурю и ураган.

- В том, что вы говорите, - отвечал Пантагрюэль, - много вероятия. Ибо, подобно тому, как факел или сальная свечка, пока горят, светят всем и каждому, каждого увеселяют, каждому служат и никому не причиняют неудовольствия, а как потухнут, - так отравят воздух дымом и вонью, и каждому начадят и каждого обезпокоят, - так точно бывает и с теми благородными и возвышенными душами. Во все время, пока оне обитают в теле, их местопребывание мирно, полезно, приятно и почетно; но как скоро оне скончаются, так немедленно на островах и на материках начинаются землетрясения, в воздухе воцаряется темень, сверкает молния, идет град; на море происходят буря и ураган; народы стонут, религии меняются, королевства рушатся и республики распадаются.

- Мы испытали это на деле, - заметил Эпистемон, - когда умер благородный и ученый рыцарь Вильгельм дю-Беллэ. Пока он был жив, Франция испытывала такое благоденствие, что ей все завидовали, все к ней льнули, все её боялись. Но после его смерти она на долгое время утратила всеобщее уважение.

- Точно так по смерти Анхиза, в Сицилии, - сказал Пантагрюэль, - буря наделала много хлопот Энею. По той же причине тиран и жестокий царь Иудейский Ирод, видя себя при смерти, - ужасной и страшной по своему характеру (он умер от фтириазиса, съеденный заживо червями и вшами, как до него умерли Силла Фересид сирийский, наставник Пнеагора, греческий поэт Алькман и другие), - и предвидя, что евреи после его смерти будут радоваться, призвал к себе из всех городов, местечек и поместий всех именитых граждан, под лживым предлогом, что хочет сообщить им важные вещи насчет порядка и управления провинциями. Когда они явились к нему, приказал их запереть {По рассказу историка Иосифа.} на иподроме своего дворца. Затем сказал своей сестре Саломе и её мужу Александру: "Я уверен, что евреи будут радоваться моей смерти; но если вы послушаетесь меня и исполните то, что я вам скажу, то похороны мои будут почетными и публично оплаканными. Как только-что я умру, так немедленно прикажите моим телохранителям, которым я уже сообщил свою волю, убить всех этих старейшин и именитых граждан. После этого вся Иудея по неволе облечется в траур и станет плакать, а иностранцы подумают, что это от того, что я умер, как будто бы скончалась какая-нибудь геройская душа." Так же поступал и другой отчаянный тиран, когда говорил: Когда я умру, пусть всю землю сожрет огонь, что равнозначущее словам: "Да погибнет весь род человеческий!" Это же самое Нерон разбойник выразил иначе, сказав: "Пока я жив", по свидетельству Светония. Эти отвратительные слова, о которых упоминают Цицерон, lib. 3. de finibus и Сенека lib. 2. de dementia, приписываются Дионом Никейским и Суидасом императору Тиверию.