Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга IV.
Глава XXVIII. О том, как Пантагрюэль разсказывает трогательную историю о смерти героев.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга IV. Глава XXVIII. О том, как Пантагрюэль разсказывает трогательную историю о смерти героев. (старая орфография)

XXVIIИ.

О том, как Пантагрюэль рассказывает трогательную историю о смерти героев.

Эпитерс, отец ритора Эмилиана, плыл однажды из Греции в Италию на корабле, нагруженном различными товарами, и на котором было несколько пассажиров. Под вечер, когда они доплыли до Эшинад, группы островов, лежащей между Мореей и Тунисом, ветер стих, и их корабль отнесло к острову Паксосу. В то время, как они около него стояли, одни из пассажиров спали, другие бодрствовали, а третьи пили и ужинали, как вдруг с острова Паксоса донесся голос, громко звавший: "Фамус!" Этот крик всех испугал. Этот Фамус был их штурманом, родом из Египта. Но имя его известно было лишь немногим пассажирам. Вторично послышался голос, звавший Фамуса страшно громко. Никто не отвечал; все молчали и дрожали. Тогда в третий раз раздался голос, вопивший громче прежнего, и тогда Фамус отвечал: "Я здесь. Что тебе нужно? Чего ты от меня требуешь?" И тут тот же голос, громче прежнего, возгласил и приказал, чтобы он, прибыв в Палод, объявил, что великий бог Пан умер. Услышав эти слова, - говорил Эпитерс, - все матросы и пассажиры удивились и ужасно испугались. И стали совещаться между собою, - что лучше: промолчать или объявить то, что приказано? Фамус же был того мнения, что если море будет спокойно, то надо объявить о том, что он слышал. Когда же они прибыли в Палод, то оказалось, что ветер стих и наступило затишье. Тогда Фамус, взойдя на нос корабля и повернувшись лицом к земле, объявил, как ему было приказано, - что великий Пан умер. Он не договорил еще, как поднялись громкие вопли, вздохи и плач не одного только лица, но нескольких. Эта новость (ведь многие ее слышали) была скоро разглашена в Риме, и тогдашний император, цезарь Тиверий, призвал к себе Фамуса и, услышав его рассказ, поверил ему. И осведомившись у ученых людей, которых много было в то время в Риме и при его дворе, кто такой этот Пан, услышал от них, что он 'был сыном Меркурия и Пенелопы. Так раньше сказано было у Геродота и Цицерона в книге третьей - о породе богов. Я же скорее готов думать, что здесь подразумевалась кончина великого Спасителя мира, неправедно умерщвленного в Иудее завистливыми и нечестивыми первосвященниками, учеными мужами, пресвитерами и монахами Моисеева закона. И, по-моему, такое толкование нисколько не предосудительно. Потому что Его по истине можно назвать греческим именем Пан; ибо Он - наше Все. Все, что мы из себя представляем; все, чем мы живем; все, что мы имеем; все, на что мы надеемся, принадлежит Ему, находится в Нем, идет от Него; дается Им. Это добрый Пан, великий пастырь, который, по свидетельству страстного пастуха Коридона, любит не только своих овец, но также и своих пастухов. И по смерти Его плач, вздохи, жалобы и стенания раздавались по всей вселенной, на небесах, на земле, на море и в преисподней. И с таким моим толкованием совпадает также и время. Ибо милосерднейший, превеликий Пан, наш единый Спаситель умер в Иерусалиме в царствование в Риме цезаря Тиверия.

я хоть в одном слове соврал!