Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга V.
Глава VIII. О том, с каким трудом добивались мы, чтобы нам показали Папага.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга V. Глава VIII. О том, с каким трудом добивались мы, чтобы нам показали Папага. (старая орфография)

VIII.

О том, с каким трудом добивались мы, чтобы нам показали Папага.

Третий день прошел в таких же пирах и банкетах, как и два предыдущих; но в этот день Пантагрюэль настаивал, чтобы нам показали Папага. Но Эдитус отвечал, что он неохотно показывается.

- Как? - сказал Пантагрюэль. Разве он носит шлем Плутона на голове или кольцо Гигеса на когтях или же хамелеон на груди, что может делаться невидимым для мира?

- Нет, - отвечал Эдитус, - но его по природе довольно трудно видеть. Я, однако, отдам приказ, чтобы вы могли его увидеть, если можно.

С этими словами, он вышел, оставив нас доканчивать трапезу,

Через четверть часа он вернулся и объявил нам, что в эту минуту Папага можно видеть, и потихоньку и молча подвел нас прямо к клетке, где он сидел вместе с двумя маленькими Кардингами и шестью большими и жирными Эвегами. Панург с любопытством разглядывал его форму, его жесты, манеру держать себя и вдруг громко вскричал:

- Какое глупое животное! Он похож на олуха.

- Говорите тише, - сказал Эдитус, - ради-Бога! У него есть уши, как справедливо заметил Михаил из Макона.

- Право же он олух! - продолжал Цанург.

- Если, он хоть раз услышит такое ваше богохульство, вы погибли, добрые люди. Разве вы не видите в клетке водоема? Из него вылетят молния, гром, черти и буря и вгонят вас в один момент на сто футов под землю.

- Лучше было бы, - сказал брат Жан, - идти пить и пировать.

Панург зорко разсматривал Папага и его компанию, как вдруг увидел под его клеткой ночную сову и вскричал:

- Ей-богу нас здесь ловят на приманку и водят за нос. Поглядите на эту сову {Сову употребляли, так приманку, при ловле птиц. Она привлекала их своими,, криками.}; ей-богу, нас зарежут.

- Говорите тише, ради Бога, - сказал Эдитус, - это не сова, а филин; это самец, благородный шевесье. {Chevecier - титул духовного лица, которому поручалось закупать воск, необходимый для церкви, Раблэ играет словами, chevecier и cheveche (chouette сова.)}

- Он поет, - отвечал Эдитус, - только в определенные дни, а ест в определенные часы.

- Это не по моему, - заметил Панург, - я готов пить во всякий час. Идем же пить.

- Вот теперь вы говорите дело, - сказал Эдитус, - за такия речи никто не назовет вас еретиком. Пойдемте, я с вами за-одно.

Возвращаясь с попойки, мы увидели старого Эвегу с зеленой головой, сидевшого под зеленой листвой в обществе трех пеликанов, птиц веселых, и храпевшого. Около него находилась хорошенькая Аббегесса и радостно пела. Пение её доставляло нам такое удовольствие, что мы охотно обратились бы в один слух, чтобы ничего но проронить из её пения.

- Эта красивая Аббегесса надрывается от пения, а этот скверный Эвега хранит в это время. Я его заставлю петь, клянусь диаволом!

И позвонил в колокол, висевший под клеткой. Но сколько он ни звонил, Эвега храпел все громче, а совсем не пел.

- Ей- богу - сказал Панург, - вот старый хрен; постой, я найду средство, и ты у меня запоешь.

И он взял в руки большой камень, чтобы в него бросить.

- Добрый человек, бей, убивай, умерщвляй всех королей и государей в мире, изменнически, отравой или как нибудь иначе, когда захочешь; побивай в небесах ангелов - Папаг все тебе простит. Но этих священных птиц не трогай, если тебе дорога жизнь, имущество, счастие не только твои, но и твоих родных и друзей, живых и мертвых; а не то и все их потомство будет несчастливое! Но гляди хорошенько на этот водоем.

- Он дело говорит, господин Антитус, - заметил брат Жан, - гляди на этих проклятых птиц, мы только и знаем, что богохульствуем; опорожняя ваши бутылки и кубки, мы только и делаем, что славословим Бога. Итак, идем пить. О, блаженные слова!

На третий день, после знатной выпивки, мы простились с Эдитусом. Мы подарили ему хорошенький перламутровый ножичек, который он принял еще милостивее, нежели Артаксеркс стакан холодной воды, поднесенный ему крестьянином, и вежливо поблагодарил нас. Послал к нам на корабли новый запас всяких съестных припасов, пожелал нам счастливого пути и счастливого окончания всем нашим предприятиям, и заставил нас обещать и покляться Юпитером-Камнем {Jupiter Lapis, перед которым произносили клятву, держа в руках камень.}, что мы вернемся обратно через его владения. Наконец он нам сказал: