Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга V.
Глава XVI. О том, как Пантагрюэль прибыл на остров Невежд, с длинными пальцами и крючковатыми руками, и о страшных приключениях, каких он там был свидетелем, и о чудовищах, каких он там видел.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга V. Глава XVI. О том, как Пантагрюэль прибыл на остров Невежд, с длинными пальцами и крючковатыми руками, и о страшных приключениях, каких он там был свидетелем, и о чудовищах, каких он там видел. (старая орфография)

XVI.

О том, как Пантагрюэль прибыл на остров Невежд ¹), с длинными пальцами и крючковатыми руками, и о страшных приключениях, каких он там был свидетелем, и о чудовищах, каких он там видел.

Как только что брошен был якорь, и корабль очутился в безопасности спустили лодку. После того как добрый Пантагрюэль помолился Богу и поблагодарил Его за спасение от большой опасности, он сел в лодку со всей своей компанией, чтобы высадиться на берег, что было им довольно легко сделать: море было спокойно, и ветер стих, и очень скоро они уже были у скал. В то время, как они сходили на землю, Эпистемон восхищавшийся местоположением и оригинальностью скал, увидел несколько туземцев. Первый, к которому он обратился, был одет в короткий плащ королевского цвета, на нем была куртка из полусукна с рукавами, подбитыми атласом и шляпа с кокардой. Манеры у него были довольно приличные, и его звали, как мы позднее узнали, Скопидомом. Эпистемон спросил у него, как называются эти странные скалы и долины. Скопидом отвечал, что эта скалистая страна была колонией Прокураций и называется Регистрами, а что по ту сторону скал, перейдя через небольшой брод, мы найдем остров Невежд.

- Клянусь всяческим шутовством! - сказал брат Жан. Чем же, однако, вы здесь питаетесь, добрые люди? Удастся ли нам утолить у вас жажду? Ведь я никаких других орудий у вас не вижу, кроме пергамента, чернильниц и перьев.

- Да, мы этим самым и питаемся - отвечал Скопидом, - так как все, кто попадает на этот остров, проходят через наши руки.

- Зачем? - спросил Панург. Разве вы цирюльники, что должны прибирать им голову?

- Да, - сказал Скопидом, - мы прибираем их кошельки.

- Ей-богу, - отвечал Панург, - но вы получите от меня ни гроша; но прошу вас, любезный господин, отведите нас к Невеждам, потому что мы прибыли из страны ученых, где я ровно ничему не поучился.

Разговаривая таким образом, они прибыли на остров Невежд, потому что через брод легко было перейти. Пантагрюэль был очень удивлен архитектурой жилища туземцев: они жили в прессе, куда поднимались по пятидесяти ступенькам, и прежде, нежели вступить в главный пресс, - потому что есть малые, большие, секретные, средние и всякого сорта, - вы проходите через большую галлерею со столбами, где вы видите картины со всякого рода казнями, виселицами для воров, дыбою и пытками, и нам стало даже страшно. Когда Скопидом заметил, что Пантагрюэля это занимает, он сказал:

- Господин, пойдемте дальше; это пустяки.

- Как пустяки? - заметил брат Жан. Клянус клапаном, Панург и я, мы дрожим от голода. Мне бы приятнее было выпить, нежели глядеть на эти развалины.

- Пойдемте, - сказал Скопидом, - и привел, нас к небольшому прессу, спутанному на задах, который называли на местном наречии: пития. Там, нечего и спрашивать про то, как мэтр, Жан с Панургом стали угощаться, потому что, там нашлись миланския сосиски, индейки, каплуны, мальвазия и всякия мяса, прекрасно изготовленные и приправленные. Маленький погребщик, видя, что брат Жан любовно поглядывает на одну бутылку, стоявшую у буфета, отдельно от других бутылок, сказал Пантагрюэлю:

- Господин, я вижу, что один из ваших слуг любуется этой бутылкой: я вас умоляю, прикажите, чтобы её не трогали, потому что она приготовлена для господ.

- Как, спросил Панург, - здесь есть господа? Я вижу, однако, что здесь собирают виноград.

Тогда Скопидом показал нам небольшую лесенку, спрятанную в комнате, в которой мы увидели господ, находившихся в большом прессе, куда никого не пускали, без разрешения; но он сказал нам, что мы хорошо разсмотрим их в слуховое окошечко, а они нас не увидят.

Когда мы подошли к окошечку, то увидели двадцать или двадцать пять толстых висельников вокруг большого палача {Здесь и далее Рабле играет словами: bourreau и bureau.}, одетого в зеленое платье; руки у них были длинные, как журавлиные ноги, и с ногтями длиною, по крайней, мере в два фута, потому что им запрещено было их стричь, так что они превращались в кривые когти. В эту минуту, как раз, доставили большую кисть винограда, собираемого в этой стране с лозы Необычайной, которая часто висит на столбах {Конфискованное имущество повешенных.}. Как только что они завладели кистью, так немедленно положили ее в пресс и до тех пор давили и выжимали, пока бедная кисть не стала так суха, что в ней не нашлось бы и капельки сока.

Скопидом нам сказывал, что такия большие кисти достаются им не часто, но другия зато всегда имеются в прессе.

- Но, куманек, - сказал Панург, - разве у них так много виноградной лозы?

- Да, - отвечал Скопидом. Видите ли вы эту маленькую кисть, которая идет в пресс? Эта кисть с Десятинной лозы, и они намедни уже выжимали такую, но сок сильно пахнул попом, и господам это не понравилось.

- Зачем же в таком случае, - сказал Панург, - они опять кладут ее в пресс?

- Чтобы видеть, - отвечал Скопидом, - нет ли здесь какого обмана.

- Ну, как же это вы зовете этих людей невеждами, скажите, ради Бога? - заметил брат Жан. Помилуйте, чорт возьми! Да они выжмут сок из стены.

- Да они так и делают, - отвечал Скопидом, - зачастую они кладут в пресс замки, парки, леса и из всего добывают пресное золото.

- Вы, верно, хотите - сказать чистое золото? - сказал Эпистемон.

- Я говорю пресное, - отвечал Скопидом,. - потому что его пьют здесь бутылками. Виноградной лозы здесь столько, что не пересчитать. Пройдите сюда и загляните в ту рощу: здесь более тысячи виноградных лоз, которые только ждут, когда их выжмут вот это - лоза Общая; вот это - Частная, лоза Укреплений, лоза Займов, лоза Даров, Посторонних доходов, Уделов, Карманных денег, Почтовая лоза, лоза Пожертвований, Домовая лоза.

- А что это за лоза, вон там, такая большая, окруженная множеством маленьких?

- Это, - отвечал Скопидом, - лоза Сбережений, лучшая во всем крае; когда эту лозу выжимают, то полгода спустя от каждого из этих господ ею разит.

Когда господа встали, Пантагрюэль попросил Скопидома отвести нас в большой пресс, что тот исполнил охотно. Как только мы вошли туда, Эпистемон, который понимал все языки, стал объяснять Пантагрюэлю девизы пресса, который был велик, красив и, как нам сказал Скопидом, сооружен из Крестного дерева; на каждом из орудий стояло название каждой части на туземном наречии. Винт в прессе назывался Приход; корпус его - Расход; гайка - Государство; бока - Недоимки; бочки - Застой; тараны - Badietur; стойки - Recuperetur; чаны - Saldo; рукоятки - Списки; отводы - Квитанции; кадки - Утверждение; корзины - Истекшие векселя; вёдра - Доверенность; воронка - Очистка счётов.

- Клянусь королевой Колбас, - сказал Панург, - все египетские гиероглифы пустяки в сравнении с этим жаргоном; все эти слова ни к селу, ни к городу. Но почему же, скажи дружище куманек, называют здешних людей невеждами?

- Потому, что, - отвечал Скопидом, - они совсем не учены и не должны быт учеными, и что все должно здесь руководствоваться невежеством, а основанием всему служит: "Господа сказали! Господа так приказали!"

- Клянусь истинным Богом, - сказал Пантагрюэль, - если виноградная лоза им приносит так много, то виноград им ничего не стоит. {Тут у Раблэ непереводимая игра словами: serment и sarment.}

- Неужто вы сомневаетесь в этом? - отвечал Скопидом. Они собирают виноград ежемесячно, не так, как у вас, где виноград собирается раз в году.

Когда он повел нас через тысячу небольших прессов, мы увидели, при выходе, другой столик {Раблэ вместо bureau употребляет здесь слово bonrreau и играет этими словами.}, вокруг которого сидело четверо или пятеро Невежд грязных, разъяренных, как осел, которому к хвосту привязали хлопушку. Они выжимали в маленьком прессе тот виноград, который уже раньше был выжат другими - и их называли на местном наречии: контролерами.

- Вот самые противные уроды, каких я когда-либо видел, - говорил брат Жан.

где увидели большого дога с двумя песьими головами, с волчьим брюхом, с когтями, как у чорта, которого поили миндальным молоком {Здесь Раблэ играет словами amende (пеня) и amande (миндаль).}, и за ним так ухаживали по приказу господ, потому что он приносил каждому из них доход, как с доброй фермы; они называли его на языке Невежд: Двойной. Мать его находилась возле и была такого же цвета и образа, кроме того, что у нея было четыре головы, две мужских и две женских, и ее звали Четверная, и она была самая яростная и опаснейшая тварь из всех, за исключением её бабушки, которую мы видели заключенной в каземате и которую звали: Дефицит.

Брат Жан, отличавшийся волчьим голодом, так что способен был проглотить целую уйму адвокатов, начинал сердиться и попросил Пантагрюэля подумать об обеде и забрать с собою Скопидома, так что, выходя оттуда через задний ход, мы встретили старика, закованного в цепи, полу-невежду, полу-ученого, своего рода чортова гермафродита, защищенного очками, как черепаха черепом; он питался мясом, которое они на своем жаргоне называли: Апелляция. Увидя его, Пантагрюэль спросил Скопидома, к какому племени принадлежит этот протонотариус, и как его зовут. Скопидом оповестил нас, что старик находится тут спокон века, к великому своему прискорбию, закованный в цепи господами, которые морили его голодом, а зовется он: Revisit.

похож на Кота-Мурлыку. Здешние господа, хоть и невежды, но знают не меньше других; я бы пинками отослал его туда, откуда он. пришел.

- Клянусь моими восточными очками, - отвечал Панург, - брат Жан, друг мой, ты прав: судя на морде этого фальшивого негодяя Revisit, он еще невежественнее и злее, чем здешние бедняги Невежды, которые, по крайней мере, выжимают без всяких обиняков того, кто им попадется в руки, и не прибегают к таким околичностям и такой волоките, как Пушистые-Коты, за что те на них, разумеется, злятся.

Сноски

¹"Вся аллегория этой главы, - говорит один из комментаторов, - заключается в том, что различные отделения Казначейства представляются в виде прессов, а податные сословия в виде виноградных кистей, которые выжимаются."