В огонь и в воду (Приключения графа де-Монтестрюк).
XXII. Кто сильнее?
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: В огонь и в воду (Приключения графа де-Монтестрюк). XXII. Кто сильнее?

XXII.
Кто сильнее?

Гуго не виделся съ маркизомъ де Сент-Эллисъ съ того вечера, какъ онъ подалъ ему такъ неожиданно помощь въ улице дез-Арси.

На следующiй же день после встречи съ дамой въ черной маске въ окрестностяхъ Люксамбура, онъ пошелъ отъискивать маркиза по адрессу, сообщенному имъ при разставаньи.

Выпутался-ли онъ, по крайней мере, изъ беды? Когда Гуго вошелъ, маркизъ мерялъ комнату взадъ и впередъ и такъ и сыпалъ восклицанiями, изъ которыхъ можно было заключить, что онъ здоровъ, но въ самомъ скверномъ расположенiи духа.

- Что тебя такъ сильно злитъ? спросилъ Гуго: самъ чортъ не шумитъ такъ, попавши въ святую воду!... Ведь не раненъ, надеюсь?

- Что значитъ такой вздоръ въ сравненiи съ темъ, что со мной случилось? Всякая рана показалась бы мне счастьемъ, блаженствомъ раздушенной ванны! Знаешь ли, что со мной было после твоего отъезда изъ Арманьяка?

- Никакого понятiя не имею.

- Такъ слушай же. Какъ то разъ, помнишь, злая судьба привела меня въ Тулузу; тамъ я встретился съ одной принцессой... Что сказать тебе объ ней? Фея, сирена... Калипссо! Цирцея! Мелюзина!... Однимъ словомъ - чудо! Но къ чему рисовать тебе ея портретъ?... Ты зналъ ее въ Сен-Сави, куда она прiезжала по моей убедительнейшей просьбе.

- Короче, принцесса Леонора Мамiани?

- Она самая. Само собой разумеется, какъ только я увиделъ ее, я влюбился безумно; у меня ведь сердце такое нежное, это ужь у насъ въ породе... Чтобы понравиться ей, я пустилъ въ ходъ все тайны самой утонченной любезности. Но у нея, видно, камень въ груди: ничто не помогло! Въ одно утро она меня покинула безъ малейшаго состраданiя къ моему отчаянiю, но позволила однакожь прiехать въ Парижъ, куда она направлялась не спеша, съ роздыхами.

- Короче, мой другъ, пожалуйста покороче! Я помню, что разъ утромъ я встретилъ тебя, какъ ты отправлялся на поиски, точно римлянинъ за сабинкой. Помню также, что ловкiй ударъ шпагой положилъ конецъ твоей одиссее въ окрестностяхъ Ажана, и ты былъ принужденъ искать убежища подъ крышей родоваго замка, где, помнится, я тебя оставилъ. Потомъ?

- Говоритъ какъ по книге, разбойникъ! Потомъ, спрашиваетъ ты? Ахъ, мой милый Гуго! только что я выздоровелъ и сталъ-было готовиться къ отъезду къ моей прекрасной принцессе, какъ явилась въ нашихъ местахъ одна танцовщица, совсемъ околдовала меня и я поскакалъ за ней въ Мадридъ... Наверное, ее подослалъ самъ дьяволъ!

- Не сомневаюсь. А потомъ?

- Заметь, что танцовщица была прехорошенькая, и потому я поехалъ вследъ за ней изъ Мадрида въ Севилью, изъ Севильи въ Кордову, а изъ Кордова -- въ Барселону, где наконецъ одинъ флорентiйскiй дворянинъ уговорилъ ее ехать съ нимъ въ Неаполь. Моя цепь разорвалась и у меня не было другой мысли, какъ увидеть снова мою несравненную Леозору, и вотъ я прискакалъ въ Парижъ чуть не во весь опоръ.

- Виделъ самъ, виделъ! Ты еще былъ верхомъ, какъ появился ко мне на выручку!

- Бегу къ ней, вхожу, бросаюсь къ ея ногамъ и разражаюсь страстью! Скала, мой другъ, вечно скала!... А что ужасней всего - она явилась передо мной еще прелестней, чемъ прежде... Я умру, наверное умру. Неправда-ли, какъ она прекрасна?

- Очень красива!

- И такая милая! Станъ богини, грацiя нимфы, молодость гебы, поступь королевы, ножки ребенка, глаза - какъ брильанты... ручки...

- И ты не сошелъ съума отъ любви, какъ я?

- Но, отвечалъ Гуго, запинаясь, признайся самъ, что твой примеръ не слишкомъ-то можетъ ободрить меня!

- Правда, отвечалъ маркизъ, вздыхая; но я хочу забыть эту гордую принцессу. Я заплачу ей равнодушiемъ за неблагодарность. Я соединю свою судьбу съ твоей, я не разлучусь уже съ тобой ни когда. Мы вместе станемъ гоняться за приключенiями. Мы добьемся, что о нашихъ подвигахъ затрубятъ все сто трубъ Славы, я я хочу, чтобы, ослепленная блескомъ моихъ геройскихъ делъ, когда-нибудь она сама, съ глазами полными слезъ, упала передо мной на колена, умоляя располагать ею... Едемъ же!

- Куда это?

- Право, не знаю, но все-таки едемъ скорей!

- Согласенъ, но съ условiемъ, что ты пойдешь прежде со мной къ графу де-Колиньи, у котораго я поселился после той ночной схватки.

- Да, кстати! правда! что съ тобой сделалось после этого наглаго нападенiя, которое подоспело такъ во время, чтобы разсеять мои черныя мысли?

- Я встретилъ домъ, где одна добрая душа прiютила меня.

- А хорошенькая эта добрая душа? спросилъ маркизъ.

- У христiанской любви не бываетъ пола, отвечалъ Гуго, а про себя подумалъ:

- Положительно, этому бедному маркизу не везетъ со мной!

Когда оба друга вышли на улицу, маркизъ взялъ Гуго подъ руку и, возвращаясь опять къ предмету, отъ котораго не могли отстать его мысли, продолжалъ:

- Я всегда думалъ, что если самъ дьяволъ зажжетъ свой фонарь прямо на адскомъ огне, - и тотъ не разберетъ, что копошится въ сердце женщины! Чтожь после этого можетъ разобрать тамъ бедный, простой смертный. какъ я? Принцесса была вся въ черномъ, приняла меня въ молельне, - она, дышавшая прежде только радостью и весельемъ... а изъ словъ ея я догадываюсь, что она поражена прямо въ сердце какимъ-то большимъ горемъ, похожимъ на обманутую надежду, на исчезнувшiй сонъ, въ которомъ было все счастье ея жизни... Не знаешь-ли, что это такое?

- Нетъ, отвечалъ Гуго, не взглянувъ на маркиза.

- Ведь не можетъ же это быть любовное горе! Какой же грубiянъ, замеченный принцессой, не упалъ бы къ ея ногамъ, целуя складки ея платья? Еслибы я могъ подумать, что подобное животное существуетъ где-нибудь на свете, я бы отправился искать его повсюду и, какъ бы только нашелъ, вонзилъ бы ему шпагу въ сердце!

- Надо однако и пожалеть бедныхъ людей: довольно ужь, кажется, быть слепому; умирать тутъ не зачемъ!

- Пожалеть такого бездельника! что за басни! Она хочетъ удалиться отъ света, эта милая, очаровательная принцесса, украшенiе вселенной, запереться съ своемъ замке, тамъ где-то за горами, и даже намекнула мне, что втайне питаетъ страшную мысль - похоронить свои прелести во мраке монастыря. Вотъ до какой крайности довело ее несчастье! Клянусь тебе, другъ мой, я не переживу отъезда моего идола...

- Что это? Какъ только ты не убиваешь ближняго, то приносишь самаго себя въ жертву; не лучше-ли было бы заставить твое милое Божество переменить мысли, не лучше-ли внушить ей другiе планы?

- Ты говоришь, какъ Златоустъ, и я прiймусь думать, какъ бы въ при случае?

- Разумеется!

Все время разговаривая, Гуго и другъ его пришли наконецъ къ графу де Колиньи и застали его сидящимъ, съ опущенной на руки головой, передъ темъ же самымъ столомъ съ картами и планами, за которымъ нашелъ его Монтестрюкъ въ первый разъ.

Гуго представилъ маркиза де Сент-Эллиса и графъ принялъ его, какъ стараго знакомаго; онъ сделалъ знакъ обоимъ, чтобъ сели возле него, и сказалъ:

- Ахъ! вы находите меня въ очень затруднительномъ положенiи. Вы верно слышали оба, что императоръ Леопольдъ обратился недавно къ королю съ прозьбой о помощи?

- Противъ турокъ, отвечалъ маркизъ, которые снова угрожаютъ Вене, Германiи и всему христiанскому мiру? Да, слышалъ.

- Только объ этомъ все и говорятъ, добавилъ Гуго.

- Вы знаете также, можетъ быть, что въ совете короля решено послать какъ можно скорей войско въ Венгрiю, чтобъ отразить это вторженiе?

- Я что-то слышалъ объ объ этомъ, отвечалъ маркизъ, но долженъ признаться, что одна принцесса съ коралловыми губками...

- Вотъ дались ему эти сравненiя! проворчалъ Гуго.

- Такъ засела у меня въ голове, что ужь и места нетъ для турецкаго султана, докончилъ маркизъ.

- Ну, продолжалъ Колиньи, улыбнувшись, мне очень хотелось бы получить начальство надъ этой экспедицiей, - и вотъ я изучаю внимательно все эти карты и планы, но не такъ-то легко будетъ мне устранить соперниковъ!

- Разве это не зависитъ вполне отъ самаго короля? спросилъ маркизъ.

- Разумеется, да!

- Ну, что жь? разве вы не на самомъ лучшемъ счету у его величества?... Я-то ужь очень хороше знаю это, кажется... продолжалъ Гуго.

- Согласенъ... но рядомъ съ королемъ есть и постороннiя, тайныя влiянiя.

- Да, эти милыя влiянiя, которыя назывались Эгерiей - въ Риме, при царе Нуме, и Габрiелью - въ Париже при короле Генрихе IV..

- А теперь называются герцогиней де-ла-Вальеръ или Олимпiей Манчини - въ Лувре, при Лудовике XIV.

- А королева даетъ шахъ королю.

- Не считая, что противъ меня еще - принцъ Конде со своей партiей.

- Гм! фаворитка и принцъ крови - этого ужь слишкомъ много за одинъ разъ!

- О! принцъ крови не тревожилъ бы меня, еслибъ онъ былъ одинъ... Король его не любитъ... Между ними лежатъ воспоминанiя Фронды; но вотъ Олимпiю Манчини надо бы привлечь на свою сторону...

- Почему жь вамъ бы къ ней не поехать? почему жь бы не сказать ей: графиня! опасность грозитъ великой имперiи, даже больше - всему христiанству, а его величество король Францiи - старшiй сынъ церкви. Онъ посылаетъ свое войско, чтобъ отразить неверныхъ и обезпечить спокойствiе Европы... Этой армiи нуженъ начальникъ храбрый, решительный, преданный, который посвятилъ бы; всю жизнь торжеству праваго дела... Меня хорошо знаютъ, и вся кровь моя принадлежитъ королю. Устройте такъ, графиня, чтобы честь командовать этой армiей была предоставлена мне, и я клянусь вамъ, что употреблю все свое мужество, все усердiе, всю свою бдительность, чтобъ покрыть новою славой королевскую корону его величества.. Я встречу тамъ победу или смерть! и въ благодарность за доставленный мне случай къ отличiю, я благословлю руку, которая вручитъ мне шпагу.

- Право, другъ Монтестрюкъ, браво! вскричалъ Колиньи, но чтобъ говорить такъ съ фавориткой, надо иметь ваше лицо, вашъ пламенный взоръ, восторженный жестъ, звучный, идущiй прямо въ сердце, голосъ, вашу уверенность, вашу молодость, наконецъ... Тогда, можетъ быть, еслибъ у меня было все это, я бы решился попытать счастья и, можетъ быть, получилъ бы успехъ, но мой лобъ покрыли морщинами походы, на лице моемъ положили печать заботы и борьба, въ волосахъ моихъ пробилась седина; какъ же я могу надеяться, чтобы блестящая графиня де Суассонъ приняла во мне участье?

- Да кой чортъ! вскричалъ Монтестрюкъ, не въ уединенной же башне очарованнаго замка живетъ эта славная графиня, обладающая, какъ говорятъ, грацiей ангела и умомъ дьявола! Не прикована же въ пещере, подъ стражей дракона! Она имеетъ, если не ошибаюсь, должность при дворе: есть, значитъ, возможность добраться до нея, познакомиться съ ней, говорить съ ней. Одинъ прелестный ротикъ сказалъ мне недавно, что у меня смелость граничитъ съ дерзостью. Я доведу эту дерзость до крайней наглости и, съ помощiю своей молодости, дойду до той веры, которая двигаетъ горами.

- Если дело только въ томъ, чтобъ тебя представить, сказалъ маркизъ де Сент-Эллисъ, то объ этомъ нечего хлопотать: я къ твоимъ услугамъ.

- Ты, милый маркизъ?

- Я самъ. Ведь я говорилъ же тебе, что прiехалъ въ Парижъ именно для того, чтобъ выручать тебя, ночью на улице, а днемъ во дворце! Я помогъ тебе вырваться изъ когтей шайки бездельниковъ, а теперь я же берусь толкнуть тебя въ когти хорошенькой женщины,

- Да какъ же ты возмешься за это?

- Очень просто. Есть какое-то дальнее родство между нами и графомъ де Суассонъ, мужемъ прекрасной Олимпiи: тамъ какiе-то двоюродные или троюродные. Я никогда не пользовался этимъ родствомъ, а теперь отдаю его въ твое полное распоряженiе.

- Соглашайтесь, сказалъ Колиньи. Она - женщина, и хорошо это доказала!... Кто знзаетъ?...

- Отлично! вскричалъ маркизъ, сейчасъ же бегу къ кузине, не знаю съ которой-то степени, и беру съ бою позволенiе представить тебя ей.

- Не думайте однакожь, чтобъ это было такъ легко.. Войдти къ той, кто была, есть или будетъ фавориткой - трудней, чемъ къ самой королеве. Въ ея прiемныхъ залахъ всегда целая толпа.

- Возьму приступомъ, говорю вамъ; но съ условiемъ, чтобы другъ мой Гуго и вашъ покорнейшiй слуга тоже участвовали въ экспедицiи. Мы оба хотимъ отведать Венгрiи, и я надеюсь покрыть себя тамъ лаврами на счетъ турокъ и отнять у нихъ съ полдюжины султаншъ, которыхъ подарю одной принцессе, не имеющей соперницъ по красоте въ целомъ мiре!

Черезъ два дня после этого разговора, Гуго былъ дежурнымъ въ Фонтенебло. Въ той галлерее, которая вела въ комнаты графини де Суассонъ, онъ вдругъ увиделъ фигурку, которая шла припрыгивая такъ проворно и такъ весело, что онъ невольно взглянулъ на этотъ вихрь изъ шелку, уносимый парой маленькихъ резвыхъ ножекъ. Женщина, которой принадлежала эта фигурка, это личико, этотъ взглядъ, эта улыбка, въ платье усеянномъ развевающимся бантами и лентами, - обернулась инстинктивно.

Вдругъ она вскрикнула и бросилась къ гасконцу.

Другой крикъ раздался въ ответъ и Монтестрюкь кинулся къ ней.

- Но, прости, Господи! это Брискетта, воскликнулъ онъ.

- Но, это онъ, это Гуго! вскричала она въ то же мгновенье. И, окинувъ его сверкающимъ взглядомъ, продолжала:

- Мой милый Гуго въ такомъ чудномъ мундире!... Вотъ сюрпризъ!

- Моя милая Брискетта въ такомъ прелестномъ наряде! возразилъ онъ. Вотъ приключенiе!

Тутъ появились придворные.

- Место не совсемъ удобно для разговора, сказала она: слишкомъ много глазъ и ушей! но черезъ часъ сойдите внизъ, я буду во дворе принцевъ; не останавливайтесь только, а идите за мной, какъ будто вовсе меня не знаете; мы уйдемъ въ садъ, а я знаю одну рощицу рядомъ съ королевской шпалерой, где можно будетъ объясниться на свободе.

И она улетела, какъ жаворонокъ, пославъ ему воздушный поцелуй.

Гуго ждалъ съ величайшимъ нетерпеньемъ назначеннаго Брискеттой срока; онъ даже сошелъ во дворъ принцевъ раньше часу. Ея еще не было. Гуго принялся ходить взадъ и впередъ, отъискивая темные углы и делая видъ, что изучаетъ архитектуру, чтобъ не возбудить подозренiй. Ни на одну минуту онъ не подумалъ, что Брискетта забудетъ обещанье.

- Если она нейдетъ, - значитъ, ее задержали, говорилъ онъ себе; но что и кто?

Это-то именно ему и хотелось узнать. Какими судьбами дочь Ошскаго оружейника очутилась во дворце въ Фонтенебло, и притомъ не какъ постороннее лицо, которое встречается случайно мимоходомъ, но какъ живущая тамъ? Впрочемъ, съ такой взбалмочной девочкой не все-ли было вероятно и возможно, а особенно сумасбродное?

Такъ размышлялъ Гуго, какъ вдругъ услышалъ шумъ шелковаго платья на ступеняхъ лестницы, которая вела во дворъ. Онъ обернулся - передъ нимъ была Брискетта, немного запыхавшаяся отъ скорой ходьбы. У нея было тоже смеющееся личико, какъ и въ галлерее. Она сделала ему знакъ глазами и вошла въ темный корридоръ, а оттуда проворно выскочила въ садъ; дойдя до королевской. шпалеры, она живо взяла его подъ руку и увела въ скромный прiютъ въ рощице, где можно было беседовать, не опасаясь постороннихъ взоровъ.

- У васъ готово тысячу вопросовъ мне. неправда-ли? сказала она ему, и у меня также целая тысяча... Они такъ столпились у меня на губахъ, что я и сама не знато, съ чего начать. Давно-ли вы при дворе?... Какъ сюда попали?.. Зачемъ?... Чего надеетесь?... Довольны-ли вы?... Рады-ли, что со мной встретились? Я очень часто объ васъ думала, поверьте!... Ну, поцелуемся!

И не дожидаясь его поцелуя, Брискетта бросилась ему на шею.

- Какъ хорошо здесь! прибавила она, прижимаясь. на минуту къ его сердцу... Ахъ! я сильно васъ любила, мой милый Гуго, когда мы были тамъ, далеко!

- А теперь?

- Теперь? сказала она, поднимая голову, какъ птичка, пусть только вамъ встретится надобность во мне, - и вы увидите, что я сберегла для васъ тоже сердце, что билось на Вербовой улице!...

- Вы только болтаете, а не отвечаете мне. Разскажите мне все, все.

Гуго разсказалъ ей все подробно, умолчавъ благоразумно о кое-какихъ обстоятельствахъ, которыхъ незачемъ было открывать ей. Онъ осторожно обошелъ причину опасности, грозившей ему у церкви св. Іакова, но остановился охотно на своей встрече съ маркизомъ де Сент-Эллисъ, на участiи къ нему графа де Колиньи, на представленiи королю и неожиданной развязке, бывшей последствiемъ его перваго появленiя при дворе. Монтестрюкъ велъ свой разсказы такъ свободно и такъ живо, что Брискетта не могла не похвалить его ораторскiя способности.

- Выходитъ, продолжала она, вы совершенно счастливы?

- Счастливъ! Да разве можно когда-нибудь быть вполне счастливымъ?

- Значитъ, есть еще что-нибудь, чего вы желаете?

- Э! мой Боже, да! и мне не останется ничего желать разве только тогда, когда я добьюсь отъ графини де- Суассонъ того, что мне отъ нея нужно...

- Вы въ самомъ деле имеете просьбу къ обергофмейстерине ея величества королевы?. . Вы?

- О! сущiе пустяки!... Начальство надъ армiей, посылаемой въ. Венгрiю, для одного изъ моихъ друзей, которому мне пришла мысль услужить этимъ.

- Только-то!... Ахъ! видно, вы такъ навсегда и останетесь вернымъ сыномъ своей родины! А какими же путями вы надеетесь добраться до графини?

- Одинъ господинъ, котораго вы знаете, тоже изъ Арманьяка, маркизъ де Сент-Эллисъ, обещалъ мне открыть двери графини.

Брискетта задумалась на минуту и, погладивъ рукой подбородокъ, спросила:

- А хотите, я возьму это дело на себя, скажите?

- Вы?

- Да, я! Бываютъ часто такiя обстоятельства, что женщина стоитъ въ нихъ любаго маркиза.

- Въ самомъ деле, какими судьбами вы очутились здесь? что делаете?

Целый потокъ вопросовъ сорвался съ языка его. Она остановила наводненiе, положивъ руку на губы поручика.

- Ахъ! какъ васъ мучитъ любопытство! продолжала она со смехомъ; все узнаете, только после... Теперь у насъ одна важная вещь, которой нужно заняться, - это свиданье ваше съ графиней де Суассонъ... свиданье, отъ котораго вы ожидаете такихъ чудесъ... Если я возьмусь за дело, то мне сдается, что это свиданье вамъ будетъ назначено скоро... и при лучшихъ условiяхъ, чемъ черезъ вашего маркиза де-Сент-Эллиса... Хотите?

Уверенность Брискетты поразила Гуго.

- Хорошо! отвечалъ онъ; но какъ же я узнаю, что вамъ удалось?

- Будьте здесь завтра, въ этотъ же часъ.

- Какъ! ужь и завтра?

- Значитъ, у васъ есть волшебная палочка феи?

- Почти.

На этомъ последнемъ слове Брискетта его оставила, а Гуго, разумеется, ни слова не сказалъ графу де Колиньи о томъ, что произошло между нимъ и хорошенькой девочкой изъ Оша, встреченной имъ въ Фонтенебло. Онъ самъ вполне доверялъ уменью Брискетты, и боялся, чтобъ другiе не осмеяли этого доверiя, объяснить которое онъ и самъ не умелъ порядочно.

Какъ и накануне, онъ въ нетерпеньи пошелъ въ садъ немного раньше назначеннаго часа. Скоро онъ завиделъ Брискетту издали: она скользила вдоль шпалеръ и лишь только подбежала къ нему, какъ поднялась на цыпочки и шепнула ему на ухо:

- Готово!

- Какъ! съ перваго же разу! Но это похоже на чудо!

- А васъ это удивляетъ? Дела всегда такъ делаются, когда я въ нихъ вмешиваюсь. Но прежде всего, пока я стану разсказывать объ употребленныхъ мной средствахъ, у меня есть къ вамъ просьба... Мне какъ-то неловко говорить тебе вы, мой милый Гуго. позвольте мне говорить вамъ ты.

- Говори.

- Вотъ это называется - ответъ! Ну, мой другъ, маркизъ де Мент-Эллисъ тебя представилъ очень плохо, все равно, какъ бы и не представлялъ вовсе.

- Что жь онъ сказалъ такое?

- Онъ поклялся графине, что она тебя ослепила своей красотой, и что ты сейчасъ вотъ испустишь духъ, если она не позволитъ тебе обожать ее вблизи.

- Нашелъ дурака!

- Глупо, мой бедный Гуго, непроходимо глупо! Графине ужь просто надоели все эти ослепленiя: ведь она давно знаетъ, что она - светило и что лучи ея глазъ жгутъ на смерть бедныхъ смертныхъ! Все придворные поэты клянутся ей въ этомъ великолепными рифмами и тысячи просителей давно ужь это доказали ей окончательно. Знаешь-ли, что она мне говорила сегодня утромъ?

- Тебе?

- Мне, Брискетте.

- Вотъ забавно!

- Слушай прежде, а удивляться можешь после. Ахъ, моя милая! говорила она мне, какая скука! какой-то кузенъ изъ Арманьяка хочетъ представить мне какого-то провинцiала, своего друга... Что тутъ делать?

- А ты что отвечала?

- Надо прогнать его, графиня, и немедленно... Провинцiалъ? у насъ и безъ того ихъ довольно!

- А потомъ я прибавила равнодушнымъ тономъ: а какъ его зовутъ, этого провинцiала, которымъ васъ хотятъ наградить, графиня?

- Графъ де Монтестрюкъ, кажется, отвечала она.

- Ахъ, графиня! вскричала я, сложивъ руки, избави васъ Богъ когда-нибудь принимать его! Совсемъ нехорошiй человекъ, - влюбленный, который только делаетъ, что вздыхаетъ и сочиняетъ сонеты для своей красавицы!

- Ба! произнесла она.

- А я продолжала все настоятельней: рыцарь Круглаго Стола, графиня, герой верности!

- Что ты говоришь, Брискетта? вскричала она.

- Истину, графиня, святую истину; хоть бы все принцессы, хоть бы сами императрицы осаждали его самыми сладкими улыбками, онъ на все будетъ отвечать однеми дерзостями. Да и не знаю, право, даже заметитъ-ли онъ еще эти улыбки?

- Значитъ, просто - самъ Амадисъ Гальскiй?

- Почти что такъ. Ахъ! не онъ обманетъ когда-нибудь ту, кого любитъ!... Онъ сочтетъ за измену обратиться съ самой невинной любезностью къ другой женщине!...

- А известно, кого онъ любитъ?... спросила она съ легкимъ. оттенкомъ неудовольствiя.

- Едва разве подозреваютъ... глубочайшая тайна!... Герцогиня де Креки, де Сент-Альбанъ, де ла Ферте, де Ледитьеръ, де Шонъ, де Субизъ... и сколько другихъ еще!... самыя хорошенькiя герцогини пробовали отвлечь его отъ божества... Все напрасно, все труды ихъ пропали даромъ!..

- Богъ знаетъ, что ты выдумываешь, Брискетта! сказалъ Гуго.

- Подожди! ты увидишь, что наши знатныя дамы совсемъ не такъ глупы!... Какъ только я кончила эту тираду - а ужь сколько увлеченiя, сколько огня я въ нее положила, еслибъ ты слышалъ! - графиня де Суассонъ нагнулась къ зеркалу...

- После твоихъ разсказовъ, мне почти хочется узнать его... человекъ, такъ искренно влюбленный и сохраняющiй такую верность той, кого любитъ... ведь это большая редкость!... я, пожалуй, прiйму этого оригинала...

- А я именно на это и разсчитывала, Гуго... Разве когда-нибудь женщина могла устоять противъ любопытства, да еще когда затронуто ея самолюбiе?

- А когда жь, ты думаешь, прекрасная графиня дастъ мне аудiенцiю? спросилъ Гуго, который не могъ удержаться отъ смеха.

- О! наверное скоро; завтра, сегодня же вечеромъ, можетъ быть.

- Ба! ты думаешь?

- Она попалась на удочку, говорю я тебе! Пропади мое имя Брискетты, если ее не мучитъ ужь нетерпенiе испытать силу своихъ прелестей надъ твоей неприступностью...

Брискетта подвинула свое хорошенькое личико на вершокъ отъ лица Гуго.

- Сознаюсь охотно.

- Но теперь, не выдай же меня, ради Бога! Постарайся особенно получше разъиграть роль влюбленнаго.

- Это мне будетъ темъ легче, возразилъ Гуго съ глубокимъ вздохомъ, что ничто не заставитъ меня забыть ту образъ которой наполняетъ мое сердце!

- Что такое?

- Я говорю, что мне стоитъ только говорить просто, непринужденно, чтобъ оставаться вернымъ своей роли... Да! твоя рекомендацiя очень облегчаетъ мне эту роль!

- Ты, влюбленъ - искренно?

- Увы! да.

- А! изменникъ! И ты ничего не говорилъ объ этомъ?

- Но судя по тому, какъ ты объ этомъ говорила, я думалъ, что ты и сама знаешь..

- А кого это, позвольте узнать, вы такъ пламенно обожаете?

- Графиню де Монлюсонъ.

- Крестницу короля! Чортъ возьми! графъ де Монтестрюкъ, вы таки высоко целите!

- Я только послушался твоего совета, Брискетта.

- Въ самомъ деле, такъ, продолжала она, разсмеявшись; прости мне минуту неудовольствiя при вести, что у тебя въ сердце ужь не я! Но теперь, когда ея сiятельство обергофмейстерина королевы въ такомъ именно расположенiи духа, въ какое мне хотелось принести ее, смотри - не поддавайся, ради Бога! стой крепко!

- Противъ чего?

- Какъ! такъ молодъ еще, а еще при дворе!... Но, дружокъ мой, ведь ты запретный плодъ для Олимпiи!... понимаешь? Что ты такое, въ эту минуту, какъ не яблоко о двухъ ногахъ и безъ перьевъ. Зазевайся только... и тебя съедятъ живымъ.

- Ты меня пугаешь - и для этого-то ты такъ проворно взялась пронести меня въ рай?

- Иди теперь и да руководитъ тобой самъ дьяволъ!

Брискетта хотела уйдти; Гуго удержалъ ее и спросилъ:

- Ты забыла мне сказать, что ты здесь делаешь и чемъ ты считаешься при графине де Суассонъ?

- Я состою при особе ея сiятельства... Ты имеешь честь видить гередъ собой ея первую горничную... ея доверенную горничную...

И, присевши низко, продолжала:

- Къ вашимъ услугамъ, графъ!

Все устроилось, какъ говорила Брискетта.

Она передала Гуго записку, которой его извещали, что онъ будетъ принятъ въ тотъ тотъ же вечеръ на игре у королевы, где онъ будетъ иметь честь представиться обергофмейстерине ея величества. Маркизъ де Сент-Эллисъ долженъ былъ только позвать его. Остальное пойдетъ само собой.

его къ обергофмейстерине.

- Графъ де Шаржполь желаетъ иметь честь быть вамъ представленнымъ, графиня, сказалъ онъ.

Графиня де Суассонъ подняла глаза, между темъ какъ Гуго кланялся ей. На ея лице отразилось удивленiе. На минуту она было смешалась, но тотчасъ же оправилась и сказала ему:

- Очень рада вашему появленiю при дворе и надеюсь, что вы встретите здесь достойный вамъ прiемъ...

- Я ужь встретилъ его, потому что графиня де Суассонъ такъ снисходительно дозволила мне иметь иметь честь быть ей представленнымъ.

Сначала Олимпiя не обратила на него, казалось, особеннаго вниманiя; ноГyro скоро заметилъ, что она довольно часто бросаетъ взглядъ въ его сторону.

Скоро за этимъ взглядомъ показалась приветливая улыбка.

- Держись! сказалъ онъ себе, вспомнивъ кстати советы Брискетты; берегись крушенiя въ самой гавани!... У этой графини де Суассонъ лицо такъ и дышетъ умомъ и хитростью.

Утвердившись въ своемъ решенiи, Гуго притворялся равнодушнымъ, принялся бродить взадъ и впередъ, и прятаться по темнымъ угламъ, какъ человекъ, поглощенный одной мыслью. Раза два или три Олимпiя постукивала отъ досады вееромъ по ручке кресла; онъ делалъ видъ, что ничего на замечаетъ.

ней съ такой живостiю, которой графиня де Суассонъ не могла не заметить. Орфиза съ нимъ - и для него больше ничего не существовало! Его отвлекло только появленiе принцессы Мамiани, къ которой онъ пошелъ на встречу, Она указала ему пустой стулъ подле себя.

- Такъ вотъ наконецъ здесь у королевы я могу поздравить васъ съ переменой судьбы! сказала она. На дняхъ еще вы скрывались, смерть висела у васъ надъ головой, а теперь вы состоите въ свите короля и попали въ число придворныхъ. Какiя же еще ступени вверхъ остаются передъ вами?

Гуго пролепеталъ несколько словъ въ извиненiе: его осадили со всехъ сторонъ безчисленныя заботы. Она прервала его:

вами въ то утро, когда вы шли искать помощи у графа де Колиньи, я вамъ сказала слова, смыслъ которыхъ вы, кажется, не совсемъ поняли: вы любили меня всего одинъ день, а я вамъ буду предана на всю жизнь! Неблагодарность ваша не можетъ изменить меня, еще менее - разстоянiе, отъездъ, разлука. Что со мной будетъ - не знаю, но какова я теперь, такой и останусь.

Она увидела маркиза де Сент Эллиса, который, узнавъ объ ея прiезде, шелъ къ ней; но прежде чемъ онъ могъ услышать ихъ разговоръ съ Гуго, она прибавила грустнымъ голосомъ:

Скоро графиня де Суассонъ ушла вследъ за удалившейся королевой и осталась въ своихъ комнатахъ. Она отослала всехъ, кроме одной Брискетты.

- Вашъ графъ де Монтестрюкъ - просто дерзкiй грубiянъ, сказала она съ живостью, сделавъ особенное ударенiе на слове: вашъ.

- Графиня изволила употребить местоименiе, делающее мне слишкомъ много чести, но я позволю себе заметить, что графъ де Шаржполь вовсе не мой...

- Въ самомъ деле?

- Онъ даже и не далъ себе труда скрыть этого. Она была тамъ, его героиня, его божество!.... Графиня де Монлюсонъ, наконецъ!... Ахъ! ты не обманула меня... онъ обожаетъ ее!

- Да, совершенное безумiе!

- А забавней всего то, что пока онъ пожиралъ ее глазами, другая дама, итальянка, принцесса Мамiани, выказывала ясно, что пылаетъ страстiю къ нему!

- Меня-то не обманутъ... Мне довольно было взглянуть разъ на нихъ троихъ, и я все разгадала!... А впрочемъ, какое мне дело до этого? Это просто неучъ, не заметившiй даже, что я существую....

- Вы! когда вы видели у ногъ своихъ короля и могли бы увидеть самого Юпитера, еслибъ Олимпъ существовалъ еще!... Накажите его презреньемъ, графиня.

- Именно такъ; но я хочу прежде узнать, такой-ли у него немой умъ, какъ слепы глаза!... Ахъ! еслибъ онъ вздумалъ только заметить наконецъ, что я стою его Дульцинеи, какъ бы я его наказала!

- Безъ пощады!... И какъ вы были бы правы!

- Эти обе радости я съумею повести рядомъ.

- Я боюсь только, чтобъ въ последнюю минуту ваше доброе сердце не сжалилось.

- Не бойся... Хоть бы онъ сталъ каяться и сходилъ съ ума отъ любви у ногъ моихъ...

- Я поступлю съ нимъ, какъ онъ того стоитъ... я буду безжалостной.

- И я тоже не пожалею его, когда его оцарапаютъ эти хорошенькiе ногти, сказала Брискетта, целуя пальчики графини. И еслибъ вы даже укусили его побольней, графиня, сколько другихъ позавидовали бы такому счастью!

- Отчего-жь нетъ?... Возьми только на себя передать ему, что я жду его завтра при моемъ маломъ выходе.

Брискетта уходила; графиня спохватилась и сказала:

Брискетта едва не расхохоталась и поспешила выйдти.