| Автор: | Байрон Д. Г., год: 1815 |
| Категория: | Трагедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Вернер или наследство. Действие третье (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.
СЦЕНА I.
Комната в том же замке, из которой идет потайной ход.
(Входят ВЕРНЕР и ГАБОР).
ГАБОР.
Я все сказал вам, что хотел. Теперь
Убежище мне дайте, если можно,
На несколько часов, а если нет -
Тогда пойду себе искать я счастья
В другое место.
ВЕРНЕР.
Ах, несчастный сам,
Могу ли я давать приют несчастью?
В убежище скорей я сам нуждаюсь,
Как на охоте загнанный олень.
ГАБОР.
Иль, может быть, как лев, который ранен
И жаждет скрыться у себя в пещере
Прохладной. Право, вид у вас таков,
Внезапно обернуться на врага
И растерзать охотника.
ВЕРНЕР.
А!
ГАБОР.
Впрочем,
Так или нет, мне это все равно;
Теперь я больше о себе забочусь.
Дадите ль вы приют мне? Я, как вы,
Гоним врагами, беден, опозорен...
ВЕРНЕР (отрывисто).
Кто вам сказал, что опозорен я?
ГАБОР.
Никто; и я не говорил об этом:
Меж мной и вами сходство - только бедность.
Я о своем позоре говорил;
Прибавлю лишь, по чести, что позора
Не заслужил я, так же, как и вы...
ВЕРНЕР.
Опять! Как я?
ГАБОР.
Чего вам, к чорту, нужно? Неужели
Виновным в этой мерзости меня
Вы станете считать?
ВЕРНЕР.
Нет, нет, не стану:
Я не могу.
ГАБОР.
Да! Вот что значит честность!
Тот юный франт и кастелян наш тощий,
И толстый наш барон, - все, все меня
Подозревали, - а за что? За то лишь,
Что хуже всех одет я да не знатен;
А будь окошко Мома в нашем сердце,
Моя душа его раскрыла б шире,
Чем их душа. Но это все равно.
Вы черезчур безпомощны и бедны,
Пожалуй, даже более, чем я.
ВЕРНЕР.
Но как вы это знаете?
ГАБОР.
Вы правы;
Кого я сам безпомощным считаю.
И если мне откажете вы, - я
Лишь по заслугам получу. Однако
Вы, кажется, довольно испытали
Всю горечь жизни; потому у вас
Сочувствия искал я: вы поймете,
Что все те груды золота, какими
Испанец, в Новом Свете их награбив,
Похвастаться бы мог, - не соблазнят
Того, кто цену их прекрасно знает
И взвесить все умеет хорошо;
В одном лишь только случае их силу
Признал бы я (и чувствую ее),--
Когда б оне кошмаром не томили
Мне сердце ночью.
ВЕРНЕР.
Что хотите вы
Сказать?
ГАБОР,
То, что я говорю, - не больше.
Как честные, должны помочь друг другу.
ВЕРНЕР.
Будь проклят этот свет!
ГАБОР.
Не лучше будет
В чистилище, как говорят попы,
А им на то, конечно, книги в руки.
Поэтому намерен я держаться
За этот свет: ведь мук я не ищу,
Притом еще и с эпитафьей вора!
У вас прошу я дать мне лишь ночлег,
А утром попытаюсь, как голубка,
Лететь через потоп: быть может, к утру
Вода спадет.
ВЕРНЕР.
Спадет? Надежда есть
На то?
ГАБОР,
Сегодня около полудня
Была уже надежда.
ВЕРНЕР.
Спасемся мы.
ГАБОР.
И вам грозит опасность?
ВЕРНЕР.
Как всем, кто беден.
ГАБОР.
Это знаю я
По опыту давнишнему. Быть может,
Вы облегчите мне мою беду?
ВЕРНЕР.
Что? Вашу бедность?
ГАБОР.
Нет, болезнь такую
Едва ли вы способны излечить;
Опасность, - вот в чем дело; не имею
Я крова, вы ж имеете его:
Ищу я лишь убежища.
ВЕРНЕР.
Вы правы.
Откуда б мог такой бедняк, как я,
Взять денег?
ГАБОР.
Да, сказать по правде, трудно
Желал бы я, чтоб деньги вы имели
Баронския.
ВЕРНЕР.
И смеете вы дерзко
ГАБОР.
На что я намекаю?
ВЕРНЕР.
Вы знаете ль, с кем говорите вы?
ГАБОР.
Нет; не привык об этом я справляться.
Но слушайте: они уже идут!
ВЕРНЕР.
Кто?
ГАБОР.
Кастелян и с ним людей вся свора.
Ждать правого суда от этих рук.
Куда ж идти? Прошу вас, укажите
Мне место! Честью уверяю вас:
Невинен я! Подумайте: что, еслиб
ВЕРНЕР (в сторону)
Боже правый!
На том ли свете ад? Иль я - уж прах?
ГАБОР.
Достойно с вашей стороны: хотел бы
Я жить, чтоб вам за это отплатить!
ВЕРНЕР.
Скажите: не шпион вы Штраленгейма?
ГАБОР.
То для чего за вами мне шпионить?
Хоть я припомиваю, что меня
Он спрашивал о вас неоднократно
И о супруге вашей, и внушить
За что и почему я - злейший врагь
Барона.
ВЕРНЕР.
Вы?
ГАБОР.
Так отплатил мне, что ему навеки
Я стал врагом и, если вы ему
Не друг - вы мне поможете.
ВЕРНЕР.
ГАБОР.
Но как?
ВЕРНЕР.
Вот здесь есть скрытая пружина;
Ее открыл я - помните - случайно
Когда хотел спастись.
ГАБОР.
Так поскорее
Откройте же; спастись хочу и я.
ВЕРНЕР.
Он вдаль ведет сквозь повороты стен
(Их толщина значительна настолько,
Что может в них вместиться корридор,
Причем оне нисколько не теряют
И келий есть пустых, и темных ниш;
Куда ведет он, я и сам не знаю,
Но вас прошу далеко не ходить.
Вы это обещайте мне.
ГАБОР.
И говорить об этом: как найду
Дорогу я в тех темных корридорах
Сквозь лабиринт готический в стенах?
ВЕРНЕР.
Могла дорога та вести? Я сам
Того не знаю, - помните! Быть может.
Она в покои вашего врага
Вас приведет! Так странно замышлялись
Во дни тевтонских предков наших! Стены
Защитою не столько от стихий
Служили им, как от соседей близких!
Я попрошу, чтоб дальше вы не шли
Пойдете вы (хоть сам я не ходил),--
То ни за что я больше не ручаюсь.
ГАБОР,
Согласен я. Благодарю стократ!
ВЕРНЕР.
И если выйти захотите вы,
Она уступит легкому нажатью.
ГАБОР.
Итак, иду! Прощайте! (Уходит в потайную дверь).
(один).
Что я сделал?
Ах, что я сделал раньше, - оттого
И это для меня теперь ужасно!
Что этим я спасаю человека,
Чья гибель мне полезна быть могла б.
Идут! Повсюду ищут! а пред ними
Здесь тот, кого бы надобно искать!
Иденштейн и другие).
ИДЕНШТЕЙН.
Здесь нет его? Так, значит, он исчез
С благочестивой помощью святых,
Изображенных здесь в цветных окошках
На фоне красном или желтом, ярко
Сверкающих в лучах зари вечерней,
Лучи горят на бородах жемчужных,
Крестах кроваво-красных, на жезлах,
Покрытых позолотой, на скрещенном
Оружии, на капюшонах, шлемах,
На всем, чем лишь фантазия снабдила
Окошки эти, затемняя их
Фигурами святых анахоретов
И рыцарей отважных, поручая
Которые при каждом сильном ветре
Напомнить нам готовы бренность жизни
И славы.. Да! Однако он ушел.
ВЕРНЕР.
ИДЕНШТЕЙН.
Мерзавца.
ВЕРНЕР.
Зачем же так далеко вам ходить?
.
Чтоб отыскать того, кем был ограблен
Барон.
ВЕРНЕР.
А вы уверены, что вор
ИДЕНШТЕЙН.
Настолько же уверен,
Как в том, что вы стоите здесь. Куда ж
Ушел он?
.
Кто?
ИДЕНШТЕЙН.
Да тот, кого мы ищем.
ВЕРНЕР.
ИДЕНШТЕЙН.
Но мы
Его до этой залы проследили.
Вы с ним не заодно ли? Иль, быть может,
ВЕРНЕР.
Я всегда иду
Прямым путем; для многих, как я знаю,
Нет ничего чернее прямоты.
.
Быть может, мне вопрос - другой придется
Вам предложить; но должен я пока
Искать другого.
ВЕРНЕР.
Сейчас вам приступить: я не всегда
Так терпелив бываю.
ИДЕНШТЕЙН.
Откровенно
Повсюду ищет Штраленгейм?
ВЕРНЕР.
Без меры
Нахальны вы! Не сами-ль вы сказали:
ИДЕНШТЕЙН.
Да, одного из двух;
Но есть другой, кого еще прилежней
Прибегнет он ко власти посильнее,
Чем власть барона и моя. Но в путь!
Пойдем отсюда, парни: мы ошиблись!
(Иденштейн и слуги уходят).
.
Увы, в какой ужасный лабиринт
Я вовлечен моей судьбою мрачной!
Тот мелкий грех, что я свершил, принес
Мне больше зла, чем грех гораздо больший,
Умолкни, безпокойный бес, в душе
Моей зашевелившийся! Уж поздно:
Не нужно уж мне крови проливать!
(Входит У
УЛЬРИХ.
Отец, я вас искал.
ВЕРНЕР.
Быть может, это
УЛЬРИХ.
Нет, нисколько; Штраленгейм
О связи нашей не подозревает;
И более того: он поручил
При этом он на преданность мою.
ВЕРНЕР.
Что до меня, - я этому не верю;
Мне кажется, он лишь разставил сеть,
УЛЬРИХ.
По моему, - нельзя нам праздно медлить,
Пред каждой страшной мелочью дрожа,
Иль спотыкаться робко об сомненья,
Пред нами, как терновник, на пути.
Пробиться нужно сквозь преграды эти,
Как сделал бы крестьянин безоружный,
Когда бы в чаще, где он рубит лес
Ведь сетью ловят лишь дроздов, орлы
Порвут ее иль пролетят над нею.
ВЕРНЕР.
Как? Укажи!
.
Как? догадаться вы
Не можете?
ВЕРНЕР.
Нет.
.
Странно. Неужели
В последнюю ту ночь не приходила
ВЕРНЕР.
Тебя я не пойму.
УЛЬРИХ.
Так никогда мы не поймем друг друга.
ВЕРНЕР.
Ты хочешь
Сказать - продолжим;
О нашей безопасности.
УЛЬРИХ.
Согласен;
Поправку вашу я готов принять.
И положенье наше стало мне
Во всех чертах понятно. Уж спадает
Вода, и через несколько часов
Придут сюда из Франкфурта мерзавцы,
И хуже; я же буду выгнан вон,
Объявленный отродьем незаконным,
Стараньями барона, чтоб ему
Открыт был путь.
.
Так дай совет: что-ж делать?
Надеялся сперва я ускользнуть
При помощи проклятых этих денег;
Теперь же тронуть их не смею я,
Мне кажется невольно, что на них
Стоит не надпись их цены, а имя
Вины моей; не государя лик,
а голова моя на тех монетах
Обвившихся вокруг моих висков,
Всем говоря: вот негодяй, смотрите!
УЛЬРИХ.
Их не пускайте в ход, по крайней мере,
(Дает Вернеру перстень).
ВЕРНЕР.
В нем драгоценный камень! Вспоминаю:
Его носил отец мой.
.
А теперь
Оно, конечно, ваше. Подкупите
Им кастеляна: пусть к восходу солнца
Он приготовит старую коляску
Пуститься в путь.
ВЕРНЕР.
А ты? Тебя насилу
Нашли мы и оставим вновь в беде?
.
Не бойтесь ничего! Одно могло бы
Опасно быть: уехать вместе всем.
Тогда связь наша стала б несомненна.
Разлив, однако, преградил лишь путь
Для вас благоприятно. Та дорога,
Которая в Богемию ведет,
Хоть и трудна, но все же проходима,
И если вы отправитесь вперед
Те ж затрудненья встретит, что и вы.
А чуть вы только перешли границу,--
Вы спасены.
ВЕРНЕР.
УЛЬРИХ.
Потише, без восторгов! Предадимся
Им в замке Зигендорфов. Деньги спрячьте,
а перстень покажите Иденштейну
Тогда мы сразу двух достигнем целей:
Ведь Штраленгейм лишь деньги потерял,
Не перстень; значит, перстень - не баронов;
А обладатель этого кольца
Столь мелочной, коль скоро мог бы он,
Продав кольцо, иметь гораздо больше,
Чем потерял барон во время сна
Последняго. Не будьте слишком робки,
И Иденштейн устроит все для вас.
ВЕРНЕР.
Во всем твоим последую советам.
УЛЬРИХ.
И сам все сделать; но тогда, пожалуй,
Все поняли б, что я за вас стою;
А еслиб я вмешался в вашу пользу
И стал бы этот перстень продавать,
ВЕРНЕР.
Ангел мой хранитель!
Вознаграждаешь этим ты меня
За все страданья прошлые! Но что же
УЛЬРИХ.
Штраленгейм
Не знает, что мы родственники с вами.
Я подожду здесь только день иль два,
А там к отцу я присоединюсь.
ВЕРНЕР.
Чтоб никогда не разставаться больше!
УЛЬРИХ.
Еще мы с вами свидимся.
ВЕРНЕР.
Мой мальчик,
Мой друг, мой сын единственный, единый
УЛЬРИХ.
Отца - мне ненавидеть?
ВЕРНЕР.
Ненавидел
УЛЬРИХ.
Не знал он вас таким, каким я знаю.
ВЕРНЕР.
В словах твоих таятся скорпионы!
Меня ты знать не можешь; не могу я
Быть сам собой, пока я в этом виде.
Не ненавидь меня: я скоро буду
Самим собою вновь.
.
Я буду ждать!
Покамест же прошу я вас поверить,
Что все, что только может сделать сын
ВЕРНЕР.
Я вижу,
Я чувствую; но чувствую я тоже,
Что презираешь ты меня.
.
За что?
ВЕРНЕР.
Так повторить меня ты вынуждаешь
Мое уничиженье?
.
Нет! я понял
И вас, и ваш поступок. Но довольно:
Не будем больше говорить о том,
Иль. если будем говорить, то после,
теперь. Ошибкою своей
Удвоили вы трудности, с какими
Бороться нужно в тайной той войне,
Нам нужно одолеть его, - но как?
Я путь один вам указал.
ВЕРНЕР.
Единственный, и я ему отдамся,
Как сыну, дать съумевшему отцу
И самого себя и
И все в один и тот же день!
УЛЬРИХ.
Конечно,
Вы будете иметь;
Но может враг наш, Штраленгейм, явиться
В Богемию: возможно ли ему
Оспаривать права мои иль ваши,
Своей землей?
ВЕРНЕР.
При нашем положеньи,
Конечно, может он затеять спор,
Сильней, как это видим мы всегда,
Особенно, когда по крови ближе
К наследству мы.
УЛЬРИХ.
крови! Это слово
Различно по значениям своим...
Кровь в жилах--вовсе не одно и то же,
(Как их зовут) возможна отчужденность,
Как меж Фиванских братьев; если часть
Той крови не чиста, то, выпуская
Немного унций, очищаем мы
ВЕРНЕР.
Я тебя не понимаю.
УЛЬРИХ,
Быть может, так... Хоть, кажется, понять
Чтоб с матушкой уехать в эту ночь.
Вот кастелян идет: прошу пощупать
Его кольцом; мгновенно, как свинец,
Во глубину души его продажной
И тину всю, как лот на дне нечистом;
За то мы сдвинем с мели наш корабль.
На корабле том--ценный груз и сняться
Мы во-время должны! Итак, прощайте:
Отец мой!
ВЕРНЕР.
Дай обнять тебя!
УЛЬРИХ.
Увидеть: постарайтесь ваши чувства
На время скрыть; держитесь от меня,
Как от врага, подальше.
ВЕРНЕР.
Тот, чей приход велит нам заглушить
Сладчайшия, прекраснейшия чувства,
Притом в столь важный час!
УЛЬРИХ.
Вас это облегчит. Но вот и он,
Наш кастелян.
(Входит Иденштейн).
Удачно ль вы искали? Не поймали
Мошенника?
ИДЕНШТЕЙН.
Признаться, нет.
.
Ну, что ж!
Других найдется более, чем нужно.
В другой раз будет, может быть, охота
Удачнее. Но где барон?
.
Пошел
Он в комнату свою- Да, вот я вспомнил:
Он с нетерпеньем, свойственным вельможам,
Все спрашивал о вас.
.
Вельможам вашим
Все отвечай немедленно, как конь
Пришпоренный, взвивается мгновенно.
И хорошо, что кони есть у них,
Как, говорят, Сезострис королей
Впрягать любил.
ИДЕНШТЕЙН.
Какой Сезострис?
.
Древний
Египтянин иль царственный цыган.
ИДЕНШТЕЙН.
Египтянин, цыган - одно и то же.
УЛЬРИХ.
Да, так слышал я...
Но я отправлюсь. Кастелян почтенный,--
Я ваш слуга!
Ваш, Вернер, - если точно
Так вас зовут, - слуга покорный также.
(Уходить)
ИДЕНШТЕЙН.
Он говорит, как ловко и тактично
Ведет себя! Вы видели, как он
Отдать умеет первенство, где нужно!
ВЕРНЕР.
Его тактичность одобряю, так же,
Как вашу.
ИДЕНШТЕЙН.
Это очень хорошо!
Но знаю-ль я его, - как знать!
ВЕРНЕР (показывая ему перстень).
Быть может,
ИДЕНШТЕЙН.
Ба! Это что? А, перстень!
ВЕРНЕР.
Ваш он будет,
ИДЕНШТЕЙН.
Мой! а в чем
Условье это?
ВЕРНЕР.
Хоть за тройную цену, вновь у вас
Купить его: фамильный это перстень.
ИДЕНШТЕЙН.
Фамильный! Ваш! Что за чудесный камень!
ВЕРНЕР.
Затем
Должны вы мне за час перед разсветом
Возможность дать покинуть этот замок.
.
Он не фальшивый? Дайте ка взглянуть!
Брильянт, и что за дивный!
ВЕРНЕР.
Я вам вверюсь:
Что по рожденью я гораздо выше,
Чем я кажусь.
ИДЕНШТЕЙН.
По правде, я не думал;
Да! Это признак благородной крови!
ВЕРНЕР.
Имею я причины, чтоб желать
Отсюда в путь уехать незаметно,
.
Я понимаю: значит вы - тот самый,
Кого так ищет Штраленгейм?
ВЕРНЕР.
О, нет!
Кого он ищет, - это поведет
К большим и неприятным затрудненьям
Как для барона, так и для меня,
А потому я избежать желал бы
ИДЕНШТЕЙН.
Тот ли вы,
Иль нет - мне это, право, безразлично;
Притом же, верно, я не получу
Надменного и жадного: готов
Поднять он всю страну из-за какой то
Потерянной им мелочи, а что
За это даст, - сказать не хочет прямо.
Еще разок!
ВЕРНЕР.
Разсматривайте смело;
С зарей он будет ваш.
.
Источник дивный
Чарующого блеска! Ты дороже,
Чем философский камень: пробным камнем
Ты служишь философии самой!
Души людской! Магнитный дивный полюс,
К которому стремятся все сердца,
Как к северу трепещущия стрелки
Компасов! Ты--дух пламенный земли!
Монарха, больше цену ей даешь,
Чем самое величество, под нею
Потеющее, с болью головной
От той короны, тяжкой венценосцу,
Ей блеск дающих! Как, ужель ты будешь
Моим? Я сам уж маленьким монархом
Кажусь себе, алхимиком счастливым
Иль мудрым магом, дьявола себе
Души своей ему! Пойдемте, Вернер,--
Иль как мне звать вас?
ВЕРНЕР.
Вернером пока;
Под именем знатнейшим.
ИДЕНШТЕЙН.
Я вам верю!
Вы - дух, мне часто снившийся в одежде
Вы будете свободнее, нем ветер,
И рек разлив не помешает вам!
Я покажу, что честен я (ах, перстень!):
Я дам вам, Вернер, средства для побега
И птицы не обгонят! Ах, позвольте
Еще взглянуть на камень! У меня
Молочный брат есть в Гамбурге, торговец:
Он в драгоценных камнях знает толк.
Пойдемте, Вернер: дам я крылья вам!
(Уходят).
СЦЕНА II.
Комната Штраленгейма.
ФРИЦ.
Уж все готово, ваша светлость!
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Спать
Я не хочу, но все-таки я должен
Какое то неведомое бремя:
Чтоб бодрствовать, мне слишком тяжело,
Для сна же я чрезмерно безпокоен.
Всю душу мне покрыл какой то мрак,
Не пропуская солнечных лучей
И, вместе с тем, дождем не разражаясь,
Нависшая зловещей пеленой
Меж небом и землей, как злая зависть
Но лягу я в постель.
ФРИЦ.
Надеюсь, в ней
Найдете вы покой.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Но все-таки чего то я боюсь.
ФРИЦ.
Чего ж бояться?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Я и сам не знаю,
Не в силах это чувство. Впрочем, это
Все вздор пустой. Переменили ль вы
Замки от этой комнаты, как было
Приказано? То, что случилось в ночь
Что это не излишне.
ФРИЦ.
Точно так:
Все сделано, как велено; я лично
За тем следил и молодой саксонец
Которого, как кажется, зовете
Вы Ульрихом.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Как "кажется" тебе!
Твою плохую память наказать,
Чтоб эта память стала попроворней
И гордость бы и счастье находила
В запоминаньи имени того,
Ваш долг - не только помнить - повторять
Вседневно это имя, как молитву!
Пошел отсюда! "Кажется" ему!
А ты забыл, как ты стоял, весь мокрый,
А чужестранец бросился в поток
И спас меня от смерти неминучей
На благодарность вечную ему
И на презренье - вам? Извольте слышать:
"Как кажется" ему! Насилу может
Он вспомнить имя! Прочь! Не стану больше
С тобою тратить слов! И разбудить
Меня изволь пораньше.
ФРИЦ.
Доброй ночи!
Спокойный сон и завтра вы проснетесь
Здоровы и спокойны, как всегда.
(Занавес опускается).
СЦЕНА III.
ГАБОР (один).
Четыре, пять, шесть, наконец, часов
Я насчитал, как часовой на страже.
Их возвестил мне колокол, чей звон
Времен, хотя б и радость возвещал,
Всегда, с ударом каждым, отнимает
Часть радости. Хотя бы это был
Звон свадебный, он - похоронный звон:
Хоронит он любовь без воскресенья
Во гробе обладанья; а когда
Раздастся он при погребеньи старых
Родителей, то трижды отразится
О, как вокруг здесь холодно, темно!
Я, пробираясь ощупью, изранил
О стены пальцы; потерял я счет
Шагам своим; о балки головою
Рать крыс, мышей летучих растревожил;
Проклятый этот топот крысьих ног
И взмахи крыльев так ошеломили
Меня, что я совсем почти оглох.
(Насколько можно, здесь, во тьме, судить
О разстояньи); он вдали мерцает
Сквозь щель, как будто в скважине замочной.
Положим, мне ходить запрещено
Пойду туда: нежданный лампы свет -
Событие в такой норе, как эта.
Молю я Небо не вести меня
К чему нибудь, что может в искушенье
Быть этому, то пусть мне Бог поможет
Иль победить, иль избежать беды!
Будь то звездою Люцифера, или
Он сам в её лучах, - я не могу
Здесь поворот... ах, нет... так, вот теперь
Свет ближе стал! Вот снова темный угол...
Вот миновал его я... Отдохну!...
Пусть я иду к опасности, ужасней,
Мне все равно: то новая опасность,
а новые опасности невольно,
Как новые любовницы, влекут
К себе нас, как магнит. Ну, будь, что будет!
Он в крайности окажет мне защиту.
Гори, гори, мой крошка огонек,
Мой ignis fatuus, мой неподвижный
Огонь блудящий! Так, гори, гори!
(Занавес падает).
СЦЕНА IV.
Сад.
Входит Вернер.
.
Я спать не мог, - и вот уж час настал;
Готово все; был Иденштейн исправен:
На городской окраине, вдали,
Нас у опушки леса ждет коляска.
В последний раз я вижу эти стены
Ужасные! Вовеки никогда
Я не забуду их! Несчастным, нищим
Вступил я в них, но не лишен был чести;
Хотя и не на имени, но в сердце!
В нем не умрет вовеки червь грызущий,
Которого не сможет усыпить
Ни на минуту все великолепье
Необходимо средство мне найти
Вернуть владельцу деньги; это частью
Мне душу облегчило бы, - но как?
Как сделать это, чтобы не открыться?
Как только успокоюсь, - поразмыслю
О способах исполнить этот долг.
Меня безумье бедности повергло
В позор: так пусть раскаянье опять
Я не хочу, чтоб на душе моей
Хоть что нибудь от Штраленгейма было,
Хоть он меня желал лишить всего,--
Земель, свободы, жизни! Вот теперь он
На шелковых подушках, на постели
Раскинувшись, под пышным балдахином,
Как будто бы... Но чу! Что там за шум?
Опять! Как будто ветка обломилась
(Ульрих спрыгивает с террассы в сад).
Ах, Ульрих, ты! Тебе всегда я рад
И трижды рад теперь! Поступок этот
УЛЬРИХ.
Стойте! Прежде, чем ко мне
Приблизитесь, скажите...
ВЕРНЕР.
УЛЬРИХ.
Скажите мне, кого я пред собой--
Отца ли вижу, иль...
ВЕРНЕР.
УЛЬРИХ.
Убийцу?
ВЕРНЕР.
Что это? Съумасшествие иль дерзость?
.
Прошу сейчас ответа, ради жизни
Моей иль вашей!
ВЕРНЕР,
Но на что ж ответ
УЛЬРИХ.
Вы иль не вы убили
Барона Штраленгейма?
ВЕРНЕР.
Не убивал я человека. Что же
Все это значит?
УЛЬРИХ.
В эту ночь опять
В тот тайный ход и к Штраленгейму в спальню
Не проникали, чтобы...
ВЕРНЕР.
Продолжай.
.
Убить его?
ВЕРНЕР.
О, Боже!
УЛЬРИХ.
Отец мой, вы невинны! Дайте вас
Обнять! Ваш тон, ваш взор... Да, вы невинны!
Но, все-таки, скажите
ВЕРНЕР.
Клянусь, что если в сердце иль разсудке
Когда нибудь имел я эту мысль
И вновь ее сейчас же не старался
Когда она на краткий миг сверкала
В минуты раздраженья, - пусть тогда
Мне небеса навеки для спасенья
Закроются!
.
Но Штраленгейм убит.
ВЕРНЕР.
Ужасно это! Гнусно, ненавистно!
Но я причем тут?
.
Целы все замки,
Следов насилья нет нигде! На теле
Убитого они заметны только,..
Часть слуг его уж подняла тревогу,
Взял на себя заботу приглашенья
Полиции. Сомненья нет: убийца
К нему проник секретно... Извините,
Что мне пришло, естественно, на ум...
.
О сын мой, что за бездна тайных бедствий
Скопилась, силой мрачною судьбы,
Как стая туч, над нашего семьею!
УЛЬРИХ.
Разсудит свет? И что то скажет суд?
Бежать, бежать вам следует, не медля!
ВЕРНЕР.
Нет! Обвиненье смело встречу я!
УЛЬРИХ.
Скажите: к вам в тот вечер не входил
Никто, - ни посетители, ни гости?
Лишь вы, да мать, и больше ни души
ВЕРНЕР.
Ах! Венгерец!
УЛЬРИХ.
Но он ушел! Еще не село солнце,
ВЕРНЕР.
Нет; я его укрыл
В проклятой этой тайной галлерее.
УЛЬРИХ.
(Хочет идти).
ВЕРНЕР.
О, нет: уж поздно.
Он вышел раньше из дворца, чем я
Открытою нашел я, как и двери,
Ведущия в ту залу. Я подумал,
Что в тишине воспользовался он
Благоприятным случаем избегнуть
Гонявшихся за ним.
УЛЬРИХ.
Вы дверь закрыли?
ВЕРНЕР.
И ужаса, что снова лишь случайно
Опасности успел я избежать.
Как мог он так нелепо, безоглядно
Меня подвергнуть риску, что откроют
УЛЬРИХ.
Верно ли, что дверь
Закрыли вы?
ВЕРНЕР.
УЛЬРИХ.
Слава Богу!
Но было б лучше, еслибы тот ход
Не превращали вы в приют...
.
Для вора,--
Хотел сказать ты? Что ж, стерпеть я должен
Такой упрек: его я заслужил.
УЛЬРИХ.
Теперь не время много размышлять
О преступленьях мелких; нужно думать,
Как мы могли б последствий избежать
Грехов других, крупнейших. Для чего же
ВЕРНЕР.
Что ж мог я сделать?
Мой злейший враг преследовал его;
Подвергся он позору за проступок,
Он жертвой был для моего спасенья
И у того, на ком была вина,
На краткий срок убежища просил он!
Будь это волк, - я при таких условьях
УЛЬРИХ.
Как волк, он вам и отплатил за это,
Но поздно уж об этом разсуждать:
Вам надобно уехать до разсвета;
Кто был убийцей, если мне удастся.
ВЕРНЕР.
Но если так внезапно скроюсь я -
Не дам ли я Молоху лишний повод
Взамен одной, когда бы я остался;
Из них одна - венгерец убежавший
И, кажется, виновный, а другая...
УЛЬРИХ.
"кажется", - но кто же мог другой
Виновным быть?
ВЕРНЕР.
Не я, хоть сомневался
Еще недавно собственный мой сын,
УЛЬРИХ.
А о том, кто скрылся,--
У вас сомнений нет?
ВЕРНЕР.
С тех пор, как пал я в бездну преступленья
(Хотя и не такого), - с той поры,
Как видел я, что за меня невинный
Страдает, - сомневаться я могу
Свободен, чист; в правдивом гневе скор,
Ты смело обвиняешь, если внешность
Виновною находишь; ты готов
И тень самой Невинности сурово
УЛЬРИХ.
Но если я таков, то что же скажут
Те, кто не знают вас иль знали только
Лишь для того, чтоб вам вредить? Нельзя
Я все для вас устрою. Иденштейн
Не тронет вас, себя оберегая
И свой брильянт; притом же в вашем бегстве
Участник он и сверх того...
.
Бежать!
Но через это с именем венгерца
Свое свяжу я имя, иль, быть может,
Я, как беднейишй, буду заподозрен
Клеймо убийства!
УЛЬРИХ.
Полноте! Забудьте
Про это все; лишь помните о власти,
К которым вы стремитесь так давно
И так безплодно! Что у вас за имя?
Нет имени у вас, когда пришлось
Вам выдумать его!
.
Все это правда;
Но не хочу, чтоб в памяти людской
Оно следом кровавым начерталось,
Хотя бы в этом жалком городке.
УЛЬРИХ.
Ручаюсь,
Что устраню все то, что может вам
Опасно быть. Ведь здесь никто не знает,
Подозревает это Иденштейн,--
То это, ведь, во-первых, подозренье,--
Не более, - а во-вторых он глуп,
И глупости его так много дела
Он Вернера безвестного забудет.
Что до законов (если в эту глушь
Когда нибудь законы проникали),--
То все они бездействуют теперь:
Одни из них раздавлены совсем,
Другие же чуть силятся покамест
Из праха встать, куда втоптали их
Тяжелые шаги суровых армий.
Значенья здесь, однако, не имеет;
Его лишь, как вельможу вообще,
Он в государстве этом не имел,
И власть его вся вместе с ним погибла.
И вообще немногим суждено
Продлить свое влиянье после смерти
Его поддержит, если интересы
Ея задеты; этого здесь нет.
Он умер здесь один, всем неизвестный;
Могила одинокая в глуши,
Лишенная герба, - вот все, что он
Получит здесь: все прочее излишне
Ему теперь. Когда удастся мне
Найти убийцу, - хорошо; а если
Его никто. Откормленная свита,
Пожалуй, будет громко выть над гробом,
Как выли все, когда он утопал,--
Но пальцем, как тогда, никто не двинет.
Ответов ваших! Посмотрите: звезды
Почти померкли, бледный свет зари
Уж серебрится в черных кудрях ночи.
Не отвечайте мне, спешите в путь!
Ведь это сын ваш говорит, ваш сын,
Которого вы так давно лишились
И только что нашли! Зовите мать,
Без шуму и немедля собирайтесь,
Я отвечаю за благополучный
Исход, насколько он коснется вас,
а это мне всего важней, - мой первый,
Священный долг! Я в замок Зигендорф
Взовьется гордо! Думайте об этом,
а прочия оставьте думы мне:
Я молод, мне бороться с ними легче, -
Пусть счастье вашу старость осенит!
Я мать свою - и помоги вам Небо!
ВЕРНЕР.
Совет хорош, но честен ли вполне?
УЛЬРИХ,
(Уходят).