| Автор: | Байрон Д. Г., год: 1821 |
| Категории: | Историческое произведение, Трагедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Двое Фоскари. Действие первое. (старая орфография)
Двое Фоскари
Действующия лица.
Мужчины:
Франческо Фоскapи - дож Венеции.
Джакопо Фоскари - его сын.
Джакопо Лоредано - патриций
Марко Меммо - член Совета Сорока.
Место действия - дворец дожа в Венеции.
Барбариго - сепатор.
Сенаторы, члены Совета Десяти, стража, слуги и прочие.
Женщина:
Марина - жена молодого Фоскари.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
Комната во дворце дожа.
ЛОРЕДАНО и БАРБАРИГО встречаются.
ЛОРЕДАНО.
Где арестант?
.
На отдыхе от пытки.
ЛОРЕДАНО.
Срок отдыха, назначенный вчера
Для нового допроса, истекает.
Поторопить пора их приниматься
За дело вновь.
БАРБАРИГО.
Мы, думаю, должны
Истерзанным тяжелой пыткой членам:
Он так был слаб вчера, что вряд ли в силах
Вновь выдержать допрос.
ЛОРЕДАНО.
БАРБАРИГО.
Я
Не менее тебя горю желаньем
Отмстить Фоскари, сыну и отцу,
И гордость их; желаю я не меньше,
Чтоб совершилось строго правосудье;
Но, кажется, бедняк перетерпел.
Гораздо больше мук, чем может снесть
ЛОРЕДАНО.
Но все ж он не сознался в преступленьи.
БАРБАРИГО.
Он, может быть, его и не свершил;
Им признаны,но вытерпел он больше,
Чем можно снесть. Ужели не считаешь
Ты этих мук достаточным возмездьем?
ЛОРЕДАНО.
БАРБАРИГО.
Лоредано, ты заходишь,
Мне кажется, уж слишком далеко
В наследственной вражде твоей.
.
А чем
Ее ты измеряешь?
БАРБАРИГО.
Рад ты вырвать
ЛОРЕДАНО.
Так вот - коль скоро
Удастся это сделать мне, тогда
Меня и упрекай. Идем в совет.
.
Постой: число товарищей пока
Еще не полно, двух не достает,
Чтобы могло открыться заседанье.
ЛОРЕДАНО.
БАРБАРИГО.
Он не из тех, которые привыкли
Запаздывать. Напротив, с твердым духом,
Достойным древних римлян, занимает
Столь скорбном для него; ведь судит он
Последняго, единственного сына.
ЛОРЕДАНО.
О, да! последняго!
.
И этот вид
Не трогает тебя?
ЛОРЕДАНО.
А он? Он тронут?
БАРБАРИГО.
Он этого покамест
Не выразил ничем.
ЛОРЕДАНО.
Презренное созданье!
БАРБАРИГО.
Говорят
Однако, что вчера, переступая
Лишился чувств.
ЛОРЕДАНО.
Ага! так, значит, дело
Его немного проняло.
.
Да, - дело,
Которому виновник главный - ты.
ЛОРЕДАНО.
Я искренно желаю быть виновным
Нет более на свете...
БАРБАРИГО.
Я читал
Надгробную им надпись: в ней сказано,
ЛОРЕДАНО.
Дож высказал однажды, что не будет
Считать себя спокойным на престоле,
Пока не умер Пьетро Лоредано.
За этим вслед, а дож остался дожем.
БАРБАРИГО.
Несчастным в полном смысле.
ЛОРЕДАНО.
Не может тот, кто делает сирот.
БАРБАРИГО.
Но сиротой тебя ведь он не сделал?
ЛОРЕДАНО.
БАРБАРИГО.
Чем же это можешь
Ты доказать?
ЛОРЕДАНО.
Приводят в исполненье то, что ими
Замышлено, то их поступки трудно
Доказывать законными путями!
Но я уверен так в его вине,
В законе за обиду.
БАРБАРИГО.
Все же ты
К закону обратился.
.
Да! насколько
Оставил дож нам право на закон.
БАРБАРИГО.
Законы наши более дают
Иной стране. Скажи, ты написал
Действительно в твоих торговых книгах,
В патентах этих счастья и довольства
Венеции, что дож Фоскари должен
Петра и Марка, дяди и отца?
ЛОРЕДАНО.
Действительно.
БАРБАРИГО.
Не вычеркнешь?
ЛОРЕДАНО.
Пока не будет счету
Сведен баланс.
.
Каким путем?
Двое сенаторов проходят по сцене и направляются в залу Совета Десяти.
ЛОРЕДАНО.
Теперь число достаточно. Идем
Со мной в Совет.
(Уходит).
БАРБАРИГО.
Иду с тобой дорогой злобной мести,
Как новая волна, чей бурный натиск
Бежит во след другой, чтоб поглотить
Разрушенный корабль и всех несчастных,
Его разбитых стен, при виде волн,
Врывающихся бурно. Но и волны,
Мне кажется, смирились бы при виде
Несчастных этих - сына и отца,
Вести их на погибель. О, зачем
Не холоден душою я, подобно
Безстрастным волнам моря! Вот ведут
Его сюда. Молчи! не бейся, сердце!
Сочувствовать тому ты, кто когда-то
Разбил тебя?
Стража вводить Джакопо Фоскари.
.
Постойте, пусть он здесь
Немного отдохнет.
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Благодарю.
Но медленность, пожалуй, навлечет
Несчастье на тебя.
ТЮРЕМЩИК.
Я соглашаюсь
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Я ценю
Глубоко доброту твою. Не встретив
Ни разу тени милости, нашел
ТЮРЕМЩИК.
И видели б ее в последний раз,
Будь судьи здесь.
БАРБАРИГО
Один из них пред вами.
Но, впрочем, не пугайся. Я не буду
Доносчиком твоим или судьей,
Хоть час настал уж для последних прений,
"Десяти"
И выручу тебя своей отлучкой.
Когда придет минута счета членов,
Мы вместе с ним войдем, а до того
Внимательно смотри за арестантом.
.
Чей слышу голос я? Не Барбариго ль,
Врага семейства нашего и члена
Из малого числа моих судей?
БАРБАРИГО.
Сидит в кругу судей и потому
Имеет всю возможность перевесить
Пристрастие врагов твоих, коль скоро
Имеешь ты врагов.
.
Ты прав! отец мой
В числе судей.
БАРБАРИГО.
Не жалуйся ж на строгость
Даны права и голос обсуждать
Дела, где замешалась безопасность
Отечества.
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Позвольте мне приблизиться к окну,
Вздохнуть прохладным воздухом лагуны.
Входит офицер
БАРБАРИГО (страже).
Пускай он подойдет: я не могу
С ним больше говорить. И без того уж
К нему с короткой речью, и обязан
Немедленно отправиться в Совет.
(Уходит. Стража подводит Фоскари к окну).
ТЮРЕМЩИК.
Себя теперь вы чувствуете?
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Сладко,
Как юноша. О, родина!
.
А ваши
Измученные члены?
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Члены? Боже!
В ребяческой игре, когда, вскочив
В проворную гондолу, я носился
По ясной глади вод, переодетый
В рубашку гондольера, несмотря
Отбить награду ловкости у прочих
Товарищей, в виду толпы красавиц
Плебейских или знатных, ободрявших
Усилия борцов улыбкой знаком,
Как часто, возмужав, я управлял
Ладьей в иные, грозные минуты
Средь рева волн, отряхивал их пену
С моих волос, отталкивал ее
Она, как пена чаши на пиру.
Мой взор следил за волнами: чем выше
Вхдымался мой челнок, тем веселее
Мне было на душе. Бывало, часто
Шумящей и зеленой; собирал
На дне траву и ракушки, к великой
Боязни многих зрителей, считавших
Меня уже погибшим! Как тогда
Показывать сокровища, какие
Успел собрать на дне я и тем самым
Воочью доказать, что дна пучины
Достигнул точно я! О, как легко
Вновь свежий чистый воздух! Как стремглав
Пускался вновь я плыть, быстрее птицы,
По глади вод! Я был тогда ребенком.
ТЮРЕМЩИК.
Едва ль кому-нибудь случалось больше
Нуждаться в мужестве.
ДЖАКОПО ФОСКАРИ (смотря в окно).
Родимый край! Венеция! Твой воздух
Один живит мне грудь.Как сладко веет
Зефир Адриатики, как вливает
Он силу в душу мне, смиряя пыл,
На этот свежий воздух раскаленный
И бурный вихрь Цикладских островов,
Когда гудел, бывало, под окном
Моей тюрьмы он в Кандии, вселяя
ТЮРЕМЩИК.
Краска снова
Зажглась у вас в лице. Дай Бог вам сил
Перенести последния мученья,
Ужасно и подумать.
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
О, надеюсь,
Что я не буду снова изгнан в ссылку!
Пускай пытают вновь меня.
ТЮРЕМЩИК.
Сознайтесь
Лишь в вашем преступленьи: этим вы
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Я два раза
Им все открыл по совести и дважды
Подвергся я изгнанью.
.
В третий раз
Они покончат тем, что запытают
До смерти вас.
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Зарыт в родной земле. Мне лучше тлеть
На родине, чем пользоваться жизнью
В изгнании.
ТЮРЕМЩИК.
Вы так глубоко край, где ненавидят
Самих вас так жестоко?
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Ненавидит
Родимая земля, напротив, примет
Меня, как мать, в объятья. Я прошу
У них лишь одного: чтоб гроб, темницу,
Иль все, что мне присудится, досталось
Входит офицер.
ОФИЦЕР.
Введите в залу пленника.
.
Синьор,
Вы слышали приказ?
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
О, я привык
Хотят меня пытать.
(Тюремщику). Подай, мой друг,
Мне руку для опоры.
.
Вам удобней
Пройти со мной. Мой долг быть возле вас.
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Твой долг? Да, точно: ты вчера, я помню,
Прочь! Я пойду один.
ОФИЦЕР.
Как вам угодно.
Приказ был дан не мною; я ж не мог
Когда мне было велено...
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Замучить
Меня на страшной дыбе? Прочь! Не смей
И ты получишь снова их приказ,
А до того оставь меня в покое.
Я ощущаю, глядя на тебя,
Смертельный ужас пытки. Кровь готова
Холодный пот при мысли о мученьях,
Которые придется перенесть
Сегодня мне, как будто... Но идем:
Я чувствую еще довольно силы,
Сидит отец?
ОФИЦЕР.
Он смотрит как всегда.
ДЖАКОПО ФОСКАРИ.
Земля, лазурь морская, небо, воздух,
Веселый город - все живет и дышит
Попрежнему. Народный говор слышен
На площади и даже долетает
Среди граждан, решает их судьбу,
И где толпы безвестных жертв безмолвно
Казнятся каждый день. Все здесь осталось,
Как было до сих пор, все - даже мой
Участия к Фоскари, начиная
С Фоскари самого! Идем! готов я.
(Уходит с офицером).
Входит с другим сенатором.
МЕММО.
Он вышел уж; мы с вами опоздали.
Как думаете вы - продлится долго
СЕНАТОР.
Мне говорили,
Что обвиненный твердо остается
При прежних показаньях. Больше я
МЕММО.
И то уж много,
Что вы узнали это. Тайны этих
Ужасных стен сокрыты точно так же
От нас, знатнейших граждан, как от прочих,
СЕНАТОР.
Да, вы правы!
Все то, что нам известно, не выходит
Из области пустых и темных слухов,
И призраках, которые живут
В стенах старинных замков, где никто
Их не видал, но вместе с тем не мог
И доказать услышанных рассказов.
Как мрак могил.
МЕММО.
Когда-нибудь успеем
Проникнуть в них и мы. Я не теряю
Надежды быть современем одним
СЕНАТОР.
Иль даже дожем?
МЕММО.
О нет! избави Бог!
СЕНАТОР.
Первейший в государстве. Сколько знатных
Стараются его добиться всеми
Законными путями.
МЕММО.
Пусть о том
Не этого, хоть и родился знатным.
По моему, гораздо лучше быть
Частицею верховного совета
Державных Десяти, чем золоченым
Но кто сюда идет? Жена Фоскари.
Входит МAPИНA с прислужницей.
.
Как! никого? Но, впрочем, нет: вот двое
Сенаторов.
МЕММО.
Достойная синьора,
Что будет вам угодно приказать?
.
Я - приказат?.. Вся жизнь моя была,
Синьор, напротив лишь одной мольбой
МЕММО.
Я понимаю
Значенье ваших слов, но не могу
Вам отвечать.
МАРИНА.
Даются лишь на дыбе, а вопросы
Имею право делать...
МЕММО (прерывая).
Вы забыли,
Теперь мы с вами.
МАРИНА.
Здесь дворец отца
Супруга моего.
МЕММО.
МАРИНА.
И, вместе с тем, тюрьма для сына дожа.
Я это не забыла, и не будь
Теперь моя душа полна других
Я вас должна б была благодарить
За то, что вы напомнили о счастье,
Которым наслаждалась я в стенах
Жилища этого.
МЕММО.
Спокойнее.
МАРИНА (поднимая глаза к небу).
О! я вполне спокойна
Небесный Царь при виде, что творится
Здесь на земле.
МЕММО.
Быть может, ваш супруг
Ведь будет и оправдан.
.
Он оправдан
Уж в небесах. Прошу, синьор - ни слова
Об этом больше мне. Ведь вы на службе
Отечества, и герцог точно также.
А этот сын мне муж. Они теперь
Стоят лицом к лицу, или стояли...
Как думаете - будет он способен
Его приговорить?
МЕММО.
МАРИНА.
Но ведь тогда другие судьи могут
Их обвинить обоих?
МЕММО.
Это так.
.
У них - желанье - знаю я - звучит
С поступком заодно. Мой муж погибнет.
МЕММО.
В Венеции судьею справедливость -
И вы не правы.
.
О! когда б была
Судьей она, то не было б на свете
Венеции! Но, впрочем, пусть живет
Она и благоденствует, лишь только б
До времени. Совет же Десяти
Решительней самой судьбы, коль скоро
Зайдет вопрос о жизни.
(За сценой слышится слабый стон).
Стон боли!
СЕНАТОР.
Т-с! Послушаем!
МЕММО.
Наверно
МАРИНА.
Нет! нет! он не Фоскари,
Не мужа моего!
МЕММО.
Однако...
.
Нет,
То голос не его: он не допустит
Себя до этой слабости! Каким
Мог быть его отец; но он... О, нет,
(Стон слышится снова).
МЕММО.
Как! еще!
МАРИНА.
Он! он!
Не верить я; но пусть ослаб он даже:
Я все его люблю! Но Боже, Боже!
Каким же мукам там его подвергли,
Когда не мог он вынесть их без стона?
.
Ужели вы, любя так.сильно мужа,
Желать способны, чтоб без жалоб он
Сносил мученья этой страшной пытки?
МАРИНА.
Лишить обоих жизни их хотели,
И сына, и отца, то я скажу,
Что и сама терпела точно так же,
Когда давала в муках жизнь потомкам
Приятны были сердцу моему;
Могла стонать тогда я точно так же,
Однако я съумела пересилить
Мученья те, при мысли, что давала,
Их встретить в миг рожденья жалким стоном.
МЕММО.
Теперь все стихло.
МАРИНА.
Навсегда, быть может.
И бросит смелый вызов палачам,
Тиранящим его.
Входит поспешно офицер.
МЕММО.
С такой поспешностью?
ОФИЦЕР.
Где врач? Фоскари
Внезапно стало дурно.
МЕММО.
Синьора, удалиться.
СЕНАТОР (предлагая Марине руку).
Это правда.
МАРИНА.
Прочь! Я поспешу сейчас
Сама ему на помощь.
МЕММО.
Вы, синьора?
В ту комнату дозволен только членам
Совета Десяти и близким их.
МАРИНА.
Я знаю хорошо, что кто решится
Путем назад, а может быть исчезнет
И навсегда; но это для меня
Препятствием не будет.
МЕММО.
Что же этим
Подвергнете опасности себя
И вдвое большей мужа.
МАРИНА.
Кто ж посмеет
МЕММО.
Кто должен это
Исполнить по закону.
МАРИНА.
Да! я знаю
Святейшия из чувств, топтать все связи,
Которыми сближаются сердца,
Соревновать в жестокости и злобе
С толпою адских демонов, которым
Когда умрут. Пустите, я иду!
МЕММО.
Вас все равно не впустят.
МАРИНА.
Мы увидим!
И самый деспотизм. В моей душе,
Я чувствую, зажглось такое чувство,
Что я теперь решилась бы пробиться
Сквозь стену острых копий, - так возможно ль,
Меня остановить? Пустите! Это -
Дом герцога и сын его - супруг мой.
Он чист и невиновен - и они
Должны услышать это.
МЕММО.
Успеете лишь их ожесточить.
МАРИНА.
Какие ж это судьи, если злоба
Диктует их решенья? Так способны
Меня сейчас!
(Уходит).
СЕНАТОР.
Несчастная синьора!
МЕММО.
Отчаянье. Её не впустят дальше
Порога комнаты.
СЕНАТОР.
А если б даже
Ни мало этим мужу. Но смотрите,
Их посланный вернулся.
(Офицер возвращается с врачем).
МЕММО.
Я не думал,
Хоть искру состраданья и подать
Страдальцу облегченье.
СЕНАТОР.
Состраданья -
Таким прекрасным именем попытку
Возстановить чувствительность у жертвы
И тем отнять последнюю возможность
Хоть смертью избежать мучений пытки.
МЕММО.
Их медленностью в смертном приговоре.
СЕНАТОР.
Они другое держат на уме;
Несчастный должен жить по их решенью
Ни мало не страшна; изгнанье ж в чуждый,
Безвестный край, где будет он дышать
Не воздухом отчизны, превратит
Ему весь мир в обширную темницу,
Вдыхать жестокий яд, который скоро
Ему разрушит жизнь, но не убьет.
МЕММО.
Его вина доказана вполне,
Но он не сознается в ней.
.
Он только
Сознался в том, что герцогу Милана
Послал письмо, уверенный, что будет
Оно в пути захвачено Сенатом
В Венецию.
МЕММО.
Но как преступник!
СЕНАТОР.
Правда,
На родину, а это было все,
Что только он хотел. По крайней мере
Он утверждает так.
МЕММО.
А подкуп?
СЕНАТОР.
Прямых улик
На это нет; что ж до того, что будто
Виновен он в убийстве, то теперь
Пред смертию, что президент Совета
Убит был им, а не Фоскари.
МЕММО.
Что же
Препятствует суду освободить
СЕНАТОР.
Вина падет за это
На них вполне. Мы знаем хорошо,
Что Альморо Донато был убит
МЕММО.
В загадочном процессе этом скрыта,
Как кажется, совсем иная цель,
Чем мнимые проступки, за какие
Он судится. . Вот двое из судей
Входят ЛОРЕДАНО и БАРБАРИГО.
БАРБАРИГО.
Возможно ль было продолжать допрос
В подобной обстановке?
ЛОРЕДАНО.
Значит, ты
Прервать свои занятия и суд
Закрыться от того, что в зал Сената
Вошла внезапно женщина?
БАРБАРИГО.
Но сам ты мог судить о состояньи,
В каком был обвиненный.
ЛОРЕДАНО.
Он очнулся ж.
.
Он снова бы лишился чувств при первой
Попытке продолжать.
ЛОРЕДАНО.
Попытки этой
БАРБАРИГО.
Что толковать об этом:
Совет твое отвергнул предложенье.
ЛОРЕДАНО.
Тебе и герцогу, который выжил
Совсем уж из ума. Вы двое только
Успели перевесить голосами
Решение Совета.
.
Я судья,
Но, признаюсь. обязанность всегда
Присутствовать при пытках, наблюдая
Страданья жертв, нередко заставляет
ЛОРЕДАНО.
Чего?
БАРБАРИГО.
Чтобы порой
В минуты эти я.
ЛОРЕДАНО.
Поди ты прочь!
Ты слабый, безхарактерный ребенок
Способны победить тебя. Прекрасный
Судья ты для Венеции! Достойный
Сотрудник в государственных делах
Правителям, подобным мне!
.
Несчастный
Не выронил слезы.
ЛОРЕДАНО.
Два раза он
БАРБАРИГО.
И святой не мог бы
Снести подобных мук, когда бы даже
Венец небесных благ сиял все время
Придумали вы пытки. Но и тут
Он не просил о милости; ни слова
Не вырвалось из уст его. Тот стон,
Который вы услышали, был только
И не единой просьбы о пощаде
Не высказано было вслед за ним.
ДВОЕ ФОСКАРИ.
(Les deux, Foscari).
ЛОРЕДАНО.
Он что-то бормотал не раз сквозь зубы,
Но тихо и невнятно.
БАРБАРИГО.
Ты, кажется, был ближе.
ЛОРЕДАНО.
Да, и я
Заметил это ясно.
.
Я не мало
Был удивлен, когда ты предложил,
Из первых, пригласить к нему врача
Для помощи. Ужели ты проникся
ЛОРЕДАНО
Нет, но я
Боялся, что, пожалуй, он умрет
Под пыткою.
.
Но ты, ведь, говорил
Не раз при мне, что смерть его и дожа
Была твоей желаннейшей мечтой.
ЛОРЕДАНО.
В проступке, за который обвинен,
Его б жалели.
БАРБАРИГО.
Как! ты хочешь мстить
ЛОРЕДАНО.
Разве ты
Желаешь, чтоб имущество Фоскари
Досталось их наследникам? А это
Не бывши обвинен.
БАРБАРИГО.
Ты, значит, хочешь
Преследовать детей его?
.
Детей
Его, их дом, весь род - покуда жив
Хоть кто-нибудь из наших поколений.
БАРБАРИГО.
Печалью бедной женщины, ни тем
Подавленным, невыносимым горем,
С каким смотрел на пытку старец дож,
Отец его? Как изменял себе
Утертою украдкой, чтобы снова
Явиться в прежнем ясном, строгом виде.
(Лоредано уходит).
Нет, он упорен в злости точно так же,
Меня смутила больше, чем могли бы
Смутить его отчаянные крики
И вопли страшных мук. Ужасно было
Взглянуть, когда, убитая печалью
Несчастного, ворвавшись в зал Совета,
Увидела внезапно то, что было
Прискорбно видеть даже нам, привычным
К такого рода зрелищам. Но, впрочем,
Иначе скорбь, пожалуй, побудит
Меня забыть о прежних оскорбленьях,
Какия дом Фоскари причинил
В былое время мне, и я, пожалуй,
Задуманные им для нас обоих.
Я, впрочем,удовольствовался б меньшим,
Чем хочет он, и с радостью смягчил бы
Его порывы ненависти к ним,
По крайней мере суд отсрочил пытку,
Руководясь желаньем большинства.
Отчаянье жены, конечно, было
Причиною того, а может быть
Они сюда. Как слаб он, как измучен!
Я не могу глядеть на них без слез.
Пойду и постараюсь как нибудь
Смягчить упорство мести Лоредано.