| Автор: | Байрон Д. Г., год: 1815 |
| Категория: | Трагедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Вернер или Наследство. Действие второе. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
СЦЕНА I.
Комната в том же замке.
Входят ИДЕНШТЕЙН и ФРИЦ.
ИДЕНШТЕЙН.
Вот так дела! Отлично! превосходно!
Ограбить гостя в княжеском дворце,
Где о грехе таком и не слыхали!
ФРИЦ.
И где могли лишь крысы у мышей
Украсть клочки изорванных обоев.
ИДЕНШТЕЙН.
Зачем до дня такого дожил я!
Погибла честь незыблемая замка!
ФРИЦ.
Как нам найти виновного? Барон
Без поисков не хочет отказаться
От этих денег.
ИДЕНШТЕЙН.
ФРИЦ.
Кого-жь вы заподозрили?
ИДЕНШТЕЙН.
Кого,
Создатель мой? Конечно, всех!
ФРИЦ.
Да нет ли
Другого хода в комнату барона?
ИДЕНШТЕЙН.
О, нет!
ФРИЦ.
Вы в том уверены?
ИДЕНШТЕЙН.
Конечно.
Я вырос здесь и прожил весь свой век,
И потому не мог о нём не слышать.
ФРИЦ.
Вор, стало-быть, имел свободный доступ
В прихожую.
ИДЕНШТЕЙН.
Конечно.
ФРИЦ.
Этот Вернер...
Он беден?
.
Да, но это был не Вернер:
Он на другом конце дворца живёт,
Откуда нет в покой графа хода.
К тому же я был с Вернером в то время,
Когда была покража свершена,
В одной из зал, отсюда отстоящих
Чуть не на милю.
ФРИЦ.
Есть другой.
ИДЕНШТЕЙН.
Венгерец?
ФРИЦ.
Тот, что помог из Одера барона
Добыть живым.
ИДЕНШТЕЙН.
Быть-может... Нет, постойте:
Уж не из свиты-ль кто-нибудь стянул?
ФРИЦ.
Как? кто-нибудь из нас?
ИДЕНШТЕЙН.
Не вы, конечно,
А кто-нибудь из низших слуг. Барон,
А близь него была его шкатулка
И куча свёртков с золотом, из коих
Один исчез. Барон не запер дверь
И каждый мог войти к нему свободно.
ФРИЦ.
Вы слишком поспешили с приговором:
Неуязвима честность слуг барона,
От управителя до поварёнка,
Коль не считать вполне законных выгод
С поставщиков господ вельможных наших,
При частных сделках с нами, при взысканьи
Арендных денег и устройстве празднеств:
Тут каждый долю барыша имеет;
Прямое-жь воровство мы презираем,
Как деньги харчевые. Нет, когда бы
Один из нас украл, он головой
Для одного лишь свёртка не рискнул бы:
Он все бы сгрёб, а с ними и шкатулку,
Будь только в силах он её поднять.
ИДЕНШТЕЙН.
ФРИЦ.
Нет, поверьте,
Виновный здесь не кто-нибудь из нас,
А мелкий плут, воришка неискусный.
Всего важней нам было бы узнать
Кто, кроме вас и этого венгерца,
Мог в комнату баронскую попасть?
ИДЕНШТЕЙН.
Да ужь не я-ль, по-вашему, виновный?
ФРИЦ.
Нет, я таланты ваши ставлю выше.
ИДЕНШТЕЙН.
И убежденья честные, надеюсь.
ФРИЦ.
Конечно, да; но что-же делать нам?
ИДЕНШТЕЙН.
Да ничего! Побольше нашумим,
Полицию всю на ноги подымем.
(Хотя её лишь в Франкфурте найдём),
Объявим куш, наклеим объявленья,
(Хоть рукописные: здесь нет печатни)
(Ведь здесь лишь он да я читать умеем),
Пошлём вассалов нищих обыскать,
Велим бродяг бездомных брать под стражу -
И если не виновного, то пленных
И не найдёт барон, то утешеньем
Ему послужит то, что вдвое больше,
С погонею за призраком растает.
Потерь барона.
ФРИЦ.
Лучшее лекарство
Нашел он.
ИДЕНШТЕЙН.
ФРИЦ.
В доставшемся наследстве.
Близь Праги дальний родственник его,
Граф Зигендорф, в своём поместье умер
И наш барон наследство взять спешит.
.
Так, значит, нет наследника прямого?
ФРИЦ.
Наследник есть, но он исчез из глаз,
А может быть из мира. Тяготеет
Ужь двадцать лет отцовское проклятье
Отец тельца заклать не захотел -
И потому, когда он жив, то верно
Питается одними жолудями.
Но если он я явится - барон
Он зол, хитёр и в силе при дворе.
ИДЕНШТЕЙН.
Счастливец!
ФРИЦ.
Правда, был у графа внук,
И воспитал, как-будто мальчик был
Его наследник; но его рожденье
Сомнительно.
ИДЕНШТЕЙН.
ФРИЦ.
Его отец,
Влюбившись, опромётчиво женился
На дочери изгнанника, прелестной
И смуглой итальянке, из семьи
Но всё-жь не равной графу Зигендорфу.
Такой союз не по сердцу был графу -
И он, ребёнка взяв, не согласился
ИДЕНШТЕЙН.
Когда он храбр и заявить права
Свои захочет, то он может кашу
Такую заварить, что вам её
ФРИЦ.
О, храбрости в нём много!
В нём сочетались, как я слышал, свойства
Отца и деда: пылкость чувств и хитрость.
Но - что всего странней - и он недавно
ИДЕНШТЕЙН.
На кой же чёрт он это сделал?
ФРИЦ.
Вы правы: верно чёрт его попутать
Покинуть деда накануне смерти,
ИДЕНШТЕЙН.
Но чем же объясняли это бегство?
ФРИЦ.
Догадок было много, но, быть-может,
Далёки все от истины. Кто думал,
Другие - что старик был строг к нему
(Но это вряд ли правда: в нём старик
Души, не чаял); третьи говорили,
Что завлекла война его (но мир
Иные же при этом замечали,
Что много странного таилось в нём:
Что, увлечённый пылкостью своею,
Он, может-быть, примкнул в тем чёрным бандам,
С-тех-пор как превратилася война
В систему грабежа.
ИДЕНШТЕЙН.
Невероятно!
Не может жизнью рисковать и честью
В сообществе солдат и негодяев!
ФРИЦ.
Натуры есть, в которых злая склонность
К опасным приключеньям так сильна.
Не изменить ни тигра, ни индийца,
Хотя-б их век поили молоком.
А разве Баннер, Валленштейн и Тилли,
Принц Веймарский, Густав и Торстенсон
Но в больших лишь размерах? А теперь,
Когда их нет и мир провозглашен,
Всем, кто их дело продолжать желает,
Приходится работать для себя.
Который спас его вчера от смерти,
И нынче лишь меж нами появился.
Входят ШТРАЛЕНГЕЙМ и
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Позволив мне одними лишь словами
Вам выразить признательность мою,
Вы этим мне, к несчастью, преградили,
Ничтожность слов и принуждён стыдиться
Безплодной благодарности своей.
Все выраженья кажутся ничтожны
В сравненьи с вашим доблестным поступком.
.
Не стоит говорить об этом.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Чем же
Могу я быть полезен вам? Вы юны,
Что создаёт героев. Без сомненья,
С такой душой и внешностью, вы с тем же
Священным пылом в битву устремитесь,
С каким в другой стихии, столь же грозной,
Чтоб незнакомцу жизнь снасти. Для службы
Вы созданы. Я сам служил и властью
По службе и рожденью облечён;
Что-жь до друзей моих - они готовы
Мечты о славе кажутся безплодны,
Но он едва ль продлится: слишком сильно
Возбуждены теперь людския страсти,
И после тридцати годов борьбы
Как это видим мы в лесах окрестных.
Война возьмёт своё; а между-тем
Вы можете вступить не медля в службу
И, с помощью влиянья моего,
Я, говоря о службе, разумею
Лишь службу Бранденбургскому курфюрсту,
При чьём дворе имею я значенье;
В Богемии жь чужой я, как и вы.
.
Вы по одежде заключить могли,
Что я саксонец и служить, конечно,
Родному государю лишь обязан;
Но, предложенье ваше отклоняя,
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Так поступают лишь ростовщики:
Вы не хотите брать с меня процентов,
Чтоб увеличить долг мой и заставить
УЛЬРИХ.
Вы это вправе будете сказать,
Когда у вас потребую уплаты.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Происхожденье наше благородно?
УЛЬРИХ.
Так мне мои родные говорили.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
А имя ваше?
УЛЬРИХ.
Ульрих.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
УЛЬРИХ.
Отвечу вам, когда достоин буду
Её носить.
ШТРАЛЕНГЕЙМ
Австриец он, конечно,
И не желает в это время смут
Хвалиться родом на границе дикой,
Где ненавистна родина его.
Ну что-жь, как поиски идут?
ИДЕНШТЕЙН.
Не дурно.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
ИДЕНШТЕЙН.
Не совсем.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Однако
ИДЕНШТЕЙН.
Как же - очень сильно.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Кто мог бы это быть?
.
Вам неизвестно?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Конечно - нет: я спал тогда.
ИДЕНШТЕЙН.
А потому - не больше вас я знаю.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Грубьян!
ИДЕНШТЕЙН.
Не можете на вора указать,
То как же я, кого никто не грабил,
Межь стольких лиц могу его узнать?
Ведь, с позволенья вашего, в толпе
А иногда и лучше. Лишь в тюрьме.
Да на суде возможно судьям мудрым
Преступника по внешности узнать;
А раз его увидят там - ручаюсь,
Его лицо останется преступным.
ШТРАЛЕНГЕЙМ (Фрицу).
Но что ж ты делал?
ФРИЦ.
Одни предположенья, наша милость.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Не говоря ужь о моей потере -
Которая, признаться, для меня
Желал бы я злодея обличить.
Такой искусный вор, который мог
По освещённым комнатам пробраться
И золото похитить у меня
Весь здешний околодок, Иденштейн,
Ограбит скоро.
ИДЕНШТЕЙН.
Было бы что грабить!
.
В чём дело?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Вы пришли лишь ныньче утром
И не слыхали, что я был ограблен.
.
Идя сюда, я мельком это слышал,
Но я подробностей не знаю.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Случай
(Указывая на Иденштейна.)
Он разскажет вам.
ИДЕНШТЕЙН.
Вот видите...
.
Повремените лучше,
Пока в его уверитесь терпеньи.
ИДЕНШТЕЙН.
Я это лишь на опыте узнаю.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Короче: спал я в кресле,
А на шкатулке, около меня,
Лежали свёртки золота, на сумму,
Лишиться вдруг. Какой-то ловкий плут,
Пробравшись незамеченный прислугой,
Успел похитить свёрток в сто червонцев,
Который мне хотелось бы найти.
Что к прежним одолжениям своим
Ещё одно прибавите - полегче,
Хотя не лёгкое - и этим людям,
Довольно нерадивым, как я вижу,
УЛЬРИХ.
Охотно - и сейчас же.
(Иденштейну. )
Ну, идёмте!
.
Но спех такой успеха не сулит.
УЛЬРИХ.
На месте стоя, ничего не сыщешь.
Разскажете дорогой...
.
Но...
УЛЬРИХ (Иденштейну).
Сначала
ФРИЦ.
Когда
Барон позволит - я вам укажу.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Ступайте все и старого осла
ФРИЦ.
Марш!
УЛЬРИХ (Иденштейну).
Идём, оракул: объясняй загадку.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Отважный этот юноша прекрасен,
Как Геркулес до подвигов своих.
Его чело в спокойные минуты
ам задумчиво, пока
Не вспыхнут очи, встретив чуждый взор.
Хотел бы я его к себе приблизить:
Такие люди нужны мне. Наследства
Не из таких, которые готовы
Без боя уступить, но таковы
И те, которые возстанут скоро
Между моей добычею и мной.
В минуту прихоти безумной скрылся,
Судьбе предоставляя отстоять
Права свои; отец же, за которым
Я гнался, как ищейка за добычей
Всё избегал до-этих-пор погони;
Но вот теперь он у меня в руках.
Да, это он! Мне это подтверждают
И речи необдуманные тех,
Моих разспросов. Да, его наружность,
Таинственный приезд и обращенье
И всё, что о жене его я слышал
От управителя, о благородной,
А, главное, враждебность нашей встречи,
Подобной встрече змей и львов, когда
Инстинкт их заставляет отступать,
Поняв, что ров их выростил врагами,
Всё, всё мою догадку подтверждает.
Когда не увеличится разлив
(А убыль вод погода предвещает),
Из Франкфурта чрез несколько часов
Его в тюрьму. Там звание своё
Он может объявить - и не беда,
Когда не тем окажется он после.,
Кем я его считаю. Эта кража
Самой потери. Он бедняк - и тем
Уж подозрителен; он неизвестен -
А потому и беззащитен... Правда,
Что доказательств нет его вины;
Когда б он мне преградой не служил,
Я-б на венгерца прежде указал.
В нём что-то есть, что мне не полюбилось;
К тому же он один ко мне входил,
Входит ГАБОР.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Ну, как вы поживаете, любезный?
ГАБОР.
Где удалось хоть как-нибудь под вечер
Поужинать и выспаться. А вы?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Я сном богаче - деньгами жь беднее.
ГАБОР.
Я слышал о пропаже, но для вас
Она ничтожна.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Будь потеря ваша,
ГАБОР.
Об этом
Судить я не могу: так много разом
Я в жизни не имел. Но я искал вас.
Посланцы ваши все назад вернулись:
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Вы?
ГАБОР.
Я вышел на разсвете, чтоб следить
За убылью воды, желая путь свой
Он преграждённым снова оказался
Равно как мне, так и посланцам вашим.
Увидев безнадежность положенья,
Я дозволения потока жду.
.
Пускай бы негодяи в нём погибли!
Но почему они не попытались,
Как я велел?
ГАБОР.
Когда бы разступиться
Во время оно повелел пучине,
И Одер вас послушался-б - быть-может,
Они бы попытались.
.
Негодяи!
Они ещё поплатятся за это!
Я должен сам распорядиться
(Уходит.)
ГАБОР
Вот он,
Наш своевольный, доблестный барон,
Старинных рыцарей потомок жалкий!
Вчера, когда захлёбывался он,
Он был готов отдать свои владенья
И даже родословную свою
За воздуха глоток один; теперь же
Свой гнев он изливает на несчастных
Он прав отчасти - и довольно странно,
Что жизнью дорожат они, коль скоро
Подобные барону люди могут
Заставить ею рисковать. О, жизнь!
(Уходит.)
СЦЕНА II.
Комната Вернера в замке.
Входят и УЛЬРИХ.
ЖОЗЕФИНА.
Дай наглядеться на тебя, мой Ульрих!
Возможно-ль это... после стольких лет!
.
Родная!
ЖОЗЕФИНА.
Да, сбылись мечты мои!
Ты лучше, чем мечтать я
Приими Ты матери благодаренья
И слёзы радости её! Ведь это
Всё дело рук Твоих - и в этот миг
Является он нам не только сыном,
УЛЬРИХ.
Коль это так
И может ждать меня такая радость -
Она удвоит счастие моё
Но этот долг - не долг любви: всегда
Я вас любил, и не моя вина,
Что я так долго медлил.
ЖОЗЕФИНА.
Но не хочу теперь о горе думать
И даже сомневаюсь в том - могла ли
Когда-нибудь испытывать его,
Так быстро все следы его изгладил
О, сын мой!
Входит ВЕРНЕР.
ВЕРНЕР.
ЖОЗЕФИНА.
Нет! нет! Вглядись в него: кого ты видишь?
ВЕРНЕР.
Я вижу юношу - и в первый раз...
(преклоняя колено).
Через двенадцать долгих лет, отец мой!
ВЕРНЕР.
О, Боже мой!
.
С ним обморок!
ВЕРНЕР.
Нет! нет!
Теперь мне лучше. Ульрих!
УЛЬРИХ.
Мой отец!
Граф Зигендорф!
ВЕРНЕР.
Услышать это имя.
УЛЬРИХ.
Что-жь тогда?
ВЕРНЕР.
Довольно - я здесь Вернером зовусь!
Приди, мой сын, в мои объятья снова!
Скажи мне, Жозефина, неужели
Отцовская любовь так ослепляет?
Средь сотни тысяч юношей прекрасных,
То и тогда, мне кажется, его
Моя душа за сына бы признала.
УЛЬРИХ.
ВЕРНЕР.
Душа моя пережила так много
Невзгод и горя, что на первый взгляд
Я в людях вижу лишь одно дурное.
.
Мне с большей нежностью служила память.
Я помнил всё - и в горделивом замке,
В палатах княжеских, среди богатства,
Которым окружен был ваш отец,
Свой взор к горам Богемским направлял
И плакал, видя, что промчался снова
Над нами день, а этих гор громады
Стоят по-прежнему межь нами. Ныньче
ВЕРНЕР.
Кто знает!
Ты слышал ли, что умер мой отец?
УЛЬРИХ.
Он был и свеж, и бодр, как старый дуб,
Хотя подгнивший, но стоящий бодро
Среди борьбы стихийной, между-тем
Как гибнут вкруг деревья молодые.
ВЕРНЕР.
Зачем его покинул ты?
ЖОЗЕФИНА.
Как можешь
ВЕРНЕР.
Да, он искал родителей своих
И вот - нашел; но как нашел, о Боже!
УЛЬРИХ.
Свои права должны мы предъявить
Иль лучше - ваши; я свои охотно
Все отстраняю, разве только дед мой
Распорядился так своим богатством,
Потребовать своё.
ВЕРНЕР.
О Штраленгейме
Ты слышал ли?
.
Я спас его вчера.
Теперь он в этом замке.
ВЕРНЕР.
Сын, ты спас
УЛЬРИХ.
Я вас не понимаю. Объясните -
Что этот Штраленгейм для нас?
ВЕРНЕР.
Он тот, который нас лишить желает
Наследия отца: родня наш дальний
И злейший враг.
УЛЬРИХ.
Теперь впервые. Правда, ваш отец
Упоминал о родственнике дальнем,
Который мог наследовать ему,
Когда-б наш род угас; но он при мне
Но что же в том? Права его ничтожны
Пред нашими.
ВЕРНЕР.
В Богемии; но здесь
Которых избежать мне помогла
Не снисходительность его, а счастье.
УЛЬРИХ.
Он лично знает вас?
.
Нет, по вчера
Он выказал невольно подозренье -
И мнимою свободою своей
Я лишь его сомнениям обязан.
.
Вы, кажется, к нему несправедливы,
(Простите мне такое выраженье)
И не таков барон, каким заране
Хотите вы считать его. Но, впрочем,
Я спас его - и он мне доверяет.
К тому-жь он был ограблен и - больной -
Сам розыскать но мог бы негодяя.
Тогда помочь ему я обещался
Сокровище своё нашел здесь - вас,
Родители мои.
ВЕРНЕР.
Кто научил
Как "негодяй"?
УЛЬРИХ.
Какое же другое
Пригоднее для вора?
.
Кто, скажи мне,
Внушил тебе, что можно существо,
Которое не знаешь, покрывать
Таким позором?
.
Собственное чувство
Меня учило называть злодеев
По их поступкам.
ВЕРНЕР.
Давно желанный и в злосчастный час
Отысканный ребёнок, что возможно
Родному сыну оскорблять отца?
УЛЬРИХ.
С людьми такими общого имеет?
ВЕРНЕР.
Тот негодяй - отец твой.
ЖОЗЕФИНА.
Не верь... быть может...
(Голос изменяет ему.)
УЛЬРИХ.
И в таком поступке
ВЕРНЕР.
Прежде, чем отца
Ты презирать осмелишься, съумей
Его дела понять и оценить.
И в жизни новичек: так где-жь тебе
Могущество страстей людских измерить
И бедности соблазны. Подожди -
Они нас ждать себя не заставляют:
Когда твои надежды все поблёкнут
Как и мои, когда тоска и стыд
Вассалами твоими станут, голод
И нищета - застольными друзьями,
Возстань и суд свой правый сотвори!
И вот когда подобный день настанет
И пред собой вдруг спящую спокойно
Увидишь ты ту самую змею,
Вокруг всего, что дорого тебе,
Путь к счастью преграждая... Словом, если
Тот человек, который жил доселе
Лишь для того, чтобы лишить тебя
Перед тобой очутится уснувшим,
Причём случайность будет лишь одна
Проводником твоим, а ночь - плащём,
И нож в руке твоей искриться будет,
Тяжелым сном, подобьем смерти грозной,
А с ним и он, твой злейший враг - тогда
Благодари Творца, когда, как л,
Ты ограничишься ничтожной кражей
УЛЬРИХ.
Но...
ВЕРНЕР.
Молчи и слушай!
Невыносим; едва я смею слушать
И свой, когда ещё людской он голос.
Поверь мне: ты не знаешь Штраленгейма,
Как знаю я. Он низок и коварен.
В полнейшей безопасности своей;
Но знай, что избежать никто не может
Коварства и отчаянья ударов.
Так Штраленгейм, мой злейший враг, сегодня,
Под роковым ножом моим лежал.
Лишь вздох один, малейшее движенье -
И он, а с ним и страх мой безотчётный,
С лица земли исчезли бы на век.
Сиял над ним; но я остановился -
И вот я вновь в его руках суровых,
А может-быть и ты со мною. Да,
Кто может поручиться, что тебя
Завлёк тебя, чтоб вместе с нами в мрак
Одной тюрьмы повергнуть.
УЛЬРИХ.
Продолжайте.
.
Он всюду нас преследовал и гнал,
Как ни меняли место мы и званье:
Так почему-жь не знать ему тебя.
Он ставил мне преграды и мой путь
С презреньем оттолкнул бы я - теперь же,
Отбросив их, лишь ядом наполняю.
Ужель терпеть ты будешь в состояньи?
О, сын мой! обстоятельства бывают -
Бывают искушения такия,
Что их природа побороть не в силах.
УЛЬРИХ.
(взглянув на Вернера и потом на Жозефину).
ВЕРНЕР.
Я так и думал: ныне
Одна лишь мать осталась у тебя,
А я лишен и сына, и отца -
(Уходит поспешно.)
УЛЬРИХ (следуя за ним).
Остановитесь!
.
Оставь его, пока не стихло в нём
Волненье страсти. Если-б можно было
Ему помочь, ужели я сама
За ним бы не пошла?
.
Хоть неохотно.
Но повинуюсь нам: поступком первым
Не будет ослушанье.
ЖОЗЕФИНА.
Но осуждай отца за эти речи,
А верь лишь той, которая так много
И за него и вместе с ним страдала,
Что такова души его поверхность,
УЛЬРИХ.
Так это - убеждения отца
И мать моя не разделяет их?
ЖОЗЕФИНА.
Года невзгод - увы - всему причиной!
УЛЬРИХ.
Прошу вас, объясните мне подробно
Права и притязанья Штраленгейма,
И от опасности избавить вас.
Я вас спасу, клянусь! Зачем сюда
Я раньше не пришел!
ЖОЗЕФИНА.
Случилось так!
Входят ГАБОР, ИДЕНШТЕЙН и слуги.
ГАБОР (
Я вас искал, товарищ!
Так вот моя награда!
УЛЬРИХ.
Что случилось?
ГАБОР.
(Иденштейну.)
Когда-б не глупость ваша и не старость...
ИДЕНШТЕЙН.
Прочь, негодяй! Спасите! помогите!
ГАБОР.
Вас задушить, чтоб тем спасти от петли.
ИДЕНШТЕЙН.
Спасибо за отсрочку, но другие
В ней более нуждаются, чем я.
.
Но объясните толком.
ГАБОР.
Вот в чём дело:
Барона обокрали - и меня
Вот этот господин почтенный вздумал
Ещё не знал меня.
ИДЕНШТЕЙН.
Ужель знакомых
Я должен обвинять? Пойми, любезный,
ГАБОР.
Ты скоро познакомишься и с лучшим -
Для смертного последним - с червяками.
Собака!
(Хватает Иденштейна.)
(останавливая его).
Без насилия, Габор!
Он стар и безоружен... Успокойтесь!
ГАБОР.
Вы правы: глупо оскорбляться тем,
Он этим делает вам честь.
УЛЬРИХ (Иденштейну.)
Ну что?
ИДЕНШТЕЙН.
Спасите!
УЛЬРИХ.
Я ужь спас.
.
Когда его убьёте, я тогда
Согласен буду с вами.
ГАБОР.
Я спокоен:
Живи!
.
Ты сам не будешь долго жить,
Когда у нас ещё есть суд и судьи.
Барон разсудит.
ГАБОР.
Ваше обвиненье
ИДЕНШТЕЙН.
А будто нет?
ГАБОР.
Так в следующий раз пускай потонет:
Я не спасу его, чтобы в награду
Входит ШТРАЛЕНГЕЙМ.
ГАБОР.
Я здесь, барон!
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
ГАБОР.
Я, вероятно, нужен вам?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Зачем?
ГАБОР.
Вы это лучше знаете, когда
Вот дело в чём: я обвиняюсь этим,
Стоящим здесь пред вами, господином
В том, будто я ограбил вас. Скажите,
Чье обвиненье: ваше иль его?
.
Я никого не обвиняю.
ГАБОР.
Значит,
Меня вы почитаете невинным?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Кого подозревать - я сам не знаю.
ГАБОР.
Но тех, кого подозревать нельзя,
Вы знать должны. Я оскорблён, унижен
Наёмником презренным - и у вас
Их долг: когда его хотят исполнить,
Пусть межь собой поищут вора. Словом,
Когда меня угодно обвинить,
Пусть равный обвиняет. Я вам равен.
.
Вы равны мне?
ГАБОР.
Кто знает - может выше.
Ни доказательств, ни намёков ваших
Не нужно. Зная, что для вас я сделал
Будь в деньгах дело - требовать награды,
Ея не похищая. Если б даже
Я был такой злодей, каким меня
Угодно вам считать, то и тогда
Позволить вам преследовать меня,
Не занятнав свой горб. Прошу у вас
Защиты от наветов ваших слуг;
Опроверженье я хочу услышать
Имеет ваше одобренье. в этом
Нельзя вам незнакомцу отказать,
Который большого от вас не просит,
А но желал и этого просить.
.
Быть-может, вы невинны.
ГАБОР.
Сомневаться
Лишь может негодяй.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
ГАБОР.
Ужель дыханье слуг и господина
Меня оледенить способно?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Ульрих,
Вы знаете его?
ГАБОР.
Мы вас нашли -
И жаль, что не оставили в реке.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
ГАБОР.
Я ужь заслужил его;
Но, может, от других бы получил
Гораздо больше, вас в реке оставив.
ШТРАЛЕНГЕЙМ (
Он вам известен?
ГАБОР.
Столько-жь, сколько вам,
Когда ручаться за меня не хочет.
УЛЬРИХ.
За вашу честь, насколько я вас знаю.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
И этого довольно для меня.
ГАБОР (с иронией).
Но чем же убедительней моих
Его слова?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Я не сказал, что в вашей
ГАБОР.
Опять! И так - виновен я иль нет?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Отсыпьте от меня: вы слишком дерзки!
Не я виной, что всё вас обвиняет
Я по желаю доказать.
ГАБОР.
Проклятье!
Всё это недостойные увёртки!
Вы знаете, что подозренье ваше -
Ваш взгляд - слова, а хмурое чело -
Ваш приговор. Могущество своё
Вы надо мной хотите показать,
Но берегитесь; вам ведь неизвестно,
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Как!
Ты угрожаешь?
ГАБОР.
Обвиненье ваше
В безчестном деле вами обвинён,
А вас я сам остерегаю прямо.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Я, без сомненья, ваш должник - и сами
ГАБОР.
Не золотом.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Так дерзостью безцельной.
(Иденштейну.)
Пускай идёт своой дорогой. Ульрих,
Прощайте!
(Уходит Иденштейном и слугами.)
ГАБОР.
Я иду за ним.
.
Ни шагу.
ГАБОР.
Кто запретит мне?
УЛЬРИХ.
Собственный разсудок.
ГАБОР.
УЛЬРИХ.
Мы все должны
Терпеть надменность высших, а они
Противиться не могут сатане,
Ужели вы, съумевшие отважно
Возставшия стихии побеждать
И то, что в злобе этого червя
Ничтожного могло бы погубить,
Не можете снести?
ГАБОР.
Ужель терпеть,
Чтоб вором называли? Ужь пускай бы
Разбойником лесным - куда ни шло:
И спящого!
УЛЬРИХ.
Так, значит, вы невинны?
ГАБОР.
Что слышу я? и вы?
.
Я предложил
Простой вопрос.
ГАБОР.
Когда-б судья спросил,
Я отвечал бы: "да, невинен!" вам же
(Обнажает меч.)
УЛЬРИХ (тоже обнажая меч).
Я очень рад.
.
Сюда!
Скорее помогите! здесь убийство!
(С воплем убегает.)
(Габор и Ульрих сражаются. Габор обезоружен).
ШТРАЛЕНГЕЙМ, ЖОЗЕФИНА, ИДЕНШТЕЙН и свита.
ЖОЗЕФИНА.
Он невредим! О, Боже милосердый!
.
Кто невредим?
ЖОЗЕФИНА.
Мой...
УЛЬРИХ.
Оба невредимы.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Но кто-жь виновник?
УЛЬРИХ.
Но так-как бой последствий не имел
Дурных для нас обоих, то, конечно,
Вы можете при этом не смущаться.
Габор, возьмите меч свой и вперёд
ГАБОР.
Я меньше благодарен вам за жизнь,
Чем за совет.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Пора ужь положить
ГАБОР (поднимая меч).
Да оне
Окончены. Вы поразили, Ульрих,
Меня недобрым млением своим
Я в сердце увидал своём, чем в вашем
Такия мысли. Я снести бы мог
Нелепые наветы дворянина:
С землёй, он унаследовал от предков
И эту часть наследья своего
Конечно сохранит гораздо дольше,
Чем земли родовые. Я, быть-может,
И поквитаюсь с ним; вы-жь - победили.
Когда я видел, как вы побеждали
Опасности сильней моих ударов,
Когда-нибудь мы свидимся, быть-может,
Но лишь друзьями.
(
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Я не в силах дольше
Переносить. Такое оскорбленье -
Совместно с прежними, а может-быть
Немногое, чем я ему обязан
За много восхваляемую помощь,
Им поданную мне, когда меня
Спасали вы. Он вас не ранил, Ульрих?
.
Не оцарапал даже.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Иденштейн,
Я отменяю прежнее решенье:
Как только Одер снова в берега
Свои войдёт и потечёт спокойно -
Препроводить его не медля в Франкфурт.
ИДЕНШТЕЙН.
И он отнюдь владеет им не дурно.
Бой - ремесло его, а я не воин.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Те двадцать слуг, которые, как тень,
И дюжину молодчиков таких,
Как он, схватить. Идите!
УЛЬРИХ.
Но, барон!
Чтоб был сейчас исполнен мой приказ!
ИДЕНШТЕЙН.
Ну, делать нечего! За мною, слуги!
Как предводитель, я в тылу останусь
"Да не рискует мудрый полководец
Своею жизнью драгоценной: всё
Зависит от нея." Регламент этот
Я одобряю.
(Уходит со слугами.)
.
Подойдите, Ульрих.
Зачем здесь эта женщина? Ах! да...
Я узнаю: она - жена того,
Кто Вернером себя здесь называет.
.
Но так зовут его.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Как? в самом деле?
(Жозефине.)
ЖОЗЕФИНА.
Но кто же ищет мужа моего?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Пока - никто.
(
Но я хотел бы с вами
Наедине поговорить.
УЛЬРИХ.
Пойдёмте.
.
Нет, я уйду: вы, как позднейший гость,
Хозяин здесь.
(Тихо Ульриху.)
Остерегись, мой Ульрих,
Одно лишь необдуманное слово.
УЛЬРИХ.
Не бойтесь.
(Жозефина уходит.)
.
Я могу - надеюсь, Ульрих -
Вам ввериться. Вы жизнь мою спасли,
А действие такое порождает
Доверье безграничное.
.
Скажите,
В чём дело?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Ряд таинственных событий,
Вам объяснять теперь не время, сделал,
Что этот человек мне - враг, и даже -
Опасный враг.
УЛЬРИХ.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Нет, этот Вернер.
УЛЬРИХ.
Возможно-ль! Он, из бедняков беднейший,
Что может сделать он?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Он? Всё равно,
Когда он тот, кем я его считаю
То надо задержать его сейчас.
УЛЬРИХ.
Но я-то тут при чём?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Людей за стражей в Франкфурт к коменданту,
На что от Бранденбургского курфирста
Имею полномочие. К несчастью
Разлив проклятый, может-быть, надолго
УЛЬРИХ.
Вода ужь убывает.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Вот это хорошо.
.
Но как меня
Касаться это может?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Человек,
Не может равнодушным быть к тому,
Что жизни им спасённой мне дороже.
Прошу вас, не спускайте глаз с него.
Он избегать старается меня,
За ним, как вы следили бы за вепрем,
Готовым в вас вонзить свои клыки.
Как хищный вепрь и он погибнуть должен.
УЛЬРИХ.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Затем-что он стоит
Межь мною и громаднейшим наследством.
Надеюсь, что владения мои
УЛЬРИХ.
Надеюсь!
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Это лучшее владенье
Что лишь слегка могли огонь и меч
Его коснуться - и теперь, в сравненьи
С другими раззорёнными землями,
Оно двойную цену получает.
.
Да. это так.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Когда бы вы его
Увидели - вы то же бы сказали;
УЛЬРИХ.
Я принимаю ваше предсказанье.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
И вы тогда, потребуйте награды,
И вами мне оказанной услуги.
УЛЬРИХ.
И этот незнакомец изнурённый,
Несчастный, одинокий не пускает
(В сторону.)
Как сатану - Адам.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
К несчастью - да.
.
Но по какому праву?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Он нрава не имеет. Расточитель,
Отцом своим наследия лишенный,
Отчасти и поступками своими,
А главное неравною женитьбой
И тем, что жил весь век среда жидов
И торгашей.
.
Так он женат?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
О, вы бы
Такую мать иметь не захотели!
УЛЬРИХ.
А разве не жена ему она?
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Он ей такой-же муж, как вам отец.
И с Вернером с-тех-пор живёт она
Любовью и лишеньями.
УЛЬРИХ.
Скажите -
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Есть у них иль был
Побочный сын, который взят был дедом
(Всегда бывает старость сумасбродна),
Остывшую в пути к сырой могиле.
Но мальчик мне не страшен: он бежал,
Куда - никто не знает, и хотя бы
Явился он - вредить он мне не может.
УЛЬРИХ.
Над вашим страхом.
Ужель бедняк, который уж почти
У вас в руках, и сын его побочный
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Когда всего добиться мы желаем -
Увы, всего страшиться мы должны!
УЛЬРИХ.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Проникли вы в тайник души моей.
И так - на вас могу я положиться?
УЛЬРИХ.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Не поддавайтесь только состраданью,
При виде жалкой внешности его:
Он негодяй и точно так же мог бы
Которого сильней подозревают,
И за него ручается лишь то,
Что он живёт в покое отдалённом,
Откуда хода нет ко мне. Притом
Что на такой поступок не могу
Его считать способным. Старый воин,
Он храбр, хоть безразсуден.
УЛЬРИХ.
Как нам, барон, по опыту известно,
Не будет грабить, не убивши прежде,
Что делает наследником его -
Не вором. Мертвецы терять не могут,
Ограбить их нельзя: добыча их
Лишь дар - не более.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
Оставьте шутки!
Что вы за ним следите и, при первой
Попытке к бегству, мне дадите знать?
УЛЬРИХ.
Могу уверить вас, что сами вы
Как буду я следить.
ШТРАЛЕНГЕЙМ.
За это мною
Вы можете вполне располагать.
.
И таково намеренье моё.
(Уходят.)