| Автор: | Байрон Д. Г., год: 1815 |
| Категория: | Трагедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Вернер или Наследство. Действие четвертое. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
СЦЕНА I.
Готическая зала в замке Зигендорф, близь Праги.
Входят ЭРИК и ГЕНРИХ.
ЭРИК.
Дни лучшие настали наконец -
И кот давно-желанные явились
И торжества, и новые владельцы.
ГЕНРИХ.
Конечно, блеск и новые владельцы
Милы для тех, кто любит новизну,
Хотя-б её могила нам дарила.
Но что касается гостеприимства,
То им не менее других вельмож
Граф Зигендорф покойный отличался.
ЭРИК.
Питей и яств мы вдоволь получали,
За-то забав и шумного веселья,
Без коих яства пира не украсят,
Имели мы в обрез.
.
Покойный граф
Пиров шумливых, правда, не любил,
Но этот любит ли?
ЭРИК.
Его все любят
За доброту и щедрость.
ГЕНРИХ.
Только год
Минул, как он вступил в свои владенья.
А первый год владения всегда
Похож на первый месяц новобрачных.
Впоследствии, конечно, он покажет
Свой настоящий нрав и образ мыслей.
ЭРИК.
Дай Бог, чтоб он всегда таким остался!
Вот сын его - так настоящий рыцарь.
Как жаль, что нет войны у нас теперь!
ГЕНРИХ.
А почему?
ЭРИК.
Взгляни лишь на него
Попристальней - и сам на то ответишь.
.
Он юн, красив и силен, как тигрёнок
ЭРИК.
Подобное сравненье неприлично
В устах вассала.
ГЕНРИХ.
Но, быть-может, верно.
ЭРИК.
Я повторяю: жаль, что нет войны!
Кто может с графом Ульрихом сравниться
И во дворце, где, гордостью своей
Не оскорбляя, он внушает трепет,
И на охоте рыцарской, в мгновенье,
Когда с копьём за вепрем он несётся,
Который, путь сквозь чащу пролагая,
Клыками вверх взметает рой собак?
Кто так конём искусно управляет,
Кто носит меч свой тяжкий так легко,
И чьё перо колеблется так гордо?
ГЕНРИХ.
Ничьё, конечно. Впрочем, не смущайся:
Когда война не скоро вспыхнет вновь,
Когда не делал этого и прежде.
ЭРИК.
Что хочешь ты сказать?
ГЕНРИХ.
Да ты и сам
Не можешь отвергать, что в свите графа,
В которой мало здешних уроженцев,
Такие есть ребята...
ЭРИК.
Ну, какие-жь?
ГЕНРИХ.
Каких тобой столь чтимая война
Живыми оставляет. Худших деток
Она балует, как иная мать.
ЭРИК.
Вот вздор какой! Всё храбрые ребята,
Каких любил граф Тилли.
ГЕНРИХ.
Но его
Любил ли кто - спроси-ка в Магдебурге,
И Валленштейна - кто его любил?
Они теперь...
ЭРИК.
Не нам решать, что ждёт их там за гробом.
ГЕНРИХ.
Пусть дали-б нам они хотя немного
Покоя своего; а то средь мира
Страна кишит Бог-весть каким народом.
Являясь только ночью, эти люди
С разсветом исчезают, оставляя
Страну опустошенною не меньше,
А может-быть и больше, чем войной.
ЭРИК.
ГЕНРИХ.
Он? Он мог бы
Препятствовать Когда войну он любит,
Зачем нейдёт войной на мародёров?
ЭРИК.
ГЕНРИХ.
Слуга покорный!
С такой-же я охотой льва спросил-бы,
Зачем не пьёт он молока.
ЭРИК.
ГЕНРИХ.
Ах, черт возьми! Но ты не разболтаешь?
ЭРИК.
Ты побледнел?
ГЕНРИХ.
Не разболтай.
ЭРИК.
Не бойся - промолчу,
Не проболтаюсь.
ГЕНРИХ.
Я говорил без умысла, шутя.
К тому-жь, граф Ульрик скоро в брак вступает
С прелестной баронессой Штраленгейм.
Она смягчит, конечно, ту суровость,
Всем людям придала, и больше всех,
Конечно, тем, которые родились
Во время этих смут и, так-сказать,
Росли у душегубства на коленях
И так - смотри: ни слова никому!
Входят Ульрих и Рудольф.
.
Моё почтенье, граф!
УЛЬРИХ.
Здорово, Генрих!
Ну, Эрик, всё-ль готово для охоты?
ЭРИК.
И, кажется, прекрасный будет день.
Угодно-ль вам, чтоб свиту я позвал?
Какую лошадь оседлать велите?
УЛЬРИХ.
ЭРИК.
Я боюсь,
Что он не отдохнул от прошлой травли.
В тот день была удачная охота:
Вы четырёх своей рукой свалили.
.
Ты прав, любезный Эрик: я забыл.
И так поеду я на старом Жижке:
Ужь десять дней не ездил я на нём.
ЭРИК.
Сию минуту будет он оседлан.
УЛЬРИХ.
Всё это знает мой шталмейстер Вейльбург.
(Эрик уходит.)
УЛЬРИХ.
РУДОЛЬФ.
Любезный граф!
УЛЬРИХ.
Дурные вести...
УЛЬРИХ (Генриху).
Ты здесь зачем?
ГЕНРИХ.
УЛЬРИХ.
Иди - привет мой передай отцу.
Спроси - не хочет ли меня он видеть,
Пока я не уехал на охоту.
(
УЛЬРИХ.
Рудольф, друзья имели неудачу
На рубеже Франконии, и слышно,
Что будет подкреплён ещё отряд,
Я должен ехать к ним.
РУДОЛЬФ.
Не лучше-ль будет
Известий достоверных подождать?
.
Я так и сделаю - и, признаюсь,
Что более некстати, чем теперь,
Всё это не могло случиться.
РУДОЛЬФ.
Отъезд ваш трудно будет объяснить
УЛЬРИХ.
Конечно, но предлогом мне послужит
Устройство дел в имениях силезских.
Ты отделись с той сотней человек,
Которыми командует наш Вольф.
Держитесь леса. Ты дорогу знаешь?
РУДОЛЬФ.
УЛЬРИХ.
Об этом умолчим
Пока того же не свершим вторично.
(Подавая записку.)
И передай, что слабую поддержку
Я посылаю с Вольфом и тобой,
Чтоб возвестить мой собственный приезд,
Хотя мне это крайне неудобно.
Пока не стих последний отголосок
Всех этих глупых свадебных торжеств.
РУДОЛЬФ.
Я полагал, вы любите невесту?
.
Люблю, конечно, по влачить не стану
Я молодость свою и годы славы,
Столь пылкие и краткие для нас,
У чудных ног красавицы-девицы,
Да, я её люблю на сколько надо
Нас любящую женщину любить:
И искренно, и нежно, и всецело.,
РУДОЛЬФ.
УЛЬРИХ.
Думаю, что так -
По-крайней-мере, никого другого
Я не люблю. Но мне теперь по время
Нас ждут великия дела. Спеши же,
Спеши, Рудольф!
РУДОЛЬФ.
Вернувшись, баронессу
УЛЬРИХ.
Быть-может - да: отец того желает,
И план его - как кажется - не дурен.
Союз межь мной и отпрыском последним
Конечно нам прошедшее поможет
И будущность упрочит может-быть.
РУДОЛЬФ.
И так - прощайте.
.
Нет, ты лучше здесь
Останься с нами до начала травли,
А том отстань - и то, что я сказал,
Исполни.
.
Хорошо. Но чтоб вернуться
К предмету разговора, я скажу,
Что граф великодушно поступил,
Пославши в Кёнигсберг за сиротой
УЛЬРИХ.
О, да! тем больше, что межь ними прежде
Приязни было мало.
РУДОЛЬФ.
Не правда ли - от лихорадки умер?
УЛЬРИХ.
Не знаю.
РУДОЛЬФ.
Окружена какой-то странной тайной,
И даже место, где скончался он,
Едва известно.
УЛЬРИХ.
В глухом местечке, где-то на границе
Саксонской иль Силезской.
РУДОЛЬФ.
Не осталось
УЛЬРИХ.
Но знаю, право: я не духовник
И не приказный.
РУДОЛЬФ.
Входит ИДА ШТРАЛЕНГЕЙМ.
УЛЬРИХ.
Ты встала рано, милая кузина.
ИДА.
Не помешала, Ульрих. Но, мой малый,
Зачем меня кузиной ты зовёшь?
УЛЬРИХ (улыбаясь).
ИДА.
Ты прав, мой милый; но мне это имя
Не нравится. Мне кажется оно
Таким холодным: точно ценишь ты
Лишь кровь родную.
(вздрогнув).
Кровь!
ИДА.
Зачем же кровь
От щёк твоих отхлынула мгновенно?
.
Я разве побледнел?
ИДА.
О, да, мой милый!
Но вот она опять потоком быстрым
Достигла лба.
(оправясь).
Присутствие твоё
Её прогнало к сердцу моему,
В котором ты одна царишь, кузина!
ИДА.
УЛЬРИХ.
Пожалуй, я скажу - сестра.
ИДА.
Но это имя хуже. Нет, уж лучше-б
Родства меж нами не было!
(мрачно).
Да, лучше-б!
ИДА.
О, Боже мой! Что ты сказал, мой Ульрих?
УЛЬРИХ.
ИДА.
Мои слова не так звучали, милый:
Не знала я сама, что говорила.
Я для тебя быть рада чем угодно -
Сестрой, кузиной - лишь бы чем-нибудь.
.
Ты будешь всем.
ИДА.
А ты уж и теперь
Всё для меня - и я согласна ждать.
УЛЬРИХ.
ИДА.
Да, ты Идой,
Своею Идой называй меня!
Я не хочу быть более ни чьею;
Да у меня и близких нет с-тех-пор,
УЛЬРИХ.
Но у тебя остались
И я, и мой отец.
ИДА.
Когда-б отец мой
Лишь этого, мой ненаглядный Ульрих,
Для полноты его недостаёт.
УЛЬРИХ.
Как? в самом деле?
ИДА.
Все храбрые должны любить друг друга.
Он в обращеньи был немного сух
И горд по праву сана и рожденья;
Но под суровой внешностью таилось...
И мог везде сопутствовать ему,
Конечно б он не умер одиноким,
Без помощи, без любящей души,
Которая могла бы усладить
УЛЬРИХ.
Кто мог сказать тебе о том?
ИДА.
О чём?
УЛЬРИХ.
ИДА.
Всеобщая молва, а также то,
Что ни один из слуг не возвратился.
Недуг, должно-быть, был ужасен, если
Не пощадил он ни кого из них.
.
Но умереть не мог он одиноким,
Когда при нём была его прислуга.
ИДА.
Увы! к чему наёмника услуги
У смертного одра, когда глаза
Он, говорят, от лихорадки умер.
УЛЬРИХ.
Как, говорят? Так было в самом деле.
ИДА.
Порой не то мне видится во сне.
.
Но сны всегда обманчивы бывают.
ИДА.
Я, как тебя, его нередко вижу.
УЛЬРИХ.
Но где?
ИДА.
Он предо мной лежит окровавленный,
А близ него с ножом стоит убийца.
УЛЬРИХ.
Но ты лица его не видишь?
ИДА.
О, Боже мой! Ужель его ты видишь?
УЛЬРИХ.
К чему такой вопрос?
ИДА.
Ты смотришь так,
УЛЬРИХ.
Всё это лишь ребячество одно -
И стыдно мне, что слабостью твоею
Я заразился. Чувства все твои
И потому взволнован я. Оставь
Дитя...
ИДА.
Дитя! Но мне пятнадцать лет!
(Слышен звук рога.)
.
Чу! слышите - трубят!
ИДА.
К чему, скажите,
Вы вздумали об этом объявлять?
Ужель без вас он сам бы не услышал?
.
Простите, баронесса.
ИДА.
Нет, сначала
Вы заслужить должны своё прощенье,
Мне помогая графа упросить
РУДОЛЬФ.
Баронесса,
Для этого вам помощь не нужна.
УЛЬРИХ.
ИДА.
Ты должен.
УЛЬРИХ.
Я должен?
ИДА.
Да, мой милый; если-жь - нет,
Не откажи: ведь день такой ненастный,
А ты, я вижу, нездоров.
УЛЬРИХ.
Ты шутишь?
ИДА.
РУДОЛЬФ.
Граф,
Вы, в самом деле, в эти полчаса
Переменились так, как не менялись
УЛЬРИХ.
Мне чистый воздух
Утраченную бодрость возвратит.
Он нужен мне, как вольной в небе птице;
Не может пищи дать моей душе.
Питомец гор и их лесов дремучих,
Свободно я дышу лишь там, и любо
Мне то, что любо царственным орлам.
ИДА.
УЛЬРИХ.
Удачной ловли пожелай мне, Ида -
И шесть голов кабаньих в благодарность
Я, как трофей, сложу к твоим ногам.
ИДА.
Я не пущу тебя! Пойдём со мною:
Я что-нибудь спою тебе.
УЛЬРИХ.
Едва-ли
ИДА.
Да я и не желаю. Я надеюсь,
Что войн не будет больше и мой Ульрих
Спокойно будет жить в своих владеньях.
Входит (прежний Вернер).
УЛЬРИХ.
Привет мой вам, отец, но, к сожаленью.
Привет короткий. Слышали призыв?
ЗИГЕНДОРФ.
Пусть ждут. Ты забываешь,
Что завтра в Праге торжествуют мир,
А ты охотой можешь так увлечься,
А если и вернёшься, то усталость
Тебе, быть-может, не дозволит стать
В ряды вельмож.
УЛЬРИХ.
Быть представителем обоих нас:
Я не люблю всех этих церемоний.
ЗИГЕНДОРФ.
Не хорошо, когда один лишь ты
ИДА.
И самый благородный по осанке...
ЗИГЕНДОРФ.
Ты правду говоришь, дитя, но только
Для девушки ужь слишком откровенно.
В права свои вступили мы недавно.
Ничьё отсутствие в подобный день
Не может незамеченным остаться,
Тем больше - наше; и к тому же, Небо,
И нам владенья наши возвратило,
Вдвойне имеет право ждать от нас
Благодарений: за страну сначала,
Потом - за-то, что разделять мы можем
УЛЬРИХ (в сторону).
Набожность какая!
(Громко.)
(Слуге.)
Ступай - и свиту тотчас распусти.
(Лудвиг уходит.)
ИДА.
Как для отца легко ты сделал то,
ЗИГЕНДОРФ (улыбаясь).
Ужь не ревнуешь ли его ко мне,
Мятежница? Ты, кажется, желаешь,
Ты скоро управлять им будешь нежной
И прочной властью.
ИДА.
Я хочу теперь
Им управлять.
.
Пока же управляй
Своею арфой: в комнате своей
Графиня ждёт тебя - и сожалеет,
Что музыку ты стала забывать.
ИДА.
А ты придёшь меня послушать, Ульрих?
УЛЬРИХ.
Приду.
ИДА.
Поверь, что арфа прозвучит
С такой-же быстротою - и тогда
Я для тебя сыграю марш. Густава.
УЛЬРИХ.
А отчего-жь не Тилли-старика?
ИДА.
Не музыка звучала бы, а стоны.
Скорее приходи: мать будет рада
Тебя увидеть
(Уходит.)
.
Ульрих, я хотел бы
Наедине с тобой поговорить.
УЛЬРИХ.
Над временем моим всегда вы властны.
Ступай - и что я приказал - исполни:
Пусть Розенберг скорей ответит мне.
РУДОЛЬФ.
Граф Зигендорф, я заграницу еду:
ЗИГЕНДОРФ (вздрагивая).
Куда? к какой границе?
РУДОЛЬФ.
Я еду, граф...
(Тихо Ульриху.)
Куда?
УЛЬРИХ
Скажи, что в Гамбург.
(В сторону.)
Вот это слово всем его разспросам
Конец положит.
.
Граф, я еду в Гамбург.
ЗИГЕНДОРФ (в волненьи).
Нет! нет! Я там не знаю никого
Счастливого пути!
РУДОЛЬФ.
Прощайте, граф!
(Уходит.)
.
Вот этот господин, который вышел,
Один из тех товарищей твоих,
Которых ты остерегаться должен.
УЛЬРИХ.
Принадлежит он по рожденью.
ЗИГЕНДОРФ.
Сын мой,
Тут дело не в рожденьи, а в поступках:
УЛЬРИХ.
Так говорят о каждом. Сам монарх
Не ограждён от силетень камергера
И зубоскальства новых царедворцев,
Неблагодарными.
ЗИГЕНДОРФ.
Скажу прямее:
Об этом человеке говорят,
Которые границу разоряют.
УЛЬРИХ.
И вы молве поверили людской?
ЗИГЕНДОРФ.
УЛЬРИХ.
А мне, отец, сдаётся,
Что вы во всяком случае должны
Не смешивать виновность с обвиненьем.
.
Понятен мне намёк твой; но судьба
Вокруг меня соткала паутину,
В которой я, как муха, бьюсь напрасно.
Остерегися, Ульрих! Сам ты видел,
Их двадцать лет невзгод не погасили
И, может, двадцать тысяч лет в грядущем,
Иль в этой жизни столько-же минут,
Годам подобных, если-б их мерилом
Мгновения безумства и позора
Ни уничтожить, ни загладить. Сын мой,
Поверь отцу! Я своему не верил -
И видишь ты, что сталося со мной!
.
Любимого, счастливого вельможу,
Владельца княжеских земель, я вижу,
Которому равно принадлежит
Подвластных и собратий уваженье.
.
К чему меня счастливым ты зовёшь,
Когда страшусь я за тебя - любимым,
Когда меня не любишь ты, мой сын?
На что же мне любовь других сердец,
УЛЬРИХ.
Кто смел сказать...
ЗИГЕНДОРФ.
Я это вижу сам
В своей груди почувствовать твой меч;
Моё же сердце рану пережило.
УЛЬРИХ.
Вы в заблужденьи! Чувства по природе
И мудрено-ль, когда двенадцать лет
Отца и мать, забытый, я не видел.
ЗИГЕНДОРФ.
А разве я не прожил эти годы
Они природы изменить не могут.
Поговорим о чём-нибудь другом.
Я б убедить хотел тебя, мой сын,
Что эти отпрыски фамилий знатных,
Когда верна всеобщая молва -
Способны привести тебя...
УЛЬРИХ.
Меня
ЗИГЕНДОРФ.
И ты, надеюсь,
Таких не поведёшь. Но чтобы сразу
От юности и гордости соблазнов
Женить тебя на Иде Штраленгейм,
Которую, мне кажется, ты любишь.
УЛЬРИХ.
Я ужь сказал, что приказанье ваше
Соединить меня вы пожелали.
Что-жь может больше сын сказать иль сделать?
ЗИГЕНДОРФ.
Ответив так, ты лишнее сказал.
Ни с юностью твоею не согласно
С безпечностью такою говорить
И действовать в таком серьёзном деле,
Когда от этого зависит счастье
Без ласк любви не будет безмятежен.
Должно-быть ты к чему-нибудь стремишься,
И, мысли все твои поработив,
Какой-то демон овладел тобою -
"люблю
И рад на ней жениться", или: "нет,
Я не люблю - и никакия силы
Меня не могут к этому склонить!"
Так отвечал бы я.
.
Но вы, отец мой,
Женились по любви.
ЗИГЕНДОРФ.
Да, это правда -
Прибежищем в несчастьях.
УЛЬРИХ.
Но несчастий
Не знали-б вы, когда-б не этот брак.
.
Опять противоречишь ты природе!
В твои года кто может мыслить так?
УЛЬРИХ.
Вы сами остеречь меня старались
ЗИГЕНДОРФ.
Юный мой софист,
Скажи - ты любишь иль не любишь Иду?
УЛЬРИХ.
Согласен я по вашему желанью.
ЗИГЕНДОРФ.
Конечно, для тебя оно не важно;
Но для нея - то жизненный вопрос.
Тебя всем сердцем любит и способна
Душевными богатствами своими
Из жизни нашей обыдённой сделать
Волшебный сон, который описать
Таким блаженством, вправе получить
Хотя немного счастия взамену.
Я не хочу, чтоб сердце ей разбил
Тот, у кого нет сердца; не хочу,
Как роза бледная в восточной сказке,
Когда была покинута той птичкой,
Которую считала соловьём.
Она...
.
Дочь вашего врага, отец мой;
Но я женюсь на ней, хотя - признаться -
Подобный брак одобрить не могу.
ЗИГЕНДОРФ.
УЛЬРИХ.
Я сам люблю её - и потому
Хочу обдумать этот шаг.
ЗИГЕНДОРФ.
От веку так любовь не поступала.
УЛЬРИХ.
Так пусть начнёт и, с глаз повязку сбросив,
Вперёд глядит: до-этих-пор любовь
ЗИГЕНДОРФ.
Но ты согласен?
УЛЬРИХ.
Вполне согласен.
.
Так назначь же день.
УЛЬРИХ.
Невесте это надо предоставить,
Как требуют обычай и любезность.
.
Я за неё ручаюсь.
УЛЬРИХ.
Я не стану
Ни за какую женщину ручаться;
Что я решил, я вам тогда отвечу,
Когда ответ её услышу сам.
ЗИГЕНДОРФ.
Но убеждать её - твой долг.
.
Вы сами
Старались брак устроит этот, граф,
Так и должны о том стараться сами.
Чтоб сделать вам угодное, я, впрочем,
Что-жь вам ещё? Вы, граф, мне запретили
Вне этих стен искать мужских забав -
И я повиновался: вы хотели,
Чтоб я в гостиных музыке внимал,
И улыбался милой болтовне,
И в женские глаза смотрел с любовью,
Как-будто это были сонмы звезд,
Спешившия померкнуть до зари
Что-жь может больше сделать человек?
(Уходит.)
ЗИГЕНДОРФ (один).
Любви же - слишком мало. Он даёт
Не то, что должен дать. Судьбы превратность
Мне помешала мой отцовский долг
Как следует исполнить; но я думал,
Затем-что в мыслях я к нему стремился
И влагою подёрнутые очи
Его увидеть жаждали всегда.
И я его увидел - но каким!
Он холоден и сдержан в обращеньи,
Разсеян, тайной окружен, нередко
Куда-то исчезает и сошелся
С товарищами буйными, хотя
Не разделяет. Я не понимаю,
Что может их соединять, хоть вижу,
Что все они толпятся вкруг него,
Как вкруг вождя, с почтеньем преклоняясь;
Да и могу-ль я требовать доверья!
Ужель, отец, проклятие твоё
И моего ребёнка поразило?
Венгерца нет ли здесь, чтоб кровь пролить?
Дух Штраленгейма, грозно возстаёшь,
Чтоб поразить того, кто если нё был
Убийцей сам, тебя сразившим тайно,
То смерти двери для тебя открыл?
Ты был нам враг - я пощадил тебя
(Хотя с твоей кончиною невзгоды
Окончиться могли мои, а с жизнью -
Ожить опять) и лишь похитил деньги!
В руках моих лежишь ты: я не смею
Употребить тебя, не смею бросить.
Таким путём досталось ты, что всем
Ты руки запятнаешь, как и мне.
А также смерть владельца твоего
(Хотя ни я, ни близкие мои
В ней не повинны), сделал я всё то,
Что для родного брата я бы сделал:
Как дочь родную.
Входит СЛУГА.
СЛУГА.
Граф, пришел аббат,
Уходит.)
Входить ПРИОРЬ АЛЬБЕРТ.
ПРИОР.
Мир дому твоему и в нём живущим!
.
Добро пожаловать, отец святой,
И да услышит Бог твою молитву!
Все люди в ней нуждаются, а я...
ПРИОР.
Вам первому принадлежат по праву
Воздвигнутый усердьем ваших предков,
Потомство их заботливо хранит.
ЗИГЕНДОРФ.
Не забывайте нас в своих молитвах!
Оне нужней всего, хотя Густава
Ужь нет на свете.
ПРИОР.
Он в жилище вечном.
Приемлющем неверных, где царят
И слёз кровавых море.
ЗИГЕНДОРФ.
Это правда!
И чтоб от мук подобных искупить
Непогрешимой и святой, но умер
Без лучшого, последняго обряда,
Который облегчает для души
Чистилища мученья - я прошу вас
Вот этот дар ничтожный.
(Даёт свёрток с злотом, взятым у Штралемейма.)
ПРИОР.
Принимаю,
Чтоб вас своим отказом не обидеть.
А деньги нищим раздадим: обитель,
Благодаря щедротам ваших предков,
Не знает нужды - и во всём возможном
Обязана повиноваться вам.
ЗИГЕНДОРФ.
За... за... усопшого.
ПРИОР.
Его зовут?
ЗИГЕНДОРФ.
ПРИОР.
Я в тайну вашу не желал проникнуть:
За бедняка-ль за сильного-ль вельможу -
Мы одинаково молиться будем.
ЗИГЕНДОРФ.
Но опочивший мог её иметь -
И завещал... Ах, нет! не завещал,
А эту сумму жертвую я сам
На добрые дела.
ПРИОР.
Друзей усопших память почитать.
ЗИГЕНДОРФ.
Но он мне не был другом, а врагом -
ПРИОР.
Тем похвальней!
Помочь душе врага достигнуть неба
Способен тот, кто мог простить при жизни.
ЗИГЕНДОРФ.
Как он меня, до самого конца.
Я и теперь не чувствую любви...
ПРИОР.
Ещё похвальней! Признав чистой веры:
Желать от адских мук освободить
И золотом своим притом...
ЗИГЕНДОРФ.
Отец мой,
То золото не мне принадлежит.
ПРИОР.
Сказали вы?
ЗИГЕНДОРФ.
Чьё-б ни было оно,
Его владелец никогда - поверьте -
Нужны ему: оно за них заплатит.
ПРИОР.
На нём быть-может, кровь?
ЗИГЕНДОРФ.
О, нет! но нечто
ПРИОР.
В своей постеле умер он?
ЗИГЕНДОРФ.
Увы!
ПРИОР.
Мой сын, к вам чувство мести возвратилось,
Что не кровавой смертью умер враг.
ЗИГЕНДОРФ.
Ах! смерть его была страшна - кровава!
ПРИОР.
ЗИГЕНДОРФ.
Он умер - я и сам не знаю как...
Убит во тьме... Когда хотите знать -
Он ночью был убит в своей постеле.
Его убийца. В этом деле смело
Я встречу взгляд ваш, как надеюсь встретить
Господень взор в день Страшного Суда.
ПРИОР.
И так - ни вы, ни кто-нибудь из ваших
ЗИГЕНДОРФ.
Нет - Господом карающим клянусь!
ПРИОР.
Убийцу вы не знали?
ЗИГЕНДОРФ.
На одного имел я человека,
Но он был чужд мне вовсе, и всего
За день один до страшного убийства
Впервые с ним я встретился.
ПРИОР.
Вы от греха свободны.
ЗИГЕНДОРФ.
Да, ее правда-ль?
ПРИОР.
Вы так сказали: вам известно лучше.
.
Отец мой, я сказал одну лишь правду,
Хотя не всю. Но повторите мне,
Что я невинен. Бременем тяжелым
Та кровь лежит на мне, как-будто я
Кто ненавидит пролитую кровь -
Я не убил его, и даже раз
Я пощадил его, тогда-как мог бы -
А может-быть и должен был - убить,
Самозащита извинить могла-бы
Такой поступок. Умоляю вас:
Молитесь за него и за меня
И за семью мою. Хоть я невинен,
Как-будто пал он от руки моей
Иль близких мне. Молитесь обо мне,
Я сам молиться более не в силах.
ПРИОР.
Я помолюсь. Утешьтесь: вы невинны -
ЗИГЕНДОРФ.
По не всегда спокойствие бывает
Невинности уделом. Это сам
Я испытал.
ПРИОР.
Когда сосредоточится душа
В самой себе. Подумайте, что завтра
На празднике, который ждёт всех нас,
Ваш храбрый сын и вы займёте место
Средь общих благодарственных молений
За окончанье гибельной войны -
Пускай не омрачает мыслей ваших
Не вами пролитая кровь: поверьте,
Утешьтесь и забудьте это всё:
Виновным предоставьте угрызенья.
(Уходит.)