Венеция
(Старая орфография)

ВЕНЕЦІЯ

(Отрывокъ изъ Байрона)

Венецiя, Венецiя! Въ тотъ мигъ,

Какъ мраморъ стенъ твоихъ сравняется съ водами,

Въ странахъ тебе чужвхъ раздастся скорбный крикъ

И стонъ надъ этими потопшими дворцами

Промчится по твоимъ лазоревымъ зыбямъ.

Когда, пришлецъ, горячими слезами

Я плачу о тебе, - твоимъ сынамъ

Чтожъ делать? Плакать? Неть иное...

Они роптать въ своемъ тупомъ покое

Лишь могутъ, столь же мало въ томъ отцамъ

Подобные, - какъ слизь и тина ила,

Отсадокъ отливающихъ валовъ,

Подобны пене брызжущей, чья сила

Кидаетъ на берегъ заблудшихъ моряковъ;

Такъ и потомки - предкамъ знаменитымъ

Подобны мало и, влачась, ползутъ

Какъ раки медленно по улицамъ прорытымъ...

О горе, горе имъ! Века ужь не пожнутъ

Бывалыхъ жатвъ... Весь плодъ тринадцати столетiй

Величья, славы - слезы, или прахъ...

И каждый памятникъ, какой бы ты ни встретилъ,

Тебе предстанеъ трауромъ повитый!..

Самъ левъ лежитъ недвиженъ, какъ убитый...

Несется чуждый шумъ безсмысленный, глухой

Вдоль по волнамъ лазурнымъ, въ векъ иной

Привыкшимъ отвечать отзывнымъ колыханьемъ

Ha звуки, что неслись подъ яркою луной

Изъ трепетныхъ гондолъ, сливаяся съ жужжаньемъ

И съ шопотомъ твоихъ ликующихъ детей,

Въ которыхъ даже грехъ былъ символомъ кипенья

Полуденной крови и жажды наслажденья...

Лишь сила летъ могла потокъ кипучiй сей

Унять и обратить его теченье

На правый путь отъ бездны роковой,

Растленья бездны, полной упоенiй,

Волненiя въ крови и сладкихъ ощущенiй.

Всежъ лучше, чемъ развратъ и мрачный и глухой,

Народовъ плевелы во времена упадка,

Когда порокъ является во всей

Безстыдно гнусвой наготе своей,

Когда веселiе - ничто, какъ лихорадка

Безумiя; когда улыбокъ всехъ разгадка --

Единое убiйство, и когда

Больному светомъ брезжущая точка

Аполлонъ Григорьевъ.