Фауст. Часть II.
Действие четвертое

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Фауст. Часть II. Действие четвертое (старая орфография)

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ. 

Горная высота. Огромные, острые, скалистые вершины. Облако несется, останавливается, опускается на выдающуюся площадку. Расходится.

Фауст (выходит из него.)

Глубь под мной, пустынные пространства;

На край вершин в раздумьи я вступаю,

Из облака летучого, которым,

Через моря и сушу, тихо был

Перенесен на ясный свет дневной.

И масса вся, не разсеваясь прахом,

К Востоку все, клубяся, улетает;

И глаз следит за нею удивленный:

Она плывет, изменчиво волнуясь,

Вот, будто-бы, и форму принимает -

Да, не обман то зренья моего!

Вот в солнечных лучах, на ложе мягком,

Величествен, роскошно распростертый,

Божественный, я вижу образ женский!

Юноне он, и Леде, и Елене

Он предо мной колеблется! Но что-же!

Разрушилось! Безформенно, туманно,

Как цени гор загроможденных льдами,

Возвысилось, далеко на Востоке;

И прошлых дней весь смысл тут отражен.

Межь тем, меня отрадно обвивает

Тумана тонкого сквозистая струя,

И грудь мою, и голову, прохладой

И нежною, и легкой оживляет.

Вот поднялась, и с легким колебаньем

Все в высь идет; сливается в одно,--

Не манит - ли пленительный тот образ,

Как юности минувшее блаженство?

Из глубины сердечной снова рвутся

Все ранния сокровища разсвета;

Заря любви, ты ясно воскресила

Тот первый взляд, прочувствованный вмиг,

Постигнутый едва, всегда хранимый,

Он блеском все другое затмевал.

И кроткий лик, стремится в высоту,

Возносится в эфир, не разрушаясь,

И за собой, духовный мир мой, все

Что лучшее во мне, все увлекает. 

Топает семимильный сапог; вслед за ним другой. Мефистофель вылезает из них. Сапоги шагают далее.

          Мефистофель.

Вот это я зову ходьбой!

Но ты, скажи мне, что с тобой?

Сошел средь ужаса такого,

Средь пастей каменных! Знаком

Мне вид, хоть он не на своем

Теперь уж месте; право-слово,

Ведь это было адским дном.

          Фауст.

И вечно, глупые есть у тебя преданья;

Начнешь ты расточать опять свои сказанья.

          Мефистофель (серьезно.)

Когда Господь наш Бог - за что, ужь знаю я -

Центральный пыл где вечного огня

И слишком освещал, и слишком сильно жарил,

То, разумеется, чертям пришлось терпеть

В пренеудобнейшем, стесненном положеньи,

Мы кашлять начали, и дуть, чихать, пыхтеть;

И до чудовищных размеров, потрясенье

Когда достигло, вздулся ад тогда,

Наполнившись сернистым газом -

Кора земли должна была ужь разом

И с треском лопнуть, как-бы ни была толста.

Все повернули мы; дно сделали вершиной -

И вот, основаны на были той старинной,

И настоящого учения слова

О возвышеньи низкого; тогда,

Ведь вырвавшись из рабства бездны душной,

К избытку воли перешли

В свободной шири мы воздушной.

То чудо явное, так скрыто искони,

Что долго не узнать про то сынам земли.

Громады гор величественно-немы

Передо мной; себе не задаю проблемы:

Зачем и почему? Когда сама собой

Природа мощная себя образовала,

То округлила шар земной;

Вершины, пропасти и каменные скалы

Разсеяла по воле; и сковала

Ряды цепей гористых, и холмов,

В долины, мягкие спустила тихо склоны;

И зеленеет все, растет все неуклонно -

И бешеных не нужно ей толчков.

          Мефистофель.

Вот как вы судите-то смело!

И ясно вам как день все кажется оно!

А кто присутствовал- иначе знает дело.

Я был ведь там, как все еще кипело,

И бездна вздулася, и все раскалено

Рвалось из глубины, потоком лился пламень,

И как Молоха млат ковал над камнем камень,

Еще земля доселе в цепененьи

Под глыбами ей чуждыми. Ну, что

Могло-бы объяснить такое изверженье?

Философ тут несмыслит ничего.

А глыбы пусть-себе лежат где очутились;

На этом пункте мы совсем ужь с толку сбились.

Наивно-грубый люд лишь понял все и вся,

И ужь разубедить его никак нельзя.

В нем корни мудрости созрели, укрепились

Давно, то чудо, честь которого вполне,

Принадлежит по праву Сатане.

И пилигримм с своей клюкою всюду бродит,

И чортову скалу, и чортов мост находит.

          Фауст.

А замечательно, однакоже ей-ей,

Знать на природу взгляд чертей.

          Мефистофель.

А мне что до того! Пускай себе природа

И остается так как есть!

Чорт был свидетелем! Бесовского-же рода,

Ведь, специальность шум, насилье! Мы съумели

И доказать, сам видишь! Но пора,

Мне говорить понятней: неужели,

Земля ничем тебя не привлекла?

За горизонт проникнув самый дальний,

Все царства мира, славу их

Ты видел. - Но, конечно, никаких,

Ты, недовольный всем, не ощущал желаний.

          Фауст.

Однако-жь, нечто есть великое; оно

Влекло меня! А что? узнай!

          Мефистофель.

Немудрено.

Я выбрал-бы себе столицу,

Продуктов жизненных ядро;

Кривые улички, - всего

Там есть, - и кровли точно шпицы

Торчат; и нагромождено

Капуста, репа, брюква, лук,

Мясные лавки, где для мух

Есть даровое угощенье;

И вонь, и деятельность, тожь,

Во всякий час ты там найдешь:

Для вящшей важности, эффекта,

Широких улиц, вот, простор,

Большие площади, проспекты;

Где нет градских ворот уже, там взор

Окинет, в дальнем протяженьи

Вид дач, предместий без конца.

Стук экипажей, шум, движенье,

Снованье, вечно суета,

Как в кучке муравьев волненье -

Всем этим тешился-бы я.

И вот, верхом, или в карете,

Я центр, и сотни тысяч эти

Людишек, чествуют меня *).

*) Некоторые комментаторы видят в этом описании Париж, а в следующем монологе Мефистофеля - Версаль.

Нет, этим быть довольным не съумею!

Вот, радуйся, что множится народ,

Приятно на свой лад живет,

И развивается, становится умнее -

Крамольников, бунтовщиков лишь род,

Ты на свою-ж готовишь шею.

          Мефистофель.

Потом построил-бы себе

Я замок в грандиозном стиле,

В приятной местности, и где

В сады обращены-бы были

Поляны, рощи и холмы;

Там зеленеющия стены,

Лужаек бархат; и ряды

Дорожек правильных, и тени

Искусно распределены:

С уступов каменных каскады

Там низвергаются; а там,

И водометов к небесам

Там струек брызжа и шумя,

Сверкают. Женщинам прекрасным

Построил домиков-бы я;

В приюте милом, безопасном,

Я от звезды и до звезды,

И бесконечные часы

Там проводил-бы в наслажденьи,

В избранном том уединеньи.

Про женщин я тебе сказал -

Их полагаю непременно

Во множественном.

                    Фауст.

Современный

Негодный ты Сарданапал!

          Мефистофель.

Как знать, к чему твоя мечта парила?

А ужь возвышенно-отважное то было!

Когда летел, ты близок был к луне -

Тебя влекло туда?

Нисколько! На земле

Для подвигов еще есть места много.

К великому теперь моя дорога;

Во мне, я чувствую, довольно силы есть

Для деятельности могучей.

          Мефистофель.

Не славы-ли ты хочешь приобресть?

И видно, что имел ты случай

Выть с героинями в сношеньи.

          Фауст.

                              Решено -

Завоевать хочу я собственность, господство!

О, дело - это все, а слава - ничего!

          Мефистофель.

Найдутся, все-жь, поэты, чтоб потомство

О славе знало-бы твоей, и целый свет

Оповестят, усердно воспевая,

Безумие безумьем разжигая.

          Фауст.

Стремленья ты людского рода

Не знаешь. Желчная и черствая природа

Твоя постигнет-ли потребности людей?

          Мефистофель.

Ну, будь по твоему! Так сообщи скорей,

Границы где твоих капризов и затей.

          Фауст.

Смотрел на море я открытое. Вздымало

Оно над сводом свод; и укротясь потом,

Встряхнув волнами, потопляло

Прибрежье плоское. И мне при виде том

Досадно стало Кровь кипит в негодованьи

От своеволия, и чувствует страданье

Свободный дух ценящий все права.

Я счел то случаем, стал наблюдать: Волна

Остановилась-вдруг, раскат, и величаво,

От цели гордо так достигнутой, ушла.

Проходит час урочный - та-жь забава.

Мефистофель

И ровно ничего здесь нового-то нет;

Все это знаю я десятки тысяч лет!

          Фауст.

          (продолжает воодушевленно).

И близится, в заметном чуть движеньи

Крадясь, безплодное, безплодье принося;

И вот вздувается, растет - в одно мгновенье,

Всю эту область запустенья

Своим раскатом затопя.

Волна царит там над волною

С какой-то силою живою,

Затем, стремительный отлив,

Катятся вдаль валы морские

Ничем пустырь не наделив.

И до отчаянья меня гнетет, пугает,

Разнузданных стихий безцельных сил порыв!

И смело вот, тогда, мой дух дерзает

Превыше самого себя взмахнуть крылом!

Борьбы, победы мне! И это достижимо!

Оно уклонится и проползает мимо;

Как ни был-бы его порыв неукротим,

Но возвышение ничтожное пред ним

Надменно возстает; межь тем неодолимо

И притяжение ничтожной глубины.

В уме моем, тогда предположенья

Вдруг зароилися. Достигнуть наслажденья

Высокого: Напор царюющей волны

Остановить, стеснить равнины влажной грани

И вдвинуть море вдаль от этих берегов.

Я шаг за шагом все разсчел: Моих желаний,

Вот цель; дерзни помочь мне вновь! 

(Барабанный бой и военная музыка, позади зрителей, издали с правой стороны).

          Мефистофель.

И так, еще легко. - Ты слышишь грохот дальний,

Бой барабанный там?

          Фауст.

Опять, опять война!

Разумному не по душе она.

Война иль мир - разумно лишь уменье

Как пользу, выгоду извлечь изо всего.

И сторожи, лови удобное мгновенье;

Вот случай тут как тут: хватайся за него!

          Фауст.

Ужь пощади с загадкою напрасной!

В чем дело? Говори мне коротко и ясно.

          Мефистофель.

Нет ничего что-б скрылось от меня

Во время моего пути; и знаю я,

Что добрый Государь наш сильно озабочен

И средь тревог теряется ужь очень.

Ты с ним знаком. Как мы с тобой

Его тогда повеселили

И призрачным богатством наделили,

Ему принадлежал, казалось, шар земной;

Он молод был приняв бразды правленья,

И вывести, затем, изволил заключенье,

Что может все между собой

И властвовать и жизнью наслаждаться.

          Фауст.

Большое заблужденье! Кто

Ко власти призван - в этой доле,

Блаженством высшим для него

Должна быть власть; великой волей

Своей он полон, - но него

Он хочет - мысли сокровенной

Никто проникнуть не дерзнет;

Что близким тихо он шепнет,

То исполняется мгновенно,

И мир, тогда, весь изумлен.

Так и достойнейшим, и величайшим он

Межь всеми будет. - Наслажденье

Приводит к измельчанью, в отупенье.--

          Мефистофель.

Ну, нет - он не таков! Он наслаждался всем,

И как еще! Но между тем,

Страна распалася, и вскоре

Большой и малый во вражде,

Брат против брата, все в возстаньи,

Жизнь отнимала, достоянье;

И замки, города, везде,

Друг против друга все в борьбе,

И цехи со дворянским родом,

Епископы с капитулом, приходом -

Куда я ни глядел - повсюду лишь враги,

В церквах убийства, грабежи;

У городских ворот наверно погибали

И странник бедный и купец;

И наглость все сильней росла, и твердо знали:

Что жизнь - самозащита! Наконец,

Все так и шло себе.

          Фауст.

Да, шло оно покуда,

Хромало, падало, поднявшийся опять,

Вдруг рухнуло, перемешавшись в груду.

          Мефистофель.

Тут каждый требовал значенья,

И каждый мог иметь его;

Но, лучшим из того шального поколенья,

Безумье слишком ужь казалось велико;

Отважнейшие, вот, из всей толпы, возстали -

"Тот властелин наш" - так сказали -

"Кто даст спокойствие - А этот ничего,

"Не может сделать и нехочет - то другого,

"Для оживления имперьи нашей снова,

"Мы изберем правителем своим;

"Чтоб каждый был и обезпечен им.

"В возобновленном этом свете

"Мир с правосудием соединим".

          Фауст.

Ну, эти

Слова ужь пахнут духовенством.

          Мефистофель.

                              Что-жь!

И завело все это дело

Чтоб оградить свое упитанное тело;

Прямой его был интерес.

Возстание росло, бурлило,

И духовенство - же его благословило;

А Государь, которому чудес,

Забав мы всяких показали,

Идет сюда теперь, да и едва - ли,₎

Не для последней битвы.

          Фауст.

Жаль его;

Так добр он был, так откровенен!

          Мефистофель.

                                        Но,

Пойдем - же, наблюдать мы будем;

Живущий не теряй надежды! Поразсудим,

Как вытащить его скорей

Из этих тесных дефилей.

Раз будет он теперь спасен, то и на долго -

До новой ставки хоть в игре судьбой людей!

(Они взбираются на пограничную гору и наблюдают за расположением войск в долине. Снизу раздаются грохот барабанный и военная музыка).

          Мефистофель.

Позиция, как вижу, недурна!

Мы к ним примкнем - тогда победа нам верна.

          Фауст.

Чего тут ждать? Лжи наважденье,

Фантасмагория! Пустейшия мечты!

          Мефистофель.

Военная уловка, чтоб сраженье

Вернее выиграть. Теперь-же, должен ты

Никак не забывать про цель свою; мужайся!

А нам, ведь только лишь удайся

Для Императора всецело сохранить

Престол и грани государства -

Тебе останется колено преклонить,

Чтоб в ленное владенье получить

Морского берега огромное пространство.

          Фауст.

Ты много сделал ужь чего;

          Мефистофель.

Нет, выиграешь ты его!

Военачальником ты будешь!

          Фауст.

                              Назначенье

Пресправедливое! Чтоб я повелевал

Там, где я ничего не смыслю ни на Иоту,

          Мефистофель.

А Штабу Главному всю предоставь заботу -

И обезпечен Генерал!

Давно смекнув, из явных данных,

Всю глупость сущую войны,

Из сил людей, гор первозданных,

Составили тогда-жь совет военный мы;

Кто с ними - жди в делах благого поспешенья.

          Фауст.

Но, что - же там идет в вооруженьи?

Иль горный ты народ ужь весь призвал?

          Мефистофель.

Питер Скуенц *) я квинтэссенцью взял.

          (Вступают трое сильных)

*) Сон в летнюю ночь (Шекспир). Peter Squenz, выбирающий лучших актеров из своей труппы, для придворного спектакля.

          Мефистофель.

А вот идут мои ребята! И отлично!

Как видишь, разных лет они;

Вооружение, одежда, все различно.

Ну, с ними хорошо пойдут дела твои.

(К зрителям).

Кольчуги, латы и колеты,

Ребенок каждый любит это;

А и понравится тем болей потому,

Ветошье это все - чем болей

В нем разных будет аллегорий.

          Громило.

(Молодой легко вооруженный, пестро одетый).

Кто глянет мне в глаза, тому

А если, трус покажет спину,

Я за загривок ухвачу.

          Загребало.

(Мужественная осанка, приличное вооруженье, богатая одежда).

Все глупости, пустые ссоры,

Теряешь время лишь на них -

Бери неутомимо, скоро,

А после спрашивай ужь о делах других!

          Замри-кулак.

(Пожилой, прочно, крепко вооруженный, без одежды)

Уйдешь и с этим не далеко:

Ведь жизни шумного потока

Волна разсеет без следа

Богатство. Ладно, без сомненья,

Брать; только лучше - же всегда

Беречь. Оставь в распоряженье

Все старику - и ужь никто,

Знай не отнимет твоего.

(Все вместе спускаются в ущелье).

(На выдающейся части горы. Барабанный бой и звуки, военной музыки раздаются снизу. Раскидывают Императорскую палатку. Император. Главнокомандующий. Трабанты.

          Главнокомандующий.

Сдается, хорошо мы так сообразили,

Что двинувши назад все войско, мы сюда,

В удобный дол стянули наши силы;

Надеюсь, выбор наш удачен будет.

          Император.

                                        Да,

Увидим как пойдет. Печально это средство -

Ведь отступленье - полу-бегство!

          Главнокомандующий.

На правом фланге ты взгляни на высоты -

Для стратегических соображений, лучшей

Нам ситуации нельзя желать; и кручей,

Хоть небольшой, мы все-жь защищены -

Благоприятно нам, а для врага опасно;

Волнистой местностью полузакрыты мы

И кавалерии сюда рискнуть напрасно.

          Император.

Есть место силы здесь изведать.

          Главнокомандующий.

В битве жаркой,

На луговой поляне, видишь ты

Фалангу всю? Сверкают копья ярко

В сияньи утреннем, сквозь легкие пары,

Могучее каре, как темною волною

Вот колыхается. И тысячи теперь,

Пылают все отвагой боевою

И жаждут подвига великого. Поверь

Ты в силу массы; я, надеюсь, что-б ни было,

А лишь она разсеет вражью силу.

          Император.

Такое зрелище впервой предстало мне!

А рать подобная считается вдвойне.

          Главнокомандующий.

О левом фланге я и говорить не стану;

Там не один герой твердыню стережет,

Оружием блестя; утес гранитный тот,

И я предчувствую в кровавом деле там

Наш сокрушится враг.

          Император.

Вот близятся ужь к нам

Все вероломные вассалы, те что звали

Меня и дядею, и братом; ради прав

Своих, все более и болей дерзки стали,

Власть обезсилили верховную, отняв

Все уваженье к ней. Друг на друга возстав,

Затем Империю совсем опустошили;

Предательский союз возобновив опять,

Теперь против меня направили все силы!

Толпа колеблется, не зная что начать -

Тем разрешится лишь её недоуменье

Когда поток умчит ее в своем теченьи.--

          Главнокомандующий.

А! с рекогносцировки вот,

К нам верный человек идет,

С горы спускаясь торопливо -

          1-й Вестник.

Ловок, смел был наш набег

Кой-куда нам удалося

И проникнуть - но успех

Не велик. Таких нашлося,

Много, в войске и толпе,

Присягнуть чтобы тебе -

Но предлог то, без сомненья,

Лишь к бездействию - оно

Породит теперь броженье

И общественное зло.

          Император.

Да, эгоизма лишь одно всегда ученье

Так и останется - то самосохраненье,

А не признательность, сочувствие, иль долг,

Иль честь. А вы, свои окончивши разсчеты,

Не думали-ль когда, что уничтожить мог

Пожар соседний вас?

          Главнокомандующий.

Едва идет, дрожа от головы до ног.

          2-й Вестник.

Мы заметили сначала

Дела их безумный ход -

Это нам надежду дало;

Но, явился мигом, вот,

Император пред войсками

Новый! Правильно пошло

Все тогда; и пред рядами

Там развернутое знамя,

Знамя лживое его,

Увлекает в это время

Всю толпу. - Баранье племя!

Император.

Явился мне к добру соперник мой;

Теперь лишь истинный Монарх я по сознанью.

На бой отправился как воин я простой;

Для высшей цели, вот, на высшее призванье,

Доспехи эти мне пригодны. Каждый пир,

Избытком благ, каких лишь мог доставить мир,--

А мне - опасности одной не доставало!

Забилось сердце как, и снился лишь турнир,

Когда ряд рыцарских потех мне предложили

Вы все; и если - бы меня не отклонили

Тогда вы от войны - теперь - бы я имел

Сияющий венец геройских, славных дел.

Проникло в грудь свободы ощущенье,

Когда, как в зеркало, я в области огня

Глядел, как ринулась в то время на меня

Стихия вся в неистовом броженьи;

То призрак только был, но призрак был велик!

И смутною мечтой, во мне тогда возник

Порыв к победам громким, к славе -

Веру я то, чем был пренебрегать не вправе.

(Герольды отправляются для вызова Анти-Императора) 

Фауст, в латах, с опущенным забралом. Трое сильных в вышеозначенных одеждах и вооружении.

Укора не страшась, вот выступаем мы:

Предусмотрительность, без надобности явной,

Все-жь не излишня. Знаешь ты,

Что измышлениям предавшися издавна,

Усердно, горные читают племена

Природы и слоев гранитных письмена?

Давно ужь, из равнин свершив переселенье,

Все духи посвятив теперь себя горе,

Средь благородных газов, испаренья

Роскошного металлов, в глубине,

Средь лабиринта бездн, трудятся в тишине;

Анализируя всегда, соображая,

К открытью нового стремятся. Созидая,

Безплотных сил незримою рукой,

Рой легких образов, в безмолвии кристалла,

Событья видят все, весь верхний мир живой.

          Император.

Хоть слушаю и верю - но нимало

Я не пойму: что нам до этого всего?

Слуга тебе вернейший, я не скрою,

Волхв Нурции, *) Сабинец. Вспомни то,

Какой над ним был приговор, как злою

Погибелью ему грозил ужь рок;

Костер трещал и огненный поток

Лизал уже дрова с кипящею смолою

И серою; ни человек, ни Бог,

Ни дьявол, и никто казалося не мог

Его спасти. - Твоей-же власти сила

Расторгнула тогда, (то в Риме было) -

Оковы пламени; и с этого - же дня,

Тебе признателен глубоко; наблюдает

Он за тобой, забывши про себя,

И для тебя теперь лишь вопрошает

И бездну и звезду: и вот, нам поручил

К тебе скорей идти на помощь; горных сил

Мощь велика; и действия природы

Там совершаются с избытком той свободы,

Что тупоумие господ пономарей,

*) Георг Сабелликус (princeps necromanticorum, Faustlus junior), производивший много шума в Германии в 1507 г.

          Император.

Когда гостей

В день радостный встречаем мы, отрадно

Нам видеть, как друг за другом спеша,

Толпятся весело и тесно, как тогда

Пространство наших зал, как ни было-б громадно,--

Но мужу честному теплей привет от нас,

Когда он с помощью приходит в ранний час,

Сомнительно еще царящий над делами,

Когда весы судеб колеблятся над нами.

Но руку твердую, в великий миг, скорей,

От безпокойного меча вы отнимите -

За нас и против нас, вот тысячи людей

Поднялися теперь - минуту эту чтите!

Весь человек всецело сам в себе!

Кто думает о троне и венце,

Тот лично будь достоин этой славы,

А призрак, что возстал на нас лукаво,

Верховное, над войском, над землей -

Будь в царство мертвых, призрак злой,

Низринут собственной рукой!

          Фауст.

Как славно, ни было-б великого свершенье,

Не прав ты, Государь, рискуя так собой!

Ведь гребень с перьями, шелома украшенье,

Защитой высится над нашей головой,

Отвагу нам внушающей. На что - бы

Все тело без нея полезно быть могло - бы?

Спит голова - все члены как замрут,

Повреждена-ль она - слабеют все страдая,

Воспрянет - ли она - и разом оживут;

И крепкая рука в свои права вступая,

Подъемлет быстро щит, чтоб охранить чело,

Меч, исполняя долг, и отражает смело

Удар, и мощно сам ответит на него;

Не без участия в удачном ходе дела,

Вот опирается и твердая нога

          Император

Таков мой гнев, так я хотел - бы ныне

С ним поступить, и полная гордыни,

Подножьем чтоб была его мне голова!

Герольды (возвращаются).

К благородному, прямому

Объясненью, там они

Как к дурачеству пустому

Отнеслись. И мы нашли

Мало веры, мало чести -

"Император ваш без вести,

С эхом дольным, без следа

Ужь пропал! Коль нам случится

Вспомянуть о нем - всегда,

Так как в сказке говорится,

Скажем: Жил да был тогда......"

          Фауст.

Все сделано согласно воле

Все за тобой и дела страстно ждут.

Вели аттаковать теперь, не медля боле.

Благоприятный вот момент - ужь близко враг.

          Император.

Я не начальник войск на эту пору.

(К Главнокомандующему).

Князь! Вся обязанность будь на твоих руках.

          Главнокомандующий.

Наш правый фланг вперед! На гору

Их левый фланг идет; их оттеснить

Нам надобно при первом шаге,--

И наших юношей испытанной отваге

Они должны наверно уступить.

          Фауст.

Так допусти-жь и этого героя,

Немедленно, ты в армию твою,

Пусть с нею заодно средь боя,

Покажет мощь удалую свою.

(Указывает на человека по правую сторону.)

Увижу-ль чье лицо, не отпущу я целым,

Тот с челюстью разбитой повернет;

А кто спиной ко мне - всем телом,

Тот размозженный упадет.

И пусть твой люд, как я, бушует, если может

С мечем и палицей - врага он уничтожит,

Повергнет в прах за рядом ряд,

И в крови собственной потонет супостат.

          (Уходит).

          Главнокомандующий.

Центральному отряду, осторожно,

К противнику на встречу подойти,

Сосредоточивши все силы, сколь возможно.

Мы стойки - вражий план разстроили почти.

          Фауст

          (указывая на средняго человека).

И этот ждет приказа - повели!

Загребало (выходит вперед).

Идет с геройством; с этих пор,

Пусть цель укажут всем отрядам:

Лжеимператора роскошнейший шатер.

Не долго чваниться тому на ложном троне.

Я главным становлюсь в колонне.

Маркитантка (ластясь к нему).

Хоть я не венчана с тобой,

Но ты всегда любимец мой!

Какая жатва - то созрела!

Свирепа женщина на дело

Где нужно брать - и как берет!

И на грабеж ужь безпощадна!

К победе-же идем, вперед!

Потом все можно сделать ладно.

          (Оба уходят).

          Главнокомандующий.

Их правый фланг, как следовало ждать,

Теснит наш левый все сильнее.

По этому пути, вход узкий дефилея,

Лицом к лицу должны противустать.

          Фауст

(указывая на человека по левую сторону).

Прошу и этого я взять в соображенье -

Не будет лишнее и сильным подкрепленье.

Замри-кулак (выходит вперед).

О левом фланге без забот!

Где я, то знайте наперед,

Там обезпечено владенье -

У старика все в сохраненьи -

Что я держу своей рукой

Не вырвать молнии стрелой.

          (Уходит).

          Мефистофель, (сходит с высоты).

Смотрите там, на заднем плане,

Вот люди, на готове к брани,

Чтоб узкий путь еще стеснить,

Чтобы шеломами, щитами,

Бронею крепкою, мечами -

Стеной нас с тылу оградить,

И ждут сигнала наступленья.

(Тихо к посвященным).

Не нужно вам и узнавать

Откуда эти все явленья.

Я принялся опустошать

Все оружейные палаты,

Где все закованные в латы,

Кто пеший, кто и на коне,

Стояли, будто-б на земле

Имели власть еще: когда-то,

Ведь это были короли,

И рыцари, богатыри -

Улиток скорлупы пустые

Теперь осталися одне;

А привиденья, как живые,

Так средние века наглядно воскрешая.

Какой-бы там бесенок ни торчал,

Но вышел все-жь эффект не мал.

          (Громко).

Как-бы заране возбуждая

Друг друга, яростно гремят,

И звяк идет из ряда в ряд!

Живой струи, нетерпеливо,

Средь векового ждавши сна,

Лоскутьем ветхим, горделиво,

На древках вьются знамена.

Вот древний род совсем готовый

Принять участье в брани новой. 

(Ужасные трубные звуки с высоты; видимое смятение в неприятельском войске).

          Фауст.

Затмилась даль; на месте всем

Лишь вижу искры; их мерцанье

Горит как вещее сиянье,

На всем оружьи блеск кровавый,

Поля, утесы и леса,

И атмосфера, небеса,

Смешалось все.

          Мефистофель.

А фланг наш правый

Как стойко держится! И строй

Весь превышая головой,

Громило-Ганс, гигант наш ловкий,

Там действует своей снаровкой.

          Император.

Сначала, в действии одна

Была рука - но примечаю,

Что вдруг размножилась она;

То сверхъестественным считаю.

          Фауст.

А не слыхал ты никогда

Про эти полосы тумана,

Вдруг оживляющие странно

Струясь прозрачной пеленою,

При ярком свете видим тут,

Как к среднему поднявшись слою

Воздушному, вдруг возстают

В парах чудесные виденья,

Как-бы в волшебном отраженьи,

Колебляся, туда-сюда,

И корабли, и города;

Все вверх и вниз плывет, мелькает,

По мере как пересекает

Предмет эфирная волна.

*) Фата-Моргана.

          Император.

Все подозрительно мне в этом!

Необычайным будто светом,

Как молньей, копья, бердыши,

По остриям своим сверкают,

И быстро там перебегают

Но всей фаланге огоньки.

          Фауст.

                              Прости

Монарх! Естеств-то идеальных,

Исчезнувших, еще следы;

Веков то отраженье дальных,

Свет Диоскуров видишь ты, *)

Которыми в былые годы

Всегда клялися мореходы;

Последней силы, в этот час,

Идет напор.

*) Огонь Св. Эльма.

          Император.

Средь проявленья

Столь редкого, когда за нас

Природа вся - благодаренья

За это следуют кому?

          Мефистофель.

Конечно мужу одному

Великому: В груди лелеет

Глубоко тем, что враг твой смеет

Грозить - и, благодарный, он

Теперь до самоотверженья,

Желает твоего спасенья,

Наш Государь - хотя-б ему

Пришлось погибнуть самому.

          Император.

Ликуя, в шествии меня все провожало

Торжественно; имел значенье я,

И власть попробовать тогда мне в мысль запало.

Недолго думая, удобным то найдя,

На вольный свет вернул бородача седого...

Ну, клерикалам я веселье их совсем

Испортил - и, конечно ужь святого

Благоволения их не снискал я тем!

Прошло так много лет - и вижу неужели

Поступка доброго последствия на деле?

          Фауст.

Вознаграждается с лихвой

Взор сбрати теперь ты свой

Наверх!-- Он хочет предвещанье

Послать нам ясное. Вниманье!

          Император.

Парит орел на высоте,

А гриф за ним как в изступленьи.--

          Фауст.

Благоприятны знаки все:

Гриф баснословное творенье -

Как он имеет дерзновенье

Тягаться с истинным орлом?

          Император.

И с распростертым вот крылом,

В пространстве как кружат широко!

И растерзать в мгновенье ока

Друг друга, виден их порыв!

          Фауст.

Заметь, как этот жалкий гриф,

И львиный хвост свой опустив,

В тот лес что высь горы венчает,

Кидается - и исчезает!

          Император.

Так пусть и будет по сему!

Я изумляться лишь могу.

Мефистофель (повернувшись на право).

От ударов частых, верных,

Наших воинов примерных,

Отступить должны враги.

Неуверенно и слабо,

Плохо действуют они;

Вот, бросаются направо -

В левом фланге главных сил

Безпорядок и смятенье.

Авангард наш в яром рвеньи,

Двинув вправо, разгромил

С молньеносной быстротою

И свирепы и шумны,

Точно бурною волною,

Силы равные, двойною

Вот борьбой поглощены!

Нет игры воображенья

Лучше этого! Сраженье,

Вот и выиграли мы!

          Император

          (повернувшись налево к Фаусту).

Вижу, все несообразно!

Нашим постам там опасно;

И летающих камней

Я теперь не вижу что-то;

Верх покинув, массой всей,

Враг на нижния высоты

Опустился. - Дефилей,

Может быть, в его владеньи!

Близок к нам ужь весь отряд!

Тщетны ваши ухищренья,

Вот конечный результат!

          (Пауза).

          Мефистофель.

Мои два ворона стремятся

Ко мне с известьем! Я признаться

Боюсь - запутано в делах!

          Император.

Что нужно этим птицам гадким?

Как бы на черных парусах,

Несутся с места жаркой схватки.

Мефистофель (к воронам).

Поближе к уху, господа,

Садитесь! С вашею охраной

Не пропадешь! И вами данный

Совет разумен был всегда.

Фауст (к Императору).

Про голубей уже все знают,

В родные гнезда прилетают:

В мир вести голубей нужны,

А вороны посланники войны.

          Мефистофель.

Смотри, какое затрудненье

Обозначается! Вполне,

Ужасно наших положенье

Теперь на этой крутизне!

Вот неприятель недалеко,

На высотах ужь ближних он;

Коль в дефилей ворвется - плохо,

Потерпим сильный мы урон.

          Император.

Обманут я, поверив чуду!

Втянули в сети! Страшно мне,

С тех самых пор, как отовсюду

Меня опутали оне.

          Мефистофель.

Мужайся только! Неудачей

В последних трудностях нужны

Терпенье, хитрость! А горячий

Всегда конец подобных дел.

Послы в моем распоряженьи;

И так, отдай ты повеленье,

Чтоб я приказывать посмел!

          Главнокомандующий

          (подошедший за это время).

С тобой в союзе это племя;

Я за тебя скорбел все время -

Непрочно счастье это. раз

Фиглярство им наделит нас.

Не знаю, что, куда направить?

Пусть кончат так, как начали они!

Я отдаю сей жезл.

          Император.

Повремени -

Ведь, может быть, и ожидает

Нас лучший день невдалеке.

Сношенья с воронами, мне

Его не нравятся.

(К Мефистофелю).

Тебе

Жезл не доверю - Должность эта

Не для такого - же субъекта!

Ты, приказанья отдавай,

Старайся, нас освобождай -

И будь что будет!

(Он входит в шатер вместе с Главнокомандующим)

          Мефистофель

Пусть помогой

Ему и будет жезл тупой!

Нам не с руки предмет такой -

В нем пользы было-бы немного:

Его верхушка - то была

Ведь на подобие креста.

          Фауст.

Что делать?

          Мефистофель.

Вам, братцы черные, дорога!

Скорей, летите-ка в поход,

Вы в горы, к озеру большому!

Поклон Ундинам; призрак вод

Прошу наслать сюда. Кому другому -

Им, ухищрений женских суть

Известна очень - так съумеют обмануть,

Что кажется, что есть искусно разделяя,

Что всякий может присягнуть,

Что ложь-то именно и правда есть святая.

          (Пауза).

          Фауст.

К девицам водяным, усердно, знать они,

Послы-то наши, приласкались!

Ужь начинает там струиться, и прорвались

Из камней бьющие обильные ключи.

Конец и торжеству противника!

          Мефистофель.

Преудивительный устроили прием!

Тут растеряется и самый ведь отважный!

          Фауст.

Уже ручей шумя сливается с ручьем,

Бьет из лощин с удвоенным стремленьем;

А там поток сверкает отраженьем

Цветистых радужных лучей;

Стелясь по площади утесов, и по скатам

Бурля и пеняся, всей силою своей,

Он низвергается в долину водопадом.

Упорству храброму не устоять, когда

Все рвется поглотить могучая волна!

Мне страшно самому средь этого смятенья.

          Мефистофель.

Ну, ложного подобья наводненья,

Конечно, мне и не видать совсем;

Глаз человека лишь быть может обморочен;

Мне-жь это все забавно очень!

Стремглав кидаются как в воду стадом всем;

Что тонут все на грунте-то сухом,

Пыхтят и бегают потешно подражая

Пловцов движеньям! - Все смешалося кругом.

          (Вороны возвратились).

Хороший отзыв я, пред господином новым

Вам дать готов; а в деле образцовом,

Хотите ежели вы испытать себя,

То к кузнице вы раскаленной мчитесь,

Где племя карликов средь вечного огня

Кует металл и камень. Потрудитесь,

Красноречивее их там уговорить -

Пусть одолжат нам пламени такого,

Чтоб был и блеск, и треск, как к высшем смысле слова

Огонь возможно лишь себе вообразить.

Сверканье молнии в пространстве отдаленном

И с выси звезд скользящих быстрый лет,

То в ночи летния все так обыкновенно!

Но в спутанных кустах как молния блеснет,

Как звезды зашипят на влажной почве - вот

Сперва попросите, а после прикажите.

(Вороны улетают. Все исполняется по приказанию).

          Мефистофель.

Тьмы непроглядной на врагов!

Будь каждый шаг их колебанье!

Блудящих искр со всех концов

И нестерпимого сверканья!

Прекрасно! Грозный шум еще,

Чтобы покончить это все.

          Фауст.

Доспехи рыцарей пустые, из могилы

Своих палат, явившись в белый свет,

На вольном воздухе свои вернули силы.

Вверху бряцание давно мне слышно было -

Звук удивительный, фальшивый.

          Мефистофель.

                              Так и след!

Их удержать теперь и средства нет;

Ужь начались и рыцарския стычки -

Как с Гвельфом Гибелин, друг против друга тут

Все налокотники, набедренники, снова,

На распрю вечную идут.

Тверда понятий их наследственных основа,

Непримиримыми остались навсегда.

Ужь раздается шум от низу и до верху,

Повсюду. Так выходит на поверку,

Что партий ненависть, взаимная вражда -

В бесовские пиры, всегда то доставляло

Всех крайних ужасов главнейшее начало.

Вот оглушительно гремит

Звук там панически-неистовый и мерзкий,

Притом, пронзительный и сатанински - резкий...

По всей долине страх царит.

(В оркестре боевая тревога, переходящая потом в веселую военную музыку). 

----- 

Шатер Лжеимператора. Трон, богатая обстановка. Загребало и Маркитантка.

          Маркитантка.

          Загребало.

Быстрее ворона летели!

          Маркитантка.

Ах клад! Несметное добро!

С чего начну? И чем кончаю!

          Загребало.

За что хватиться ужь не знаю -

Все место здесь полным полно!

          Маркитантка.

Ковер мне кстати, в самом деле,

Плохия часто мне постели.

          Загребало.

Висит стальная булава -

Такая мне нужна была.

          Маркитантка.

Ах, красный плащ, и золотое

Кругом шитье! И точно мне

Такой-же виделся во сне!

Загребало

Вот с этим дело не плохое;

Кто попадется - пришибешь,

Да как ни в чем и не бывало,

Опять вперед себе пойдешь;

А ты, вот много натаскала,

Да только дряни, в свой мешок.

Оставь весь хлам, а сундучек

Бери-ка этот - будет дело!

Там содержанье армьи целой;

Да знай, что пузо-то его

Все чистым золотом полно!

          Маркитантка.

Ой, тяжело! Не одолею!

          Загребало.

Постой, вот я его взвалю

          Фауст.

На спину толстую твою

Да, ну! Нагнись! Согнись скорее!

          Маркитантка.

Совсем сломало мне крестец!

          (Сундучок падает и разбивается).

          Загребало.

Вон золота какая груда!

Ну, загребай себе, небось!

          Маркитантка

          (присаживается на пол на корточки).

Скорей забрать в подол покуда!

Пожалуй хватит мне, авось!

          Загребало.

И как еще! Ну, не копайся!

          (Она встает).

О, горе! Экая беда!

В твоем переднике дыра!

Ужь так с тобой и дожидайся -

Куда пойдешь, где ни стоишь,

Повсюду все ты разсоришь.

Императорские Трабанты.

Вам что за дело тут возиться?

Как сметь в сокровищнице рыться?

          Загребало.

Мы продали тела свои,

Берем и долю из добычи.

По неприятельским шатрам

Ходить, таков всегда обычай,

А мы солдаты, видишь сам.

          Трабанты.

Ну, нет! И между нашим братом,

Ужь так не водится: Солдатом,

И вместе вором быть дрянным!

Кто близким стал к властям земным,

Монарху нашему известным,

Тот должен быть солдатом честным.

          Загребало.

Про вашу честность знаем мы:

Ей - контрибуция названье;

Ведь на один покрой все вы:

Давай! вот лозунг всей компаньи.

Ты убирайся, и тащи

Те вещи, что к тебе попали!

Нас в гости-то сюда не ждали.

          (Уходят)

          Первый Трабант.

И отчего, ты мне скажи,

Ты грубияну не дал в рыло?

          Второй Трабант.

Не знаю; силы не хватило;

Как будто призраки они!

          Третий Трабант.

Мне все мерещилось, туманом

Совсем глаза заволокло.

          Четвертый Трабант.

Об этом дне, каком-то странном,

И рассказать-то мудрено,

Так сердце боязно щемило,

Так было душно, тяжело!

Один стоял, того свалило,

В одно и то-же время; прахом

Враг разсыпался с каждым махом,

Туман перед глазами плыл;

Потом жужжанье, свист, шипенье;

Так продолжалось все сраженье.

Мы здесь - а случаем каким,

То нам неведомо самим. 

Император и четыре Принца подходят. Трабанты удаляются.

          Император.

И так, что-б ни было, осталася за нами

Победа; в поле нет бегущого врага.

Вот трон пустой; покрытые коврами,

Вот драгоценности изменника; сюда

Навалены, шатер загромождая.

К приему, с почестью, как подобает нам,

Готовы мы, послов народных ожидая,

И под охраною трабантов. И вестям

Мы добрым рады тем, которые отвсюду

Подходят к нам. И мир да снизойдет

А если и обман вмешался в дело - буду

Ответственным за то один лишь я.

Случайности тут кстати подоспели:

На неприятеля каменья полетели

С небес, и дождь кровавый полился,

Из глубины пещер; могучий, странно,

Вдруг, исходил какой-то грозный звук,

Противника он ослаблял нежданно,

А наших ободрял и укреплял наш дух.

Когда, осмеянный, враг падал сокрушенный,

То победитель, рок к нему столь благосклонный,

Превозносил и величался сам;

За ним хвалебный гимн все пели небесам.

Я-жь, в совесть заглянул свою со всем смиреньем,

Что ранее со мной случалось не всегда!

Пусть молодой властитель, с увлеченьем,

Безумно тратит дни свои; придут года

И дорожить его научат и мгновеньем.

Вот, с вами, верные, теперь быть за одно

В устройстве и Двора и дома моего.

          (К первому).

Тебе обязаны порядком межь войсками,

И диспозицией разумной их; потом,

Тем направлением искусным хода дела

В момент решительный. Князь! действуй в духе том,

Согласно времени, в день мирный также смело.

Так, жалую наследственным тебя

Я маршалом, и меч тебе вручаю.

Наследственный Маршал.

Покуда действуя еще в пределах края,

Когда вернейшая вся армия твоя,

На рубежах, твой трон с твоею властью

Достойно утвердит - доставь тогда нам счастье

Торжественный устроить пир в дворце

Твоем родительском. Со рвеньем неуклонным

Перед тобой, и вечно при тебе,

Пойду с мечем я этим обнаженным

Как с верным спутником величья на земле.

(второму).

Тебя-же храбреца, который, как я знаю,

Предупредительно любезен был всегда,

Я обер-каммергером назначаю.

Обязанность твоя далеко не легка:

Ты старший над людьми домашними моими;

Средь них вселившийся давно уже раздор,

То сделал, что они и были до сих пор,

Слугами для меня ужь черезчур плохими.

В твоем лице пример высокий перед ними -

Почетно как Царю, Двору, всем угодить!

          Обер-Каммергер.

В высоком смысле так Монарху послужить -

Ко благу, нас самих, ведет прямому:

Быть в помощь доброму, не делать зла и злому,

Спокойно, не хитря всегда правдивым быть,

И ходу не давать обману никакому.

Когда меня взор проницает твой,

Тогда свою благословляю долю.

В устройстве пира? Сам, кувшин я золотой

Тебе подам, когда за стол ты сядешь,

Чтоб руку освежить твою, властитель мой,

Как ты меня живишь коль на меня ты взглянешь,

          Император.

Но чтоб о праздниках теперь я мог мечтать,

То слишком для того серьезно озабочен.

Но, что-жь-пусть так и будет, впрочем!

Началу доброму веселие под стать.

          (Третьему).

Ты, первый Стольник! Пусть и будет в подчиненьи

Все у тебя: Охота, птичий двор

И ферма. И твоя забота с этих пор,

Чтоб было хорошо всех блюд приготовленье,

Чтоб выбор был большой любимейших моих,

По мере как пора и доставляет их.

          Первый Стольник.

Поститься буду я, пока перед тобою

Не будет кушанья приятного тебе.

Приложат труд, старание со мною,

Чтоб разстояния приблизить, и притом,

Искуством торопить и время года - словом,

Все будет. Но, чем все гордятся за столом,

Тебя то не влечет, что далеко иль ново -

Ты любишь то, что просто и здорово.

Император (четвертому).

И так как о пирах теперь толкуем мы,

То вот, тебя, герой мой юный, назначаю

Своим я Обер-шенком! Ожидаю,

Чтоб были винами обильно снабжены

Все погреба мои. Сам, будь умерен ты,

И случая не увлекись соблазном,

Не преступай границ ты в настроеньи ясном.

          Обер-Шенк.

Доверье к юношам тотчас возводит их

По степени мужей. Теперь в мечтах живых,

Переношуся я в великое собранье:

Великолепными сосудами кругом

Уставлю, золото сияло-б с серебром.

Но для тебя я выберу сначала

Прелестнейший бокал, блестящого стекла

Венецианского; на дне его не мало

Таится радостей; крепчая, никогда

Не охмелит вино в нем налитое.

Надеются на то и слишком ужь, порою,

Тебе-жь всегда была вернейшей из охран

Твоя умеренность-то лучший талисман.

          Император.

Из непреложных уст свои вы назначенья*)

Узнали в этот час; и слово велико

Монарха вашего, и верен дар его.

Официального все-жь нужно утвержденья,

И подписью его скрепить. А кстати, вот,

Необходимый нам и человек идет.

*) Звания которыми Император награждает четырех принцев, издавна были присвоены Германским Курфирстом. При торжествах коронования, они лично исполняли упоминаемые здесь обязанности.

(Архиепископ -

**) Курфирст Кельнский, которому, с половины XIII века, были присвоены оба эти звания.

          Император.

На камне угловом основанный надежно,

Вовек продержится весь свод неколебим;

Мы сообщили все теперь, что сделать должно

В ближайшем времени, и вместе, весь состав

Двора и дома, мы распределили точно.

Отныне, вся страна пусть утвердится прочно

пяти. Я дам им прав

Таких, чтобы они пред всеми-бы блистали;

Именьем тех, которые отпали

От нас, границы их земель расширю я.

Прекраснейших владений; прибавляю

И право их распространять, смотря

По случаю, наследством, или меной,

Иль приобретеньем. Владелец каждый ленный

Всей властью пользуйся своею без стесненья.

Вы будете верховный суд чинить,

Без апелляции на ваши все решенья.

Принадлежать вам будут, сверх того,

Вся привилегия почетной свиты, стражи;

И управление вам полное дано

Всех рудников, монеты, солеварен.

Чтоб доказать как я глубоко благодарен

          Архиепископ.

Во имя всех, Монарх, тебе благодаренье!

Нас возвышаешь ты - растет и мощь твоя.

          Император.

Для вас. Я жизнь люблю, и жить я очень рад,

И, может быть, процарствую довольно;

Но праотцев великих цепь, невольно,

Предусмотрительный мой отвлекает взгляд

На мрак грядущого. Настанет неминучий

И роковой предел назначенных мне дней,

Покину я моих любимейших друзей;

Тогда преемник мой быть должен избран вами.

Высоко на престол священный; пусть гроза,

Которая теперь носилася над нами,

Разсеется, и мир царит в те времена!

          Архиканцлер.

Стоят первейшие из всех земных князей.

Пока в нас верных кровь кипит живой струею

Тела покорные мы воле все твоей.

          Император.

И на грядущия теперь мы времена,

Своею подписью с печатью. Вы, сполна

Свободные владетели именья;

Но лишь в условие поставлю вам одно:

Чтоб никогда оно не разделялось

На части; как-бы там семья ни размножалась

Впоследствии, но только лишь один,

Тому что дали мы, наследник старший сын.

Важнейший тот статут, для всех благословенный,

Пойду пергаменту немедля передать,

А в канцелярии все справят и печать

Приложат. И скрепишь ты подписью священной.

Вас отпускаю я, чтоб каждый мог в себя

Сосредоточившись, обдумать совершенно

Все происшествия торжественного дня.

          (Светские принцы удаляются).

          (Остается и говорит с важностью).

Нет канцлера, епископ здесь - и бремя

Предчувствий так гнетет и мысли все мои,

И сердце полное отеческой любви!

          Император.

Чего-жь бояться нам теперь еще? Скажи!

          Архиепископ.

Тебя, венчанного, мне видеть скорби много,

Хотя, как кажется, престол упрочен твой -

Но способом каким! На поруганье Бога

И Папы нашего Святейшого отца.

Когда узнает он, осудит очень строго;

Падет во прах вся грешная страна.

Он не забыл еще когда ты чародея,

В день коронации своей освободил

И Христианству вред великий тем содея;

Проклятую главу своим благоволеньем.

Бей в грудь себя с раскаяньем, смиреньем,

И лепту малую святыне дай из благ,

Грехом которые лишь у тебя в руках.

Где сонмища на помощь собирал

Ты духов злых, где князю лжи внимал -

Благочестивыми ты вразумлен речами,

Отдай духовному все ведомству; густой

И высь с удобною для пастбища травой,

Рыбообильные и светлые озера,

Живые ручейки, которые змеясь

В дол низвергаются несчетными струями,

И селами её. Совету покорясь,

Докажешь ты раскаянье, и будешь

Помилован.

          Император.

Пугает! Все бери что заблагоразсудишь.

          Архиепископ.

Поруганная здесь грехами местность вся,

Должна, вопервых, быть посвящена служенью

Встает кругом твердыня ужь стены,

И хоры утренним лучем позлащены;

И удлинняется все среднее пространство,

Все здание растет, изображая крест,

Вот, изо всех стекаются ужь мест,

И к величавому порталу все теснятся,

Лишь грянул колокол призывом первым; вот,

Повсюду звук разносится с высот

Сюда идет и грешник - и его

Ждет упование на жизни обновленье.

Да будет близок день великий освященья!

Твое присутствие украсит торжество.

Пусть дело столь великое вещает

Про славу Божию всем добрым, а с меня

Да снимет тяжкий грех! Ужь ощущаю я

Как это душу мне заране возвышает.

Как Канцлер, требую формальности.

          Император.

                              Пиши

Формальный документ о том что во владенье

Я подпишусь охотно.

          Архиепископ.

(Откланивается, но перед выходом возвращается опят).

                    А с земли

На это дело - как-то: десятинный сбор

И пошлины, на век. А поддержать не вздор

Достойным образом такое учрежденье;

Администрации рачительной, одной,

Постройке, должен я сказать, что место это

Не тронуто, его возделать не легко -

И потому для этого предмета,

Ты из добычи нам уделишь кое-что.

Лес, известь, шифер, все. А даровых подвод

Доставит нам усердный ужь народ;

Мы скажем проповедь, как дело то высоко,

Благословение свое дадим за то.

          Император.

Велик мой грех, и тяжко это бремя;

Жестокие убытки нанесло

Поганое мне колдовское племя!

          (Возвращается снова с глубоким поклоном).

Прости, о Государь! Ты берег весь морской

Пожаловал безбожнику большому;

Но будет проклят он, коль ведомству святому

Со сбором, пошлиной, правами и доходом.

Император (с неудовольствием).

Земли той нет пока; во мраке лишь подводном

          Архиепископ.

Имеет кто терпенье и права,

Тот своего когда нибудь дождется.

Но слово нам твое порукой; будем ждать.

          Император.

На всю Империю, так вскоре мне придется

Акт дарственный, пожалуй, подписать.