Рейнеке-лис.
Песнь Девятая

Песнь Девятая

Рейнеке-лис, ко двору подходя, окрылен был надеждой,

Что обвинения против себя отведет. Но, увидев,

Сколько собралось врагов его, как все держались, как явно

Жаждали все отомстить ему и покарать его смертью, -

Духом он пал, усомнился, но с вызывающим видом

Через ряды всех баронов проследовал с Гримбартом вместе.

К трону уже подходили они - и шепнул ему Гримбарт:

«Не малодушничать, Рейнеке! Не забывайте, что счастье

Робкому не достается, а смелый идет на опасность

И вдохновляется ею: опасность - преддверье спасенья!»

«Истинно так! - сказал ему Рейнеке. - Как благодарен

Я за поддержку вам! Если опять окажусь на свободе,

Вспомню я вас!..» Осмотрелся он тут и увидел, как много

Родичей было в собранье, но доброжелателей мало!

Он большинству насолить умудрился - великим и скромным,

Даже гадюки и выдры считали его за прохвоста.

Все же достаточно в зале друзей он еще обнаружил.

Рейнеке стал на колени пред троном, и очень степенно

«Всеведущий и всемогущий от века

Бог да хранит вас, дражайший король, господин мой, а также

Вашу супругу, мою госпожу, и обоим дарует

Мудрость и здравие мысли, дабы разуменьем монаршим

Правое вам отличать от неправого, ибо все больше

Фальшь на земле процветает. Многие кажутся с виду

Вовсе не теми, что суть. О, если б на лбу отражались

Все сокровенные мысли так, чтоб король, как по книге,

Мог их читать, - он узнал бы, как я ему искренне предан!

Многие, правда, чернят меня. Кто? Негодяи! Им нужно

не навредить, чтоб лишить меня вашего расположенья:

Я, мол, его недостоин! Но мне ль не известно, как любит

Мой повелитель-король справедливость! О нет, не сведете

Вы короля со стези правосудья! Так было - так будет!..»

Зашевелились тут все, старались протиснуться ближе,

Дерзости Рейнеке все изумлялись и жаждали слушать:

Явны его преступленья - как же ему отвертеться?

«Ах, негодяй! - воскликнул король. Но пустой болтовнёю

Ты не спасешься на сей раз! Нет, ложь и обман не удастся

Выдать за истину снова! Конца своего ты дождался!

Случая с кроликом, дела с вороной достаточно было б!

Ты же везде и повсюду свершаешь деянья измены!

Мастер ты подлых проделок, но скоро они прекратятся.

Мера терпенья полна - я бранить тебя больше не стану!»

Рейнеке думал: «Что будет со мною? О, если б добраться

Как-нибудь до дому только! Какое бы выдумать средство?

Будь там, что будет, - испробую все, но пробиться я должен!..»

«О мой великий король, мой монарх благородный! - сказал он.

Если считаете вы, что достоин я смерти, вы, значит,

Дело не с той стороны рассмотрели. Соблаговолите

Выслушать прежде меня! Я бывал вам советом полезен,

С вами в беде оставался, когда отступались иные,

Те, что меж вами и мною становятся, мне на погибель,

Пользуясь каждой отлучкой моей. Государь благородный,

Выслушав слово мое, разобраться вы сможете в деле:

Если вина моя признана будет, смирюсь пред судьбою.

Думали вы обо мне очень мало, когда беззаветно,

Самоотверженно нес я охрану границ и окраин.

Иль полагаете вы, что я при дворе появился б,

Я б осмотрительно вас избегал и врагов моих также.

Да, все сокровища мира меня бы тогда не прельстили!

В собственном замке, на собственных землях я жил на свободе,

Но за собой ничего я не знал - потому и явился.

Я снаряжался в дозор, в это время племянник мой, Гримбарт,

С вестью приходит: опять ко двору я обязан явиться.

Я о своем отлученье раздумывал все, и с Мартыном

Вел я об этом большой разговор. Обещал он мне свято

Снять это бремя с меня. «Вот буду я в Риме, - сказал он, -

Полностью все ваше дело возьму на себя я отныне;

Вы ко двору отправляйтесь, а мы отлучение снимем…»

Видите, так мне Мартын говорил, - он знаток в этом деле.

Им потому дорожит досточтимый епископ наш, Прорвус,

Служит Мартын у него лет пять по судебным вопросам!

Я же сюда прихожу - и встречают меня обвиненья:

Кролик налгал на меня, лицемер, но ведь Рейнеке - вот он:

Пусть обвинитель мой выйдет, в глаза меня пусть уличает!

Тех обвинять, кто отсутствует, очень легко в самом деле,

Но и противную сторону выслушать надо ведь прежде,

Честью клянусь, - лишь добро от меня постоянно видали.

Позавчера поутру чуть свет повстречался мне кролик,

Мило со мной поздоровался. Я же стоял перед замком

И начинал в это время чтение ранней молитвы.

Он мне сказал, что идет ко двору, - я сердечно ответил:

«Бог вам сопутствуй!» Но кролик стал плакаться: «Как я в дороге

Проголодался, устал!» - «Вы хотите покушать?» - спросил я

Очень участливо. «Был бы признателен», - он отвечает.

Я говорю: «Угощу, с удовольствием». В замок мы входим, -

Подал я вишни и масло: не ем по средам я мясного.

Тут подбегает к столу мой сыночек, мой младшенький, смотрит,

Нет ли остатков: детишкам остатки особенно сладки.

Чем-то малыш соблазнился, но кролик по мордочке крошку

Так угостил, что и губки и зубки окрасились кровью.

Это заметил мой старшенький, Рейнгарт, схватил лицемера

Сразу за горло - и тут наигрался в отместку за брата!

Вот что случилось - ни больше ни меньше! Я - сразу к мальчишкам,

Их наказал, но с трудом от обидчика-гостя обоих

Я оттащил. И уж если досталось ему, помолчал бы:

То молодежь моя живо могла б с ним на месте покончить.

Вот вам его благодарность! Я оторвал ему ухо!

Чести он был удостоен, и это - отметка на память…

Ворон приходит и плачется мне: он супруги лишился.

Та, мол, к прискорбью великому, до смерти утром объелась:

Рыбу изрядных размеров она проглотила с костями.

Как это было, он лучше осведомлен, но утверждает,

Будто жену его я умертвил. А не он ли убийца?

Пусть разрешат мне его допросить, запоет он иначе.

Эти вороны мгновенно взлетают настолько высоко,

Но никаким прыжком допрыгнуть до них невозможно.

Если кто хочет меня обличить в столь преступных деяньях,

Пусть хоть надежных свидетелей выставит! Так ведь обычно

Судят мужей благородных. Я этого требовать вправе.

Если же верных свидетелей нет, прибегают к иному:

Вот! Я готов к поединку! Пусть время назначат и место,

Пусть он сейчас и представится мне, мой противник достойный,

Равный мне происхожденьем: чья правда - нам шпаги докажут[48].

Честь в поединке добывший ее закрепит за собою.

»

Каждый на месте недвижно застыл, это слыша, - настолько

Рейнеке всех изумил своей вызывающей речью.

Но перепуганы были особенно ворон и кролик,

Оба покинули двор, не отважась промолвить словечка.

Прочь удаляясь, они говорили: «Судиться с ним дальше

Было б для нас безрассудством. Как мы тут смело ни действуй, -

Мы с ним, однако, не сладим. Где очевидцы? Мы были

Наедине с негодяем. Свидетелей нет. И, конечно,

Мы же и будем в ответе. Так пусть за его преступленья

Возится с жуликом наглым палач и воздаст по заслугам!

Право же, ну его к черту! Мы знаем, с кем дело имеем:

Лжец, и хитрец, и подлец, он погубит и целый десяток

Нашего брата. Нет же, дорого нам это стало б !..»

Изегрим с Брауном хмуро следили, как парочка эта

К выходу кралась. Тошно им было. Король в это время

Так говорит: «Кто с жалобой здесь? Подходите. Грозились

Многие этим вчера. Обвиняемый прибыл. Ну, кто же?»

Но не нашлось никого, и Рейнеке нагло заметил:

«Ясно, клевещут-клевещут, а чуть только очная ставка,

Рады меня очернить, навредить мне, навлечь наказанье.

Все же бог с ними! Они отреклись от своих обвинений,

Стоило мне появиться-одумались и на попятный.

Я посрамил их, но видите, как доверяться опасно

Злостным клеветникам, очерняющим тех, кто в отлучке:

Всё извращают они и достойнейших всех ненавидят.

Не о себе ведь пекусь, но других от души я жалею».

«Слушай, - сказал тут король, - отвечай-ка мне, подлый предатель,

Что побудило тебя умертвить, и к тому же столь зверски,

Бедного Лямпе, кто был самым верным моим письмоносцем?

Я ли не делал поблажек тебе, не прощал преступлений?

Посох, котомку, сапожки вручил я тебе, снаряжая

В Рим и в святое заморье; твоим благодетелем был я,

Веря в твое исправленье. И вот мне приходится видеть,

Как убиваешь ты Лямпе сначала, как Бэллин в котомке

Голову зайца приносит мне и заявляет публично,

Будто он письма доставил, что вы сообща обсуждали

И составляли, и он был их автором главным. И что же?

Мертвую голову в сумке находят - ни больше ни меньше!

Бэллин на растерзание волку - черед за тобою!»

Рейнеке вскрикнул: «Что слышу я! Лямпе убит?! И наш Бэллин

Также погиб?! Что мне делать?! О, сам бы уж лучше я умер!

Ах, вместе с ними лишился теперь я великих сокровищ!

С ними отправил я вам драгоценности, коим на свете

Равных не сыщется! Кто б заподозрить решился барана

В том, что он зайца убьет и сокровища ваши похитит?

Истинно: там берегись, где не ждешь ни капкана, ни ямы!..»

В гневе король не дослушал, что Рейнеке плел вдохновенно,

Встал - и в покои свои удалился, и суть этой речи

Мимо ушей пропустил. Казнить собирался он плута.

Вот он поднялся к себе и застал там как раз королеву

С фрейлиной, фрау Рюкенау, мартышкой. Была обезьяна

У государыни и государя в особом фаворе.

Именно ей предстояло вступиться за Рейнеке-лиса.

Умной мартышка была, образованной, красноречивой,

Всюду желанной, весьма уважаемой всеми. Заметив,

Что раздражен был король, сказала она осторожно:

«О государь! Если просьбы мои приходилось вам слушать,

Если ваш гнев я дерзала умерить смягчающим словом.

Не откажите мне вновь в благосклонности вашей. На сей раз

Дело идет о родне моей. Кто от своих отречется?

Рейнеке, кем бы он ни был, - он родственник мой. И уж если

О поведенье его говорить откровенно, скажу я:

Раз он явился на суд, то, видимо, чист в этом деле.

Так и отец его тоже, к которому столь благосклонен

Был ваш отец, натерпелся немало от сплетников подлых

И обвинителей лживых. Но он посрамлял их обычно:

Стоило дело расследовать - и выяснялось коварство

Низких завистников: даже заслуги его толковались

Как преступления! Но при дворе он имел неизменно

Больше почета, чем Изегрим с Брауном ныне. Обоим

Стоило б также уметь от себя отводить нареканья,

Слишком нередкие. Но справедливость им мало знакома:

Все их советы тому доказательство, весь образ жизни!»

«Но почему же, - король возразил ей, - вас так удивляет,

Что возмущаюсь я Рейнеке, вором, который недавно

Зайца убил, свел барана с пути и особенно нагло

Верным слугою моим? Между тем он открыто и всеми

Без исключения изобличается, плут, в оскорбленье

Самых надежных, почтенных персон, в грабежах и в убийствах

И в нанесенье ущерба и всем нашим подданным верным,

И государству всему. Нет, больше терпеть невозможно!»

Но обезьяна на все это так королю возразила:

«Да, но не всем ведь дано при любых обстоятельствах жизни

Мудро самим поступать и советом порадовать ближних.

Честь и доверье такому! Однако завистники тотчас

Исподтишка начинают вредить ему. Станет их больше -

Выйдут в открытую. Так ведь и с Рейнеке часто бывало.

Всё же вы память о том не сотрете, как мудрым советом

Он выручал вас, когда остальные, как рыбы, молчали.

Помните ль случай недавний - тяжбу змеи с человеком, -

Как в этом деле никто не сумел разобраться, и только

Рейнеке выход нашел и пред всеми был вами похвален».

Память немного напрягши, король отвечает мартышке:

«Дело я помню отлично, но самая суть позабылась,

Что-то, мне кажется, путаным очень оно оказалось.

».

«Раз государю угодно, - сказала мартышка, - извольте.

Ровно два года назад, государь мой король, к вам приходит

С жалобой шумной змея. Судившийся с нею крестьянин,

Дважды уже проигравший процесс, не желал подчиняться

Постановленью судебному. Этот крестьянин был тут же.

Стала змея излагать горячо и пространно вам дело.

Через дырявый забор проползать ей случилось однажды,

Но на беду она тут же попалась в потайную петлю,

Петля стянулась мгновенно - змея там лишилась бы жизни,

Если бы, к счастью, не оказался случайный прохожий.

В ужасе смертном змея закричала: «Спаси меня, сжалься!

Я умоляю, спаси!» Человек отвечает: «Согласен,

Освобожу, потому что мне жалко тебя. Но сначала

Ты поклянись ничего мне худого не сделать». Страшнейшей

Клятвой змея поклялась - и была спасена человеком.

Вот они вместе пошли. Вдруг, чувствуя голод жестокий,

Бросилась на человека змея, удушить вознамерясь

И проглотить. Но несчастный отпрянул в испуге и в горе:

«Это ль заслужено мною?! Это ль твоя благодарность?!

» А змея отвечает:

«Вынудил голод меня, ничего не могу с ним поделать:

«Нужно» с запретом не дружно. Выходит, что я не в ответе».

И человек тут взмолился: «Меня пощади, хоть покуда

Кто-нибудь встретится нам, кто нас беспристрастно рассудит!»

«Что ж, - отвечает змея, - могу потерпеть я немного!»

Вот они дале отправились, - ворона видят над лужей, -

Имя ему Теребиклюй, Каркарлер с ним - вороненок.

Их подзывает змея: «Подойдите-ка, будьте любезны,

И рассудите нас». Ворон, внимательно выслушав дело,

Сразу изрек: «Человека сожрать!» Ведь рассчитывал ворон

Тоже куском поживиться при этом. Змея ликовала:

«Значит, победа за мной - и никто меня впредь не осудит!»

«Нет, - возразил человек, - не совсем проиграл я! Как смеет

Приговорить меня к смерти разбойник? И самоуправно!

Требую дело вторично заслушать, судить по закону!

Несколько судей должно быть: четверо, пятеро, десять!»

Снова змея согласилась: «Пойдем!» По дороге встречают

Волка с медведем, и все собираются в общую кучку.

Тут человеку несчастному стало совсем уже страшно:

Он окружен был змеею, волком, медведем и парой

Воронов. Страху набрался он! Волк и медведь очень скоро

На приговоре сошлись: «Змея умертвить человека

Полное право имеет: безжалостный голод законов

Не признает никаких, а клятва нужде не помеха».

Путника ужас объял: он понял - лишить его жизни

Все они жаждут. Змея в это время со злобным шипеньем

Кверху взвилась - и ядом как брызнет! Но путник отпрянул.

«Это же самоуправство! - он крикнул. - Да кто тебя сделал

Жизни моей госпожой?» А змея отвечает: «Ты дважды

Слышал решенье судей и дважды проигрывал дело».

Но человек возразил: «Ведь они грабежом и разбоем

Сами живут! Не согласен я! Пусть государь нас рассудит!

Что он ни скажет, ему подчинюсь. Если я проиграю.

То, не ропща, даже самое страшное, - все претерплю я!»

Волк и медведь ядовито сказали: «Ну что же, попробуй!

Но ведь решенье и там будет в пользу змеи несомненно».

Были уверены все, что и двор их всецело поддержит,

И, приведя человека, спокойно предстали пред вами:

Волк не один, а сам-три оказался: привел двух сынишек, -

Звались они Пустобрюхелем и Ненаеделем, - оба

Больше, чем все, беспокоили путника, нетерпеливо

Доли своей дожидаясь: ведь волки прожорливы с детства!

Ах, как несносно - невежливо выли они перед вами!

Выгнать пришлось, наконец, вам обоих оболтусов грубых.

Тут человек и поведал, к милости вашей взывая,

Как умертвить его хочет змея, не считаясь с великим

Благодеяньем его, вопреки своей собственной клятве.

Но отпираться змея и не думала: да, всемогущий

Голод ее понуждает к тому - он не знает законов!

Вы огорчились тогда, государь мой! Казалось вам дело

И щекотливым весьма и весьма юридически трудным.

Да, вам казалось жестокостью на смерть обречь человека

Столь добросердного. Но и о голоде неумолимом

Тоже подумать пришлось, и придворный совет вы созвали.

Но большинство отказалось, увы, поддержать человека:

Каждый мечтал пообедать - и все о змее хлопотали.

Тут вы послали гонца за Рейнеке: все остальные

Рейнеке прибыл, прочел протокол. На его усмотренье

Вы приговор предоставили: как он решит, так и будет.

Он, поразмыслив, сказал: «Мне обследовать место сначала

Необходимо. Когда я змею в этой петле увижу,

Так, как застал ее там человек, то найдется решенье».

Вот у того же забора змею в ту же самую петлю

Снова запутали так, как она человеку предстала.

Рейнеке вот что сказал: «В исходном своем положенье

Стороны вновь очутились, и, значит, никто в этом деле

Не проиграл и не выиграл. Мне приговор уже ясен:

Если из петли змею вынимать человеку угодно -

Пусть вынимает. Не хочет - так пусть и висит она в петле,

Сам же он с честью, свободно своим пусть идет направленьем.

Так как за благодеянье змея отплатила коварством,

Вправе теперь человек выбирать. И, мне кажется, в этом -

Истинный дух правосудья. Но, может быть, я ошибаюсь…»

Это решенье понравилось вам и советникам вашим.

Благодарил вас крестьянин, и все восхваляли за мудрость

Рейнеке-лиса тогда, в том числе и сама королева.

Изегрим с Брауном были б на месте: их всюду боятся,

Там же, где мясом запахнет, - они себя ждать не заставят.

Рост у обоих, и сила, и смелость - что правда, то правда, -

Но в королевском совете им часто ума не хватает.

Оба к тому же слишком бахвалятся силой; а в поле -

Чуть настоящее дело - так дело как раз и хромает.

Дома послушаешь их- никого нет на свете храбрее.

В битве - охотно в резерве лежат, а уж если потребно

Действовать мощным ударом, приходится гнать их, как прочих.

Волки с медведями губят страну: их ничуть не заботит,

Чей загорелся дом, кто несчастные жертвы пожара:

Были бы угли погреться! Они никого не жалеют, -

Лишь бы набить им утробу. Яйца съедят они сами,

А беднякам - скорлупу, и считают, что делятся честно!

Рейнеке-лис же, напротив, как вся его лисья порода,

Мудр и советом силен. А что сам он порой провинится,

То, государь мой, ведь он же не камень. Советника лучше

Вам никогда не найти. Я прошу вас простить его снова».

Тут ей ответил король: «Я подумаю. Тем приговором

Сам же он плут по природе, - не верю в его поправленье!

Хоть договор с ним подпишешь, тебя все равно он обманет:

Кто так хитро извернется, как он, кому с ним тягаться?

Волк, и медведь, и кот, и кролик, и ворон - младенцы

Все по сравнению с ним. Натворил он им бед и позора:

Этот остался без уха, второй - без глаза, а третий -

Жизни лишился… Не знаю, как можете вы за злодея

Так предо мной заступаться и так защищать его дело?..»

«О государь! - обезьяна сказала, - осмелюсь напомнить:

Род его знатен, велик, вам придется подумать об этом…»

С места поднялся король, чтоб вернуться к придворным, стоявшим

Тесной толпой, дожидаясь его. Среди них очень много

Родичей Рейнеке он увидал: главаря родового

Все собрались выручать. Перечислить их было бы трудно.

Видит король этот род их обширный, но видит и многих

Неедругов лисьих напротив. Казалось, весь двор раздвоился.

«Слушай-ка, Рейнеке, - начал король, - оправдайся, коль можешь,

В подлом своем злодеянье, свершенном с Бэллином вместе, -

В том, что вы кроткого Лямпе убили и голову жертвы

Вы это сделали, явно глумясь надо мною! Но Бэллин

Жизнью уже расплатился за это, - расплатишься тем же!..»

«Горе мне! - Рейнеке скорбно сказал. - Умереть бы мне лучше!

Вы меня выслушать лишь соизвольте, а там и решайте:

Не суждено мне от горя и бед. Моя песенка спета.

Знайте же: Бэллин, предатель, мои все богатства похитил.

Да, ни единый из смертных не видел подобных сокровищ!

Ах, они стоили жизни бедному Лямпе! Доверил

Если бы только их вновь обнаружить! Но я опасаюсь,

Что не найдет их никто, что исчезли они безвозвратно!.,»

Тут обезьяна вмешалась: «Отчаянью нет оснований!

Если они на земле, то еще остается надежда.

Денно и нощно! Но вы драгоценности нам опишите!»

«Неописуемы! - лис говорит. - И пропали бесследно:

Кто их присвоил - припрятал. Какой же удар ожидает

Фрау Эрмелину мою! Она не простит мне ошибки:

«Не доверяй им обоим сокровищ!»

А на меня же поклеп возвели - и, быть может, осудят!

Нет, я свою правоту докажу, я дождусь приговора.

Если я буду оправдан, объеду все царства, все страны

И постараюсь пропажу найти, хоть ценой своей жизни!»

48

. Если же верных свидетелей нет, прибегают к иному:II Вот! Я готов к поединку. - В средневековой Европе (IX-XIV века) широкое распространение приобрели судебные поединки как один из видов феодального суда. В Германии право председательства и руководства при поединках было отнесено к прерогативам короны.