Автор: | Гёте И. В. |
Категории: | Поэма, Сказка, Детская литература |
Песнь Десятая
«О, мой король благородный! - сказал краснобай хитроумный. - |
Дайте мне, мой государь, пред моими друзьями поведать |
О драгоценностях редких, что вам предназначены были. |
Пусть не дошли они к вам, но бывает похвально желанье». |
«Ну, говори, - согласился король, - да смотри, покороче!» |
«Все миновало: и счастье и честь! - так начал печально |
Рейнеке. - Первым среди драгоценных изделий был перстень. |
Я его Бэллину дал, поручив передать государю. |
Из благородного золота отлит был перстень старинный |
И удивительным образом собран. Как он блистал бы |
В личной сокровищнице моего короля-государя! |
Тыльную сторону перстня, что самого пальца касалась, |
Всю испещрил письменами гравер и залил их эмалью: |
Те письмена составляли три слова еврейских с особым, |
Тайным значеньем. У нас их никто б не прочел и не понял. |
В них только Абрион, мастер из Трира, сумел разобраться. |
Это - ученый еврей, что все языки и наречья |
От Пуату до степей Люнебургских[49] |
В травах же и в драгоценных камнях он знаток несравненный. |
Перстень мой он осмотрел и сказал мне: «Волшебные свойства |
Заключены в нем. Слова гравировки - три имени древних[50], |
Нам принесенные благочестивейшим Сифбм из рая, |
Где он елей милосердья разыскивал. Кто этот перстень |
Носит на пальце - от всяких опасностей в жизни избавлен: |
Громы и молнии и колдовство перед перстнем бессильны». |
Далее мастер открыл мне, что в книгах он вычитал, будто |
Перстень носящий на пальце - и в самую лютую стужу |
Не замерзает и мирно преклоннейших лет достигает. |
Вправлен был камень в тот перстень - яркий, редчайший карбункул. |
Вспыхивал он в темноте и все озарял в окруженье. |
Много скрывал он таинственных сил: исцелял от болезней. |
Кто прикасался к нему, избавлялся от всяких недугов |
И от скорбей, и не властен он был над одной только смертью. |
Мастер открыл мне и прочие силы чудесного камня: |
Странствовать может повсюду счастливый его обладатель - |
И ни воды, ни огня не бояться, ни плена, ни козней, |
И не потерпит вреда от любых покушений он вражьих. |
Справится с сотней противников он. Благородный тот камень |
Силы лишает все яды и все вредоносные соки. |
Он укрощает и ненависть: кто обладателя камня |
Вдруг невзлюбил бы, тот вскоре к нему б изменил отношенье. |
Кто перечислит все свойства того чудотворного перстня, |
Что, меж сокровищ отцовских найдя, предназначил я сразу |
И отослал королю! Я-то сам понимал ведь отлично, |
Что недостоин такой драгоценности, что, как я думал, |
Ею владеть лишь единственный вправе: кто всех благородней, |
Тот, на ком зиждется всякое благополучие наше. |
а, я мечтал охранить его жизнь от печалей и бедствий! |
Должен был также Бэллин-баран поднести королеве |
Гребень и зеркало, чтобы она обо мне вспоминала. |
Я для забавы их как-то извлек из отцовского клада, |
Произведений искусства изящнее не было в мире. |
Ах, как жена любовалась на них, получить их мечтая! |
Так никогда б не прельстили ее все земные богатства. |
Мы из-за этого ссорились даже, но я не сдавался. |
С самыми лучшими чувствами презентовал я недавно |
Что оказала так много мне благодеяний, так часто |
Словом своим благосклонным меня из беды выручала. |
Блеск благородства и знатность ее добродетель венчает, |
Род ее древний себя проявляет в словах и в поступках, |
Вот кто достоин был гребня и зеркала! Но, к сожаленью, |
Ей не пришлось их увидеть - они ведь погибли навеки! |
Гребень я вам опишу. Художник избрал для изделья |
Кости пантеры - останки того благородного зверя, |
Что обитает меж кущами рая и чащей индийской. |
Шкура ее многоцветна, пестра, и приятнейший запах |
Распространяет она, а поэтому звери обычно |
Любят бродить по тропам, по которым проходят пантеры, |
Ибо тот запах целебен для каждого зверя, что каждый |
Чувствует, что общепризнано. Значит, из кости пантерьей |
Выточен был с удивительным тщаньем тот гребень изящный. |
Невыразимой его белизне серебро уступало, |
Благоуханием превосходил он корицу, гвоздику! |
Знайте, что запах пантеры по смерти ее проникает |
В кости - и, не выдыхаясь, он им сообщает нетленность. |
Спинку высокую гребня украсил прекрасный орнамент: |
Очень изящные переплетения лоз виноградных - |
Золото с алой и синей эмалью. На среднем же поле |
Изображен был искусно рассказ о Парисе троянском: |
Как он увидел трех женщин божественных возле колодца, |
Трех знаменитых соперниц: Палладу, Юнону, Венеру; |
Как у них спор из-за яблока шел золотого: считалось |
Яблоко общим, но каждая лично владеть им хотела. |
Спорили - и сговорились: Парис это яблоко должен |
Той присудить из богинь, кто окажется самой прекрасной. |
Юноша вдумчиво спорщиц осматривать стал, а Юнона |
Так говорит: «Если яблоко мне ты отдашь и признаешь |
Самой красивой меня, ты будешь всех смертных богаче». |
«Нет, - возразила Паллада, - подумай: коль яблоко это |
Мне ты присудишь, ты станешь могущественнейшим из смертных: |
Имя твое упомянут - и всех оно в трепет повергнет». |
Слово теперь за Венерою было: «Что - власть? Что - богатства? |
Разве отец твой, Приам, не владыка троянский? А братья - |
Гектор и прочие, - мало ль богаты и мало ль им власти? |
Вы покорили и близких и дальних земель и народов? |
Если бы самой прекрасной меня ты признал, если б отдал |
Яблоко мне, наслаждался б ты лучшим сокровищем в мире. |
Это сокровище - женщина! Всех она краше, мудрее, |
Вся - добродетель, и вся- благородство. Похвал ей не хватит! |
Яблоко мне присуди - и супругой царя Менелая, |
Кладом из кладов, Еленой Прекрасною ты овладеешь». |
Отдал он яблоко это Венере, как самой красивой, |
И помогла ему вскоре Венера похитить гречанку, - |
Стала жена Менелая женою троянца Париса. |
Изображен был резьбой барельефной весь миф посредине |
И окружен был щитками, в которые с редким искусством |
Вписано было и все изложенье бессмертной легенды… |
Слушайте дальше о зеркале. Было оно не стеклянным - |
Место стекла занимал в нем берилл чистоты небывалой! |
Что бы и где бы ни происходило, днем или ночью, - |
Зеркало все отражало! А если какой недостаток |
Есть на лице у кого-нибудь - хоть бы в глазу небольшое |
Пятнышко, что ли, - взглянуть в это зеркало стоит - и тут же |
Что ж удивляться, коль так я горюю об этой пропаже? |
Зеркало вправлено в раму редчайшей древесной породы: |
Дерево это - сетим, и прочно и видом роскошно. |
Черви не точат его, и недаром же золота выше |
Ценится дерево это. С ним черный эбен лишь поспорит. |
Вот почему из него (при Кромпарде-царе это было[51]) |
Мастер-искусник коня смастерил исключительных качеств: |
Ровно за час уносил седока этот конь деревянный |
На сто и более миль! Я подробностей, правда, не знаю - |
Знаю одно, что подобных коней на земле не бывало… |
К зеркалу я возвращаюсь. Была его рама овальной, - |
Фут - ширина, полтора - высота, вся покрыта резьбою: |
Дивной работы картинки! Как водится, было под каждой |
Золотом к ней объясненье написано. Эти сюжеты |
Вкратце я вам расскажу. О завистливой лошади - первый: |
В беге однажды решила она состязаться с оленем, |
Но, от него очень скоро отстав, огорчилась ужасно. |
Тут же она к пастуху поспешила с таким предложеньем: |
«Счастье свое ты найдешь, но меня ты послушаться должен: |
Скрылся там крупный олень, - подумай, какая добыча! |
Мясо, и мех, и рога ты продашь за большущие деньги! |
Живо! Поскачем!» - «Попробовать можно», - пастух отвечает. |
Сразу садится верхом, и в лес они оба несутся. |
Вскоре они замечают оленя - и следом вдогонку |
Мчатся за ним во весь дух, но олень оставляет их сзади. |
Выбилась лошадь из сил и так говорит человеку: |
«Слезь. Я устала. Нужна мне какая-нибудь передышка». |
«Нет, - возразил человек, - ты обязана мне подчиняться. |
Шпоры мои ты узнаешь! Сама навязала мне скачку, - |
Значит, скачи!» Так всадник себе подчинил эту лошадь. |
Видите, так и всегда наказуются те, кто готовы |
Мучиться сами, чтоб только другой пострадал еще больше. |
Слушайте дальше об изображеньях на раме зеркальной: |
У одного богача служили осел и собака. |
Эта собака, конечно, была фавориткой хозяйской: |
С ним за его же столом сидела она, и питалась |
Рыбой и мясом, и даже спала у него на коленях. |
Лучшим куском благодетель ее баловал, а собака |
Болдевин видел удачу собаки - и в сердце ослином |
Горечь все больше кипела: «Подумал бы только хозяин: |
Что он так возится с этой ленивой, никчемною тварью! |
Та перед ним только скачет и руки и бороду лижет, |
Мне же приходится вечно работать, таскаться с мешками! |
Пусть он с пятью иль с десятком собак попытается сделать |
Даже и за год все то, что я успеваю за месяц! |
Чем только эту подлизу не кормят! А мне - лишь солома. |
Сплю я на голой земле, а когда меня гонят с поклажей |
Или верхом на мне едут, еще надо мной же смеются. |
Хватит! Я понял, чем надо заслуживать милость хозяев!» |
Только подумал он это, хозяин ему повстречался. |
Хвост осел тут задрал, вскочил на дыбы, и запрыгал |
Перед хозяином он с неистовым визгом и ревом, |
Бороду начал лизать ему, мордой к щеке прижиматься |
Стал на собачий манер, - набил ему несколько шишек. |
В страхе пустился хозяин бежать и кричит: «Он взбесился! |
Люди! Убейте осла!» Хватил тут хороших побоев, |
Слугами в стойло был загнан осел - и ослом он остался. |
Зависть к чужому успеху, а сами - ничем остаются. |
Стоит, однако, им выскочить в крезы, получится то же, |
Что со свиньей, хлебающей ложкой бульон из тарелки. |
Именно так, и не лучше. Раз ты осел, то таскаться |
Должен с мешками, питаться репейником, спать на соломе. |
Станешь иначе с ослом обращаться - его не исправишь. |
у, а дорвется до власти осел - тут пишите пропало: |
Было б ослам хорошо - плевать им на общее благо! |
Знайте еще, государь мой (но только бы не был вам в тягость |
Долгий мой разговор), что на раме зеркальной прекрасно |
Изображалось резьбой и описано было подробно, |
Как мой отец и кот Гинце союз меж собой заключили - |
Вместе искать приключений, и свято поклялись друг друга |
Храбро в беде выручать, и делиться любою добычей. |
Только отправились в путь, навстречу - вблизи от дороги - |
Едут с борзыми охотники. Гинце заметил ехидно: |
«Добрый совет - нам и в пост мясоед!» Мой старик отвечает: |
«Может быть, вас удивит, но я сам этих добрых советов |
Полную сумку припас. Не лучше ль нам помнить о клятве: |
». |
Гинце ему отвечает: «Что бы сейчас ни случилось, |
Средство одно мне известно, - к нему я прибегнуть намерен», |
Так он сказал и на дерево тут же прыгнул проворно, |
Чтобы спастись от собак самому, а товарища бросил. |
В страхе застыл мой отец, охотники - ближе, а Гинце |
Сверху мурлычет: «Ну, дядюшка, как там дела? Не пора ли |
Сумку открыть и в запасе советов найти наилучший?» |
Тут затрубили охотники в рог, изготовясь к облаве, |
Бросился в бегство отец мой, с лаем борзые помчались, |
Потом от страха отец исходил, и несло его часто: |
Этим свой вес облегчил он - и спасся от вражьей погни. |
Подло, как видите, предал его этот родственник близкий, |
Коему так он доверился. Дело ведь жизни касалось: |
Очень уж резвыми были собаки, и, если б не вспомнил |
Вовремя он о норе незаметной, все кончено было б. |
В эту нору он юркнул - и врагам потому не достался. |
В деле с отцом моим Гинце себя показал! Но немало |
Фруктов подобных коту. Я таких уважать неспособен. |
Наполовину простил я кота, но ведь что-то осталось! |
… |
Там же картинка была с характерной проделкою волка. |
Видно по ней, как умеет он быть за добро благодарным: |
Как-то нашел на лугу он обглоданный труп лошадиный, - |
С голоду даже на кости набросился жадно, и сразу |
Острая крупная кость поперек его горла застряла. |
Был он в испуге большом и действительно мучился очень. |
Он рассылает гонцов - созывает на помощь хирургов, |
Но ни один не помог ему лекарь, хоть очень большое |
Вознаграждение он предлагал. Наконец, длинноногий, |
В красном берете, явился журавль[52]. Больной умоляет: |
«Доктор, спасите меня! Извлеките из горла скорее |
Эту проклятую кость, торговаться я с вами не стану!» |
Вот и поверил журавль обещанью, свой клюв с головою |
В пасть пациента засунул и вытащил кость очень ловко. |
«Ой, как мне больно! - завыл пациент. - Повредил ты мне горло! |
Так уж на сей раз и быть, но впредь осторожней работай. |
Будь кто другой, а не ты, поплатился бы он за небрежность». |
«Что вы?! - журавль возразил. - Успокойтесь, теперь вы здоровы. |
». |
Волк возмутился: «Видали нахала? Он требует платы |
За причиненный мне вред! Ты забыл, что огромную милость |
Сам я тебе оказал: ведь клюв твой с пустою башкою |
В пасти моей находился, я мог бы тебя обезглавить, |
Но пощадил! А не ты ль причинил мне страданье, бездельник! |
Вознаграждение, собственно, мне бы скорей причиталось». |
Часто мошенники именно так за услуги и платят. |
Эти истории вместе с другими, а также виньетки |
Тонкой, искусной резьбы, как и надписи к ним золотые, |
Сплошь украшали зеркальную раму. Я слишком ничтожен, |
Столь драгоценною вещью владеть недостоин и думал: |
Препроводив эту редкость моей госпоже-королеве, |
Благоговенье свое докажу пред четой августейшей. |
Как огорчил своих деток я, мальчиков милых, отправив |
Зеркало из дому! Любо им было пред ним порезвиться, |
Понаблюдать, как болтаются хвостики сзади, смеяться |
Мордочкам славным своим и забавные рожицы корчить. |
Ах, не предвидел я смерти честного Лямпе, вручая |
Только на веру ему, как и Бэллину, эти богатства! |
Лучших друзей, мне казалось, иметь никогда я не буду. |
Горе убийце! Я выясню, кто драгоценности спрятал: |
Раньше иль позже - преступник бывает всегда обнаружен. |
Может быть, даже кой-кто, в кругу тут стоящий, укажет, |
Где драгоценности скрыты, как Лямпе убит был несчастный. |
Видите ль, мой государь, ежедневно пред вами проходит |
Столько серьезнейших дел, - обо всем вы не можете помнить. |
Но не хранится ли в памяти вашей большая услуга, |
Что оказал на этом же месте отец мой покойный |
Вашему некогда[53]? Ваш тяжело заболел в это время, |
Мой сохранил ему жизнь! А вы, государь, говорите, |
Будто ни я, ни отец мой заслуг не имели пред вами! |
С вашего соизволенья осмелюсь напомнить: отец мой |
Был при вашем отце-государе в чести и в почете, |
Как многоопытный медик: умел по урине больного |
Определить и болезнь и лечение он, помогая природе. |
Глаз ли болит, иль другой деликатнейший орган - отлично |
Все исцелял он. Все рвотные средства он знал, а к тому же |
Не удивительно, если забыли вы это: в ту зиму |
Три только года вам было. Слег ваш отец от какой-то |
Внутренней боли- да так, что его уж носить приходилось. |
Распорядился врачей он созвать отовсюду и даже |
Римских светил медицинских, но все от него отказались. |
Тут, наконец, он позвал моего старика, и отец мой |
Определил, осмотрев государя, недуг тот опасный. |
Очень расстроился он и сказал: «Государь мой, король мой! |
Как бы охотно расстался я с собственной жизнью, когда бы |
Мог этим вашу спасти! Но вашу урину в стакане |
Мне посмотреть разрешите». Король указанье исполнил, |
Жалуясь тут же отцу, что ему с каждым часом все хуже. |
Изображалось на зеркале, как ваш отец, словно чудом, |
Тут же и был исцелен. Старик мой решительно очень |
Вашему так заявил: «Если быть вы хотите здоровым, |
Съесть вам придется немедленно волчью печенку[54], но только |
От роду волку должно быть не меньше семи. Не забудьте: |
Жизнь драгоценная ваша в опасности - так не скупитесь! |
» |
Волк, находившийся тут же, от этого не был в восторге. |
Но соизволил отец ваш к нему обратиться: «Надеюсь, |
В печени вашей вы мне не откажете, сударь, поскольку |
Дело касается жизни моей». А волк отвечает: |
«Мне и пяти не исполнилось, - печень моя бесполезна!» |
«Вздор, болтовня! - возразил мой отец. - Это вам не помеха: |
Сам я по печени все и увижу!» С места на кухню |
Волк был отправлен, а печень вполне оказалась пригодной. |
Тут же и съел ваш отец эту волчью печенку - и тотчас |
Кончились все его боли, тяжелый недуг прекратился. |
Щедро отец ваш отца моего наградил, и отныне |
Должен был двор величать его доктором - и не иначе. |
С правой руки королевской отец мой с тех пор находился, |
И королем отличён был (я это доподлинно знаю) |
Пряжкою он золотой и бархатным алым беретом, |
С правом носить их пред всеми баронами, чтоб воздавали |
Все ему высшие почести. С сыном его, к сожаленью, |
Тоже не очень-то помнят. А вот плуты и хулиганы, |
Что о своей лишь наживе пекутся, - возвышены ныне! |
Но отдувается кто же за них? Беднота, как обычно! |
Мудрость, законность-в отставке! Вельможами стали лакеи. |
Стоит же выскочке власть получить и могущество, - лупит |
Всех без разбора и думать не хочет, кем был он недавно. |
Он об одном только помнит: на каждой игре наживаться! |
Много вкруг подлинно знатных найдется подобного сброда. |
Просьб и не слушают, если прошенье свое подношеньем |
Не подкрепишь. А прикажут наведаться - значит: «Во-первых, |
Нужно добавить, додать -во-вторых, а в-третьих - дополнить». |
Все эти жадные волки себя обеспечивать любят |
Лучшим кусочком, а чуть для спасения жизни монарха |
Им пустяком поступиться предложат, - увиливать станут. |
Что там печенка! Скажу откровенно: умри хоть бы двадцать |
Этих волков, чтобы только подольше и в добром здоровье |
Жил наш король обожаемый вместе с дражайшей супругой, - |
Плакать не стану: червивое семя - паршивое племя!.. |
То, что в младенчестве вашем случилось, то вами забыто, |
Я же так ясно все помню, как будто вчера это было. |
Изображен этот случай на раме зеркальной, согласно |
Воле отца. Сколько было там золота и самоцветов! |
Где мое зеркало? Если б узнать, - мне и жизни не жалко!» |
«Рейнеке, - молвил король, наконец, - ты достаточно много |
Здесь разглагольствовал, - слушал я, слушал, и в общем - понятно. |
Если и был твой отец столь заметной фигурой и столько |
Пользы принес он двору, то ведь этому - давность большая. |
Дел его сам я не помню, да ни от кого и не слышал. |
Но ведь о ваших проделках, напротив, я слышу так часто. |
Вечно вы в чем-то замешаны, вечно о вас разговоры. |
Может быть, тут и поклепы и старые сплетни, однако |
Рад бы хоть раз я услышать о вас и хорошее тоже…» |
«Мой повелитель, - воскликнул тут Рейнеке, - но соизвольте |
Я ль вам не делал добра? Говорю не в укор вам, конечно, - |
Боже меня упаси! Я же сам сознаю, что обязан |
Делать для вас, разумеется, все, что я в силах. Надеюсь, |
Вы не забыли того эпизода, как с волком однажды |
Мы затравили свинью и, как она там ни визжала, |
Все же загрызли ее. Тут вы подошли и печально |
Нам сообщили, что следует ваша супруга за вами, - |
Оба, мол, голодны вы и что, если б из нашей добычи |
Выделить хоть бы толику и вам, это б вас поддержало. |
Изегрим что-то там вроде «пожалуйста» в бороду буркнул, |
Но до чего же невнятно! Я же сказал не колеблясь: |
«Мой государь! И на сотню свиней вы имеете право. |
Кто из нас должен делить?» И вы указали на волка. |
Изегрим, очень девольный, делил, как обычно он делит, |
То есть бессовестно: вам оторвал четвертиночку точно, |
Вашей супруге - другую, сам ухватил половину, |
Стал пожирать ее жадно, а мне уделить соизволил |
Уши и рыло, а также пол-легкого. Все остальное |
Он приберег для себя. Вы были тому очевидцем. |
Долю свою вы изволили съесть, но я видел отлично - |
Вы не насытились. Изегрим, видеть того не желая, |
Сам продолжал себе чавкать, а вам не поднес ни кусочка. |
Тут уж вы собственной лапой огрели его по затылку, |
Шкуру содрали с башки, и он с окровавленной плешью, |
С шишками бросился прочь, завывая от боли жестокой. |
Вы ему крикнули вслед: «Возвратись! Научись хоть приличью! |
Впредь ты со мной по-иному делись, а не то - пожалеешь! |
Ну, а теперь убирайся, - еды раздобудь нам живее!» |
«Мой государь, - я сказал, - если так, то я сбегаю с волком - |
Кое-чего раздобуду!» Одобрили вы предложенье. |
Изегрим плохо держался: кровоточил он все время, |
Стонами мне надоел, я его подгонял, и мы вместе |
Вскоре поймали теленка - ваше любимое блюдо. |
Жирненьким был он, и вы, рассмеявшись, сказали мне много |
Лестных, приветливых слов: со мною, по вашему мненью, |
Двор не пропал бы. Теленка вы мне разделить поручили, - |
Я же сказал: «Причитается вам, государь, половина, |
А королеве - другая. Все, что внутри этой тушки: |
Ножки возьму я себе, - любитель я ножек телячьих. |
Самое вкусное - голову - я оставляю для волка». |
Тут вы спросить соизволили: «Где, у кого ты учился |
Чисто придворной манере добычу делить? Интересно!» |
Я вам ответил: «Учитель мой - рядом: этот вот самый, |
С плешью кровавой. Признаться, открыл он глаза мне сегодня. |
В точности я подмечал, как он утром делил поросенка - |
И в совершенстве постиг всю премудрость подобной дележки: |
Мне - что бычок, что хрячок - поделю безошибочно точно». |
Волку досталось и сраму тогда и страданий за жадность! |
Много таких наберется! Сожрут и плоды урожая |
В самых цветущих поместьях и всех поселян без остатка, |
Всякое благополучье они беспощадно разрушат. |
Горе несчастной стране, что вскормила подобных уродов!.. |
Так, государь мой, не раз я оказывал вам уваженье. |
Все, что имею теперь, что наживу я в дальнейшем, |
Все это вам с королевой охотно я предназначаю: |
Мало иль много, но вам, разумеется, - львиная доля. |
Вспомните только свинью и теленка, и станет вам ясно, |
Изегрим с Рейнеке. Но, к сожаленью, в чести и в почете |
Волк остается, как главный лесничий, и всех притесняет. |
Мало заботясь о ваших доходах, он очень усердно |
Приумножает свои. Ну, конечно же, с Брауном вместе |
И верховодит он всем. А Рейнеке слушают мало. |
Да, государь! Это так! Очернили меня, и податься |
Некуда. Надо пройти через это, но вот мое слово: |
Кто обвинить меня может, пускай предъявляет улики, |
Выставит верных свидетелей и пред судом поручится |
Всем достоянием, ухом и духом, коль он проиграет; |
Тем же и я со своей стороны поручусь. По закону |
Так установлено - так и должно быть. И самое дело, |
Как бы оно ни решилось, должно быть разобрано честно, |
В строго законном порядке. Я этого требовать вправе!» |
«Так иль иначе, - заметил король, - на пути правосудья |
Ставить рогатки я не собираюсь, - мне это противно! |
Все ж велико подозренье, что ты - соучастник убийства |
Честного Лямпе! Я нежно к нему был привязан, и больно |
Думать, что нет его. Что пережил я, когда из котомки |
Бэллин, коварный попутчик его, был на месте покаран, - |
Ты же теперь по закону в суде оправдаться попробуй. |
Должен сказать, что лично я Рейнеке снова прощаю, |
Ибо во всех критических случаях был он мне предан. |
Если еще обвинитель найдется, мы слушать готовы: |
Пусть при свидетелях неопороченных нам он предъявит |
Иск в надлежащем порядке. Рейнеке здесь, он ответит!» |
«О государь, - встрепенулся тут Рейнеке, - благодарю вас! |
Каждому внемлете вы и над каждым равно распростерли |
Благодеянье закона! Позвольте вас свято заверить, |
Сколь я скорбел, отпуская Бэллина с Лямпе, - как будто |
Что-то предчувствовал. Ах, ведь и сам я любил их сердечно!..» |
Так, слово за словом ловко разделывал Рейнеке басни. |
Все и развесили уши: сокровища так расписал он, |
Так он солидно держался - казалось, все чистая правда. |
Даже утешить пытались его, и король был обманут: |
Очень король размечтался об этих вещах драгоценных. |
К Рейнеке он обратился: «Ну, успокойтесь и с богом |
В путь отправляйтесь. Ищите, сделайте все, что возможно; |
». |
«Милости вашей, - сказал ему Рейнеке, - я не забуду; |
Ваши слова поднимают мой дух, подают мне надежду. |
Вора карать и убийцу - верховное ваше призванье. |
Дело покуда темно для меня, но должно проясниться: |
Я с величайшим усердьем займусь им, и денно и нощно |
Буду везде разъезжать, и толково опрашивать встречных. |
Если сокровища я обнаружу, но буду не в силах |
Самостоятельно их отобрать, мне придется, конечно, |
Помощи вашей просить, - и тогда я с помехами справлюсь. |
Если я ценности благополучно доставлю вам, значит |
Будет мой труд, наконец, награжден и доказана верность». |
Слушал все это охотно король и во всем соглашался |
С Рейнеке-лисом, который сплел эту ложь так искусно. |
Лжи его, впрочем, поверили все - и он снова свободно |
Мог отправляться без всякого спроса, куда бы ни вздумал. |
Изегрим лишь не сдержался и проскрежетал с раздраженьем: |
«Так, государь! Вы опять поверили вору, что дважды, |
Трижды уже обманул вас? Ну, как же нам диву не даться? |
Что ж, вы не видите: плут обошел вас, всех нас опорочив! |
Нет, от меня так легко не уйдет он! Вы убедитесь, |
Что он за лживый прохвост! Известны мне три преступленья, |
Им совершенные, - он не уйдет, хоть бы дракой запахло! |
Тут о свидетелях был разговор, но какая в них польза? |
Пусть и найдутся и до ночи самой дают показанья, |
Проку от них нам не будет: он все повернет, как захочет. |
Часто свидетелей выставить трудно - так что же, преступник |
Может и дальше свершать преступленья? Да кто же решится |
Слово сказать? Он всех оплюет и утопит! |
Сами вы, близкие ваши и все мы на этом нагрелись. |
Нет, уж теперь я схвачу его, - не улизнет, не спасется, - |
Я его буду по-свойски судить! Берегись ты, мерзавец!» |
Примечания
49
От Пуату до степей Люнебургских… - Ошибка Гете: в средневековом эпосе не Пуату, а Пётрау, люнебургская деревня. Ирония и состоит в том, что это расстояние составляет всего лишь несколько миль
50
он не получил, но ему были даны три семени райских деревьев; из одного выросло дерево, пошедшее на изготовление креста, на котором распяли Иисуса.
51
При Кромпарде царе это было… - Намек на роман XIII века «Клеомад, сын Кромпарта», написанный менестрелем Адене (Адамом) ле Руа.
52
В красном берете, явился журавль. - Красный цвет был в средние века цветом медицинской науки.
53
Но не хранится ли в памяти вашей большая услуга… - История болезни льва, рассказываемая далее Рейнеке, - первичное ядро эпоса. Только у Гете речь идет о болезни отца нынешнего короля, тогда как в ранних вариантах поэмы болен сам царствующий монарх и действие развивается вокруг этого события.
54
Съесть вам придется немедленно волчью печенку. - Волчья печенка считалась в средние века лекарством от всех болезней; еще в XVIII веке эта «панацея» продавалась в германских аптеках.