| Автор: | Гёте И. В., год: 1844 |
| Категория: | Трагедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Фауст. 1. Ночь (старая орфография)
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ТРАГЕДИИ
Ночь.
Тесная готическая комнатка с высокими сводами. ФАУСТ безпокойно сидит в креслах перед письменным столиком.
ФАУСТ.
Ах, философию сперва
И медицину и права
И богословию потом
Прошел я с ревностным трудом,
И вот, обманутый глупец,
Я все невежда наконец:13
Магистром, доктором зовусь,
Десятый год уже тружусь
С учениками, на авось
Кода их за нос вкривь и вкось,
И мучусь, видя из всего,
Что знать нельзя нам ничего!
Гораздо, правда, я умней
Других ученых и ханжей -
В сомненьях робких не томлюсь,
Чертей и ада не боюсь;
И радостей: я не мечтаю,
Что там хоть малость точно знаю,
Что наставлять могу других; 14
Ктому ж еще и денег нет,
И ничего, чем красен свет -
Так жить и пес бы не желал!
За тем-то магиком и стал;
Решаюсь с горя испытать,
Хоть чрез Духов не льзя ли ясно
В природе кое-что 15 понят,
Чтоб больше не потеть напрасно
Уча других людей тому,
Что неизвестно самому;
Чтоб знать, какою силой спет
Возстал и длится столько лет;
Чтоб видеть сущность естества,
А не болтать одни слова.
О еслиб, полный месяц, ныне
Моим трудам, моей кручине!
Меня ты долго, в поздний час,
Видал, друг скорбный, в непокое,
Средь книг и хартий, при налое!
Когда ж я возмогу в полях
И на скалистых высотах
И у жерла пещер носиться
С воздушною Духов толпой,
Там пить твой свет, твоей росой
От чаду знаний исцелиться!
Еще ль я здесь, в тюрьме моей?
Проклятая канура! в ней,
О стекла преломясь цветные,
Не светлы и лучи дневные!
В ней душно, тесно; по стенам
Закопченным в дыму лампады
До свода пыльных книг громады
Навалены, во снедь червям;
И тут же в кучах старый хлам -
И инструменты всех родов...
Вот мир твой, Фауст! но будто мир таков?
О нет! и ясно, почему
Так тяжко сердцу твоему,
Зачем какое-то мученье
Мертвит в нем жизнь, теснит движение:
На место созданной Творцом
В жилище ним живой природы,
Вокруг тебя здесь стены, своды,
Тлен, прах - не жизни, смерти дом!
Беги! в мир светлый, в мир нетесный!
Вот книга Нострадама 16 - в ней
Тебе по целой поднебесной
Готов вернейший из вождей.
Тогда ты бег светил познаешь,
И, научен природой, там
Душой окрепшей испытаешь
Как Духи говорят Духам.
Не властен ум их разгадать;
Вы Духи, здесь; к вам воззову я.
Заставлю вас ответ мне дать.
Раскрывает книгу и усматривает изображение Марокозма (Дух вселенной).
Ах, что за нега, что за наслажденье
Внезапно весь состав объемлют мой!
Какою новой, пламенной струей
По жилам протекло блаженства ощущенье!
Не бог ли некий образ сей чертил?
Он бурю духа усмиряет,
И в сердце радость поселяет,
И тайну всех природы сил
Вокруг меня понятно раскрывает!
Не бог ли сам я? Как мне вдруг светло!
Здесь пред моей душой себя разоблокло
Её всегдашнее деянье 17
И вдруг я понял мудреца сказанье:
"Не мир Духов тебе закрыт,
"Но дух твой заперт, сердце спит.
"Воспрянь, питомец! ревностно дерзай -
"В заре небес земную грудь купай. 18"
Разсматривает изображение.
Как здесь все части, в целое сливаясь,
Одна в другой деятельно живут!
Как силы горния, взлетая, ниспускаясь,
В златых сосудах жизнь друг другу подают, 19
Благословенья дар безценный
С небес несут земле на радужных крылах
И стройных звуков ток льют в недра всей вселенной!
Какое зрелище! но, ах,
Оно лишь зрелище! О, как тебя объять
Безмерная природа-мать!
И вас, сосцы, источник бытия!
Из вас повсюду жизнь струится;
К нам так душа мои стремится -
И в тщетной жажде изнываю я!
С негодованием переворачивает в книге листы и усматривает изображение Микрокозма (Духа земли).
О Дух земли! ко мне ты ближе!
Уже и чувствую себя сильнее, выше:
Я рдею, как от нового вина
И нахожу в себе отвагу в свет пуститься
Там радости и горе основать,
Свирепству бурь противустать
И в час крушения душою не смутиться.
Туманится воздух;
Закрылась луна;
Лампада тмится;
Встают пары; вокруг меня сверкают
Багровые лучи; со сводов
Повеял ужас и объял
Мне мощно душу!
Ты здесь, ты близок, Дух желанный!
Открой же лик свой!
Ах, как во мне трепещет
И рвется сердце! как я таю
В безвестных, новых чувств оспе!
Явись, хоть жизни б стоило то мне!
Хватает книгу и таинственно произносит имя Духа. Вспыхивает красное пламя; в нем появляется Дух земли.
ДУХ
Кто звал меня:
ФАУСТ
О, вид ужасный!
ДУХ
Меня привлек ты самовластно:
Моей стихией долго жил, 20
И вот -
Фауст отворачивается,
Снести твой зрак я не имею сил!21
ДУХ
Ты жаждет всей своей душою
Мой слышать голос, видеть лик;
Я, мощной преклонен мольбою,
Пришел - и страх тебя проник!
Где ж смертный, вышедший за смертности пределы?
Где грудь, в себе самой устроившая целый
Пространный мир, и дав простор мечтам
К восторге смевшая подняться вровень к нам?
Где Фауст, призвать меня дерзнувший,
Ужели это ты, как громовой стрелой
Моим дыханием сраженный
И падший в прах как червь презренный?
ФАУСТ
Я не унижусь, лик огнистый, пред тобой!
О нет, и Фауст, я равный твой!
ДУХ
В потоке жизни, в буре деяний
Я миром вращаю:
В нем направляю
Я смерть и рожденье,
Радость и горе -
Живое волненье
Вечного моря.
Так, по шумному вечности рея станку, 22
Божеству я одежду живущую тку.
ФАУСТ
Ты, обтекающий всю область бытия
Дух деятель! тебе подобен я!
ДУХ
Подобен Духу, коего вполне
Ты постигаешь, а не мне!
Исчезает.
падает.
Не тебе!
Кому же?
Я, образ Божества,
И даже не тебе!
Стучатся в дверь.
О Боже! Вагнер! вот мучению!
Прощай, святое наслажденье!
Ведь надобно ж, чтоб он, осел,
Разрушить мой восторг пришел!
Входит Вагнер, адьюнкт Фауста, в халате и колпаке, с лампадою с руках. Фауст отворачивается от него с негодованиемь.
ВАГНЕР
Простите мне! вы вслух читали -
Не греческую ли трагедию? не льзя ли
Для образца послушать вас?
Хорошие чтецы в большой чести у нас,
И в этом, говорят, актеры
Пасторов могут наставлять.
ФАУСТ
Да, ежели хотят актерствовать пасторы.
ВАГНЕР
Ах, в кабинете, как в темнице, сила,
Людей лишь в праздник, издали, там-сям,
Как будто в трубку зрительную видя,
Где приобрести дар убежденья нам?
ФАУСТ
Конечно! это невозможно,
Пока в самих вас убежденна нет,
Покуда вы не увлечете свет
Святою силой правды неподложной.
Сидите вы, сшивайте лоскутки,
Сбираине у других объедки на окрошку,
И жалкие над пеплом огонька
Вздувайте кой-как, понемножку,
На диво детям да глупцам,
Когда хвала ни лестна пан;
Но знайте: сердце тем не убедится
Что не от сердца говорится.
ВАГНЕР
Но красноречие ведь для чтеца есть клал: 23
ФАУСТ
Ищи ты выгод честною стезею,
Не будь трещоткой площадною!
Что толковито и умно,
Всегда то скажется красно!
Оно без пышных слов убора
Подействует легко и скоро;
А наш хитросплетенный вздор,
Гремушек и крючков набор,
Питателен. как ветр, шумящий средь тумана
В поблекших осенью лесах.
ВАГНЕР
Увы, наука так пространна.
А жизнь так коротка, что страх! 24
Во глубь критических вдаваясь изысканий
Подчас боюсь я за себя весьма;
Чтоб до Источников25 дойти, потребна тьма
Приготовительных познаний;
А тут того лишь и гляди,
ФАУСТ
Не в книгах ли источник тот священный,
Что может жажду утолить на век!
Нет, ежели в себе, то и во всей вселенной
Его не сыщет человек.
ВАГНЕР
Однако из любо, согласитесь сами,
Вникать в протекших дух веков -
Все видеть - мненья прежних мудрецов,
И то, как далеко подвинуто все нами.
ФАУСТ
О, далеко, до облаков!
Скрижаль с прошедших лет делами
Семью печатями, мой друг, укреплена!
Что духом времени признать вы согласились,
То - дух писателя в котором отразились,
Никто не весть как, времена;
А иногда о так, что сердцу тошно,
Бежать готов, как поглядишь - ну точно
С ветошьем лавка, чан помой,
А много, если важный факт какой,
Приличный куклам лишь, а не разумной твари!
ВАГНЕР
Но свет? но человек? познание стяжать
Об них не всякой ли желает?
ФАУСТ
Да, то, что свет познаньем нарицаеи,
Что должным именем никто не смеет звать!
Немногих, кои вправду кой-что знали
И увлекаясь сердца полнотой
Не скрыло дум и чувств своих перед толпой -
Таких издревле жгли и распинали!
Ho уж давно глухая ночь -
Пора, приятель, вам разстаться.
ВАГНЕР
Я с вами, страх, люблю в ученость углубляться -
До утра не пошел бы прочь!
Что, завтра, в Пасху, вы позволите, я чаю.
Спросить себя про то и сё?
Ученье - страсть моя; о хоть я много знаю,
Но уж хотелось бы знать всё!
ФАУСТ один
Глупец - он все еще надеждами богат!
За вздорами гоняясь, век проводит,
Все ищет клада под землей, и рад
Что дождевых червей находить!
И смело же такое существо
Придти сюда, где мне являлся лик безплотных!
Но я благодарю его,
Жалчайшого из земнородных:
На этот раз он укротил но мне
Порыв объявшого всю душу изступленья -
Ах, пред величием гигантского виденья
Себя я карлой чувствовал вполне!
Я, божества подобие, мечтавший
Быть к вечной истины зерцалу близким; я,
Исторгшийся из уз зонного бытия
И самознанье светлое вкушавший;
Я, больший Ангелов, дерзнувший по живой
Природы жилам течь свободною душой
Божественным - о жребий роковой!
И уничтожен громоносным словом!
О равенстве с тобой ни должен я мечтать!
Тебя всей властью моего я слова
Мог только вызвать, но не удержать!
В тот миг блаженства неземного
Как мал и как велик я был!
Но ты безжалостно меня отринул, снова
К неверному людей уделу обратил!
Кто скажет мне, где часть благая:
Стать, иль идти, куда меня влечет?
Ах, даже действуя, не только что страдая,
Мы проклинаем нашей жизни ход! 26
К чистейшим помыслам, воспринятым душою,
Все больше чуждых им предметов льнет;
Кто благ мирских добился, уж мечтою
Тот блага лучшия зовет!
Да, чувства, быт для нас создавшия душевный,
Черствеют в суете вседневной:
До самой вечности ширявши на просторе,
Уж не летает в даль, когда в житейском море
Пойдут крушенья тех же благ земных;
Тут в грудь забита залегает -
Печалит нас, боязнию слепой
Ничтожит щастье и покой;
Она, что час, свой вид переменяет,
Пророчит зло семье, именью, нам самим
От злых людей, стихий, болезней, браней:
Нет бедствий - бедствий жди; все, что зовешь своим,
Утратить бойся, все оплакивай заране!
Подобен не богам - да, ясен жребий мой -
Подобен червю я, что в прахе обитает
И кормится, и там, под путника стопой
Смерть и могилу обретает!
Не прах ли все, чем я со всех сторон
Здесь, в царстве моли, икру жен -
Все эти хитрые снаряды,
Гниющей ветоши громады!
Да, в сотнях книг копаясь, я прочту,
Что племя смертных завсегда страдало,
Что было кое-где щастливцев - очень мяло!
Вот череп; скалясь, он как будто говорит.
Что тож о в нем был ум сокрыт,
Который дня искал и в сумраке терялся,
Все жаждал истины и жалко заблуждался!
Вот инструменты - сложностью скоса
Они смеются над затеями людей:
Их к истине ключами мы щитаем,
Хитры ключи, а все не or переть замка им!
Природа с лака своего
Таинственный покров сорвать не позволяет:
Чего твоей душе она не открывает,
Машинами у ней не вынудит того!
Весь этот хлам мне от отца достался;
Отец его употреблял
И с той поры им здесь нетронутый лежал
Да копотью лампадной покрывался.
Чем ею тяготить себя здесь понапрасну!
Наследство лишь тогда назвать своим мы властны,
Когда на пользу служит нам она!
Да, достояньи мертвые суть бремя;
Живые ж тратит и опять раждает время 27
Но чем в тот угол взор влечется мой?
Там стклянка - разве в ней магнита сила?
Что вдруг меня приветно озарило,
Как путника луна во тьме лесной?
Поди сюда, сосуд мой драгоценный!
Почтительно тебя приветствую, смиренно
В тебе чту ум и знание людей.
Моя рука в тебя сливала
Смертельных сил снотворные начала -
Мне влагой ты и услужи своей!
Тебя я зрю - смягчается мученье;
Тебя держу - стихает дум волненье,
Пролив души уходит и влечет
Меня на моря некую пучину,
День новый к новым берегам зовет,
Огнистая слетает колесница
Ко мне с высот лазурных, и я вдруг
Готовность чувствую в путь новый устремиться,
Стать в новый чистые деятельности круг.
Но можно ль, чтоб удела столь благого
Ты, ныне червь, достоин был?
Да, только к свету солнышка земного
Отважно обрати свой тыл;
Ворвись в ту дверь, которую охотно
Желал бы каждый миновать;
На деле докажи, что волею свободной
Возможет человек богам не уступать -
Возможет не дрожать перед пещерой мрачной,
Где столько мук себе фантазия творит;
Возможет броситься безстрашно
В жерло, пред кним целый ад горит;
Возможет, не смутясь, на шаг такой решиться -
Хоть и с опасностью в ничтожество разлиться.
Хрустальный мой, узорчато-гранильный,
Столь много лет забытый мной попал!
В степенный век отцов моих я дедов
Кружа на торжествах пирушек и обедов,
Суровых ты гостей развеселял.
Твоя резьба, обычай - бойко
Тебя за-раз опорожнять,
И смысл фигур притом стихами объяснять,
Напоминают не одну попойку!
Теперь к соседу я тебя не перепью
И над тобой упоить не поиграю -
Пьянеет скоро, кто вверяется питью.
Которое в тебя я лью!
Его составил я, его днесь избираю
И чашу на земле последнюю мою
От всей души в честь утра выпиваю.
Подносит кубок к устам и вдруг слышится колокольный звон и пение.
ХОР АНГЕЛОВ
Христос воскрес!
От тьмы он кромешные
Вас спас и отверз
Врата вам небес.
ФАУСТ
Но что за звуки, что за мощный зов
От уст мне чашу отторгает?
Ах, это звон колоколов
Свитую Пасху возвещает!
Да, это хор ту песнь провозглашает.
В которой некогда спасения завет
От Ангелов услышал свет!
ХОР ЖЕНЩИН
Елеем и мѵром
Его мы омыли;
Почившого с миром
Во гроб положили;
Оплакать блаженного
Снова приходим;
Но уж погребенного
Здесь не находим!
Христос воскрес!
Блажен неунывший,
Себя победивший,
Борьбой заслуживший
Наследье небес!
ФАУСТ
Почто вы, звуки, мощны и отрадны,
Меня здесь б прахе ищете? кчему?
Гремите там, где к вам сердца не хладны -
Я слышу благовест,но веры не иму;
А чудеса суть чада Веры!
Я не дерзаю вознестись в те сферы,
Откуда глас спасения гремит;
Но, с детства мне знакомый он мирит
Меня и ныне с жизнью опостылой!
Была пора, когда ко мне
В торжественной субботней тишине
Лобзание любви небесной низходило;
Звучали веще в тьме колокола,
И сладостна молитва мне была,
В поля, в леса я убегал,
Точил ручьями слезы умиленья
И сам в себе мир новый создавал!
Ах, эта песнь тогда гласила
О празднике весны, об играх и норах!
Воспоминании детских сила
Претит мне предпринять последний, грозный шаг
Теките, звуки, как вы встарь текли!
Слеза дрожит - я снова гость земли!
ХОР УЧЕНИКОВ
Смертью поправый
Смерть, нам в спасенье,
Прешел он со славой
Из области тленья
В свет нескончаемый,
В свет безначальный;
Почто ж обитаем мы
Мир сей печальный?
Почто днесь и мы
Лететь в ту обитель,
Где наш искупитель?
ХОР АНГЕЛОВ
Христос воскрес!
Мужайтесь, идите
И миру гласите
О царстве небес.
При вас он, учителях,
Бога хвалителях,
Душ исцелителях,
Веры крепителях -
Верьте, всяк час,
Везде безотходно
Звездой путеводной
Он будет при вас.
Примечания
13. Bin so klug als wie zuvor. Переводя слово в слово, следовало бы сказать: "умен (я, теперь) столькоже, сколько был прежде"; но тут идет речь не об уме, а об знании, и слово klug значить Подобным образом говорится: man kann nicht daraus klug werden, т; e: это не поясняет дела, не доставляет о деле достаточных сведений. Словами: "я всё невежда" мысль подлинника выражается без всякого изменения в своей сущности; сильно или слабо? это другой вопрос.
14. Точнее: "что могу учить чему-либо дельному, служащему к улучшению и обращению человека на путь истинный".
15. Точнее: "какия-либо таинства".
17. Разумеется, что слово деянье поставлено здесь в смысле деяниепричине.
18. Чье это изречение, в подлиннике не сказано - вероятно Нострадамово.
19. Слово в слово: "друг другу подают златые ведры". Полагают, что фигура эта заимствована от известного у немцев обычая:становиться при тушении пожара в ряд и посредством передачи друг другу ведер доставлять воду в горящему зданию.
20. Ближе: "из моей сферы долго вбирал в себя пищу".
"Увы! я не сношу тебя!"
22. В точности: "Так работаю я за шумным станком времени и тку Божеству живую одежду."
23. Под словом а красноречие" здесь разумеется только искуство красно говорить, произносить речь (vorlrag).
24. Латынское изречение: "искуство длинно " На немецком оно переведено слово в слово.
25. Истопниками (Quellen) называются у немецких ученых сочинения (о каком-либо предмете) первоначальные, а по те, которые составляются из других сочинений, о том же писанных прежде. Таковы, относительно Истории, летописи.
26. Мысль с первого взгляду кажется не совсем ясною. Слово страдать (leiden) должно здесь разуметь в том значении, которое ему придается в грамматике, когда говорится: залог страдательный. Фауст хочет сказать: ход нашей жизни встречает себе препоны даже от деяний, исполняемых но собственной нашей воде, не только от тех, которые совершаются от нас независимо, по имеют на нас влияние. В следующих потом стихах мысль эта развита обстоятельнее.
"что ты наследовал от своих отцов - стяжай то, чтобы обладать им. Что не служат нам на пользу, то тяжелое бремя; может же служить на пользу только то, что бывает порождено мгновением (настоящим)". Место это переведено - по крайнему разумению. Его можно толковать и иначе.