Фауст.
4. Кабинет

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Фауст. 4. Кабинет (старая орфография)

КАБИНЕТ.

Фауст. Мефистофель.

Фауст. Стучат? Войдите! Кто меня опять намерен мучить?

Мефистофел. Я!

Фауст. Пойди!

Мефистофель. Сказать ты это должен трижды

Фауст. Войди же!

Мефистофель. Мне ты нравиться таким.

С тобою сладимся, надеюсь, мы!

Чтоб мысли мрачные твои прогнать,

Являюсь дворянином благородным я,

Одет весь в красном с золотой каймой,

Из шелку каленого плащик.

Перо петушее на шляпе,

И посоветую тебе, не разсуждая долго.

Вот так ни! точно нарядиться,

Чтоб, развязавшись, на свободе,

По опыту узнать, что жизнь такое.

Фауст. Во всяком, верно, платье чувствовать я буду

Всю муку узкой жизни на земле.

Я слишком стар, чтоб только забавляться.

И молод слишком, чтоб желаний не иметь.

Что в самом деле мир мне может дать?

Превозмогать себя! Превозмогать ты должен!

Вот вечная та песнь,

Которая звучит у каждого в ушах.

Которую всю нашу жизнь

Поет нам хрипло каждый час.

Лишь с ужасом я утром просыпаюсь.

Слезами горькими готов я плакать.

Что день увижу я. в своем течении который

Ни одного не выполнит желанья моего, ни одного.

На радость всякую умалит

И творчеству груди моей живой

Житейских тысячью кривляний помешает.

А ночь когда нисходить, и тогда

Со страхом на постель приходится ложиться;

И там не будет мне отдохновенья.

Сны станут дикие меня пугать.

Ног, что живет в моей груди.

Всю взволновать в ней может глубину;

Он, что дарить над всеми силами моими.

Наружу ничего не может двинуть.

И вот, существованье в тягость мне.

Желанна смерть, жизнь ненавистна.

Мефистофель. А все ж смерть никогда вполне приятной гостьей не бывает!

Фауст. Блажен, кому в победном блеске

Она чело кровавым лавром обовьет.

Кого вослед за бешеным порывом пляски

О если б, восхищенный перед мощью

Высокого я Духа бездыханным пал.

Мефистофель. Я все же кто-то темного напитка

Не выпил ночью той.

Фауст. Шпионство, кажется, твоя утеха.

Мефистофель. Я всесеведущ, но мне многое известно.

Фауст. Из страшного смятенья коль меня

Извлек звон сладостно знакомый

И чувств ребяческих последок

Коль обольстил отзвучьем радостных времен;

То я проклятье шлю всему,

Что душу путает соблазном, ложью

И ее в печальную пещеру эту

Слепительной и льстивой силой гонит!

И, первое, будь проклято высокое то мненье,

Будь проклята слепительность явленья,

Которое себя навязывает чувствам нашим!

Будь проклято, в мечтах что перед нами лицемерить,

Обманность славы, имени в потомстве!

Будь проклято, что льстить нас, собственность ли то,

Жена, ребенок, раб и плуг!

Проклятие маммону, коль на отважные дела

Он нас сокровищами движет

Или для праздных наслаждений

Нам стелет мягкую постель!

Будь проклят ароматный сок лозы!

Проклятье обаянью высшему любви!

Будь проклята надежда, проклята будь вера!

И, прежде всех, проклятие терпенью!

Хор духов (невидимо). О горе! Горе!

Разрушил ты его,

Прекрасный этот мир,

Десницей мощной;

Он рушится, распался он!

Несем

Остатки мы в Ничто

И плачем

Над красотой погибшей.

Могучее

Сынов земли ты,

Прелестней вновь

Построй его,

В груди своей построй!

Путь новый жизненный

Начни

Ты с ясным чувством,

И песни новые

Вслед зазвучать!

Мефистофель. Мои ребятки это.

Ты послушай.

Старчески умно как

Они на дело и веселье подбивают,

В мир широкий

Из уединенья.

Выманить тебя хотят.

Ты перестань играть своею скорбью.

Которая тебе, как коршун гложет жизнь!

Ведь общество, и самое дурное, даст почувствовать тебе.

Что человек ты и среди людей.

Отнюдь не в мыслях у меня

Тебя со сволочью мешать.

Не из великих я.

Но пожелаешь ты со мной в союзе

Свои стопы направить в жизни,

Охотно так устроюсь я.

Чтоб с места быть твоим,

Тебе товарищем я буду

И, сели угодить удастся.

Слугой тебе, рабом. (тебя?

Фауст. И что взамен я должен сделать для

Мефистофел. До этого тебе еще далеко.

Нет, нет! Ведь дьявол эгоист

И Бога-ради не легко

Полезное что сделает другому.

Высказывай условие ты ясно!

Слуга такой опасность вносит в дом.

Мефистофель. Я обяжусь быть здесь к твоим услугам;

Кивнешь, покоя, отдыха я знать не буду.

Когда же там мы встретимся с тобой,

То для меня ты будешь делать то же.

Фауст. Ну, это там меня заботить мало;

Раз этот свет ты разгромишь,

Другой пусть после создастся.

Земля мне эта радостей источник.

Моим страданьям это солнце светит;

Раз с ними я смогу разстаться.

О том я ничего и слышать больше не хочу;

И впредь любить ли будут, или ненавидеть,

И есть ли тоже в сферах тех

И низьменность, и высь.

Мефистофель. Отважиться ты в этом смысле можешь,

Ты обяжись! на этих днях

Мои ты чары с радостью увидишь:

Я дам тебе. чего еще не видел человек,

Фауст. Что хочешь дать ты. чорт бедняга?

Дух человеческия, в его стремлении высоком,

Тебе подобным разве был когда постигнуть?

Да, у тебя есть пища, что не насыщает,

Есть золото червонное, которое, как ртуть,

Не преставая, разбегается к твоей руке;

Игра, в которой выигрыша нет,

Есть девушка, что на груди моей

Уже глазами уговор ведет с, соседом;

Что исчезает словно метеор --

Ты укажи мне плод, гниющий прежде, чем сорвешь его,

Деревья, что листву зеленую меняют каждый день!

Мефистофель. Такое порученье не страшит меня.

Сокровищами я могу служить такими.

Но, милый друг, настанет тоже время,

Что захотим полакомиться чем хорошим на спокое мы.

Фауст.  Коль, успокоившись когда, на ложе неги лягу я,

Пусть будет тотчас же покончено со мной;

Коль сможешь, подольстившись, так меня ты оболгать,

Чтоб сам себе поправиться я мог,

И сможешь наслажденьем обмануть:

Будь то моим последним днем!

В заклад побиться предлагаю!

Мефистофель. Согласен!

Фауст.

Когда мгновению скажу:

Помедли, ты прекрасно так!

Тогда ты можешь на меня оковы наложить,

Тогда готов охотно я погибнуть!

Тогда пусть колокол ударит погребальный,

Тогда от службы ты свободен,

Пусть остановятся часы, пусть стрелки упадут.

Пусть сгинет время для меня!

Мефистофель. Обдумай хорошенько, не забудем это мы

Фауст. На то имеешь полное ты право.

Не зарвался я в увлечении преступном:

Коль раз коснею я, я раб.--

Твой или чей. мне безразлично.

Мефистофель. Сегодня же, сейчас, на докторском пиру

Слуги обязанность свою примусь я исполнять,

Одно лишь! я, на случай живота и смерти.

Фауст. Ты тоже писаного требуешь, педант?

Ты мужа, слова мужа не знавал еще?

Неужли не довольно, что мною сказанное слово

Должно навек моей судьбою управлять?

Мир не несется ль бешено вперед во всех теченьях?

Меня же обещание одно удерживать должно?

По обольщенье это вложено нам в сердце.

Кто б пожелал быть от него свободным

О, счастлив, верность чистую в груди кто соблюдает.

Ни о какой он жертве никогда не будет сожалеть!

Но все ж пергамент писаный с печатью,

Есть привидение, которого страшатся все;

Тут слово под пером уж умирает,

Власть принимают воск и кожа.

Чего, злой дух, ты хочешь от меня?

Железа, мрамора, пергамента, бумаги?

Писать мне грифелем, пером или резцом?

Тебе предоставляю полный выбор.

Охота же тебе сейчас уж горячо так

Чрез меру в ход пускать свою велеречивость!.

Ведь всякий лоскуток хорош.

Подпишешься ты капелькою крови.

Фауст. Коль этого вполне с тебя довольно будет,

То на кривляньи этом и покончим.

Мефистофель. О, кровь совсем особый сок.

Фауст. Не бойся только, что нарушу обязательство я это!

Всех сил моих стремленье

В том именно, что обещаю я:

Занесся слишком я высоко;

Лишь ни ряду с тобою место мне.

Великий дух мной пренебрег.

Передо мною замыкается природа.

Нить мышления порвалась.

Мне знанье всякое давно претит.

В пучинах чувственности утолять!

В неведомых еще волшебных сенях

Да будет уготовано сейчас нам всяческое чудо!

В шум времени мы ринемся с тобою.

В событии перекаты!

Пускай там боль и наслажденье,

Удача и досада вволю

Чредуются между собой:

Муж неустанностью одной себя являет,

Мефистофель. Вам не поставлены ни цель, ни мера.

Коль правится вам лакомиться всюду,

Хватать с налету что нибудь --

И наслаждайтесь на здоровье!

Хватайте только, не робея!

Фауст. Но слышишь ли, о радости нет речи.

Я опьянению, болезненнейшей я усладе отдаюсь.

Влюбленной ненависти и живительной тоске.

Ни для какой впредь боли замыкаться не должна;

И человечеству всему на долю что дано схватить,

Тем насладиться я хочу в самом себе,

Своим хочу я духом высшее в нем, глубочайшее

Взвалить на грудь мою его и блага, и страданья,

И личное так существо мое до существа его расширить,

И так же, как оно, крушиться наконец.

Мефистофель. Поверь ты мне, который тысячу лет не одну

Уж эту пищу жесткую жует,

Что ни единый человек от колыбели я до гроба

Не переварит старых тех дрожжей!

Ты брату нашему поверь, все это в целом

Для Бога сделано для одного!

Он обретается в сиянии вечном.

Нас удалил во тьму, а вам

Пригодны день и ночь одни лишь.

Фауст. Но я хочу.

Приятно слышать!

Но одного боюсь я только:

Искусство долго, время коротко

Я б полагал, отдаться вам в науку.

С поэтом в соглашенье вы войдите!

Поносится пусть в мыслях этот господин

И благородные все свойства

Нагромоздит вам на почтенное чело:

Льва мужество,

Оленя быстроту,

Кровь огневую итальянца.

Упорство севера;

Пусть вам отыщет тайну он.

Великодушие с лукавством как соединять

И как, с горячностью порывов юных,

Влюбиться нам по установленному плану.

Такого господина знать мне б самому хотелось,

Назвал бы господином микрокосмом я его.

Фауст.

До человечности венца добиться.

К которому стремятся чувства все?

Мефистофель. В конце концов ты то, что есть ты.

Надень парик с миньонами кудрей,

Поддень ты под ногу каблук аршинный --

Останешься все тем же, что ты есть.

Фауст. Я чувствую, напрасно на себя нагромоздил я

Сокровища все человеческого духа,

И я когда усядусь, наконец,

То новой силы никакой не потечет во мне:

Не стал ни на волос я выше

И ближе к бесконечному но стал.

Мефистофель. Мой господин хороший, смотрите на вещи вы,

Как именно на них все смотрят:

Нам действовать умнее нужно тут,

Пока от нас не скрылась жизни радость.

И голова, и з..... твои!

А все, чего вкусить удастся мне,

То разке менее мое?

Коль заплатить могу за шесть я жеребцов.

Их силы разве не мои?

Я понесусь и буду человек заправский,

Но как о двадцати бы четырех ногах.

И потому живей! Брось всякое раздумье,

И прямо в самый свет! Я говорю тебе:

Тот молодец, который тонко размышляет --

Что скот, когда его по высохшему лугу

Злой водит дух, кружа на том же месте,

А вкруг него лежит прекрасный луг зеленый.

Фауст. А как же мы начнем?

Мефистофель. Сейчас уйдем отсюда.

Ведь это место создано для пытки!

Какая ж это жизнь,

Соседу толстобрюху это предоставь!

Что за охота мучиться тебе солому молотить?

Ведь лучшее, что знать ты можешь,

Сказать ребятам по посмеешь ты.

Сейчас один сюда идет, я слышу!

Фауст. Не в состоянии его я видеть.

Мефистофель. Бедняга мальчик ждет давно.

Ему нельзя уйти дать, не утешив.

Дай мантию и шапку мне твою;

Костюм такой к лицу мне должен быть прелестно.

Теперь ты предоставь все остроумью моему!

(Переодевается.) Мне четверть часика довольно будет;

А ты пока к поездке славной приготовься!

(Фауст уходит. Мефистофель в длинномь платье Фауста.)

Мефистофель. Пренебреги ты только разумом, наукой,

Сей высочайшей мощью человека,

Дай только духу лживому притти тебе на помощь.

Тогда ты мой уж безусловно!--

Судьбой дан дух ему,

Что необузданно стремится все вперед,

В поспешности стремления чрезмерной

Пересягает радости земные.

Его сквозь жизнь я дикую.

Сквозь плоскую ничтожность протащу;

Барахтаться он будет у меня, и цепенеть, и липнуть;

При ненасытности его, питье и ивства

Носиться будут перед жадными его устами;

Молить об утолении он будет тщетно,

И если б даже чорту он уж не отдался,

То все ж бы должен был погибнуть.

(Входит ученик).

Ученик. Я здесь еще недавно,

И, полон преданности, я пришел

Поговорить и познакомиться с тем мужем,

Мефистофель. Учтивость ваша очень радует меня.

Вы человека видите такого же, как многие другие.

Вы вообще, уж осмотрелись здесь?

Ученик. Я вас прошу, займитесь мной!

Пришел со всей я доброй волей,

И с деньгами кое-какими, кровью молодой:

Меня мать неохотно отпускала;

Мне вдалеке здесь научиться б дельному чему хотелось.

Мефистофель. Тут именно вы к настоящем месте.

Ученик. А откровенно, уж хотелось бы отсюда вон опять:

В стенах, в покоях этих мне

Совсем не по душе.

Уж очень замкнуто кругом,

Ни зелени какой, ни деревня не видно,

А в залах, на скамьях теряю я

Мефистофель. Все дело лишь в привычке.

Так, матернюю грудь ребенок

В начале не сейчас охотно принимает,

Но скоро с удовольствием питается он ею.

И вы на груди мудрости, так, с каждым днем

Все больше зариться начнете.

Ученик. У ней на шее с радостью готов повиснуть,

Скажите лишь, пробраться как туда?

Мефистофель. Вы объявите, дальше не ходя,

Какой вы изберете факультет?

Ученик. Мне б поученей быть хотелось,

Желалось бы обнять, что есть

И на земле и б небесах,

Науку и природу.

Мефистофель.

Давать себе вы развлекаться не должны.

Ученик. Я отдаюсь душой и телом;

Конечно, было бы приятно мне иметь

Свободы несколько и развлеченья

В чудесные дни праздничные летом.

Мефистофель. Вы пользуйтеся временем, оно уходить быстро;

Выигрывать его порядок вас научит.

И потому вам посоветую, друг дорогой,

Collegium logicum сначала.

Тут хорошо вам дух отдрессируют,

Зашнуровав в испанския колодки,

Чтоб впредь он осторожней пробирался

Проторенной дорогой мысли,

А не блуждал бы вкривь и вкось,

Как огонек болотный.

Потом не мало дней учить нас будут,

Что для того, с чем прежде сразу мы, свободно,

Необходимо "раз! два! три!"

Мысль фабрикуется, известно,

Как мастерская ткань на стане, тысячу где нитей

Один нажим ноги в движение приводить;

Снуют взад и вперед где челноки.

Текут невидимо где нити, и один удар

Где тысячу сплетений выбивает.

Философ вот; он входить и доказывает вам.

Что это быть должно бы так;

Вот так-то первое, второе так-то,

А потому и третье и четвертое вот так;

А не было бы первого, второго,

Не быть бы никогда уж третьему с четвертым.

Ученики все это ценят повсеместно,

Ткачами же не сделались они однако,

Познать и описать кто хочет что живое,

Старается сначала дух оттуда выгнать:

Тогда все части у него в руке.

Лишь не хватает, жаль, духовной связи!

В издевку над собой, и как, не упасть.

Ученик. Я не совсем могу вот вас понять,

Мефистофель. О, все в ближайшем времени пойдет на я ад,

Когда нее редуцировать научитеся вы

И все классифицировать, как должно.

Ученик. От этого это всего так глупо чувствую себя я,

Как будто жернов в голове вертятся.

Мефистофель. Затем, и наперед всего другого,

За метафизику приняться нужно нам!

Смотрите, надо вам глубокомысленно схватить.

Что не вмещается в мозгу у человека:

На все, войдет ли что в него иль не войдет.

Великолепное имеется к услугам слово.

Сперва, однако, в это полугодье

Поприглядитеся к порядку вы!

На месте будьте, только колокол ударить!

Но прежде хорошенько приготовьтесь,

Параграфы все заучите хорошенько,

Чтоб лучше было видно вам потом,

Что скажет он, лишь в книге что стоит.

Но все ж записывать старайтесь вы,

Как если б диктовал Сам Дух Святой.

Ученик. Вам не придется дважды это говорить!

Себе я представляю, как оно полезно.

Ведь черным что по белому имеешь,

Спокойно можно то домой унесть.

Мефистофель. Но выбирайте ж факультет!

Ученик. К ученью о правах приладиться я не могу.

Мефистофель. Не очень это я поставлю вам в вину;

Я знаю, как стоит с ученьем этим дело.

Как вечная болезнь какая;

Волочатся они из поколенья в поколенье.

Из места к месту движутся тихонько;

Безсмыслицей становится разумность, тяготой благодеянье;

Беда тебе, что внуком ты ни свет явился!

О праве же, что родилося с нами,

О том, увы, нет никогда вопроса.

Ученик. Усилили еще мое вы отвращение,

О, счастлив тот, кто поучается у вас!

Чуть не готов уж теологию я изучать,

Мефистофель. Мне не хотелось бы нас в заблуждение вводить.

Что до науки этой, трудно в ней

Избегнуть ложного пути --

Так много скрытого там яда,

И от лекарства ты едва лишь отличишь его.

Тут тоже вам всего уж лучше слушать одного

И на учителя словах готовым быть поклясться.

Тогда чрез верные врата

Вы в храм познанья точного войдете.

Ученик. Понятие однако быть должно при слове.

Мефистофель. Так, так! Но слишком уж опасливо себя не должно мучить;

Ведь именно понятий не хватает где.

Там во время всегда и подвернется слово.

Словами превосходно можно спорить,

Соорудить систему на словах;

В слова и верить можно превосходно,

От слова иоты не урежешь.

Ученик. Простите, я задерживаю вас вопросами своими,

Но утруждать еще Приходится мне вас.

О медицине тоже веского словечка

Не скажете ль вы мне?

Три года время небольшое.

А поле-то, о Боже! очень уж пространно.

Тогда все ж чувствуешь себя ты дальше по пути.

Мефистофель. (про себя.) Ну, тон сухой приелся мне, опять

За дьявольскую роль приняться надо хорошенько.

(Громко.) Схватить легко дух медицины:

Насквозь вы изучите свет большой и малый.

Чтоб дать в конце концов всему

Идти себе как то угодно будет Богу.

Напрасно по ученому вокруг да около витать,

Научится тому лишь всяк, чему он может научиться;

Минуту ж улучить умеет кто,

Тот настоящий человек.

Сложенья вы хорошого довольно,

И в смелости у вас не будет недостатка,

А если только сами доверяете себе вы,

Вам станут доверять другия души.

Особенно ж учитесь женщин в руки забирать;

Их вечные и ох и ахи

На тысячу ладов,

И коль на половину только держите себя степенно вы

Со всеми ими дело ваше в шляпе.

Сначала некий титул должен им доверие вселить.

Что наше, мол, искусство превосходит многия искусства;

Потом для первого приема вы хватайтесь

За все те штучки, вкруг которых годы многие кружит другой:

Пожать сумейте пульсик хорошенько,

И, с плутовской горячностью во взоре,

Берите их за гибкий стан свободно,

Чтоб справиться, шнуровка не туга ли.

Ученик. Вот это уж приглядней! Видишь все, же, где и как.

Мефистофель. Сера, друг дорогой, теория всегда,

А зелено златое древо жизни.

Ученик. Клянусь, я словно как ко сне.

Могу ли раз еще вас я обезпокоить.

И вашей мудрости всю глубину услышать?

Что в силах, я с охотою исполню.

Ученик. Я не могу никак уйти отсюда,

Еще я должен дать свою вам книжку.

Мне этот знак расположенья окажите.

Мефистофель. Очень хорошо!

(Пишет в записную книжку и передает ему.)

Ученик (читает.) Eritis sicut Deus, scientes bonum et malum,

(Почтительно закрывает книжку и откланивается.)

Мефистофель. Последуй только старому сему ты изреченью, да куме моей, змее,

Наверно, будет время, при твоем богоподобьи страх тебя возьмет!

Фауст входит.

Фауст. Куда ж теперь пойдем?

Мефистофель. Куда тебе угодно.

Увидим малый, а потом большой мы свет.

Прожжешь в гульбе ты этот курс!

Фауст, Но мне, при длинной бороде,

Повадки легкой в жизни не хватает.

Мне этот опыт не удастся: никогда

Приладиться я к свету не умел.

Перед другими чувствую себя таким я малым.

Всегда в смущенье приходить я буду.

Мефистофель. Наладится все, друг хороший мой;

Себе коль скоро доверяешь ты, то жить умеешь.

Фауст. Я как же выйдем мы из дому?

Где лошади твои, слуга и экипаж?

Мефистофель.

И понесет по воздуху он нас.

При этом шаге смелом ты с собой

Большой поклажи только не бери;

Немножко воздуху горячого я изготовлю,

А станем легче мы, дойдем мы быстро кверху.

Я поздравляю с новым жизненным путем тебя.