Фауст.
Вторая часть. Действие пятое

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Фауст. Вторая часть. Действие пятое (старая орфография)

Действие пятое.

ОТКРЫТАЯ МЕСТНОСТЬ.

Путник.

Узнаю я липы эти

В престарелой красоте!

После долгих странствий в свете

Вновь места я вижу те,

Вновь я вижу тот старинный,

Тот гостеприимный кров,

Где попал на брег пустынный

Я по прихоти валов.

Где ж хозяев дорогая,

В помощь скорая чета?

Чай, с трудом я их узнаю;

Их состарели года.

Люди добрые, здорово!...

Как дать знать про мой приход?

Дела прежнего благого

Пожинаете ль вы плод?

(очень старая бабушка).

Тише, тише, путник милый!

Нужен старому покой:

Долгий сон ему даст силы

На короткий труд дневной.

Путник.

Ах, старушка, ты ли это?

Обними ж того скорей,

Кто обязан в стары лета

Жизнью вам двоим своей!

Ты ль, Бавкида, кем из влажной

Бездны я без чувств спасен?

(Супруг выходит из хижины).

Ты ль, казну мою отважно

Сохранивший Филемон?

Этот звон, как это пламя,

Так мне живо обновил

Грустный случай, что меж вами

И средь вас происходил!

Снова на море взглянуть,

Дай склониться, помолиться, --

Так полна прошедшим грудь!

(уходит на дюны).

Филемон (Бавкиде).

Торопись скорей убраться!

Стол накроешь в садик тот,

Вот он будет удивляться!

Видеть чуда он не ждет

(уходит за путником).

Филемон (стоя подле путника).

Где когда-то мчались мимо

Вал за валом то и знай,--

Нынче садик развели мы:

Посмотри, какой здесь рай!

Стар я стал, и утопавшим

Помогать мне не легко;

Стало море далеко!

Умный барин с слуг толпою

Прокопали здесь канал;

И над этою страною

Повелителем он стал!

Видишь пашен вереницы?

Видишь поле, лес и сад?

Торопися насладиться:

Солнце близко на закат.

Там, далёко, - поспешают

В порт надежный корабли

И - как гнезда птички знают --

Знают гавани свои.

Полюбуйся гладью синей

Моря тихого вдали

И взгляни как всюду ныне

Вкруг селенья зацвели!

В САДИКЕ.

Все трое за столом.

(путнику).

Что молчишь ты, путник, все-то?

Ни кусочка не взял в рог.

Филемон.

Говори, коль есть охота;

Чуда в толк он не возьмет.

Бавкида.

Верно! Чудо совершилось.

До сих пор не разберусь.

Только это все случилось

Не добром, хоть побожусь.

Филемон.

Не добром? От государя

Ему отдан берег весь;

И герольд об этом даре

Возглашал с трубою здесь;

И сперва на взморье самом

Поселились на мели,

Сад и замок возвели

Бавкида.

День, бывало, копошатся;

Топорами, ломом бьют;

Огоньки в ночи светятся;

Глядь, - прошла плотина тут.

Там, где люди погибали,

Ночью гибнущий стонал,--

Волны пламени бежали,

И на утро был канал!

Он - безбожник, и завидно

На наш дом и сад ему,

Но сосед он нам, - и, видно,

Покоряйся потому!

Филемон.

Предлагал он, где угодно

Поселиться в новый край.

Бавкида.

Как земле поверить водной?

Филемон.

Солнце к вечеру клонится:

Время нам в часовне быть.

Будем петь, звонить, молиться

И Творца благодарить!

ЗАМОК.

Большой сад, широкий и прямой канал.

Фауст, в глубокой старости задумчиво ходит.

Линцей (на башне чрез рупор).

Заходит солнце; поспешая,

Суда уходят на ночлег;

Невдалеке ладья большая

К каналу направляет бег;

Во флагах радужного цвета

Пестреет мачты высота...

Салютом громким многи лета

Тебе ладья желает та!

Фауст (вздрагивая).

Проклятый звон! Меня он снова

Настигнул, как удар громовый!

Мои владенья предо мной

Без грани ширятся; но сзади

Участок близок здесь чужой,

И этот звон, к моей досаде,

Напоминает мне всегда,

Что роща лип, часовня та --

Чужая, с хижиной на склоне.

Захочется ль побыть в тиши,--

Чужая тень за мной в погоне...

Терн для очей, терн для души!

Куда бежать, куда укрыться,

Чтобы от них освободиться?

(Выплывает великолепная ладья, нарядно и богато нагруженная заморскими товарами).

Мефистофель и трое сильных.

Хор.

Вот мы с тобой,

Наш дорогой

Патрон, здорово!

(выходят и выгружают товары на берег).

Мефистофель.

Мы отличилися на славу

И стоим похвалы по праву!

Судов у нас лишь было два,

А возвращаемся с десятком.

Но что мы делали, едва

Могу я рассказать порядком.

В морях к свободе рвется дух;

Раздумывать бывает трудно.

Захватывать все надо вдруг:

Там рыбу ловишь ты, там судно.

Сперва ты обладатель трех;

Потом поймал корабль четвертый,

А там, не будь и пятый плох!

Была бы сила, право ж - к черту!

Суть в том, чтоб взять, а как берешь?

Война, торговля и грабеж

Похожи, даже нераздельны.

Трое сильных.

Ни привета, ни спасиба!

Ни спасиба, ни привета!

Сколько мы ни привезли бы,

Нет награды нам за это!

С недовольной встретил миной,

Молча сделал нам гримасу...

Нет, добыча господину,

Знать, по нраву не пришлася!

Мефистофель.

Но чего ж вам в самом деле

Ждать еще? Чего вам надо?

Каждый долю при разделе

Получили вы в награду.

Трое Сильных.

Но это так,

Просто от скуки,

Погрели руки!

Мефистофель.

А вы сейчас

В замок спешите

И на показ

Все разложите:

Увидит он

Добра так много,--

Тогда на вас

Не взглянет строго;

Когда ж сведет

Точней расчеты,

Тогда и даст

Он праздник флоту;

А если б пташек нам пришлось своих дождаться

Так можно б пыль в глаза пустить нам постараться,

(Выгруженную кладь уносят).

Мефистофель.

Нахмурен лоб твой, мрачен взгляд,

Меж тем, твой гений поборол

Слепого моря произвол:

На мест дюн или мелей

Живут; громады кораблей

Подходят прямо к берегам.

Сознайся, что твоим глазам

Преград уже отсюда нет,

И обнимает целый свет

Твоя рука! Давно ль сперва

Верфь заложили мы едва

И начали копать русло

Каналу, где теперь весло

Свободно действует? Твоя

Рука - рука богатыря;

Ее и море и земля

Почтят, и здесь...

Фауст.

Ах, это здесь!

Чрез то мне мир противен весь!..

Тебе я должен рассказать,

Что за уколом вслед укол

Мне шлет, и сил я не нашел

В себе - их долее сносить!

Мне даже стыдно говорить:

Те старики... прочь их! Я там

В той роще поселюся сам!

Мысль, что не мой тот клок земли,

Мрачит все радости мои!

Там жить хотел бы я; кругом --

Прекрасный вид! На месте том

Построю башню я: с нее

Я все владение мое,

И все, что мой замыслит дух.

Что исполняется вокруг,

Я буду взглядом обнимать

И одобренье посылать

Вниманием на всякий труд...

И вот препятствие мне тут!

А липы те, а звон тот гадкий

Так скучен звяканьем своим

Церковным или гробовым!

Всесилен я, но тут предел

Тому, чего бы я хотел!

Я просто с духом не сберусь:

Начнется звон - и я бешусь!

Мефистофель.

Такой бедой, согласен я,

Вся жизнь отравлена твоя;

Как колоколу слух не мучить благородный?

Он мог бы в бешенство привесть кого угодно!

Проклятый этот бим-бам-бом

Прекрасный вечер портит нам нахально

И в шаге жизненном мешается любом:

Встречает детский крик первоначальный

И нам сопутствует в дороге погребальной.

Все напевает нам докучный этот звон,

Что жизнь не более, как только смутный сон.

Фауст.

Упрямством столь себялюбивым,--

Грозит жизнь превратиться в ад,

И быть в конце концов устанешь справедливым.

Мефистофель.

Чего ж тебе, коль так, стесняться?

Ведь это в твой не входит план?

Фауст.

Устрой, чтобы они могли оттоль убраться;

Коль захотят они меняться,

Прекрасный им земли участок будет дан.

Мефистофель.

И оглянуться не успеют,

Как мы уж их переселим!

Посмотрим, как они посмеют

Участком пренебречь твоим!

(Свистит; являются Трое Сильных).

Что скажет господин, исполните приказ,--

И праздник будет завтра же для вас!

Трое Сильных.

Нас плохо он принял сперва:

Мефистофель (к зрителям).

Подобный случай вам напомню в старине я

Про виноградник Навуфея.

ГЛУБОКАЯ НОЧЬ.

Линцей (поет на вышке башни).

Острым взором я прославлен;

Для дозора я поставлен;

Озираю Божий свет

Я с высокой колокольни

И меня счастливей нет,

Нет меня судьбой довольней!

Здесь я вижу звезд теченье,

Вижу воды и леса,--

И понятна мне творенья

Вековечная краса.

Дальше я гляжу и ближе,

Кверху, книзу, здесь и там;

Я себе по сердцу сам.

Не тужить, а веселиться

Мне, пока глаза глядят!

Пусть, что будет, то случится:

Я тому, что было, рад. (Пауза).

Знать, не только наслаждаться

Я поставлен так высоко;

Силы грозные таятся

В тьме полуночной глубокой.

Вижу я: пожар бушует

В мраке лип и в мраке ночи;

Ветерком его раздует,

Удержать его нет мочи.

В роще хижина. Что с нею?

Страшно: в ней все - гниль да мох...

О, когда бы кто скорее

Поспешить на помощь мог!

Старички с огнем небрежны;

Ах, сгореть вам неизбежно,

Задохнуться вам в чаду!

Ярко пламя разлилося

По постройкам по гнилым.

Если б только удалося

Добрякам спастись самим!

Языки огня змеятся,

Лижут ветки и листки,--

И те ветки прочь валятся,

Распадаясь в угольки.

Мне б ослепнуть! Отчего мне

Не дал, рок, ты хуже глаз?

Вот и старая часовня

Меж обломков погреблась.

Лижет пламя, поднимаясь,

Обгорелые стволы

И, над пнями издеваясь,

Их сжигает до золы...

Что века ласкало зренье.

Фауст.

Что за шум и крик тоскливый

Этой позднею порой?

Мой испуган часовой;

Не по сердцу торопливый

Самому теперь мне шаг...

Роща лип сгорела в прах,--

Нужды нет! Мы там построим

Бельведер, где будет видно

Далеко кругом! Устроим

Старичков мы безобидно

И, в сознаньи доброты,

Довершим свои труды.

Мефистофель и Трое Сильных
(появляются внизу).

Мы возвращаемся назад;

Но шло у нас не все на лад.

Мы в дверь стучать, мы в дверь греметь,--

Никто не хочет отпереть;

Она сорвалась, об пол хвать...

Кричать, грозить мы стали там;

Они ж в ответ ни слова нам

И, - как в тех случаях творят,--

Не слышат, слушать не хотят.

Нам медлить было не резон:

Мы их погнали тотчас вон:

Не долго пара нажила:

С испугу душу отдала!

А странник, спрятанный у них,

Лез в драку, но убит был вмиг:

А тут, в борьбе, один из нас

Разсыпал угли, и тотчас

Огонь все зданье охватил

И трупы всех троих спалил.

Фауст.

Иль глухи вы? Что ж это, что ж?

Желал я мену, не грабеж!

Так разделите ж за разбой

Мое проклятье меж собой!

Хор.

Пред силой гнуться все должны;

А коль противиться ты смел,--

Дом, двор, ты сам не будешь цел.

Фауст.

Погасли звезды в небесах.

Огонь в развалинах зачах,

И в дрожь кидает ветр ночной

И дымом веет мне и мглой...

Приказ поспешный! Скорый шаг!...

Но что за тени входят! Ах!...

ПОЛНОЧЬ.

Три седых женщины входят.

Первая.

Мне имя - Виновность.

Вторая.

А мне - Нищета.

Третья.

Мне имя - Забота.

Четвертая.

Втроем.

Но дверь нам закрыта, и нам не войти;

Живет здесь богатый, здесь нет нам пути.

Виновность.

Здесь стану я тенью.

Нищета.

Я стану ничем.

Нужда.

Здесь прочь от меня отвернутся совсем.

Забота.

Вы, сестры, закрыт здесь вам доступ и вход;

Но всюду Забота дорогу найдет! (исчезает).

Виновность.

Подруги седые, уйдемте ж скорее

Нужда.

Нужда за тобой.

Нищета.

Нищета вслед за нею.

Втроем.

Уйдем! Омрачилась небесная твердь;

За нами, за нами, из дального края

Сестра наша мчится, сестра наша - Смерть!

Фауст (в замке).

Их четверо пришло, ушло же только трое;

Я видел это, да; но я не уловил

Беседы смутной их значение глухое;

Лишь отклик слышал я; про смерть он говорил.

Как пуст был отклик тот, как призрачно неясен!

Очнуться я хотел, но труд мой был напрасен.

О, если б магию забыть скорей вполне,

От заговоров всех скорей освободиться!

Природа! Чтобы быть с тобой наедине,

Чтоб человека ты лишь видела во мне,--

Вот для чего бы жить и вот чего б добиться!

Я человеком был, покуда волшебством

Не проклял самого себя я и кругом

Весь мир! От этого проклятья

Теперь нигде не в силах избежать я.

Лишь ясный день нам заблестит,--

В лесу ли ворон прокричит, --

Что нам он каркает? Знать, нам грозит бедою?

Предвестья эти все в плену содержат нас;

Чуть к суеверию попали мы в тенёта,--

И вот мы с ним остались глаз на глаз:

Оно нас сторожит, ведет, гнетет заботой...

Дверь скрипнула, но что ж никто сюда

Не входит? Есть здесь кто?

Забота.

Вопрос подскажет - да.

Фауст.

Так молви, кто ты?

Забота.

Я.

Фауст.

Прочь удались!

Забота.

Я там, где быть должна.

Фауст (разгневанный, но сдерживая себя).

О, воздержись,

Не говори магического слова!

Забота.

Проникаю всем я в души;

В сотнях образов вокруг

Я смущаю робкий дух.

Тень моя за всяким рыщет

В путь и в плаванье; мой гнет

Всяк найдет, никто не ищет.

Всяк и хвалит и клянет.

Скажи, ты никогда заботы не знавал?

Фауст.

Чрез жизнь, чрез мир бегом я пробежал;

Я за волосы влек любое наслажденье;

Чем недоволен был, то тотчас покидал,

И не держал того, чем насладился.

Я жаждал, действовал, вновь жаждою томился;

Я полной жизнью жил; сначала жизнь моя

Была полна тревог, деяний, грома,

А после созерцательна; земля

И все земное мне вполне знакомо;

А далее - закрыт нам кругозор.

Безумец, кто вперит в надземный мир свой взор,

Пусть крепче на земле становится ногами

И лучше оглядится вкруг:

Для мудреца мир жив, не нем, не слеп, не глух;

До вечности ж какое смертным дело!

Доступным для него пусть пользуется смело

И ходит радостно в земном прекрасном дне,

Оставивши духов и чары в стороне.

А нет, - так он печаль и радость испытает,

Но никогда довольства не узнает!

Забота.

Кто б ни стал моим рабом,

Счастья нет тому ни в чем!

Вкруг его все мглой объято,

Без разсвета, без заката;

В величайшем счастье внешном

Полн он сумраком кромешным;

Для него сокровищ бездны

Безразличны, безполезны;

Радость, как и грусть, наскучит;

В счастии ль, в беде ль, он ждет:

Что-то завтра принесет!

Все он ждет и ждет года,

Не готовый никогда!

Фауст.

Оставь! противна для меня

Безумная такая болтовня.

Уйди! Безсмысленное слово

Людей умней меня свести с ума готово.

Забота.

Вправо ль взять иль влево след?

Сил ему решиться нет;

На хваленой середине

Полушагом ковыляет

И, что шаг, то он в пучине

Все сильнее погрязает;

Ничему не отдаваясь,

Но ни в чем и не отчаясь,

Вечным призраком морочим,

В тягость он себе и прочим;

То разгул, то угнетенье,

Боль и горечь отреченья.

Долга тягостный призыв,

Вспышки то в порыве хилом,

То в бездействии унылом,

Полусон, - не отдых силам,--

Его к месту пригвоздят

И готовят прямо в ад!

Фауст.

Вы любите, о призраки бездушные.

Запугивать терзаниями этими,

И существа, для горя равнодушные.

Влечете вы в него своими сетями.

И в призрачные те попавши к вам тенета

Порвать их не легко для смертных; но, Забота.

Власть над собою я коварную твою

Не признаю!

Забота.

Узнай же ты ее сейчас, сие ж мгновенье;

Я, уходя, тебе проклятье шлю.

А я тебя пред смертью ослеплю

(дует ему в лицо и исчезает).

Фауст (ослепнув).

Меня объяла тьма; но блещет тем яснее

Сиянье разума, и цель моя ясна.

Что мной задумано, докончу я скорее:

Мысль повелителя свершает все одна!

Покиньте ложе вы, работники, и смело

Беритеся за труд! Вставайте все вы. все!

Осуществите мне задуманное дело,

Явите миру мысль мою во всей красе!

Довольно, - чтоб великое свершилось,--

Хотя б в милльонах рук одно лишь сердце билось!

БОЛЬШОЙ ДВОР ПЕРЕД ЗАМКОМ.
ФАКЕЛЫ.

Мефистофель (в качестве надсмотрщика).

Ко мне, ко мне! Живей, живей,

Развихлые лемуры!

Склеенные натуры!

Лемуры (хором).

Мы за тобой, - повелевай!

Мы поняли отчасти,

Что покорить какой-то край

Твоей должны мы власти.

Мы взяли стрелы про запас

И цепь мы захватили,

А то, зачем позвали нас,

Совсем мы позабыли.

Мефистофель.

Излишни хлопоты, - прием тут очень прост;

И цепь излишня, - смеряйте на рост!

На землю ляжет самый долговязый;

Вы ж дерн в его длину кругом снимите сразу

И удлиненный выройте квадрат,

Какой родителям обычно роют дети...

В такую тесноту - и из таких палат!

Лемуры (с поддразнивающими жестами).

Я молод был, я вволю жил;

Не ведал я печали;

Я пел, плясал, да пировал:

Дни весело мелькали.

Но старость хитрая с клюкой

Ко мне тайком подкралась...

Не знаю сам, как предо мной

Могила оказалась.

Фауст
(выходя из дворца, останавливается на пороге).

С какою радостью я звон лопаты внемлю!

Как мне отраден гул толпы,

Пришедшей примирить саму с собою землю

И пограничные столпы

Поставить океану смело

И море узами надежными связать!

Мефистофель.

Вот ты порадовался б, если б мог ты знать,

Готовишь только ты мишень

Нептуну, водяному чорту.

Он смоет все твои попытки через день!

Стихиям мы - друзья; их нрав такого сорта.

Что повернуть вверх дном они стремятся век

Все то, что создал человек.

Фауст.

Смотритель!

Мефистофель.

Здесь!

Фауст.

Рабочих подбавляй,

Пока возможность есть! Давай работу новым;

То строгой карою, то добрым словом

Зови, заманивай, плати и принуждай!

Хочу, чтоб каждый день известье приходило

Про яму новую или про новый ров.

Мефистофель (вполголоса).

Пожалуй, хоть сейчас я известить готов,

Что яму мы тебе копаем - для могилы.

Фауст.

Внося заразу в эти берега...

Пусть будет кончена последняя работа,

Усилье сломлено последняго врага!

Вот высшее мое желанье ныне!

Для миллионов будет тут

Открыт - не верный, нет за то свободный труд

И плодородие дано глухой пустыне;

И скоро люди и стада

Здесь поселятся; бойким делом

Долины оживится красота,

Добытая трудом усердным, смелым;

И зацветет земной здесь людям рай,

А там - бушуй, волна, и море, завывай!

Но чуть лишь прочь оно умчится, - в то ж мгновенье

Отнимем мы его владенье...

Да! Делу этому отдаться всей душой --

Вот верх премудрости земной.

Тот жизни и свободы лишь достоин,

Кто с бою добывал их каждый день, как воин.

Трудом без устали свободно заживет,

С опасностью лицом к лицу, ребенок малый

И бодрый муж, и старец обветшалый....

Как сутолокой я б доволен был такой,

Свободным людям дав свободный край в владенье!

Такому б я сказал мгновенью:

Постой, прекрасно ты, постой!

Столетия не уничтожат снова

И не разрушат дел моих;

И в предвкушеньи счастия такого

Я счастлив, в жизни я вкушаю лучший миг!

(Фауст падает, Лемуры его подхватывают и кладут на землю).

Мефистофель.

Ему всех радостей, отрад всех было мало;

Его желанье все без сытости съедало,--

И за дрянной последний жизни мигь

Он с жадностию ухватился!

Изо всей мочи с ним так долго я возился!

Но время царь всему. Лежи, старик!

Хор.

Стоят - полуночи немее

Упала гиря.

Мефистофель.

Да, упала. Свершено!

Хор.

Что было, то прошло.

Мефистофель.

Прошло! Я слов глупее

Не слыхивал. Прошло! Да было ли оно?

Прошло и не было, - по чести, все равно.

Ну, где же ты теперь, творящее начало?

Что было, то прошло, обращено в ничто!

Прошло! Что ж это значит, что?

Прошло - как будто вовсе не бывало!

Прошло - и не было, повсюду круг такой;

И вечному Ничто я предан всей душой

ПОХОРОНЫ.

Лемур solo.

Кто строил дом такой плохой

Лопатою и ломом?

хором.

Не безпокойся, гость немой.

Доволен будешь домом.

Лемур solo.

Что ж дом так пуст, так одинок?

Что убран он убого?

Лемуры хором.

Он дан тебе на краткий срок,

А заимодавцев много.

Мефистофель.

Пусть труп себе лежит, - душа бы не ушла!

Росписку предъявлю я, писанную кровью.

Но, к сожаленью, средствам нет числа --

Ограбить чорта вопреки условью.

Нас сбили с прежнего пути

И не особенно искусны мы на новом;

Я прежде был один на все готовым,

Теперь мне надобно помощников найти.

Права обычая и давности права,--

Довериться нельзя ни тем, ни этим смело.

Вот прежде, например! Едва

Последнее дыханье вылетало,--

Душа с ним тоже вон; а я, как ловкий кот.

Подкарауливал, ловил - цап-цап! и вот

В моих когтях уже бедняжка трепетала.

Теперь же - медлит в теле дух,

Не хочет он свой труп покинуть вдруг.

Пока вражда стихий взаимным спором

Его оттуда вон не выгонит с позором;

С вопросом: где, когда и как? стою,

Терзаясь, целыми часами я на страже.

Смерть власть утратила мгновенную свою;

И правда ль умирают люди даже?

Я часто замечал, не утаю,

В холодных трупах вожделенье;

То призрак был, - но труп был приведен в движенье.

(Заклинает с фантастическими жестами).

Вы, господа в кривых или прямых рогах!

Вы, черти старые! Откройте пасти ада;

Ведь пасть теперь у ада не одна,

Их много, много! Да, уменье тоже надо,

Чтоб каждая душа была поглощена

Согласно чину, виду, званью;

А все таки-в конце концов

И эта будущность лишится обаянья.

(Жерло ада раскрывается слева).

Ад раскрывает рот: чу! звяканье клыков!

Из бездны огненной поток стремится ярый,

И в дыме и чаду подземного пожара

В подробностях отсюда виден мне

Весь город огненный в багрянце вечном жара:

Я разсмотреть могу в огне

До скрежета зубов изжаренные души.

Бедняжки! Как из волн огня на сушу,

Спастись желая, плыть стараются оне!

Но, схвачены в зубах геенны колоссальной,

А в уголках - чего там не найдешь!

Так много мук больших на маленьком пространстве!

Показывайте ж ад пышней, во всем убранстве,

Иначе скажут нам, что все обман и ложь!

(К толстым чертям с короткими, прямыми рогами).

Ну, вы, пузатые, вы, полк геенны пылкой,

Чурбановидные, короткие затылки,

Запасы серы в вас; попробуйте ей дуть,

А то и фосфором блеснуть.

Поймайте душу мне, крылатую Психею,

Да осторожнее, иль гадина уйдет!

Ее печатью я своей запечатлею

И брошу в огненный водовород!

А вы, ползучие, спускайтесь вниз скорей,

Следите снизу вы усердно:

Где в теле жить угодно ей.

Ведь неизвестно достоверно!

Быть может, ей в пупке милее проживать;

Умейте из пупка ее достать!

Вы, силачи-тамбурмажоры,

Пусть ваша стая в воздухе парит;

Все, что повеет, полетит,

Хватайте все без разговора.

Труп начал гнить, душе куда как скверно там,

А гений ведь всегда стремится к небесам!

НЕБЕСНАЯ СЛАВА СВЕРХУ, СПРАВА.

Небесные духи.

Неба посланники,

Божьи избранники,

В тихом парении,

Персти нетление,

Грешным прощение

Всем мы несем!

Мы всем живущим

Следом цветущим,

Радости льющим,

Счастье даем.

Мефистофель.

День занимается, - все признак нехороший.

Как я гермафродитских этих харь

Не выношу, что так ханжам любезны!

Вы знаете, когда мы встарь

На гибель человеку рыли бездну,

То худшее, что мы изобрели,

Вам более всего пришлось в угоду!

Не раз уже меня вы провели:

Я знаю вас, поповскую породу.

Не раз я собственным оружьем был побит:

Ведь это тоже черти, только в рясе;

И если б им теперь уловка удалася,

То вечный нам позор и стыд!

Сомкнитесь в круг! Пусть крепче всяк стоит!

Хор ангелов (разсыпая, розы).

Роза багряная,

Благоуханная,

Свыше парящая,

Лепесткокрылую

С жизненной силою

Почку таящая,

Ярче цвети!

Солнце весеннее

В небе свети,

Чтоб нам прощение

Падшим нести!

Мефистофель (к дьяволам).

Откуда эта дрожь, откуда этот страх?

Да разве то в обычаях геенны?

Пусть сыплются цветы; а вы, вы ни на шаг,

И каждый олух стой на месте неизменно!

Они пугать задумывают нас,

Но много верят этим розам!

Чертей пылающих пугать - и чем? морозом!

Лишь дуньте и цветы растают все сейчас.

Ну, дуйте, надувалы! Полно, стойте!

Не так усиленно! Носы и пасть закройте!

По чести, в вас усердья жар

Не хочет меры знать: цветы не засыхают,

Цветы горят, цветы пылают!

Как ядовито чист и ясен пламень их!

Не уступайте им! Сомкнитесь дружно вмиг!

Нет! все пропало, все! Нет мужества, нет силы;

Коварство этих роз чертей перехитрило!

Ангелы.

Цветами росными,

Огненноносными,

Любовь блаженная,

Радость нетленая

Льется в сердца!

Правды святой встает

Сладостный лик с высот,

В нем нам, блаженный род.

День без конца!

Мефистофель.

Все черти, как один, вниз головой!

Мерзавцы, кувырком летят

И прямо задницею в ад!

Туда им и дорога! Поделом!

На месте я один останусь на своем!

(Отмахивается от летящих на не?о роз).

Огонь блудящий, прочь! Светися на здоровье!

За мной ты гонишься, болотное гнилье?

Или зажечь меня - намеренье твое?

Я чувствую смолу и серу в изголовье!...

Ангелы хором.

Надо бежать того,

Что вам не мило!

Внутренне чуждого

Вынесть нет силы;

Неодолимого

Не победишь!

Любовь любимого

Мефистофель.

В огне и голова, и сердце, и печенка.

Стихия для чертей опасная! Она

Ужасней пламени из адской бездны дна!

Что хнычете и стонете вы звонко

И кверху головы воротите кругом,

Точь в точь любовник у любезной под окном!

А сам я? Ведь, пожалуй, так

Вертеться у меня глаза привыкнут!

Я ненавижу вас, я - ваш заклятый враг!

Но чем-то новым мне и чуждым я проникнут...

Ребята, по душе вы мне, люблю я вас;

Зачем я не могу вам всем послать проклятье?

Но вы меня обманете сейчас,--

И дураком почтут меня все без изъятья.

Проклятые! Нет, я вас ненавижу!...

А все же вы - красавчики вполне.

Ах, детки милые, вы подойдите ближе!

Не Люцифер ли вас родил? скажите мне.

И чувствую при вас себя я так прекрасно,

Как будто с вами я в ладах,

И так естественно, как будто б мне не диво

Иметь вас пред собой так близко на глазах,

И так по кошачьи секретно-похотливо,

Что вы мне с каждым мигом все милей...

О, подарите же меня хоть взглядом!

Ангелы.

Мы приближаемся, вот мы с тобою рядом;

Что отступить от нас спешишь ты прочь скорей?

(Ангелы занимают все пространство).

Мефистофель (оттесненный на авансцену).

Отверженными нас зовете вы духами;

Меж тем волшебники и сводники вы сами;

Мужчину с женщиной не сводите ли вы?

Но что за новости такия?

Объяла, знать, меня любовная стихия;

Я весь горю от ног до головы...

Не надо чопорных движений; развернитесь!

Серьезны черезчур вы видом, а чуть-чуть

Улыбке вашей надо б сладострастья!

Уж то-то бы мне было счастье!

Как два любовника умеют подмигнуть

Друг другу краем рта... Ты, длинный,

Ты нравишься мне больше, чем они.

Растанься только ты с своей поповской миной

И удалей, развязнее взгляни!

Хоть бы походкой вам людской итти;

Ваш белый балахон так безнадежно скрытен:

Меж тем, особенно как смотришь позади,

По чести вам сказать, ваш вид так аппетитен!

Хор ангелов.

О, заблистай ясней,

Пламя любви!

Правдой святой своей

Злых озари,

Их противления

И в единение

Их призови!

Мефистофель (приходя в себя).

Но что со мной? Как Иов я гноюсь

И сам на самого себя взглянуть боюсь;

Но, на себя взглянув, ликую в то же время;

Я положиться лишь могу

Сам на себя, на собственное племя.

От ваших искр свои я члены сберегу;

Ведь огонек любви лишь только кожу ранит!

Они уже погасли; вмиг

Я прочь отряхиваю их,

И вновь язык мой всех вас клянет!

Хор ангелов.

Пламя священное!

Кого обвеешь ты.

С добром блаженное

Родство в тех сеешь ты:

В хвале Господней!

Очищен воздух вкруг,

Дыши свободней!

(Возносятся к небу, унося безсмертную часть Фауста.)

Мефистофель (осматриваясь кругом).

Но что ж они? Куда они исчезли?

Ах, несмысли, меня вы провели:

Вы к небесам мою добычу унесли!

Так вот зачем сюда они так льстиво лезли!

Похищен у меня мой драгоценный клад,--

Высокий дух, себя отдавший мне в заклад,

Из моего похищен царства!

Кому же жаловаться мне на их коварство?

Нигде прибежища мне нет...

Кто возстановит мне нарушенное право?

Обманут я на склоне лет лукаво;

И поделом мне то! Так мне и след!

Я глупо поступил, - и все труды напрасны;

Я низкой похоти поддаться был готов,

Я - важный чорт! До детскости дошедши,

Сознаться должен я в конце концов,

Что я действительно, должно быть сумасшедший.

УЩЕЛЬЕ. ЛЕС. СКАЛЫ. ПУСТЫНЯ.

Святые анахореты в разных частях горы.

Хор и Эхо.

Шумит дремучий бор

В облачных высях гор;

Стелется сеть корней,

Скользит внизу, как змей.

Бьет на волну волна,

Кров наш хранит она.

Бродят в окружьи львы,

Тихи и ласковы;

Звери смиренно чтут

Чистой любви приют.

Pater ecstaticus
, то вниз).

Вечный восторг живой,

Пламя любви святой,

Муки кипучей сласть,

Пенная Божья страсть!

Пусть я сгорю во прах,

Пусть я сгнию в цепях;

Бей меня на смерть, гром;

Рухни, скала, кругом,--

Плоть мою, тлен страстей,

Всю умертви!

Пусть лишь горит ясней

Семя любви!

Pater profundus (в глубине).

Как пропасть под моей ногою

Легла над пропастью другою;

Как тысячи ручьев спешат

В один собраться водопад;

Стремится к небу ствол древесный,--

Мне ясно, как Любови дух

Живит и движет все вокруг.

Как дик ручей, бегущий словно

Размыть леса и кряжи скал!

Но он же тихо и любовно

Льет в пропасть свой смиренный вал

И им долину орошает;

И даже молния небес

Нам только воздух очищает,

Что яд и сумрак в сердце нес.

Любви творящей и хранящей

Везде и всюду видим слуг...

О, пусть огонь животворящий

Зажжет, как их, мой хладный дух!

Коль помрачен он тесным глазом,

Порабощен в цепях земли,--

Мой Бог! освободи мой разум

И око сердца просветли!

(в средней сфере).

Что за облак легким пухом

Веет в тишине лесной?

Узнал я вещим духом:

То младенцев чистых рой.

Хор младенцев.

О, отец наш, молви где мы?

Молви, добрый, кто мы сами?

Чуждый мир лежит пред нами,

Но блаженства полны все мы.

Pater seraphicus.

Дети, полночью зачаты вы.

Гости мира лишь на миг;

Для родителей - утрата вы,

Братья ангелов святых!

Вы любовь сердечным оком

Видите, - ко мне сюда!

От земли с её пороком

В вас, счастливцы, нет следа,

В орган зрения земного,

Им владейте, им смотрите,

Мир узнайте чрез него вы!

(Принимает их в себя).

Вот леса, вот горы, скалы;

Вот поток с вершины льет,

Сквозь стремнины, сквозь обвалы

Сократив свой долгий ход.

Хор младенцев (внутри него).

Вид могучий, но суровый;

Страх пред ним наш дух потряс...

Отпусти нас, добрый, снова.

Отпусти на волю нас!

Pater seraphicus.

Взвейся в высшия селенья,

Выростай, блаженный рой,

И до Божья лицезренья

Зрей сердечной чистотой;

Нашей радостной семьи --

Постиженье совершенства

В откровении любви.

Хор младенцев.

Руки сомкните

В радостном строе!

Пойте, гремите

Громкой хвалою!

Верьте святым словам,

Верьте отцу.

Явится Бог нам

Лицом к лицу!

Ангелы
(неся безсмертную часть Фауста).

Высокий, благородный член

Семьи духов от зла избавлен,

Тысячекратно тот блажен,

Кто жаждой к истине направлен

Когда ж с небес любовь его

Тем громче наше торжество,

Когда он к нам восходит!

Младшие ангелы.

Эти розы, что нам дали

Дщери слез и покаянья,

Нам победу одержали

И высокое деянье

Совершили, - искупили

Эту душу от мученья;

Где те розы упадали,

Бесы в страхе отступали

И от их прикосновенья

И смущались и бежали;

Вместо злобы жар любовный

Зажигал их сонм греховный...

Пойте песнь! мы победили.

Совершенные ангелы.

Праха остаток нам

Тяжек малейший,

Асбест чистейший.

Если духовной

Мощи начало

Персти греховной

Семя впитало,--

Связь эта тесная

Для херувима

Неразделима,

И лишь небесная

Делит любовь

Порознь их вновь.

Младшие ангелы.

Легким туманом

Издалека нам

Жизнию веет

Юных духов...

Млеет, редеет

Тучек покров;

Стаею реет

Детей блаженных,

Освобожденных

От цепи земной,

Он в хороводе

Мчится кружась,

Новой природе

И жизни дивясь.

Пусть же меж вас войдет

В выспренний ваш полет

Спутник для вас!

Блаженные младенцы.

Приняв в зачатке

Залог тот сладкий

От херувима,--

Разоблачим мы

От персти дольной

Его долой:

Созрел он довольно

Для жизни святой!

(в вышей и чистейшей келье).

Здесь дух границей не стеснен,

И смотрит глаз свободно.

По небу сонм блаженных жен

I Иариггь богоугодный;

И вижу я, что между них,

В их светлой веренице.

Идет в красе лучей святых,

Сама небес царица!

О Владычица! Молю,

В шири неба синей

Соизволь, чтоб я твою

Тайну видел ныне;

Соизволь, чтобы восторг,

Крепший в сердце мужа,

Пред тобой уста расторг,

Вырвавшись наружу!

Крепки мы безмерно там,

Где ты управляешь,

Кротостью смиряешь!

Мать, во славе без конца,

Чистая девица,

Богоравная, Творца

Милостью, царица!

Облит сиянием,

Движется тучек ряд;

То с покаянием

Грешницы к Ней спешат.

Пороку недоступная,

Ты внемлешь с снисхождением,

Когда душа преступная

Приходит с сокрушением.

Когда б не так, - падение

Кого б не погубило?

И кто б достиг спасения

Одной своею силой?

Где те стопы, что устоят

Или скользить не станут?

И слух чей не обманут?

Mater gloriosa парит в воздухе.

Хор грешниц.

В высшую неба высь

Превознесенная,

К нашим мольбам склонись,

Ты, всеблаженная,

Ты, несравненная!

Magna peccatrix (St. Lucae VII, 36).

Ради всей любви смиренной,

У Господних ног явленной,

Ради слез, пролитых мной,

Ради смешанных с слезой

Мура струй благоуханных,

Мной смиренно возлиянных,

Ради кос моих густых

Мѵро стерших с ног святых,--

(St. loh. IV).

Ради кладязя, откуда

Авраам стада поил,

Ради древняго сосуда,

Из него ж Спаситель пил,

Ради слов струи священной,

От Него излитой там

В просвещенье всей вселенной.

На усладу всем векам.--

Maria Aegyptiaca (Acta Sanctorum).

Ради стогн Ерусалима,

Где Господь был погребен,

Ради той руки незримой.

Что меня изгнала вон;

Ради в долгом покаяньи

Сорока прошедших лет

За, - в пустыне на прощанье

Мной начертанный, - завет

Ты мольбою покаянной

Грешниц не пренебрегаешь,

И наградою желанной

В небесах их награждаешь;

Этой грешницы моленье

Не отринь: она грешила,

Но не зная, что творила,

И достойна снисхожденья!

Unа Poenitentium
(которая звалась прежде Гретхен).

Склони с участием

Пред моим счастием

Ты, всеблаженная,

Благословенная,

Свой взор святой!

Милый мне прежде

Снова со мной,

В светлой надежде

Жизни иной!

(приближаясь в круговом движении).

Нас мощными членами

Перерастет он;

Услугами ценными

Нам воздает он:

Судил нам рано рок

С жизнью разлуку;

Он нам открыть бы мог

Жизни науку

Кающаяся грешница (прежняя Гретхен).

Вот он, он внове к нам вступает;

Ему собратья шлют привет;

Он, как младенцы, ощущает

Едва лишь новой жизни свет.

Взгляни, как он, земной и бренный

Покров отбросив ветхий свой,

Сияет ризою нетленной

И юной блещет красотой!

Его слепит небесный свет.

Mater gloriosа.

Приди! Взнесися к высшим сферам.

Он за тобой взнесется вслед.

Doctor Marianus
(в молитве павши лицом ниц).

Ловите, девы, этот вгляд

Дарующий спасенье!

Пусть съединиться в нем спешат

Все, ждущие прощенья!

Тебе единой угождать

Все доброе усердно;

Богоневеста - Дева - Мать,

Пребудь нам милосердна!

Chorus mysticus.

Вся бренность конечная --

Символ и сравнение;

Лишь здесь достижимо,

Что вне достижения,

Здесь сущность приемлет...

Лишь женственность вечная

Нас к небу подъемлет!

КОНЕЦ.